Священник Дмитрий Смирнов: «Совет Архиепископии присвоил себе власть чуть ли не Божескую. Он упразднил даже самые Соборы, и они не существовали около 23 лет»

Редакция сайта «Русская вера» продолжает публикацию материалов, посвященных соборности и другим формам консервативной демократии в русском старообрядчестве. На этот раз мы переносимся на сто лет назад и публикуем уникальный репортаж со второго дня  Освященного  Собора старообрядческой Архиепископии (ныне РПсЦ) 1911 года, подготовленный известным церковным журналистом и начетчиком Никифором Зениным. О первом дне Собора читайте в материале: «Н. Д. Зенин: «Никакое количество мирян, допущенное в заседание Освященного Собора, в качестве зрителей  не нарушит выборности делегатов».

Второй день Собора 1911 года оказался весьма напряженным. Наибольшую дискуссию вызвали вопросы о недвижимом имуществе епископов, предложение создать Совет Архиепископии, о цензуре в старообрядческой прессе, о епархиальных съездах, о перемещении священников с прихода на приход.

***

День второй.

Архиепископ Иоанн (Картушин) в начале собора отсутствует. Заседание собора, по его благословению, открывает еп. Александр (Богатенко) рязанский и предлагает избрать председателя. Таковым избирается еп. Мелетий саратовский.

Этот день был многотрудный: с 10 часов утра соборовали до 9-30 вечера с небольшим перерывом на обед. Но продуктивен ли он был — этого с положительностью сказать нельзя. К сожалению, приходилось все время собора наблюдать неудачную постановку дела соборования: программы дня никакой, какие доклады подлежат заслушанию и обсуждению на сегодня или на завтра — неизвестно. Как долго будет длиться и как распределится заседание — тоже неизвестно. Председательствующие заметно отличались недостаточным умением руководить собранием. Давали зачитывать секретарю доклады без всякого плана. Не резюмировали зачитанного. Давали неограниченную свободу говорить желающим, не направляя их суждения по существу вопроса, и потому суждения часто чуть ли не часами велись около вопроса, но не по вопросу, а иногда были случаи, что некоторые «ораторы» даже и забывали о предмете, который надо было решить, и обсуждали всякую случайную мысль, за которую можно было, и притом кстати, ухватиться. Любителей поговорить было достаточно, и потому много было заслушано хотя интересных в жизненной практике рассказов, но к делу не относящихся.

Все это страшно непроизводительно поглощало время, и было досадно, что это делается так. Депутат от рязанской епархии г-н Зенин не раз обращал внимание соборующих и председательствующих на это, но почти бесплодно. Такие знатоки ведения прений и искусные организаторы собраний, как М.И. Бриллиантов и Ф.Е. Мельников, почему-то не обращали на эти существенные недостатки внимания и предпочитали сидеть молча в своих темных уголках, предоставив прения людям, желающим поговорить «вволю», и желающие поговорить часто говорили для того, «чтобы только поговорить». К решению вопроса приступали уже тогда, когда утомлялись говорить. Что называется, наговаривались досыта.

Слышно было, что докладов поступило до ста десяти, а между тем решались они чуть ли не один-два за день, и притом длинный, утомительный работою день! Делалось просто страшно: если так дело пойдет дальше, то когда же можно будет рассмотреть эти доклады?.. Ведь этак месяца два прособоруешь!..

Все это говорит за то, как мы еще далеки до совершенства в этих делах.

Одно утешительно: настойчивости, терпения и любви к делу у нас сколько хочешь, и кажется, что никакая непроизводительная работа и бесплодная трата времени не сломит нашего упорства в работе!

 

О недвижимом имуществе епископов

День начался докладом московского Братства Честнаго и Животворящего Креста Господня.

Сущность доклада заключалась в том, что епископы, приобретая недвижимое (и движимое) имущество на свое собственное имя, а при этом еще на мирское имя, погрешают против канонов св. церкви, положительно возбраняющих епископам иметь собственность после рукоположения. 41 и 42 правило поместного Карфагенского собора требуют, чтобы все приобретения, если таковые бывают, делались на имя церкви и общин.

Бриллиантов, как председатель братства, поддерживая доклад, разъясняет: епископы могут пользоваться собственным имуществом, но только тем, которое приобретено ими до вступления в монашество и получения епископского сана, вступая в который, они дают обет отречения от всего мирского и обещаются отселе ничего не иметь собственного. И это не только епископы, но даже и священники, а у нас наблюдается, что некоторые епископы, приобретая недвижимое имущество, записывают его не на общество, а на свое собственное имя, и мало этого, совершая купчие крепости, они расписываются своими мирскими именами, что равносильно отречению от сана епископа. Подобные поступки могли быть терпимы во времена стеснительные, как необходимость, но ныне им места не должно быть.

