Преподобный Нил Сорский

20 мая (7 мая ст. ст.) совершается память одного из самых строгих подвижников благочестия Древней Руси — преподобного Нила Сорского, идейного вдохновителя течения «нестяжателей», которые выступали против крупного монастырского землевладения и призывали монашествующих руководствоваться примером и образом жизни Афонских иноков. Преподобный Нил стал основателем скитского пустынножительства на Руси и оставил после себя немногочисленные, но очень глубокие по духовному содержанию — заключающемуся во внутреннем совершенствовании и созерцательной молитве — труды об уставе иноческой жизни.
 

Содержание:

• Житие преподобного Нила Сорского
• Иноческий Устав Нила Сорского
• «Иосифляне» и «нестяжатели». Полемика с прп. Иосифом Волоцким

   

Житие преподобного Нила Сорского

О житии преподобного Нила до нас дошли весьма немногочисленные сведения. Он родился в 1433 году в царствующем граде Москве и происходил из дворянского рода Майковых. В юных годах отказался от женитьбы и большую часть своей жизни (около пятидесяти лет) провел в монашестве. На­ча­ло иноческой жиз­ни преподобный по­ло­жил в Ки­рил­о-Бе­ло­зер­ской оби­те­ли, где поль­зо­вал­ся руководством муд­ро­го и стро­го­го стар­ца Па­и­сия Яро­сла­во­ва, впо­след­ствии игу­ме­на Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мо­на­сты­ря. Спу­стя несколь­ко вре­ме­ни он вме­сте с уче­ни­ком сво­им и со­труд­ни­ком мо­на­хом Ин­но­кен­ти­ем от­пра­вил­ся в па­лом­ни­че­ство по свя­тым ме­стам во­сточ­ным. Несколь­ко лет про­вел он на Афон­ской го­ре и в мо­на­сты­рях кон­стан­ти­но­поль­ских, изучая все ви­ды мо­на­ше­ско­го по­движ­ни­че­ства, в осо­бен­но­сти — скитский образ жизни, который до той поры не практиковался на Руси. Очень тщательно прп. Нил исследовал и опы­том про­хо­дил на­став­ле­ния бого­муд­рых древ­них от­цов Церкви: Ан­то­ния Ве­ли­ко­го, Еф­ре­ма Си­ри­на, Иса­а­ка Си­ри­на, Вар­со­нофия, Иоан­на Ле­ствич­ни­ка, Мак­си­ма Ис­по­вед­ни­ка, Ис­и­хия, Пет­ра Да­мас­ки­на и прочих. И, воз­лю­бив скит­ский об­раз жиз­ни, преподобный задумался над тем, чтобы по прибытии на родину ввести и здесь этот но­вый, по об­ра­зу во­сточ­ных по­движ­ни­ков, уставной порядок. До него на Ру­си бы­ло два ви­да ино­че­ства: об­ще­жи­тель­ный и от­шель­ни­че­ский. Нил по­ло­жил на­ча­ло тре­тье­му — сред­нему пу­ти по­движ­ни­че­ства: ино­ки се­ли­лись один от дру­го­го на та­ком рас­сто­я­нии, чтобы мож­но бы­ло толь­ко слы­шать го­лос друг дру­га, а под­ви­за­лись каж­дый осо­бо, в уединении.

В глухих лесах Во­ло­год­ской области, на бе­ре­гу без­вест­ной ре­ки Сор­ки, преподобный старец во­дру­зил крест, по­ста­вил спер­ва ча­сов­ню и уеди­нен­ную келию и при ней ис­ко­пал кла­дезь, а ко­гда со­бра­лось к нему для со­жи­тия несколь­ко бра­тии, то возвел де­ре­вян­ную цер­ковь во имя Сре­те­ния Гос­под­ня. Ке­лии были по­строены на воз­вы­ше­нии: каж­дая одна от дру­гой и от хра­ма отстояли на рас­сто­я­нии бро­шен­но­го кам­ня. Скит­ни­ки, по при­ме­ру во­сточ­ных иноков, со­би­ра­лись в храм для общей молитвы толь­ко по суб­бо­там, вос­кре­се­ньям и празд­ни­кам, в про­чие дни каж­дый мо­лил­ся и тру­дил­ся в сво­ей кел­ии. Та­к появился пер­вый рус­ский скит с но­вым в то вре­мя уста­вом, за­имство­ван­ным преподобным Ни­лом на Афоне.

