Память преподобного Пафнутия Боровского празднуется 14 мая (1 мая ст. ст.), в день его преставления.
Содержание:
- Житие и чудеса преподобного Пафнутия Боровского
- Тропарь, кондак и канон преподобному Пафнутию Боровскому
- Преподобный Пафнутий Боровский. Иконы
- Высоко-Покровский Боровский монастырь
- Свято-Пафнутьев Боровский монастырь
Житие и чудеса преподобного Пафнутия Боровского
Из числа литературных памятников, повествующих о святом Пафнутии, наиболее известен «Рассказ о смерти Пафнутия Боровского» — «литературное „чудо» XV века», написанное учеником преподобного, иноком Иннокентием, и повествующее о последних семи днях земной жизни преподобного от имени их непосредственного очевидца. Житие Пафнутия Боровского дошло до нашего времени в нескольких редакциях. Полного текстологического исследования этого памятника не существует, однако ученые последовательно выделяют обширное житие, написанное в первом десятилетии XVI века пострижеником и учеником святого Пафнутия, ростовским архиепископом Вассианом Саниным, которое сохранилось в двух редакциях, и две кратких редакции жития.
В 1394 году в селе Кудиново, недалеко от Боровска, что ныне в Калужской области, в 90 км к юго-западу от Москвы, родился младенец, названный во святом крещении Парфением. Дедом его был крещеный татарин-баскак [1] Мартин, отца его звали Иоанн, а мать — Фотиния.
Двенадцатилетний отрок Парфений уходит в монастырь, где 7 лет проводит в послушании, и в 19 лет, в 1414 году, от настоятеля Маркелла «облечеся въ иноческый образ и жилъ в монастыри Пречистыя Богородица честнаго ея Покрова на Высоком в Боровьсцѣ» с именем Пафнутий. Молодой монах со дня поступления в монастырь вел строгую подвижническую жизнь под духовным руководством старца Никиты Серпуховского, постриженика преподобного Сергия Радонежского. После отшествия ко Господу игумена Маркелла в 1434-м году и долгих уговоров братии и Боровского князя Симеона Владимировича, блаженный Пафнутий становится игуменом обители, приняв посвящение от святого митрополита Киевского и всея Руси Фотия (XIV в. — 2 июля 1431). Уже тогда стало ясно, что он украшен от Господа рассуждением и иными дарованиями Святого Духа: прозорливостью и чудотворениями.
Однажды некий брат ушел по делам в селение и впал там в плотский грех. Святой Пафнутий же во сне видит дивный сад с прекрасными деревьями, и как одно из деревьев многократно вырывается с корнем и повергается на землю. В видении преподобный каждый раз возвращает дерево на свое место и старательно укрепляет. По возвращении брата игумен убедил его исповедать свой грех и своим мудрым духовным руководством привел в конце концов к совершенному исправлению.
13 лет пробыл преподобный в монастыре игуменом, но на 45-м году жизни тяжело заболел и, готовясь к кончине, принял великую схиму, после чего неожиданно выздоровел. Расценив это как знак свыше, он отказался от игуменства и, взяв с собой одного инока, удалился на безмолвие за 3 версты от города: «пришелъ на рѣку на Истерму априля 23 на память святаго великомученика Георгиа и помощию Господа Бога Исуса Христа и поспѣшениемъ Пречистыя Богородица състави монастырь своими труды и поты велми чюденъ». Летопись, написанная вскоре после преставления преподобного, так описывает основание Пафнутиева Боровского монастыря: «И церковь въздвиже, преже древяну, по том же камену устрои, и подписа ея чюдно велми, и украси ея иконами, и книгами, и всякою утварию церковною, яко дивитися и самем тем самодръжцем Русскыа земля, и при животе его приходити к нему благословениа ради и молитвы еже ο них, яко же и к древним преподобным отцем земля нашеа; тако же и прочии князи и боаря и прочие православное христьаньство, и от Литовскые земли и от прочих стран благословениа и молитвы требующе от него». Во всем был преподобный примером для братии: «бяше бо блаженный всяческыми божествеными даровании украшенъ, в совѣте мудръ и разуменъ при всем, благодать бо Божиа свѣтящися на немъ».