Еп. Иннокентий (Усов): «Этот доклад недобросовестный. Он заботится не о благе церкви, а уязвит известных лиц. Ведь мы знаем, что московское братство существует с 1874 года (имеется в виду Братство начетчиков имени Честнаго и Животворящего Креста Господня — прим. ред.). Были случаи подобного рода и тогда. Однако братство об этом никогда не говорило. А если оно заговорило теперь, так это с целью: Иннокентий купил дома!.. Это уж преступление. Но я не претендую на эти нападки. Бог с ними. Это дело их. Но расскажу лучше обстоятельства дела, которые и покажут, насколько я повинен в этом преступлении. Некто пожертвовал деньги с прямым назначением купить дома для строящегося мною монастыря, но оказалось, что монастыри, как юридическое лицо, не существуют, они должны быть сами при общине. Я ходатайствовал о признании монастыря юридическим лицом. Мне отказали: нет закона!.. Виноваты ваши ходатаи: они не просили об этом. Сделать покупку домов на общину: в обществе неурядица, всеми известная, шла; ну и пришлось мне сделать покупку на свое имя до поры до времени. Вот теперь, когда в общине порядок водворен, то я уже (еще в марте месяце) предложил общине принять от меня эти дома. Но никто еще не может упрекнуть наших епископов в любостяжательности, ибо они никогда ничего не покупали для себя, и не было случая, чтобы они оставляли после себя имение в пользу родственников, а всегда передавали его в пользу своих преемников. И не об этом бы надлежало братству заботиться, а вот о чем: пусть бы оно, да и вообще кто-либо, позаботились узнать, как живут наши епископы, и, узнав, потрудились бы благоустроить их жизнь. Кому неизвестно печальное положение по квартированию преосв. Арсения, жившего в какой-то конуре. А также и других всех епископов[1]. Мое положение было из лучших, но и оно незавидно. Я жил в частной квартире. Пока с хозяином дома дело шло хорошо, то было терпимо. Но стоило мне несколько расстроиться с хозяином, разойтись во взглядах, как все изменилось. Дело дошло до того, что ко мне в квартиру поместили прислугу, и притом в качестве соглядатаев. Жить стало невмоготу. Я жаловался. Просил удалить от меня шпионов. Мне отказывали. Я тогда предложил, что очищу квартиру. На это соглашались охотно. Но куда мне было идти?.. У меня своего ничего нет. У общества тоже нет, ну и пришлось обратиться к другим благотворителям.

Да, я дом купил на свое имя, но подписывался я не мирским именем, а так: Иван Усов, а среди старообрядцев епископ Иннокентий. Следовательно, никакого отречения от сана я не совершил. Обвинения  напрасны. Дом я общине передаю, да и передал бы уже, если бы не вмешалась в это дело одна личность и не подбила общину к тому, чтобы этого имущества не принять. Это было сделано в целях затормозить это дело до собора, дабы иметь повод к обвинению. А то обвинять не в чем было бы!..

Требуют соблюдения правил. Хорошо. Но тогда председателей общин придется рукоположить и подчинить епископам. Этого требуют каноны. По канонам общин нет, а есть приходы[2]. Хозяйство в них ведут экономы, они рукополагаются и подчиняются в своих действиях епископской власти. Но так ли у нас?.. По канонам, так уж все по канонам (читает из постановлений  апостольских об управлении приходами)».

Председатель замечает, что оратор уклонился от прямого рассуждения на предмет. Предлагает строже держаться предмета суждений и замечает, что оратор напрасно жалуется на епархии: ведь не жалуются же другие.

Бриллиантов довольно горячо протестует против слов еп. Иннокентия, объясняя, что братство и в мыслях не держало писать доклад против лично епископа Иннокентия — оно вообще заботится о соблюдении канонов, как оно и всегда об этом заботилось. Указывает на пример, когда оно возбудило вопрос о неприемлемой подписке, данной покойным архиепископом Савватием полиции, и др.

И. Е. Усачев (Саратов) с горечью отмечает прискорбие, вызываемое жалобами еп. Иннокентия: «Эти жалобы не только здесь раздаются, но ими наполнена и печать, а между тем это излишне. Разве вл. Иннокентий не знает, что пасомые всегда делят с епископами все — как имущество, так же точно и гонения. Они всегда шли рука об руку. И только благодаря неровности поведения еп. Иннокентия создалось такое нехорошее положение между ним и Дмитрием Васильевичем Сироткиным. Это надо прекратить. Надо нам всем просить еп. Иннокентия бросить гордость, задор, уничтожить самолюбие и христиански взглянуть на дело… Владыко, умоляю вас — прекратите эту печальную вражду… Водворите добрые отношения —успокойте церковь…»

Свящ. Григорий Карабинович (Москва). Доклад братства, мне кажется, именно имеет в виду личности, а не принципы. Мне кажется, надо прямо указать личности, докладом подразумеваемые, и затем сдать решение этого вопроса на рассмотрение одних епископов. Они разберутся.