Уми­рая, пре­по­доб­ный Нил, ввиду крайнего смирения своего, оста­вил сле­ду­ю­щее за­ве­ща­ние:

Во имя От­ца, и Сы­на, и Свя­та­го Ду­ха. За­ве­щаю яже о се­бе, мо­им прис­ным гос­по­дам и бра­ти­ям, яже суть мо­е­го нра­ва. Мо­лю вас, по­верг­ни­те мое те­ло в пу­сты­ни, да изъ­ядят е зве­ри и пти­цы: по­не­же со­гре­ши­ло есть Бо­гу мно­го и недо­стой­но есть по­гре­бе­ния. Аще ли си­це не со­тво­ри­те, то, ис­ко­пав­ши ров на ме­сте, иде­же жи­вем, со вся­ким без­че­сти­ем по­гре­би­те мя. Бой­те­ся же сло­ва, еже Ве­ликий Ар­се­ний за­ве­ща уче­ни­ком сво­им, гла­го­ля: на су­де ста­ну с ва­ми, аще ко­му да­ди­те те­ло мое. Тща­ние бо и мне бы­ло то, ели­ко по си­ле мо­ей, да не спо­доб­лен бу­ду че­сти и сла­вы ве­ка се­го некото­рыя, яко­же в жи­тии сем, та­ко и по смер­ти мо­ей. Мо­лю же всех, да по­мо­лят­ся о ду­ши мо­ей греш­ней, и про­ще­ния про­шу от всех и от мене про­ще­ние да бу­дет, Бог да про­стит всех нас.

Ве­ли­кий ста­рец ото­шел ко Гос­по­ду 7 мая 1508 го­да, в тре­тью неде­лю по Па­схе — свя­тых жен-ми­ро­но­сиц, бу­дучи 75 лет от рож­де­ния. Мощи его, погребенные в основанной им обители, прославились множеством чудотворений.

 

Иноческий Устав Нила Сорского

Пре­по­доб­ный Нил в своем учении и уставе ис­клю­чал крупное зем­ле­владение для иноков, когда целые крестьянские поселения попадали в монастырскую собственность, и утверждал, что отшельники долж­ны жить тру­дами рук своих. Сам он был для бра­тии об­раз­цом смирения и тру­долю­бия и от­ли­чал­ся край­ней нес­тя­жа­тель­но­стью.

В за­ве­ща­нии уче­ни­кам пре­по­доб­ный Нил так изо­бра­жа­ет внеш­нюю сто­ро­ну скит­ско­го жи­тия:

• про­пи­та­ние снис­ки­вать тру­да­ми рук;
• толь­ко в слу­чае бо­лез­ни или край­ней нуж­ды при­ни­мать ми­ло­сты­ню, но не ту, ко­то­рая мог­ла бы слу­жить ко­му в огор­че­ние;
• не вы­хо­дить из ски­та;
• в церк­ви не иметь ни­ка­ких укра­ше­ний из се­реб­ра, да­же и для свя­щен­ных со­су­дов, а все долж­но быть про­сто;
• здо­ро­вые и мо­ло­дые долж­ны утом­лять те­ло по­стом, жаж­дою и тру­дом, а стар­цам и сла­бым доз­во­ля­ет­ся успо­ко­е­ние в из­вест­ной ме­ре;
• жен­щи­нам от­нюдь не вхо­дить в скит.

Пре­иму­ще­ствен­ный труд и по­двиг скит­ско­го жи­тия заключался во внут­рен­нем по­движ­ни­че­стве, тщательном на­блю­де­нии над со­сто­я­ни­я­ми ду­ши, в очи­ще­нии ее непрестанной мо­лит­вой и бо­гомыс­ли­и. Глав­ным деланием ино­ков бы­ла борь­ба со сво­и­ми по­мыс­ла­ми и стра­стя­ми, чтобы стяжать добродетели и просвещение ума и сердца. Это учение пре­по­доб­ный Нил по­дроб­но излагает в за­ве­ща­нии для уче­ни­ков сво­их и в об­шир­ном со­чи­не­нии: «Пре­да­ние о жи­тель­стве от свя­тых отец уче­ни­ком сво­им», или скит­ском уста­ве, где указывает на сту­пе­ни это­го спа­си­тель­но­го мыс­лен­но­го де­ла­ния. Пер­вая сту­пень — от­ре­че­ние от ми­ра, в част­но­сти, от вся­ких мир­ских раз­вле­че­ний; вто­рая — непре­стан­ная мо­лит­ва, со­про­вож­да­е­мая па­мя­тью о смер­ти.