Изначально питьевую воду приходилось носить в обитель издалека, пока по просьбе братии преподобный не помолился и рядом не забил ключ.
В Боровске князем в то время был Василий Ярославович, человек крутого нрава, который сильно негодовал о том, что новая обитель святого Пафнутия, которая находится вне его владений, процветает, а Высоко-Покровская, что в его землях, без бывшего игумена умаляется. Имея злое намерение вернуть преподобного в Высоко-Покровский монастырь, он неоднократно, но безуспешно подсылал поджигателей в новую обитель. Однажды князь послал с тем же намерением и некого новокрещенного татарина Ермолая, который, приблизившись к обители, чтобы ее поджечь, внезапно ослеп и бродил вокруг монастыря, пока его не привели к преподобному Пафнутию, который, видя его в первый раз в жизни, назвал его по имени и спросил, зачем тот пожаловал. Ермолай, будучи под большим впечатлением от произошедшего с ним, принес чистосердечную исповедь, тут же прозрел и вернулся к князю, не причинив обители никакого вреда.
Однажды Боровский князь Василий Ярославич, имевший вражду на преподобного, среди прочих князей попал в плен к татарам после проигранной русским войском битвы. В плену князь дал обет помириться со святым игуменом в случае своего освобождения. Как только такой обет был дан, хан Махмет потребовал выкуп за пленников. Преподобный Пафнутий обратился к простому народу помочь последней копейкой выкупить своих князей — и люди собрали деньги на выкуп. Тот случай получил название «копеечный выкуп». Князь Василий Ярославович вернулся невредимым и помирился с преподобным, который с того момента был у князя в большом уважении и почете.
Однажды приближался праздник Пасхи, в обители же для праздничной трапезы не было рыбы, однако святой Пафнутий призывал братию не печалиться и возложить все свое упование на Господа. Вечером в Великую субботу пономарь пошел на источник зачерпнуть воды для Литургии и увидел в реке множество рыб, называемых «сижки». В то время случился разлив реки, и рыбы собралось так много, как никогда прежде. Пономарь поспешил сообщить игумену, который повелел закинуть в том месте сети. Выловили столько рыбы, что ее хватило всей обители до конца Светлой седмицы.
В обители был некий богодухновенный старец Константин. Однажды один из братий шел к келье преподобного и уже хотел сотворить молитву, как вдруг преподобный внезапно открыл окно кельи и сказал, что кто-то только что произнес молитву и сказал ему, что старец Константин отошел ко Господу. Брат сказал, что молитву он пока не успел прочитать, но что он только что видел Константина, и тот жив. Отец же повелел брату вернуться в келью Константина, где тот и нашел старца почившим о Господе.
Среди иконописцев, работавших в монастыре, был некий мирянин Дионисий, который очень болел ногами и потому не мог расписывать церковь. Преподобный же призывал его начать доброе дело и обещал, что Господь и Его Пречистая Матерь даруют здравие его ногам. Дионисий, имея веру словам преподобного, начал дело и тут же выздоровел. Преподобный дал Дионисию и другим иконописцам наказ не есть мяса в стенах монастыря, а только в селе за его пределами. Они так и делали, однако однажды принесли баранью ногу, фаршированную яйцами. Дионисий, откусив от нее первым, увидел, что нога, вместо яиц, набита червями, а на него самого внезапно напал страшный зуд, и всего за один час все тело его покрылось страшными струпьями, так что он и сдвинуться с места не мог. Преподобный пропел за него молебен соборно, дал освященной воды, сказав окропить все тело, что и было исполнено. После этого Дионисий уснул, а когда проснулся, то был совершенно здоров — все струпы его отпали сами собой.
Вокруг обители водилось много воронов, которых преподобный любил и потому положил заповедь о запрете на причинение птицам вреда. Однажды сын городского воеводы ради потехи убил из лука одного ворона в окрестностях обители и, будучи в седле, повернул голову к своим товарищам, чтобы похвастать тем, как он удачно пустил стрелу. Однако тотчас понял, что уже не может повернуть голову назад, чтобы она стояла ровно. В ужасе пал он к ногам преподобного, моля о прощении и исцелении. Настоятель немедленно созвал братию в церковь на соборную молитву, после которой осенил страждущего крестом, и голова его вернулась в нормальное положение.