А. А. Кондратьев (Клинцы, Черниг. губ.). Несомненно, правила должны быть соблюдаемы. Мы видим из прений, что 1-й случай еп. Иоасафа Казанского, до «свобод» и также купившего дом в Казани на свое имя (дабы иметь право проживания в Казани в те тяжелые для старообрядчества времена), извинителен, но 2-й, совершенный после свобод, уже недопустим. Необходимо, чтобы правила соблюдались. Это первое, а во-вторых, желательно считаться и с прямым назначением пожертвований, что и отмечать по записям.

Свящ. В. Сюткин (Оренбургской губ.). Правила должны соблюдаться неотступно. Нам необходимо существовать по правилам свв. отцов, а не по новым законам.

Еп. Александр, соглашаясь с г. Кондратьевым, отмечает, что в записях общины надо строго отмечать волю жертвователя. Надо упоминать, что это жертвуется для проживания епископа, а иначе и община может оставить епископа без квартиры, обратив его квартиру на что-либо другое из каких-либо видов.

Еп. Иннокентий: «Желания жертвователей бывают очень различны. Один жертвует на одно, другой на другое… Один на церковь, другой на монастырь, третий на архиерейское подворье. И он специально жертвует на то или другое по его склонности и совершенно не хочет жертвовать на что-либо другое. Так было и с деньгами, пожертвованными мне. Это необходимо иметь в виду…»

Речь еп. Иннокентия длительна… За нею другие речи без конца, и вопрос затягивается страшно. Все утомляются.

Зенин. Вопрос слишком затянулся. Суждений было много, и он теперь, кажется, выяснился достаточно. Да и сам по себе он прост. Право, нет надобности его так затягивать. Ведь, как слышно, докладов много, а времени нам отпущено мало, поэтому желательно говорить меньше, но определеннее, и решать вопросы более быстро. По этому вопросу желательно постановить так: ввиду того, что наши епископы в указанных случаях не злоупотребляли доверием общества, а вынуждались поступать так, — принять доклад к сведению и подтвердить к соблюдению уже существующие на этот предмет правила. Просто, коротко и ясно. Да и сейчас же за следующий доклад взяться.

Все собрание единогласно благодарит оратора за такое желательное предложение. Очевидно, все действительно утомлены излишними прениями.

Решение:  

Имущества епископы покупать могут и на свое имя, но с той оговоркой, что это имущество считается достоянием церкви. Расписываются они с непременным упоминанием своего епископского имени, хотя бы и после имени мирского.

Еп. Иннокентий указывает, что в будущем необходимо ходатайствовать, чтобы монастыри были самостоятельными юридическими лицами, а не при общинах, как это значится в теперешнем законе.

Прения поднимаются с новою силою и снова бесконечно затягиваются. И только наконец-то снова решают так же, как уже и было решено.

 

О Духовном совете при Московском Архиепископе

Вторым докладом заслушан доклад И. С. Пензина, Самарского представителя, об учреждении при архиепископе «духовного совета», который ведал бы дела собора в течение всего года. Разрешал бы вопросы, выдавал бы справки, подготовлял дела к собору и т. п. Этот духовный совет, по мысли доклада, получал вид высшего управления старообрядческой России.

Свящ. Д. Смирнов горячо ратует против этого учреждения: такой совет уже когда-то был в Москве. Но до чего тогда дошло дело с этим советом? Он присвоил себе власть чуть ли не Божескую. Он без всякого собора налагал запрещения на епископов. Он упразднил даже самые соборы, и они не существовали около 23 лет. А сколько бед натворил он тогда, их теперь и не перечислить!

Огромных усилий стоило покойному еп. Арсению уничтожить этот совет. А мы теперь хотим снова его восстановить. Для чего? Чтобы он нас забрал в свои руки и распоряжался нами? Чтобы мы преклонялись перед ним, как перед папой? Умер старый совет, и не нужно его воскрешать. Ведь это синод правительственной церкви, только в своем роде.

Свящ. А. Колягин (Казань) находит, что такое учреждение полезно. Совет будет помогать архиепископу разбираться в поступающих запросах и удовлетворять их.

Свящ. Г. Карабинович находит, что совет необходим, он будет выполнять соборные постановления, давать справки и разъяснения, разбирать возникшие в епархиях недоумения и т. д.

Ф. Е. Мельников. Если учредить этот совет, то получится раздвоение архиепископской власти: рядом с архиепископом будет власть — как бы собора — этого духовного совета. Эта власть внесет разлад в жизнь церкви. Кто будет стоять выше по власти — архиепископ или совет, — это трудно будет решить. Но, надо полагать, на практике совет возьмет верх, и получится тот же синод господствующей церкви, — это неудачное детище Петра Великого, но только в своем роде. Но мы знаем, что синод принес неисчислимое количество зла церкви господствующей. Он убил у нее соборность. Возможно, что это случится и у нас.

Мне думается, что докладчик имел в виду учредить как бы комиссию при архиепископе, как бы вспомогательный орган ему. Она могла бы подготовлять доклады к собору и упорядочивать дело созыва на собор.

