Н. Д. Зенин: «Никакое количество мирян, допущенное в заседание Освященного Собора в качестве зрителей, не нарушит выборности делегатов»

Редакция сайта «Русская вера» продолжает публикацию материалов, посвященных соборности и другим формам консервативной демократии в русском старообрядчестве. Предыдущие материалы этого цикла «Участие мирян в Соборах свидетельствует, что Церковь полагается на промысел Божий» и «На Соборах ни разу не обсуждалось, какие темы нужно поднимать на встречах с Президентом» были посвящены Освященному Собору Русской Православной старообрядческой Церкви, состоявшемуся в 2019 году. На этот раз мы переносимся на сто лет назад и публикуем уникальный репортаж с Освященного Собора старообрядческой Архиепископии (ныне РПсЦ) 1911 года, подготовленный известным церковным журналистом и начетчиком Никифором Зениным для журнала «Старообрядческая мысль». В этой публикации автор подробно рассказывает об особенностях проведения этого Собора, недостатках в его организационной подготовке. Большое внимание уделено дискуссии по основным вопросам повестки дня.

К сожалению, в современной старообрядческой прессе практически не встречается подобных публикаций, поскольку соборы старообрядческих согласий превратились в «секретные совещания», о содержании которых верующие могут узнать лишь из скупых итоговых документов. Ни протоколы, ни стенограммы соборов не публикуются, нередко запрещена и аудиозапись. И это притом, что никаких вопросов повышенной секретности и тем более стратегического масштаба на современных соборах практически не поднимается и не обсуждается.  

Собор 1911 года для нас интересен еще и тем, что вход на него был свободным для всех желающих, в первую очередь для мирян, желающих присутствовать в качестве зрителей, без права голоса в соборных прениях.

Примечание: курсивом в тексте выделены места, точно как в оригинале статьи в журнале «Старообрядческая мысль» № 9, 1911 г.

***

Мои впечатления, вынесенные с Освященного Собора боголюбивых епископов, о Святом Дусе собравшихся в царствующем граде Москве в лето от сотворения мира 7419-е, от Рождества же по плоти Господа нашего Иcyca Христа 1911-е, месяца августа в 25-й день.

День первый.

На собор прибыли: Иоанн (Картушин), архиепископ московский, Антоний еп. пермский и тобольский, Александр (Богатенко), еп. рязанский и егорьевский и временно петроградский, Порфирий еп. самарский, Мелетий еп. саратовский и астраханский и врем. уральский, Иоасаф еп. томский и всея Сибири, Иннокентий (Усов), еп. нижегородский и костромской, Иона еп. смоленский, Кирилл еп. одесский и вр. бессарабский, Феодосий еп. кавказский, Геннадий еп. донской и заместитель на соборе болеющего еп. киевского Ермогена — свящ. г. Киева Кирилл.

Кроме них прибыло священников и мирян, представителей приходов — 97 человек.

Доступ на соборные заседания был довольно затруднительный: допускались только уполномоченные от выборных собраний по епархиям, хотя надо признать, что эти епархиальные избрания далеко не везде состоялись и что они были организованы весьма слабо вообще, а часто они отличались малочисленностью прибывших на них. В некоторых епархиях, во главе с московской, епископы не удосужились собрать епархиальных съездов, а предложили избрать представителей на собор на собраниях благочиннических, но и эти последние созывались отцами благочинными кое-как, лишь бы выполнить предписания епископов.

Лучшими организованными епархиальными собраниями были: донское, саратовское, сибирское, нижегородское и петроградское. И самыми худшими: рязанское, пермское и др. В некоторых случаях даже нельзя признать их за избирательные собрания, а были просто указания, назначения епископов — кому ехать на собор.

Все это ярко рисует тот хаос, который еще царствует в нашем управлении делами церкви. Постановление прошлогоднего собора о способах призыва на собор выполнено не было, отсюда и этот хаос. Произошло это, конечно, не полностью по вине сзывавшего, но также и но вине епархиальных епископов, частью не сумевших, а частью и не пожелавших учредить надлежащим образом выборные собрания — епархиальные съезды. 