Другой юноша, ослушавшись того же запрета, пустил на ворона своего охотничьего ястреба, который и убил птицу, но тотчас же и сам упал замертво.
Однажды ночью воры украли трех волов, принадлежавших монастырю, однако, выведя их, никак не могли их увести прочь, блуждая всю ночь около монастыря, словно слепые. Утром, уже желая убежать, оставив волов, не могли сделать и этого, будто их кто-то привязал на месте. Так они и удерживались силой Божией, пока не были обнаружены монастырскими работниками, вышедшими на поиск пропавших волов. Воров привели к преподобному, который наказал им впредь не творить подобного и, накормив, отпустил с миром.
Прислана была в монастырь богатая милостыня от некоего князя, чтобы преподобный помолился за подающего ее, однако тот, кто ее привез, утаил часть для себя. Преподобный Пафнутий, будучи прозорлив, знал об этом, но не придал дело огласке — наоборот, повелел накормить путника, который, как только вкусил хлеба, тут же впал в расслабление и онемел, получив исцеление только после покаяния и исповеди преподобному.
Однажды два брата решили бежать из обители и уже собрали свои вещи для побега. Преподобному же Господь открыл это: он увидел некоего «мурина», который таскал из печи головни и метал их в келии этих монахов. Святой игумен грозно возбранял ему зажигать здания, на что он отвечал, что для того и швыряет их, чтобы поджечь. Преподобный, уразумев смысл видения, позвал к себе двух монахов, которым рассказал о своем видении. Они, оторопев, признались, что уже готовы были убежать, и даже показали тюки со своими собранными вещами. Однако же после такого покаялись и вернулись к монашескому деланию с удвоенным рвением.
Однажды преподобный читал Священное Писание в своей келии, когда некто, сотворив молитву, спросил его ученика Иосифа. Старец, увидевший этого человека в окно, сказал Иосифу, чтобы он вышел и что «муж со злым взором ищет его». Иосиф узнал в пришельце своего земляка, старого знакомого, который стал просить разрешения остаться в монастыре насельником. Старец же сказал своему ученику, чтобы, накормив, отпустил того человека, потому что он не добр. После того, как тот человек ушел, Иосиф спросил про него у старца, на что старец отвечал: «Муж этот — убийца. Еще юношей он некоего инока ударил ножом в живот и умертвил его». Так преподобный по одному взору на человека мог определить, что у него на душе.
Беседовали однажды монахи с преподобным, и с ними был один благочестивый мирянин, который поведал, что из Симонова монастыря под Москвой ушел архимандрит. Братия начали обсуждать, кто же будет там теперь архимандритом, говорили: то такой-то, то такой-то. Преподобный же, взглянув на одного из своих учеников, именем Вассиан, очень юного Иосифова брата, и указав на него, улыбаясь собеседникам, сказал: «Этот есть архимандрит Симоновский». То было пророчество святого Пафнутия, потому что именно Вассиан, но не тогда, а через много лет после этого события, и стал архимандритом того монастыря.
Однажды преподобный выпросил у некоего князя три дня ловить рыбу на Оке и, что Бог пошлет, взять на монастырские нужды. Посылая одного служителя на эту ловлю, приказал дать ему 5 гривен денег [2], чтобы тот купил на них сосуды для засола пойманной рыбы, однако служитель не хотел брать такие большие деньги, не надеясь и одного сосуда наполнить пойманной рыбой. Преподобный же сурово приказал ему делать повеленное — и не напрасно, потому что его улов за 3 дня составил 730 больших рыб, что составляло больше всего летнего улова любого из княжьих слуг. Естественно, прозорливый старец предвидел такой улов наперед.
На одного из учеников преподобного напала болезнь глаза. Сильно страдая, он искал врачевания. Отец же дал ему свою вервицу, повелев произнести тысячу молитв Исусовых. Он же едва выполнил то, страдая от сильной боли. Совершив пятьсот молитв, он ощутил глаз вполне здоровым и, забыв заповедь, вскочил от радости и побежал к отцу рассказать об исцелении ока. Но не утаилось от прозорливого отца, что он совершил не тысячу, а только половину молитв, и повелел он вернуться и закончить всю тысячу.