Одним словом: совещательный совет при архиепископе, а не всероссийский, который умалит прерогативы архиепископа. За такого рода комиссию и я стою. Она полезна и я ее поддерживаю.

Свящ. А. Колягин повторяет свои доводы.

Зенин: «Если нам будет угодно надеть на себя кандалы, то давайте этот совет архиепископии учредим. Я подтверждаю положение Ф.Е. Мельникова, что этот духовный совет будет не что иное, как сколок с синода. Изберем мы в этот совет, конечно, людей. Они внесут с собою человеческие страсти.

А так как от этого духовного совета будет многое зависеть в жизни людей, то члены его постепенно войдут во вкус власти и, стало быть, злоупотребления ею. Отсюда и появятся кандалы на нашей жизни, как они надеты на жизнь церкви господствующей. Там это произошло поневоле. И все-таки церковь господствующая все силы напрягает, чтобы избавиться от этого зла. И не может. Неужели же нам, имея такой наглядный пример, добровольно закабалить себя? Да и на что нам нужен этот духовный совет? Говорят, что он будет вместо собора в течение года проводить в жизнь соборные постановления, давать указания, справки и т. п. Но ведь жизнь церкви строго и весьма разумно определена церковными установлениями. От дней древности до наших дней она управлялась так: недоразумения в приходах и запросы разрешают местные епископы.

Если же почему-либо эти запросы и недоразумения не разрешены местным епископом, или этими решениями просители не удовлетворены, тогда дело переносится в архиепископию, как инстанцию следующую.

И только тогда, когда архиепископия не удовлетворяет, вопросы переносятся на соборное решение, как инстанцию у нас высшую. После этой инстанции остается только Бог, а на земле уже ничего. И вот этою жизнью мы живем. Она правильна, и никаких улучшений не требует. Устроив духовный совет, мы умалим значение архиепископии. Мы создадим положение, после которого местным епископам делать будет нечего, да они и охотно откажутся от всяких дел и будут всех отсылать к духовному совету.

Итак, совет не нужен.

Что же касается улучшения дел собора, то, конечно, необходимо их улучшить, а улучшить так: как известно, постановления соборов у нас в жизнь проводит архиепископия, она же распоряжается и созывом собора.

И вот, приглашая на собор, делая распоряжение о выборах уполномоченных, apxиепископия  извещает, что все доклады должны быть представлены к известному сроку и в известное место. Сама же назначает для приема докладов или секретарей по отдельным вопросам, или комиссии. Комиссия, получив и рассмотрев доклады, группирует их по отделам и по каждому роду вопросов делает свой так называемый генеральный доклад. Этот доклад и зачитывается на соборе.

По числу докладов распределяются и часы занятий собора. Обычно принято, заслушав доклад, выслушать его защитников и противников, если таковые выищутся. Стараются не дать возможности повторяться ораторам и, выслушав ораторов в течение заранее определенного времени, ставят вопрос на баллотировку. Вот только при такой постановке дела есть возможность многое сделать за короткий срок. И заседания собора привести в образцовый порядок.

Итак, «Духовный совет» должен быть отвергнут».

Собрание выражает дружное одобрение оратору за обстоятельную речь.

Бриллиантов. Разделяя взгляд, только что высказанный Н. Д., я прибавлю, что затея учреждения совета — очень опасна. Вспомните, кто это знает, сколько принес св. Христовой церкви зла духовный совет, уже бывший. Но и этот не меньше его принесет. И зачем нам урезывать власть архиепископа? Да и не надо повода давать епископам сваливать свои дела на этот совет? А тогда это так и будет. На что будет нужно трудиться епископам, когда им будет гораздо легче отослать просителей в духовный совет. Поверьте, это так и будет. Не нужен совет. Если только епархиальный, то это дело другое.

В. Г. Усов (Екатеринбург). Жизнь разве не раздвоена?.. Зачем существуют всероссийские съезды отдельно от соборов (тут-то, оказывается, и лежит соль этого доклада: подбираются к уничтожению всероссийского съезда и его совета. Авт.). Посмотрите: у съезда масса дел, а у собора ничего. Разве это хорошо? У съезда — совета съезда, действующей круглый год, а собор разъехался, и ладно. Как и не было его. Я стою за учреждение такого органа, который выполнял бы в течение года соборные постановления.

Лукин с похвалою отзывается о постановлении собора 1898 года и утверждает, что основание духовного совета умалит значение  епархиальных епископов. Все их обязанности он стянет к себе, а у них разовьет бездеятельность. Подобного рода духовный совет был учрежден при императоре Валериане, и св. Василий Великий очень жаловался на его действия и существование. Он находил его вредным для церкви Христовой. И нам он, следовательно, не нужен.

Еп. Иннокентий, отстаивая свою мысль о пользе духовного совета, указывает, как на пример, на существование таких советов при константинопольских патриархах. Но, конечно, как органов вспомогательных.