 

«Иосифляне» и «нестяжатели». Полемика с прп. Иосифом Волоцким

Говоря о житии прп. Нила, следует подробно рассмотреть основные противоречия и спорные вопросы духовной жизни его эпохи, чтобы глубже понять точку зрения преподобного и его внутренние убеждения, которые особенно ясно проявлялись в ходе полемики с главным идейным противником его — прп. Иосифом, игуменом Волоцкого монастыря. На рубеже 15-16 столетий в Русской церкви ясно обозначились два различных направления религиозной мысли: движение иосифлян и нестяжателей, то есть сторонников и противников монастырского землевладения. Духовным лидером нестяжателей стал преподобный Нил Сорский, другое течение возглавил прп. Иосиф. Много разногласий вызывал также вопрос о допустимых  мерах наказания для признанных виновными в «ереси жидовствующих» — иосифляне жестко настаивали здесь на градских казнях, но нестяжатели были категорически против подобных методов и считали их недопустимыми по христианским заповедям.

В это время большое влияние, как на внешнюю, так и на внутреннюю государственную политику, оказывала вторая жена великого князя Московского Ивана III — великая княгиня София Палеолог, племянница последнего византийского императора Константина 11. Она прибыла из Рима, куда была вынуждена переехать еще в детстве со всем своим семейством, причем сам папа Сикст принимал в ее последующей судьбе самое активное участие. Так, готовясь к предстоящему браку, вместе с портретом Софьи он передал Великому князю особую грамоту, позволяющую русским дипломатам беспрепятственно проезжать по странам Европы в течение ряда лет, и выделил некоторую денежную сумму в качестве приданого. Кортеж будущей государыни, помимо русских послов, насчитывал еще и немало итальянцев, поступивших в дальнейшем на русскую службу. Жители Новгорода и Пскова приняли торжественную делегацию весьма радушно, но въезд в Москву был обозначен довольно неприятным эпизодом, когда сопровождавшему Софью итальянскому епископу Бонумбре запретили ввозить католическое распятие на территорию города. Известный русский историк В.О. Ключевский описывает данные события следующим образом:

Иван был женат два раза. Первая жена его была сестра его соседа, Марья Борисовна. По смерти ее (1467) Иван стал искать другой жены подальше и поважнее. Тогда в Риме проживала сирота, племянница последнего римского императора Софья Фоминична Палеолог. Несмотря на то, что греки со времени флорентийской унии сильно уронили себя в русских православных глазах, несмотря на то, что Софья жила так близко к ненавистному папе, в таком подозрительном церковном обществе, Иван III, одолев в себе религиозную брезгливость, выписал царевну из Италии и женился на ней в 1472 году. Эта царевна, известная тогда в Европе своей редкой полнотой, привезла в Москву очень тонкий ум и получила здесь весьма важное значение. Бояре XVI века приписывали ей все неприятные им нововведения, какие с того времени появились при московском дворе [1].

При Софье были вызваны в Москву лучшие итальянские мастера, которые построили новый Успенский собор, Грановитую палату и новый каменный дворец на месте прежних деревянных хором. В то же время при Кремле стал заводиться сложный и строгий церемониал, Иван III впервые стал именовать себя «царем всея Руси», а на его печатях появился двуглавый орел — символ царской власти византийских императоров. Тогда же появляется теория и о Божественном происхождении царской власти,  развитию которой немало способствовал прп. Иосиф Волоцкий. Так, например, он утверждал, что «царь естеством подобен всем человекам, властью же подобен Вышнему Богу».

Уже при Иване III, еще более при Василии верховная власть окружила себя тем ореолом, который так резко отделил московского государя от всего остального общества. Посол императора германского Герберштейн, наблюдавший Москву при Василии, замечает, что этот великий князь докончил то, что начал его отец, и властью своею над подданными превосходит едва ли не всех монархов на свете. Он добавляет, что в Москве говорят про великого князя: воля государева — Божия воля, государь —исполнитель воли Божией. Когда москвичей спрашивают о каком-нибудь неизвестном им или сомнительном деле, они отвечают затверженными выражениями: мы того не знаем, знает то Бог да великий государь. По словам Герберштейна, они даже величали своего государя ключником и постельничим Божиим, применяя язык московского двора к столь возвышенным отношениям. Так, уже ко времени Василиева преемника Ивана IV в Москве был готов тот кодекс политических понятий, которыми так долго жила потом Московская Русь [2].