Принесли однажды к преподобному Пафнутию болящего, о котором отчаялись его присные и уже приготовили все нужное к погребению, ожидая его смерти. Но преподобный с верою помолился о нем, и умирающий встал с одра и стал ходить как ни в чем не бывало.
Иной раз принесли к преподобному прокаженного, люто растлеваемого гноем и червями. И он, будучи при смерти и сильно страдая, со слезами молил об исцелении. Его лечили врачебными хитростями, но безуспешно. Великий отец, нимало не помедлив, покропил его освященной водой и исцелил, так что тот и забыл о своей проказе, о гное и червях, его съедавших.
У некоего князя отрок был одержим болезнью и приближался к смерти. Мать отрока со слезами послала к святому старцу просить его молитв ко Господу и Его Пречистой Матери и святой воды, чтобы окропить дитя, чтобы не умерло. Чадолюбивый Пафнутий, помолившись Богу и Пресвятой Богородице и освятив воду, послал к скорбящей матери. К тому же наказал присланным, чтобы после окропления святой водой, если отрок захочет поесть, дать ему свежей рыбы, хорошо отваренной, поскольку есть обычай для больных, получивших отраду от болезни, вкусить пищи. Те же, удивившись, пролили слезы о словах святого, получив надежду, что застанут отрока еще живым. Скоро посланный вернулся со святой водой, отрок же был при смерти. Как только покропили его святой водой, тут же как будто руками вынули из него болезнь, и отрок встал весело и радостно, попросив еды. И дали ему, как повелел преподобный.
Однажды привели к нему бесноватого, в неистовых припадках рвущего на себе железные узы, которыми он был связан, и рыкающего и ревущего, угрожающего всех растерзать. Но нисколько не устрашился блаженный игумен, исцелив его от беснования, взяв крест, осенил его крестным знамением и тотчас изгнал лютого демона, опалив так, что тот вострепетал и задрожал и, исторгнувшись, исчез в близлежащей долине, наводнившейся от дождя. Страждущий тотчас же исцелился от беса и возопил к святому, что видел великие дела Божии, когда знаменовал его преподобный крестом: вышел из креста палящий пламень, бес же, палимый огнем, в ужасе бежал, ввергнулся в воду и более не смел возвращаться.
Некая боярыня, дети которой впоследствии стали иноками, имела великую веру к блаженному отцу Пафнутию и часто посылала своих отроков с приношениями, прося молитв и благословения от него. Случилась ей болезнь по дьявольскому действию: она смущалась умом и глазами видела многих приходящих к ней бесов. Когда же случалось это, являлся некий старец низкий ростом и сгорбленный, имеющий бороду седую и великую, худыми одеждами одетый, и с властью отгонял от нее бесов, как волков от овцы, и та становилась здрава. Однажды слышала она голос, говоривший ей: «Пафнутий, что в Боровске, отгонит от тебя бесов». Такие видения повторялись много раз. Когда она полностью выздоровела, то захотела видеть святого, желая воочию узнать, тот ли он муж, что являлся ей в болезни, отгоняя от нее бесов. Пришла она со своими отроками к обители преподобного, но в монастырь женщинам вход был запрещен, поэтому она стояла у ворот, прося учеников преподобного, как бы ей увидеть игумена. Монахи впустили отроков ее и показали им святого, повелев указать того своей госпоже, когда он будет идти из церкви вместе с братией к трапезе. Тогда было время обеда. Она же прежде указания ей узнала его и со слезами воскликнула: «Это тот воистину, который явлением своим отгонял от меня демонов и исцеление мне даровал». И послала большую милостыню инокам, воздавая благодарение Богу.
Один юноша, придя в иноческий образ, стал смущаться помыслом, потому что наводили на него демоны страх: начал являться ему дьявол, иногда, как черный пес, иногда же ему, сидящему в келии, слышалось, что вокруг дома ходит медведь, стуча по стенам. Преподобный старец повелел юноше в своем присутствии прочесть Псалтырь, и с тех пор эти бесовские видения исчезли, а молодой монах освободился от своих страхов.