Лукин горячо возражает еп. Иннокентию: Владыка указывает на советы подобного рода при константинопольских патриархах? Да, были, но, владыка, говоря о них, надо уж говорить и о том зле, какое они приносили константинопольской церкви. Это даже главное, что о них и сказать надлежит. Эти-то примеры и должны нас научить, чтобы не делать духовного совета у себя.

Свящ. Д. Смирнов с горячим чувством произносит сильную речь против учреждения духовного совета и, идя по следам мыслей г-на Зенина, настолько убедительно развивает эти мысли, что получает всеобщее одобрение.

Еп. Антоний в спокойной, но деловой речи выясняет ненужность этого учреждения, а также признает, что прений по этому предмету достаточно и что пора перейти к решению вопроса. Весь собор соглашается с ним.

Председатель, однако, требует выслушать свящ. Колягина. Речь его как-то стушевалась, и ее наполовину не поняли. За ним встает и говорит то же самое о. Захарьичев. Все кричат: довольно!., довольно!., вопрос ясен! Довольно! Но тем не менее о. Захарьичев слово держит.

Еп. Иннокентий снова берет слово и в нем начинает пускать стрелы по направлению совета Съездов (светской организации старообрядцев, приемлющих белокриницкую иерархию — прим. ред.), находя его ныне излишним и подлежащим уничтожению совместно и с самыми съездами. Ему кажется более целесообразным все сосредоточить в руках соборов и имеющего быть учрежденным духовного совета.

Решено не учреждать этого духовного совета подавляющим большинством. Можно даже сказать — почти единогласно! Но то отсутствие порядка в решении дел, которое вообще давало себя чувствовать на соборе, сказалось и здесь: несмотря на такое ясное решительное голосование, вопрос этот председатель дал поднять снова и его затянули снова и до того запутались в нем, что уж и разобраться потом не могли. Говорили много ораторов и много речей. От темы ушли так далеко, что впору уж стало решать вопрос об упразднении всероссийских съездов, а не об учреждении духовного совета.

Только, наконец, кто-то нашел выход из этих дебрей запутанности предложением: да что же это мы столько толкуем, а не догадаемся спросить архиепископа Иоанна, нужен ли ему этот совет. Все заботимся его облагодетельствовать, а нуждается ли он в этой нашей заботе, не спросим. Надо сделать перерыв и спросить его об этом.

Это всем понравилось, ибо отсрочка решения давала возможность отдохнуть и собраться с мыслями.

Объявляется перерыв до 4-х часов пополудни.

Все, шумно рассуждая, направляются к обеду. В залах гостиницы, под влиянием возбудившегося аппетита, все смолкает. Раздается предобеденная молитва, и все садятся за столы. Мест и приборов всем хватает. Обед и уход хороши, а потому все настраиваются более спокойно.

После перерыва председательствует архиепископ Иоанн. Он держит речь, но, не введенный надлежащим образом в курс вопроса, говорит не на тему.

Архиепископ Иоанн: «Я нахожу необходимым все сосредоточить в одном учреждении — в соборах. Соборы должны всем ведать и никакие другие учреждения, вроде съездов, не должны существовать».

 

О церковной цензуре в старообрядческих изданиях

Архиепископ Иоанн: «Надо учредить цензуру на книги и журналы. Нельзя печатать, Бог знает, что…».

Лукин перебивает его: Владыко! Этого нельзя сделать! Не следует, да и нет никакой возможности запретить частным лицам издавать книги и журналы. Это, Бог знает, что получится. Государственная церковь — и то этого не делает. Она отвечает только за свои издания. Так должно и нам поступить.

Секретарь диакон Ф. Гусляков делает разъяснение архиепископу о сущности предыдущих прений, усмотрев, что владыка говорит не по теме обсуждения, но владыка снова не понял.

Свящ. Захарьичев. Вопрос, владыко, у нас идет о том: учредить ли духовный совет или что-либо другое для того, чтобы уничтожить совет всероссийских съездов.

Зенин горячо замечает, что суждения совершенно уклонились от сущности доклада. Доклад и не подозревал даже вопроса о съездах и их советах. Он говорит только об учреждении духовного совета, и с решением вопроса этого в ту или иную сторону вовсе не связано уничтожение совета съездов. Съезды и советы их как были, так и останутся. Они пока что необходимы. И насильственно их уничтожать не следует. Здесь о них разговора не должно быть, а если мы будем о них обсуждать вопрос, то мы слишком далеко зайдем. Итак, вернемся к сути доклада. И г. Зенин повторяет свои взгляды на управление делами церкви за год и делает вывод, что не только сам духовный совет является излишним, но даже и все разговоры о нем, пожалуй, праздны. Давайте, говорит он, скорей решать вопрос.

Арх. Иоанн жалуется на то, что журнал «Церковь», не будучи на то правомочен, дает ответы и разрешает разные вопросы из области церковной практики и часто создает этим ему неприятности. Эту мысль владыка развивает очень долго, так что потом получается впечатление, что ничего не сказано, хотя и много говорилось.