Но во многом повинны и миряне, управляющие приходами: они никак еще не могут понять, что предписания епископов, направленные к благоустройству церковной жизни, необходимо выполнять, а они вместо этого кладут их, даже часто не читая, где попало, и потом о них совсем забывают. Вследствие этого приходские собрания, организованные надлежащим образом, состоялись как редкие исключения, а большею частью они не были совсем. Этот хаос будет царствовать в нашем церковном управлении до тех пор, пока не настанет время, когда кафедра архиепископии всероссийской будет занята твердым и энергичным администратором, способным водворить в управлении церковью надлежащий порядок административного управления, опирающегося на указания канонов.

Я не смею упрекать настоящим главу нашей церкви, в настоящее время управляющего ею, потому что отлично сознаю всю трудность настоящего дела. Со своей стороны им тоже сделано немало. Но я не могу воздержаться от пожелания, чтобы было сделано и еще большее. Но это возможно в будущем, которого мы и будем ждать с терпением.

Такая плохая постановка дела выборов вызвала множество недоразумения при приглашении на собор лиц уполномоченных и еще больше при выдаче им билетов для входа на собор в конторе Рогожского кладбища. Строгость была изрядная, а точного руководящего начала не было, ибо принцип епархиальных выборов был не соблюден, а поэтому выдававшие билеты были поставлены в очень затруднительное положение, не зная, кому билет выдать и кому нет. Пришлось руководиться разрешением этих недоумений личными указаниями архиепископа и епископа Александра, как его помощника.

Это внесло еще большее нарушение принципа установленной выборности. Вышло, что люди были допущены на собор по усмотрению и часто без всяких уполномочий, не только от епархии, но и от прихода. Случилось даже, что от московской епархии членов собора оказалось не десять, как требует прошлогоднее соборное постановление, а более нежели вдвое, которые и подавляли своими голосами провинцию. Многие депутаты из мест отдаленных не прибыли, а это, вместе с предыдущим взятое, внесло в деяния собора еще большее уменьшение влияния провинции и увеличило влияние сил местных, что для дел русской церкви далеко не безразлично.

Почти все прибывшие из провинции были размещены в помещении, отведенном для этой цели Рогожскою общиною, над конторой этой общины. Им выданы были койки и постели, давался чай, обед и ужин. Все это дело было поставлено очень умело и находилось в руках опытного заведывающего (В. И. Малышева), так что кроме благодарности со стороны соборян ничего не вызовет. Помещения обширны, свету и воздуху много, пища хороша. Рогожская старообрядческая община за эти удобства, предоставленные соборянам, заслуживает большую благодарность и сердечную признательность,  хотя, может быть, это для нее и не очень легко в смысле материальном. Но, право, моральное удовлетворение съехавшихся, вызванное этими затратами, значительно важнее этих затрат. Всякий скажет, и притом очень охотно, «спаси Христос», и много, много раз, а уехав на родину унесет с собою самые лучшие воспоминания об этом истинно христианском приеме и внимании.

Собору, как это и подобает, предшествовал молебен, который был совершен нашим уважаемым, маститым первоиерархом архиепископом  Иоанном в сослужении епископов пермского Антония и казанского Иоасафа в храме Покрова Пресвятыя Богородицы. Впечатление молебен производил поистине сильное своею торжественностью: огромный храм, старинная иконопись и живопись, красивый и сильный хор певцов, соборные мантии епископов, золотые митры, богатые облачения духовенства, седины старцев епископов, чинность богослужения — все это неотразимо влияло на сердца собравшихся.

Собор открылся около часа дня. Председательство приняли на себя архиепископ Иоанн. Секретарями назначены были: свящ. о. П. Никифоров, Рогожской общины, свящ. о. Ф. Слесарев из Екатерин. губ. и диак. Рогожской же общины Ф. Гусляков (генеральный секретарь).

Для просмотра докладов избирается комиссия в составе еп. рязанского Александра, одесского Кирилла, свящ. о. Е. Мелехина, о. Г. Карабиновича и мирян А. Орлова (Саратов) и П. Голубина (Петроград).