Преподобный Пафнутий часто говорил о милостыне, как о добродетели, которая имеет великое дерзновение пред Богом для спасения человека, называл ее царицей добродетелей. «Одна милостыня может спасти человека, если живет он законно», — говорил блаженный отец. «Один милостивый человек до конца своей жизни творил милостыню. Когда же он скончался, другому человеку было откровение о его загробной судьбе. Приведен был умерший к реке огненной, а на другой стороне реки — рай, чудное светлое место, дивный сад. Но не может никак перейти душа человека через эту страшную реку. И вот, внезапно приходит множество нищих, получивших его милостыню; они ложатся мостом через реку, и милостивый человек тот переходит по мосту в то чудное место». К этому рассказу преподобный прибавил, что души праведных переносятся в рай ангелами, но Господь открыл судьбу праведной души в таком виде для нашего вразумления.
В один год в Боровском крае случился голод. Преподобный благословил кормить всех, кто приходит к нему в монастырь. Иногда в день число накормленных людей превышало 1000 человек. Вскоре запасы монастыря стали иссякать, но по молитвам преподобного следующий год был урожайным, и монастырской братии удалось сполна восполнить продовольственный запас обители.
К телу своему преподобный никому не позволял прикасаться, и сам никогда никого не касался. Женщин же не только не пускал в обитель, но и разговаривать о них при себе никому не позволял. Святой сохранил девство, став избранным сосудом Святого Духа и достойно приняв дар священства. Однако же имел такое смирение, что, приняв схиму, никогда не совершал Литургии — кроме одного случая на Пасху незадолго до своей кончины, когда не удалось найти священника и за большие деньги. Преподобный отслужил с великим умилением, а после нее сказал братии, что в момент службы душа его едва осталась в нем — таково было его благоговение перед Святыней.
Преподобный Пафнутий пользовался глубокой любовью и почитанием не только братии своего монастыря, но и других обителей. Промыслом Божиим в обитель к преподобному был направлен двадцатилетний юноша Иоанн Санин. Испытав пришедшего, преподобный постриг его в иночество с именем Иосиф. Этот инок был никем иным, как тем, кто нам сегодня известен под именем преподобного Иосифа Волоцкого, твердо хранившего чистоту Православной веры. Он возглавил борьбу против ереси жидовствующих, осужденной на Соборе 1504 года. На этот подвиг молодого инока благословил преподобный Пафнутий.
Источники обильно повествуют нам о строжайшем постническом воздержании преподобного, который в понедельник и пятницу не вкушал совсем, а в среду держался сухоядения, а, бывало, не вкушал пищи и целыми неделями, если же и брал еду, то самую худшую, при этом щедро осыпая похвалами готовивших ее; о твердости и непреклонности его нрава, о склонности к священнобезмолвию, о презрении к почестям. Преподобный избирал самые тяжелые из общих работ: рубил и носил дрова, копал и поливал огород, зимой плел сети для рыбной ловли, рукодельничал, занимался чтением. Обычно первым приходил на церковную службу и одним из последних ее покидал.
Старец был удивительно внимателен к соборной молитве: «Егда же братия начаша стихиры пѣти, тогда старець начатъ пѣти съ братиею по обычаю. Обычай же имѣше старець ни единого стиха мимоити с молчаниемъ, но всегда пояше съ братиею. Егда же случашеся не услышати ему стиха или коего слова вь стихѣ, тогда повелѣваше кононарху пакы възвращатися множицею и повторяше стихы, дабы извѣстно разумѣлъ».