Мельников, как руководящий журналом «Церковь», горячо защищает ответы журнала на вопросы подписчиков, указывая, что с вопросами в редакцию обращается множество даже и иномыслящих, и что журнал, благодаря ответам редакции, стал авторитетным даже и вне церкви Христовой. При этом — никакие ошибочные ответы журнала не могут создавать архиепископу затруднений, ибо не может отвечать вся церковь за поступки частных лиц. Но вот, если собор возьмется за эти ответы, тогда уж дело другое: тогда всякая ошибка будет порождать сомнения, недоумения и раздоры. И надо знать, сколько вопросов задается нам: мы не в силах их удовлетворить. Мы едва отвечаем на десятую часть их. Эти вопросы были, и они будут всегда, и не удовлетворять их нельзя.

А обращаются к нам потому, что к владыкам обращаться почти бесплодно, — от них ответов, по словам вопрошающих, приходится ждать годами, а то и совсем не получать.

Возвращаясь к докладу, я предложил бы решение вопроса разделить на две половины: 1: учредить ли комиссию епархиальную, 2: или же предсоборную, которая собирает доклады, группирует их и, обработав, представляет собору. Такая комиссия облегчит задачи собора.

Арх. Иоанн снова не вошел в курс дела и делает неудачную постановку вопроса. Это снова порождает прения.

 

Комиссия по уничтожению Совета Съездов старообрядцев Белокриницкой иерархии

Еп. Иннокентий настаивает на учреждении комиссии, уничтожающей совет съездов. (Съездов старообрядцев Белокриницкой иерархии — прим. ред.).

Бриллиантов. Полагаю, что прежде всего надо решить вопрос по сути доклада, а уж потом, если этого желают, можно будет решать и вопросы, вытекающие из него.

Пензин настаивает на своем докладе, но также не дает ясных данных, чего собственно он хочет, а потому вопрос к решению ставится путанно.

Решено: комиссию учредить.

Секретарь иронически спрашивает: а какую?..

Мельников в вопросительной форме разъясняет, какая это должна быть комиссия.

Устанавливается: «Комиссия всероссийская» — из 6 священников, 6 мирян и 3 епископов, кроме архиепископа.

Записками избираются члены этой комиссии. Пока идет подача записок, г. Зенин пишет «особое мнение», его подписывают 26 человек, очень видных в обществе, и оно подается председателю (По газетным статьям — 25 человек, но это неверно: пишущий эти строки сам подсчитывал эти голоса. Вообще надо иметь в виду, что если где сведения мои расходятся с газетными, то это не ошибка моя, а сознательно данные мною сведения, ибо в газетах сведения зачастую перевирались. Они мною принимались во внимание, но согласиться с ними  нельзя. В журнале «Церковь» сведения взяты из газет и потому почти повторяют их ошибки).

В комиссию на один год, до будущего собора, оказались избранными:

Епископы: Александр рязанский (42 гол.), Иннокентий нижегородский (23 гол.) и Мелетий саратовский (20 гол.), священники: Елисей Мелехин (35 гол.), Алексей Колягин (26 гол.) и Макарий  Захарьичев (17 гол.), диакон Ф. Гусляков (37 гол.), а из мирян: Ф.Е. Мельников (45 гол.), М.И. Бриллиантов (42 гол.), С П. Рябушинский (25 год.), И. Е. Усачев (22 гол.), И.П. Трегубов (17 гол.) и Д.С. Варакин (16 гол.).

Миряне: Мельников Ф.Е, Рябушинский С.П. и Бриллиантов М.И. отказываются от «чести быть членами этой комиссии, как находящие ее вредною».

Особое мнение также говорит, что учреждение такой комиссии угрожает большой опасностью миру и преуспеянию Церкви.

 

О епархиальных съездах

Следующим заслушивается доклад из дер. Красный Яр Херсон. губ. о создании распоряжения, чтобы каждогодно были епархиальные съезды.

Архиепископ заявляет, что предыдущей собор постановил оставить это на воле епархиальных епископов.

Лукин горячо стоит за их необходимость и уверяет, что они для жизни епархии так же необходимы, как необходим воздух для человека.

Еп. Иннокентий задает вопрос архиепископу, почему именно он находит эти съезды не обязательными, когда они очень нужны?

Арх. Иоанн. Они вызывают для епархии очень большие расходы, а поэтому я не считаю себя вправе заставлять проводить съезды.

Еп. Иoнa говорит, что они не обязательны и почти не нужны. По мере надобности их можно созывать. Например, на что они мне? Мне нужно было сделать выборы на собор. Я послал письмо, и они прислали, кого нужно.

Свящ. Захарьичев защищает полезность съездов и их безусловную необходимость.

А.В. Зайцев просит слова.

Еп. Александр осведомляется с большой настойчивостью, имеет ли г. Зайцев полномочие?