В 1490 го­ду со­стоялся первый собор про­тив «ере­си жидов­ству­ю­щих»: заволжские стар­цы Па­и­сий и Нил были приглашены по этому поводу в Москву. Присутствовал преподобный также и на соборе 1503 года. Тогда в полемике своей с прп. Иосифом Волоцким преподобный Нил доказывал, что следует освободить монастыри от управ­ле­ния вот­чи­на­ми, то есть на­се­лен­ны­ми име­ни­я­ми. К мне­нию Ни­ла при­ста­ли мно­гие ино­ки Ки­рил­ло-Бе­ло­зер­ские и неко­то­рые из дру­гих мо­на­сты­рей. В своих возражениях прп. Иосиф выдвигал, главным образом, следующие аргументы: «если у монастырей сел не будет, то как честному и благородному человеку постричься? Аще не будет честных старцев, отколе взять на митрополию, или архиепископа, или епископа и на всякие честные власти? А коли не будет честных старцев и благородных, то и вере будет колебание». И, хотя победа осталась за сторонниками монастырских землевладений, нестяжатели  не думали в дальнейшем отказываться от своих убеждений.

В.О. Ключевский, занимая в целом как бы среднюю позицию по этому вопросу, дает, однако, и достаточно негативную характеристику монастырским собственникам:

Самыми видными противниками «иосифлян», как звали последователей Иосифа, выступили в полемике князь-инок Вассиан Патрикеев и пришлец с Афона Максим Грек. Сочинения Вассиана — обличительные памфлеты: поборая по своем учителе Ниле Сорском, яркими, нередко правдиво-резкими чертами изображает он немонашескую жизнь вотчинных монастырей, хозяйственную суетливость монахов, их угодливость перед сильными и богатыми, корыстолюбие, лихоимство и жестокое обращение со своими крестьянами… Вассиан клонит свою речь к тем же обвинениям, какие потом прямо высказал единомышленник его князь Курбский: любостяжательные монахи своим сельским хозяйничаньем разорили крестьянские земли, а внушениями о спасительности вкладов по душе сделали воинский чин, служилых землевладельцев хуже калик убогих. Сочинения Максима Грека против монастырского землевладения свободны от полемических излишеств. Он спокойно разбирает предмет по существу, хотя по местам не обходится без колких замечаний. Вводя строгое общежитие в своем монастыре, Иосиф надеялся исправить монастырский быт и устранить противоречие между иноческим отречением от собственности и земельными богатствами монастырей более диалектической, чем практической комбинацией: в общежитии — де все принадлежит монастырю и ничего отдельно монахам. Это все равно, возражает Максим, как если бы кто, вступив в шайку разбойников и награбив с ними богатство, потом пойманный стал оправдываться на пытке: я не виноват, потому что все осталось у товарищей, а я у них ничего не взял. Качества истинного монаха никогда не совместятся с отношениями и привычками любостяжательного монашества: такова основная мысль полемики Максима Грека [3].

Первичные причины противоречий между сторонниками и противниками монастырских имений можно увидеть, если внимательно изучить начальную историю образования общежительных монастырей на Руси. В.О. Ключевский говорит о двух типах таких монастырей: «пустынных» и «мирских». Основатели «пустынных» монастырей выходили на свой подвиг по глубокому внутреннему призванию и, обыкновенно, еще в молодости. Получив соответствующий опыт в общежитии, они были готовы идти в уединение, далее — способные к назиданию старцы-подвижники собирали вокруг себя молодую братию и, таким образом, возникало новое общежитие. Иноки-пустынножители проводили дни в суровых подвигах и молитве, избегая всяких излишеств и питаясь трудами рук своих.

«Мирские» монастыри имели совершено иную историю. Так, например, богатый боярин или купец, желая иметь себе место в монастыре, где надеялся с наибольшей пользой для души молиться и благотворить при жизни и упокоиться по смерти, строил церковь и кельи и собирал братию, обеспечивая ее содержание и недвижимыми имениями. Владетельный князь украшал обителями свой стольный город, иногда монастырь строился при содействии целого общества, городского или сельского, считалось и весьма зазорным, если в каком-либо городе не было своего монастыря. Монастырь был нужен городскому и сельскому округу, чтобы обывателем было где постричься в старости и при смерти «устроить душу» посмертным поминовением. Братья, которую строители набирали в такие мирские монастыри для церковной службы, имела значение наемных богомольцев и получала «служеное» жалование из монастырской казны. Люди, искавшие под старость в мирском монастыре покоя от мирских забот, не могли исполнять строгих, деятельных правил иноческого устава. Идеи прп. Нила Сорского были здесь неприемлемы, так как такие монастыри изначально имели свои вотчины, и насельники именно таких «мирских» монастырей составляли тогда уже значительную часть русского иночества [4].