«Рассказ о смерти» преподобного повествует нам также об обильном даре предвидения, непрестанной и очень усердной молитве и о других бесконечно интересных подробностях характера и привычек этого удивительного человека на потрясающе любопытном историко-культурном фоне XV века монастырского быта Древней Руси: «у старца был обычай никогда после повечерия не зажигать свечу или светильник, но в ночной темноте молиться, и часто он так сидя и засыпал, держа в руках вервицу и творя Исусову молитву», «если кто-нибудь из братии заболевал, тогда старец приходил к этому брату и напоминал ему о последнем покаянии и о причащении святых даров», «был же у старца обычай всегда имя Пречистой призывать и надеяться на Нее», «когда же приспело время литургии, пришел священник благословение взять, по обычаю, потому что священники, как заведено было, каждый день приходили в келью, чтобы благословиться у старца», «был же у старца такой долголетний обычай: когда хотел он причаститься святых тайн, тогда всю неделю пребывал в молчании, и не только с мирянами, но и с братией не говорил даже о необходимых делах, и с живущим с ним в келье ни о чем не говорил. Пост же для него всегда обычен был», «пищу же всегда просил такую, чтобы братии угодить, а сам всегда худшее выбирал. И не только в пище, но и во всем келейном устроении довольствовался самым малым. И одежды его — мантия, ряса, кожух, обувь — были такими, что ни одному из нищих не годились бы», «беседа же его была проста, усладительно беседовать с ним было не только инокам, но и мирянам и странникам. Не ради человеческого угождения, но по Божьему закону говорил он о всем, а более того в делах своих поступал так. Не робел он никогда ни перед лицом княжеским, ни перед боярским, дары богатых не могли улестить его, и сильным мира сего он повелевал неукоснительно соблюдать законы и заповеди Божии. С простыми людьми так же, как и с великими, беседовал и братьями их называл. И никто после беседы с ним никогда не уходил от него неутешенным, многим он своей беседой сердечные тайны раскрывал, и они уходили от него, удивляясь и славя Бога», «был у него давний обычай: прежде чем священник, свершавший богослужение, не выйдет из алтаря, не покидал он церковь, не приняв благословения от служащего священника», «был у него давний обычай — окончив службу, никогда не забывал он творить Исусову молитву, держа в руках вервицу», «обычай же был у старца никогда не называть монастырь своим, но — «Пречистой», говорил — «Та создала», никогда не терпел, если кто-нибудь называл монастырь его монастырем, всегда запрещал это».
Перед своим отшествием преподобный наказал своему келейнику: «А гроба дубового не покупай. На те шесть денег калачей купи да раздели нищим. А меня лубком оберни да, сбоку от него (от Клима гуменщика) подкопав, положи». Итак, в момент своей блаженной кончины, лицезрея некое тайное видение и трижды глубоко вздохнув, преставился ко Господу преподобный Пафнутий, предсказав день своей смерти заранее, 1-го мая 1477-го года («в лъто 6000-е 985 майя 1 преставися преподобьный игуменъ пафнутие за час нощи, а въ вторый маиа, наставши 1-му часу дни, погребенъ бысть» [3]) в возрасте 82-х с половиной лет («а всѣх лѣтъ живота его въ плоти 80 лѣт и полътретья лѣта»). Летопись же так описывает его блаженную кончину: «Месяца маия 1 день в четверток после вечерни, в 15 час дне, преставися преподобный игумен Пафнутей… На утреи же в пяток в 1 час дне погребен бысть, а не бе нихто же от града, ниже от весей на погребении его, точию манастыря того священници и ученици его и старци его постриженици. Един тогда толко прилучися мирскы священник, духовник князя Андреа Васильевича Меньшого, Никыта именем. Той же Никыта, да и инии от братии ученици его поведаша, яко ни пети, ниже конархати нихто же обретеся надгробнаа, но един точию от ученик его, Иннокентий именем, той с многими же слезами надгробнаа проглагола. Α прочии вси слезами обливаху себе, яко от многих слез их и на землю падати или и проливатися». Общецерковное прославление Боровского чудотворца состоялось на соборе 1547-го года при митрополите Макарии, однако рака над мощами преподобного была еще до официальной канонизации.
Тропарь, кондак и канон преподобному Пафнутию Боровскому
Тропарь, глас 4:
Жития светлостию просветив си отечество, в молитвах и постех дарований Божественнаго Духа исполнися, и во временней сей жизни добре подвизався, милость и благоутробие всем скорбящим отверзл еси, и нищим бысть заступник. Тем молим тя, отче Пафнутие, моли Христа Бога спастися душам нашим.