Надо сказать, что с своим полномочием г. Зайцев претерпел множество испытаний, и только его энергия и настойчивость преодолели те препятствия, которые ему ставились на пути входа в собор, хотя полномочие у него самое настоящее, даже гораздо лучше, чем у многих других, — от целого ряда общин. Его, однако, долго не допускали, хотя других допустили на собор легко, даже с правом голоса, без всяких полномочий (например, Варакин); настойчивость г-на Зайцева, однако, и здесь победила: слово ему было дано.

Зайцев:  «Необходимо епархиальные съезды для избрания депутатов на собор разбить на благочиннические, так как по разбросанности иной епархии на огромном пространстве нет возможности собираться в одном месте, тогда как в благочинии очень легко будет собраться».

Решение единогласное: Достаточно прежнего постановления по этому вопросу.

 

О просвещении епископами паствы

Переходят к докладу московского Братства Честнаго и Животворящего Креста Господня о неупустительном учительстве паствы своими епископами, объезде своих епархий для этого учительства и назидания. Эти объезды, по мнению доклада, при торжественном архиерейском богослужении и назидании, могли бы благотворно влиять на массы беглоповства и безпоповства, привлекая их под водительство единой старообрядческой иерархии. По совершении этих объездов, желательно, чтобы писались отчеты обо всем найденном и сделанном и о деятельности за год. Это дало бы материал для будущих действий.

Еп. Мелетий. Об этом, мне думается, говорить не стоит: при рукоположении моем я давал на все это обет и выполняю его по мере сил и возможности. Это делают и другие. 

Лукин. Братство требует какой-то отчет… о поездках по епархии… Кому?.. Уж не братству ли?.. (Возгласы: собору!..) Хорошо, собору, но это тоже ни к чему!

Бриллиантов: «Стремления братства направлены к тому, чтобы объезды эти совершались возможно чаще. Вы припомните, пожалуйста, вчерашний рассказ Измаильскаго уполномоченного о том, сколько радости им доставило посещение их епископом, и как печалуются они, когда его не видят подолгу. В приходах нужда в посещении епископами ощущается настоятельная. Ведь теперь страшно развивается неверие и сектантство. Это явление нашего времени вызвано слабым надзором над паствою. Ведь даже в нашей среде были случаи уклонения и даже священников. Все это могло бы исчезнуть, если бы было побольше надзора и поучений».

Архиепископ Иоанн: «Пусть не думают, что мы избегаем этих объездов. Нет. Мы, когда ездим, это для нас сплошной праздник. Мы отдыхаем. Мы гостим там. Это для нас радостно. Но  возможно ли отлучаться, когда у нас так много дел дома?»

Еп. Иннокентий: «Я не знаю, кого братство имело в виду, но знаю, что все епископы по мере возможности свои епархии объезжают. Я, например, за 5 месяцев объехал 8000 верст, и все-таки всего не объехал. Невозможно. Это трудно. Со мною в дороге даже бывали несчастия. Я исписал об этих поездках много листов, но что толку?.. Да и что описывать?.. Кого посетил? Сколько церквей построено?.. Присоединилось сколько?.. Это бесполезно. Я нахожу, что этот доклад излишен. Это одинаково, как если бы сделать доклад о том, чтобы епископы не дрались».

Ф. Е. Мельников: «Я нахожу, что доклад вызван самим делом. Я, например, знаю таких епископов, которые, епископствуя уже немало лет, ни разу не посетили своей епархии, хотя с другой стороны очень часто посещают епархии чужие, где они могут «отдохнуть». Имен я не называю. Но если собор этого потребует, я назову».

Еп. Иннокентий: «Что мы можем сказать лучше того, что сказали по этому предмету свв. отцы? Вот они что сказали (читает правила, относящиеся до обязанностей епископов)… Их только надо исполнять — и достаточно![3]  Если какая епархия не посещается своим епископом, она должна и жаловаться, а не Федор Ефимович. Ему какое дело?.. Какое ему дело до этого?!.

Тульский  представитель в упор заявляет архиепископу Иоанну, что за 23 года священствования о. Василия Механикова и вот уже года 3-4 нового настоятеля в Туле  ни разу не было архиепископа.

Здесь разыгрывается интересная сцена. Архиепископ, чрезвычайно удивленный этим заявлением, напоминает тульскому представителю, что он не только был в Туле, но сряду прожил там два года (когда был в ссылке).

— Что ж, что прожили 2 года, — отвечает тот, — а служить-то ни разу не служили.

— Как не служили?… Я служил не один раз в домовой церкви.

— В домовой может быть, мы не видели, а в общественном храме ни разу, это знаем.

— Да это вот почему: священник отказался, говоря, что с архиереем служить он не умеет, — оправдывался архиепископ. (А как же в домовой-то купеческой церкви этот священник умел служить с архиепископом? Ред.). Понудить я его не мог. Ну поэтому ни разу и не служил. А если приневолить, назначить службу, так он, пожалуй, возьмет да и уедет куда-либо. (Отсюда уже можно судить, что это за оправдание, и что за священник, не умеющий и не научившийся служить с архиепископом за два года его пребывания в Туле. И это о. Василий Механиков).