Оглашаются приветственные телеграммы от Саратовской общины и книгоиздательства «Знаменное пение» из Киева, а также и телеграмма из Благовещенска от амурских старообрядцев, извещающая, что там состоялся епархиальный съезд, постановивший просить Освященный собор дать им самостоятельного епископа, выделив самостоятельную амурскую епархию из епархии томской (сибирской), так как таковая слишком обширна по пространству, обнимая собою всю Сибирь с дальним востоком. Епископ, проживая в Томске, слишком удален от них, а между тем у них много дел до епископа. В особенности чувствительно это стало теперь, когда туда переселились румынские старообрядцы. Они присовокупляют, что протоколы съезда посланы почтою.

В этом же смысле ставится собором первый вопрос и заслушивается несколько докладов общин, разбросанных по Амурскому краю. Доклады усиливают впечатление острой нужды в открытии этой Иркутско-Амурской епархии с квартирою епископа в Благовещенске на первое время и по его собственному усмотрению потом. Они указывают, что благодаря отдаленности от них Томска, теперешнего местопребывания епископа, они никогда не могут видеть у себя своего епископа, и не только это, но они даже ответы на свои запросы получают только через полгода. А вопросы иногда бывают очень серьезные, и разъяснение их отлагательств не терпит. 

В докладах они обращают внимание собора, что они окружены безпоповцами разных толков, католиками и другими. Если бы у них установилось правильное течение церковной жизни, то, несомненно, вскоре их количество возросло бы за счет старообрядцев других толков, которые склонны уже принять священноначалие. Они полагают, что там ожидается не менее 20 приходов.

В дополнение просьб разных селений Амурской области старообрядцев — о том же поступило ходатайство и от томских старообрядцев, которые в очень ярких красках рисуют необходимость разделения их епархии на две и находят, что это принесет большую пользу церкви Христовой. Доклад этот отличается большим дерзновением по отношенью к лицам иерархическим, а местами он даже резок.

Архиепископ Иоанн, а в особенности епископ Иннокентий, настойчиво требуют удаления мирян с собора, доказывая, что они не должны присутствовать при избрании епископов. М. И. Бриллиантов а также и другие очень обстоятельно доказывают примерами древней церкви совершенно противное их доводам, и собор с этим соглашается.

После сего выдвигается кандидатура на этот пост священноинока Иосифа из вновь основанного на реке Биe монастыря (Томская губерния). Но оказывается, что этот иеромонах женат, и что жена его не приняла еще пострига, мало этого — она не оставляет мужа, но живет с ним в монастыре и ведет хозяйство. Отсюда возникает вопрос: можно ли рукоположить во епископа человека, жена которого, хотя и разошлась с ним, но не ушла в монастырь, как того требуют правила.

Крайне горячо в прениях по этому вопросу высказывался епископ Иннокентий, доходивший иногда в своих суждениях до очень резких выражений. Правда, он ратовал за чистоту иноческой жизни, это неспорно, но, кажется, некоторым выражениям его, пожалуй, на соборе и не совсем место.

Еп. Иннокентий: Каноны только тогда позволяют рукоположение во епископа людей женатых, когда супруги оба расходятся и берут постриг. Если же жена, отпустив мужа, сама уклоняется от пострига и монастыря, то нет возможности поставить ее мужа во епископа, ибо кто знает, что случится с нею потом. Она много может натворить неприятного. Необходимо ее убедить и не только убедить, но даже принудить к постригу, и такое принуждение не считается насилием, а постригом добровольным, как это и указывается в Кормчей. (Следует чтение соответствующего места).

Следовательно, она сама должна стремиться к иноческой жизни, а мы видим обратное: она, невзирая на добровольное согласие не сожительствовать, не только не оставляет мужа, но настойчиво лезет к иеромонаху… в монастырь… и ведет там якобы хозяйство… И он тоже… по-моему, в шею ее из монастыря-то, а он держит. Чего не гонит? А раз поселилась, то уж легче демона выжить из монастыря, нежели женщину!..

Говорят, что эти стрелы собственно направлялись не против иеромонаха Иосифа, который, по аттестации его знающих и его о. духовного, великий подвижник и вот уже 15 лет как воздерживается брачных удовольствий, неся подвиг воздержания, но против кого-то другого, кому также давно пора изгнать супругу.