Кондак, глас 8:
Божиим светолитием просвещен, отче, постническое стяжав житие, преподобне, иноком предобрый наставниче и постником благое украшение. Сего ради Господь, труды твоя видев, даром чудес обогати тя, источаеши бо исцеление и молишися о стаде твоем. Мы же, радующеся, вопием ти: радуйся, отче Пафнутие.
Библиотека Русской веры
Канон преподобному Пафнутию Боровскому →
Читать онлайн
Преподобный Пафнутий Боровский. Иконы
Высоко-Покровский Боровский монастырь
В Смутное время в 1610 году Высоко-Покровский монастырь и его два каменных храма были уничтожены польско-литовскими интервентами, однако храм Покрова Пресвятой Богородицы был восстановлен из сосновых бревен без единого гвоздя в 1621 году и сохранился в такой форме до сего дня, являясь выдающимся образцом древнерусского деревянного зодчества.
Храм также известен под названием «Боровских Кижей» и является сегодня подворьем Свято-Пафнутьева монастыря. За алтарем Покровской церкви есть часовня, в которой почивают родители преподобного Пафнутия — благочестивые Иоанн и Фотиния, поминаемые монахами на каждой службе. Также рядом находится чудотворный Покровский источник с купелью, открытый в начале XV века, когда в Высоко-Покровском монастыре подвизался преподобный Пафнутий. 13 октября 2016 года, накануне престольного праздника храма Покрова Пресвятой Богородицы на Высоком, на месте, где ранее находился Высоко-Покровский Боровский монастырь, недалеко от храма, установлен бронзовый памятник преподобному Пафнутию Боровскому чудотворцу.
Свято-Пафнутьев Боровский монастырь
После поселения на берегу Протвы, пустынножитель Пафнутий стал известен в окрестностях как большой молитвенник. За духовным руководством к нему стали стекаться братия, монастырь стал крупнейшим в Древней Руси по количеству насельников — при святом Пафнутии тут жило 95 человек. Годом основания обители, которую сам преподобный называл «Домом Пресвятой Богородицы», считается 1444 год — именно тогда началось строительство деревянной церкви во имя Рождества Пресвятой Богородицы. Это время правления Ивана III. Через 20 лет на этом месте уже стоит белокаменный храм Рождества Богородицы, изначальное здание которого, к сожалению, не уцелело. Храм был расписан Дионисием и Митрофаном. Тот храм, что стоит в монастыре сегодня, был построен в конце XVI века, также имеет богатые старинные росписи.
С момента своего основания монастырь, выполняя функцию пограничной крепости, многократно перестраивался, однако и сегодня выглядит по-древнему монументально и величественно. Над возведением монастыря работал известный архитектор Федор Конь, который трудился также над строительством Кремля и Белого Города.
Еще при жизни к старцу приезжали посланцы от великого князя, от его матери «христолюбивые и благочестивые великие княгини Марии», «таже и от великие княгини Софьи грекини» (дочь последнего византийского императора Фомы Палеолога и супруга Ивана III Васильевича Софья Палеолог), от митрополита, от бояр. В 1480 году эти места посещал Иван III, в 1529 году — Василий III с супругой Еленой Глинской (они молились здесь о чадородии). В 90-х гг. XVI в. Боровский монастырь получил ряд вкладов: несколько облачений от царя Феодора Иоанновича и царицы Ирины Феодоровны, богослужебную утварь, земельные владения: для последних Рюриковичей обитель являлась фамильной святыней. Задокументировано также, что в 1599 г. царь Борис и царевич Феодор ездили в Можайск «да к Пафнутию чюдотворцу в город Боровск», семья Годуновых была тут и несколькими годами позже — в 1603 г., и привезла в дар серебряную раку. Во время польско-литовского нашествия в начале XVII в. в Боровском Пафнутьевом монастыре Дмитрий Пожарский собирал войска для защиты Смоленска и Москвы.