Вслед за собором 1503 года, решения которого главным образом касались монастырских вотчин, в декабре 1504 года состоялся повторный собор против «ереси жидовствующих». Председательствовал на нем старший сын княгини Софьи великий князь Василий. Старый князь в деятельности собора участия практически не принимал, не были на этот раз приглашены и представители от нестяжателей. По сравнению с 1490-м годом обвиняемым вынесли куда более суровый приговор: прп. Иосиф, руководствуясь примером Западной Европы и частенько апеллируя к Ветхому Завету, требовал теперь самого сурового наказания, утверждая, что «еретика и отступника не только осуждать, но и проклинать следует, царям же и князьям и судьям подобает отправлять их в заточение и предавать лютым казням» [5]. Тогда в специально построенных деревянных срубах были сожжены в Москве брат Федора Курицына Иван Волк Курицын, Иван Максимов, Дмитрий Пустоселов. Некраса Рукавова по урезанию языка отослали в Новгород, где его сожгли вместе с юрьевским архимандритом Касьяном, братом Иваном Самочерным и другими. Остальных разослали по монастырям.

Казни еретиков вызвали неоднозначную реакцию в русском обществе. Смущение вызывало несоответствие практики казней Евангелию, писаниям святых отцов и каноническим нормам. Против доводов, изложенных в «Просветителе», было составлено «Слово ответное заволжских старцев», авторство которого, главным образом, приписывают князю-иноку Вассиану Патрикееву. Письмо это звучит достаточно резко и открыто, с прямым укором к волоцкому игумену:

А ты, господин Иосиф, почему не испытаешь своей святости? Связал бы архимандрита Касьяна своей мантией, и пока бы он не сгорел, ты бы связанного его в огне держал! А мы бы тебя, из пламени вышедшего, приняли как одного из трех отроков! Пойми, господин Иосиф, велика разница между Моисеем, Илией и апостолом Петром, апостолом Павлом, да и между тобой и ими!

Сама борьба с «ересью жидовствующих» в то время тесно переплеталась с политической борьбой за власть между двумя придворными группировками: сторонниками внука Иоанна III от первого брака Димитрия, уже венчанного в 1498 году на великое княжество, и партией соперника его, будущего великого князя Василия III, старшего сына Софии Палеолог. В конечном итоге победил Василий, все главные противники его, в том числе и сам Дмитрий и мать его Елена Волошанка, были признаны виновными в ереси и потерпели различные степени наказания. Иван III аннулировал решение о назначении Дмитрия наследником и 11 апреля 1502 года приказал заключить невестку и бывшего наследника в тюрьму. Елена Волошанка умерла в заключении «нужной смертью» (то есть была убита) в январе 1505 года.

В предсмертный свой час великий князь Иоанн почувствовал внутреннюю необходимость покаяться перед старшим внуком. Осведомленный австрийский посол Сигизмунд Герберштейн утверждал, что на пороге в вечность государь призвал к себе Дмитрия и сказал: «Милый внук, я согрешил перед Богом и перед тобою, заключив тебя в темницу и лишив тебя законного наследства; заклинаю тебя — прости мне обиду; будь свободен, иди и пользуйся своим правом». Дмитрий, растроганный этой речью, охотно простил вину деда. Но при выходе из его покоев был схвачен по приказанию дяди Гавриила (будущего великого князя Василия III) и брошен в темницу. Одни полагают, что он погиб от голода и холода, другие — что он задушен дымом. Дмитрий-внук скончался в 1509 году в тюремном заточении [6].

В династическом кризисе конца XV века очень много вопросов и белых пятен, а по имеющимся источникам можно почерпнуть только весьма скудные сведения. Неизвестна, например, истинная причина внезапной смерти старшего сына Ивана III — Ивана Молодого, который по праву являлся законным наследником московского престола. Он скончался в возрасте 31-го года, после того как начал принимать снадобья у специально выписанного для него из Венеции великой княгиней Софьей лекаря, поручившегося вылечить Ивана от болезни ног. Некоторые исследователи считают, что именно с конца 15 века уже ясно проявились предпосылки для последующего раскола на Руси. В частности, русский публицист Г.П. Федотов писал, что «святая наша история завершается к концу 16 столетия».