Свящ. М. Захарьичев (Самара) предлагает компромисс: взять от нее обещание  пострига и вступления в монастырь, а выполнение предоставить ее совести.

Свящ. И. Шадрин (томская еп.), как знающий дело лично, уверяет, что разговоры об этом излишни: она сама стремится к постригу, и дело только за совершением этого акта. Она к этому готовилась давно и теперь готова совершенно.

Свящ. Д. Смирнов (смоленская еп.) рекомендует поручить завершить это дело усмотрению еп. Иоасафа томского, в епархии которого находится это дело: он опросит, расследует и сообразно с этим поступит.

Восторжествовало мнение о. Шадрина. Решено: пригласить иеромонаха Иосифа, предложить ему этот сан и посоветовать, не заезжая в монастырь, отправиться на Амур. Его приглашают. Вл. Иоанн предлагает ему занять этот пост. Он отговаривается слабостью здоровья и не оконченными делами по начатой постройке монастыря. Отказывается настойчиво, но не менее настойчива была и просьба. Наконец он просить разрешения посоветоваться с еп. Антонием пермским наедине и тогда уже дать ответь. Ему это разрешается, и они удаляются. Пока идет их совещание, предложено было Освященному собору обсудить поданную архиепископу просьбу священников и мирян, прибывших на собор без полномочий и потому не допущенных в храм, — о допущении их с правом совещательного голоса.

Н. Д. Зенин (рязан. епархия) убедительно доказывает о допустимости их в храм, но однако без права совещательного голоса, ибо миряне и с полномочиями голосуют не по всем вопросам, а следовательно, допустив тех, лишат значения выборность депутатов и выборность станет излишнею.

Большинство поддерживает г-на Зенина. В особенности усердно на этом настаивает о. Д. Смирнов, доказывая, что допущение мирян в качестве слушателей принесет несомненную пользу.

Свящ. М. Захарьичев резко восстает против допущения, находя, что это вредно, как было вредно в 1909 году, когда на соборе произошло много неприятного (неприятного, конечно, для известных лиц, но не для дела истины. Авт.)

Архиепископ. Допуская к соборованию только избранников, мы уравновешиваем голосами всю Россию, а допустив всех без разбору, мы с одних мест получим много голосов, а с других мало. (Но он совершенно забывает, что от московской епархии уже и без того это им допущено. Авт.)

Баллотировка вставанием решает вопрос почти единогласно за допущение.

А. Лукин новой речью сбивает баллотировку и снова настаивает на недопущении, доказывая, что тогда пропадают совершенно труды по выборам.

Зенин энергично разбивает его доводы и доказывает, что никакое количество мирян, допущенное в заседание в качестве зрителей, не нарушит выборности депутатов и стоит за безусловное допущение всех желающих послушать суждения собора, пусть это даже будут и не принадлежащие к нашему упованию.

Его поддерживает большинство одобрительными возгласами и просьбами к председателю: Допустить! Допустить!.. Всех допустить!..

Баллотировка ставится отдельно о священниках и о мирянах. Подавляющим большинством решено допустить как тех, так и других, но без права голоса, как это и отстаивал депутат Н. Д. Зенин. Но странное заключение вывел из этих голосований председательствующий: ему почему-то показалось, что священники допущены, а миряне нет, и в этом смысле он и сделал распоряжение о допущении в храм лиц без уполномочий.

Никто этого распоряжения не понял сразу, а уж потом только. Но протестовать не пришлось: раз брешь в стене запрета допускать слушателей была пробита, то уж само собой постепенно случилось как-то так, что и миряне оказались в храме, хотя неясность решения этого дела и давала охранителям входов широкий простор к произволу, а потому все время соборования было так, что одни допускались, а другие нет. Даже было и так, что некоторые из мирян не уполномоченных говорили на соборе длинные речи (Староверов, Варакин и др.), тогда как некоторые не могли пробраться и в качестве простых слушателей.