«Времянник, еже нарицается летописец Российских князей», вятский документ XVII века, говорит нам, что: «В лето 7111 (1603) …ходил царь Борис Федорович с царицею и с чады, молитися в Боровеск, к Пафнутию чюдотворцу, и отнесе ему раку сребряну». То есть богатая серебряная рака была подарена монастырю в 1603 году Борисом Годуновым. В дневнике гетмана интервентов Л. Сапеги говорится, что 5 июня 1610 года поляки «взяли в плен» раку святого Пафнутия, то есть разграбили ее вместе с самим монастыреем. (Воевода князь Михаил Волконский 10 дней оборонял монастырь против войск Сапеги и Лжедмитрия II, и лишь измена двух воевод, помощников Волконского, привела к его падению; в бою погибло около 12 тыс. человек, монастырь был сожжен).
Вскоре рака была восстановлена, и в 1674 году ее обложили золоченым серебром, а через 70 лет над ней была устроена и сень. В 1920-х годах клейма раки были перенесены в исторический музей, но после 1995-го года рака была восстановлена над местом изначального захоронения святого Пафнутия в храме.
Исторических сведений об обретении мощей преподобного нет. Все источники, в том числе XIX века, однозначно говорят о том, что мощи преподобного почивают под спудом.
В годы никоно-алексеевской реформы епископ Павел, а также некоторые руководители монастыря и боровский протопоп Полиевкт выступили против церковных нововведений и заняли сторону ревнителей древнего благочестия. Боровские противники реформ, иеромонах Полиевкт Боровский и епископ Павел Коломенский, были казнены. В начале 1660-х годов в Пафнутиево-Боровском монастыре некоторое время находился в заточении духовный лидер русского национального сопротивления протопоп Аввакум (темница, где его держали в заточении в периоды с 9 марта 1666 г. по 13 мая 1666 г. и с 5 сентября 1666 г. по 30 апреля 1667 г., которая представляет собой полностью лишенный связи с внешним миром склеп около трех метров в длину и двух в ширину, с низким потолком, где нельзя распрямиться, сохранилась по сей день и при желании демонстрируется посетителям обители).
В 1670-х в стенах монастыря, а позже и Боровского городского острога, содержались под стражей и были уморены голодом и жаждой боярыня Морозова (в иночестве Феодора) и ее сестра княгиня Урусова. После никоновской реформы Боровский Пафнутиев монастырь, как и вся духовная жизнь нашего народа, стал резко приходить в упадок. При Екатерине II в Пафнутиевом монастыре было оставлено 33 монаха и послушника, а почти все монастырские имения отобраны. Этот небольшой пример наглядно демонстрирует, как XVII век на Руси начался лишь хронологическим фактом григорианского календаря, а закончился уже началом совершенно новой эпохи. Далее, в 1812 году монастырь был сожжен французами, но вскоре восстановлен. В 1923 году все имущество обители отошло Главмузею, но вскоре в нем разместили исправительную колонию, потом — сельскохозяйственный техникум. Монастырь был передан РПЦ МП и вновь открыт в марте 1991 года.
Сноски:
[1] Баска́к (тюркск.) — представитель монгольского хана в завоеванных землях, сборщик налогов. На Руси баскачество сформировалось в 1250-1260-х годах. В каждое княжество назначался особый баскак. «Великий баскак» имел резиденцию во Владимире. Баскаки контролировали местные власти, в XIII-XIV веках собирали с русских земель дань Золотой Орде. Также баскаки вели учет населения в завоеванных землях. В распоряжении баскаков могли быть большие вооруженные отряды для обеспечения своевременного сбора дани. В житии, написанным Вассианом Саниным, говорится, что дед Пафнутия был баскаком Батыя.
[2] Киевская гривна — продолговатый шестиугольный слиток серебра или золота. Имела хождение в Южной Руси с XI века и имела вес около 163—165 граммов. Золотая гривна ценилась в 12,5 раз дороже серебряной. Известны также гривны: монетная, новгородская, черниговская, татарская, а также литовский рубль и литовский трехгранный рубль.
[3] В Древней Руси наступление ночи определялось временем захода солнца и зависело соответственно от смены времен года. Ночь длилась от конца сумерек до первых признаков зари. Таким образом, кончина Пафнутия Боровского свершилась 1 мая примерно в 15 часов по современному исчислению, а погребен был св. Пафнутий 2 мая около 5 часов утра.
Автор: Виталий Зайцев