Бриллиантов. Я прошу принять доклад к сведению и надлежащему исполнению.

Еп. Иннокентий. Что же это такое: у нас братство стало выше епископов, оно делает предписания епископам. Это невозможно.

Все его уверяют, что не братство предписывает, а собор постановляет.  Он этому как-то не доверяет. Все улыбаются этому инциденту. Доклад принимается к сведению и исполнению.

 

О переводах священников с прихода на приход

Заслушивается доклад члена московского Братства Честнаго и Животворящего Креста Господня Гаврилова — о сокращении ставшими ныне обычными переводов священников из одного прихода в другие. Доклад его сделан братству с просьбою дать ему дальнейший ход, почему он и появился на соборе. В докладе довольно резко критикуются действия Архиепископа, взявшего из покровительствуемого докладчиком прихода священника на другое место против воли прихода.

Архиепископ рассказывает, что такие переводы происходят часто по весьма многим уважительным причинам. Часто бывают к епископам такие  неотступные просьбы как со стороны священников, так точно и от приходов, что бывает невозможными отказать.

Свящ. Колягин (очевидно, с сердцем). Почему это мирянин приносит жалобу на епископа братству?.. И оно из себя делает как бы какое верховное судилище? Почему это?.. Что это за нажим?!.

Бриллиантов. Жалобщик в своей жалобе очень прав: он много заботился и израсходовался на устройство прихода со священником, что ему слишком прискорбно переносить бегство священника. Он ездил за священником в Саратовскую губернию. Привез его. Устроил. Дал денег, а он убежал. Разве это не прискорбно?

Еп. Иннокентий горячо ратует против доклада и нападает резко на братство за его неуместное, как ему кажется, вмешательство в дела епископов. Просит окончательно отвергнуть доклад, как адресованный не собору, а братству.

Свящ. Власов (г. Бронницы) защищает сбежавшего священника, находя, что он к этому вынужден был невниманием к его нуждам прихода. Он даже уверяет, что со священником жестоко поступили, не исполняя обещанного.

Бриллиантов дает объяснение причин, по которым о. Власов защищает соседа-священника: от о. Власова к тому перешла половина прихода, а теперь снова возвратилась.

Зенин: «Переводы одновременно и запрещены и разрешены. Они воспрещены, если делаются для искательства, но разрешены, если делаются для пользы дела. Следовательно, это дело во власти епископов и претензий к ним иметь не должно [4]. Но зато страшно грустно видеть, как развивается и уже развился карьеризм в среде наших священников и потворство этому со стороны некоторых епископов. Когда снизу взглянешь на эти быстрые перемещения, то поражаешься той легкости, с которою священниками меняются приходы. Я знаю одного священника, который, переместившись из глуши, как он выражался, «к свету», через год-два снова переместился уже «от света», потом снова вернулся «к свету», а теперь снова ищет местечко, конечно, уже «потеплее», хотя с дохода в 200 руб. в год — и то продуктами сельского хозяйства — он уже перешел на доход рублей в 1000 с лишком. Но оказывается, ему этого мало: «Дети подросли…» Вот желательно таких-то переводов избегать, чтобы не подавать повода к обидам приходов. Доклад нужно принять к сведению и на будущее время делать переводы с большой осторожностью».

Решено доклад принять к сведению.

После сего был оглашен список избранных в Совет Архиепископии, и когда миряне отказались от участия в этом совете, архиепископ жалостливо упрашивал их, упрекая, что миряне не берут протягиваемую им духовенством руку… Они остаются непреклонны.

И. С. Пензин удивлен результатами постановления по его докладу и заявляет, что он совершенно не того им добивался.

Зачитывается особое мнение 26-ти, о котором уже говорилось, и заседание закрывается пением «достойно» и обычным прощением.

---

Продолжение следует

---

[1] Думаем, что дело не в конуре, а в ее обитателе. И как-то странно слышать из уст епископа-инока сетования на конуры и стремление к дворцам и палатам. Древние святые отцы и иноки думали, говорили и поступали как будто наоборот. Владыка Арсений никогда не жаловался и не мог жаловаться на «конуру», ибо и в ней его все чтили и находили, и он оставил такую по себе память, какую едва ли могут оставить обитатели собственных домов.
[2] Если уж держаться буквы, то и приходов нет, есть епархии.
[3] Вот в том-то и беда, что не исполняется это. Некоторые ездят по чужим епархиям за тысячу верст на освящение богатых храмов, посещают чужие съезды, а у себя их, по своей «бедности», не могут или за «множеством дел» не удосужатся собрать, не могут и посетить своих приходов, если они не богаты, хотя бы они были почти под боком и хотя бы годами просили владыку побывать и послужить у них. Все напрасно. Ред.
[4] Неужели епископы настолько непогрешимы, что ни критиковать, ни жаловаться на них нельзя? Не думаем. На юго-западе, например, есть епископ, который «объезжает» свою епархию — ездит по ярмаркам и торгует скотом. Неужели же молчать? Ред.