После решения этого вопроса в желательном смысле приступили снова к вопросу об избрании епископа на Амур. Священноинок Иосиф, наконец, изъявляет свое согласие и с дрожью в голосе от волнения просит собор помолиться за него. Это был очень трогательный момент. У многих на глазах навертываются слезы.

После 15-поклонной молитвы вновь нареченный во епископа подходит к архиепископу под благословение и, получив таковое, получает поздравления собора. Ему дают, и он занимает место в ряду епископов. На просьбу сибирских депутатов о немедленности его рукоположения  решено такового не откладывать надолго, а рукоположив, тотчас же отравить его прямо в Благовещенск, не заезжая в монастырь.

Потом зачитывается просьба петроградских депутатов о рукоположении им епископа. Они указывают пять кандидатов, намеченных их епархиальным съездом, но настаивают главным образом на свящ. костромской епархии о. Григории Лакомкине, который в их глазах есть кандидат наилучший, с чем и согласиться, пожалуй, надо: это очень деятельный человек и притом настойчивый в своих стремлениях. В своем приходе он давно уже завел школу, общество трезвости и т. п. улучшения. Но он еще несколько не достиг зрелости для епископского сана (месяцев 6 не хватает до 35 лет). Это ему служит точкой опоры для энергичных отказов от предлагаемой должности.

Очень блестящую аттестацию о нем дал в своей речи его местный епископ Иннокентий, который старательно доказывал, что соблюдение канонов по этому предмету очень необязательно. Свои доводы он подкреплял ссылками на примеры в истории церкви и своей практики.

В одинаковой степени были настойчивы и просьбы принять сан и отказ от такового, но так как весь собор был против отказа о. Григория и помогавшего ему в этом его брата еп. Геннадия донского, то естественно, что его склонили дать согласие, и все торжествовали, что нашли-таки еще одного обещающего быть деятельным епископа.

Возбуждаются вопросы о замещении свободных кафедр: новозыбковской, измаильской и уральской, но они остаются открытыми вследствие неимения или отказа имеющихся кандидатов.

Заслуживает быть отмеченною трогательная просьба бессарабцев о назначении им епископа, так как, лишившись вот уже немало лет, своего любимого архипастыря Анастасия, они страшно скучают ныне и печалятся, видя, как их церковные дела приходят в упадок. Они не могут выразить той кратковременной радости, которая охватила население Бессарабии при посещении их нынешним летом епископом Кириллом одесским… Они ждут не дождутся, когда кончится вдовство их епархии… Кандидата своего они не имеют, а полагаются во всем на благоусмотрение Освященного собора. Очень печально, конечно, что и Освященный собор не мог их утешить: игумен монастыря на Черемшане о. Евлогий отказался решительно, а других кандидатов нет.

Гораздо благополучнее прошел перед этим вопрос о восстановлении епархии Ярославской, уже так давно вдовствующей, что о ней совсем и забыли. Ходатайство архангельского начетчика И.С. Жмаева — соединить ее с губерниями Вологодской, Олонецкой и Архангельской с указанием кандидатом священноинока Ипатия — увенчалось успехом, и она ныне будет замещена. Приходов там немного, но зато есть широкое поле деятельности: там (на далеком севере) множество безпоповцев, по сущности даже и не безпоповцев, а одичавших, или точнее, в силу обстоятельств оставшихся без попов поповцев, ныне стремящихся вновь обзавестись попами и, следовательно, если дело повести умело, то там может быть много образовано приходов вновь.

Дело стало за посылкой священников, а посылка за средствами… Тамошних рукоположить нельзя: они же не знают ни служб, ни учения св. церкви, а поэтому тамошние жители и просят присылки священников отсюда, дабы они могли знать все сами и научить вере, благочестию и обрядам и их также. Какой широкий простор деятельности! Неужели не найдется людей, могущих пособить своими средствами этому великому делу!?.

Но пока что мы пожелаем И. С. Жмаеву и вновь нареченному в епископы потрудиться там и пожать обильные плоды трудов своих.

Соборное заседание закончилось в 6 ч. 30 м. пополудни. Все утомились, проголодались и потому спешили на отдых.

Заседание длилось с 10 ч. утра без перерывов (начиная с молебна), и потому, действительно, люди поутомились.

---

Продолжение следует