Теория прп. Иосифа Волоцкого о необходимости пострижения людей «честных и благородных» для возведения впоследствии на епископскую кафедру не нашла своего практического оправдания в истории Русской Церкви. Спустя всего лишь полтора века после собора 1503 года, окончательно закрепившего право собственности на монастырские вотчины, все епископы (кроме св. Павла Коломенского), постриженики обеспеченных и благополучных монастырей, не смогли проявить силу духа и дали свое согласие на пагубные для Руси нововведения. С другой стороны, известно, что такие отцы-светильники богословия, как свт. Никола Мирликийский, свт. Василий Великий, свт. Иоанн Златоуст и прочие святые архипастыри того времени, строгие аскеты и подвижники,  до восшествия своего на епископский престол многие годы проводили в подвигах строгого аскетизма и пустынножительства, и все они явились твердыми и бескомпромиссными исповедниками истинной веры. На протяжении многовековой истории борьбы с ересями в древней Византии главный оплот Православия составляли монашествующие. Но на Руси открытое сопротивление против церковных нововведений XVII века оказал один только Соловецкий монастырь и скитские подвижники, другие же крупные монастыри не вступили в организованное противодействие, хотя, казалось, что именно в этот решающий момент должна была бы и проявиться истинная ревность по чистоте веры. Получилось даже напротив: многие наиболее значительные монастыри в то время стали суровыми тюрьмами для исповедников древнего благочестия. Спустя еще несколько десятилетий, при Петре I и особенно по указам Екатерины II в 1764 году, была произведена полная секуляризация церковных земель, лишившая запустевшие новообрядческие монастыри всех их былых привилегий.

Истинная иноческая жизнь сокрылась в потаенных старообрядческих скитах, следовавших уставам прп. Нила Сорского. Здесь, вдали от мирской суеты, собирались строгие подвижники, мужественно рисковавшие и самой своей жизнью ради верности древнему благочестию. Говорил прп. Нил:

Во гроб вселимся, ничто же от мира сего вземше, ни красоты, ни славы, ни власти, ни чести, ни иного какого наследия житейского.

В основе его творений, в отличие  от произведений прп. Иосифа Волоцкого, лежит обращение ума и сердца к будущему веку, где праведных ожидает вечная награда и неизреченная радость, к которой должны мы стремиться всеми силами души. Учеников своих он всегда призывал не возвращаться вспять, к мирским соблазнам, но утвердиться мыслями к вечности, где и есть настоящая жизнь христианина, конечная цель его земного странствования:

Сам ты по опыту знаешь, сколько скорбей и развращения имеет этот мимоходящий мир, и сколько лютого зла причиняет он любящим его, и как насмехается, отходя от рабствовавших ему, сладким являясь им, когда ласкает вещами их чувства, горьким оказываясь впоследствии. Ведь поскольку люди мнят блага его умножающимися, когда бывают удерживаемы им, постольку растут у них скорби. И кажущиеся его блага по видимости суть блага, внутри же исполнены многого зла. Поэтому, имеющим поистине благой разум, мир ясно показывает себя — да не будет возлюблен ими.

По прошествии же дел этой жизни что бывает? Утверди мысль в том, о чем говорю: какую пользу мир принес держащимся его? Хотя некоторые и славу, и честь, и богатство имели, но не всё ли это обратилось в ничто, и как тень мимо прошло, и как дым исчезло? И многие из них, вращаясь среди дел этого мира и любя движение его, во время юности и благоденствия своего смертью пожаты были; словно полевые цветы, как только расцвели, опали и против желания отведены были отсюда. А когда они пребывали в этом мире, то не уразумели его злосмрадия, но заботились об украшении и покое телесном, изобретая способы, пригодные для получения прибытков в мире сем, и проходили обучение тому, что приносит венцы телу в этом преходящем веке. И хотя они всё это получили, но о будущем и нескончаемом блаженстве не позаботились, то что надо думать о таковых? Лишь то, что в мире нет безумнее их, как сказал некий премудрый святой [7].

---

Литература: 

[1] В.О. Ключевский «О русской истории», ч. 1-я. С. 188-189.
[2] В.О. Ключевский «О русской истории», ч. 1-я. С. 201.
[3] В.О. Ключевский «О русской истории», ч. 1-я. С. 231-232.
[4] В.О. Ключевский «О русской истории», ч. 1-я. С. 221-222.
[5] «Просветитель», гл. 13.
[6] А. Воробьев «Иван III». С. 87.
[7] Прп. Нил Сорский, «Послания».