Грядет ли конец «византийского соблазна»?

От редакции:

Начавшийся процесс признания Константинопольским патриархатом автокефалии Украинской Православной Церкви не только привел к обострению межконфессиональной ситуации на пространстве бывшего СССР, но и актуализировал серьезнейшую тему:

————

Как давно и почему российская церковная жизнь попала в культурно-историческую зависимость от греческого и вообще зарубежного влияния?

————

Подводя итоги Большого Московского собора 1666–1667 годов, его секретарь, афонский иверский архимандрит Дионисий, скорбно писал о ситуации в русской Церкви:

Диавол посеял здесь многие сорняки и не истребил их никто. Осталась земля сия не возделана, и возрастиша терние и триволи, и иные дикие зизания… Сие несогласие и ереси возрастоша от неких еретиков, кии от греков отлучишася и с ними не совопрошахуся ни о чесом же, ради тогдашния своея суемудрия.

Дионисий указывал, что Русская Церковь может «выздороветь» лишь при помощи греческого влияния: 

Снова возсия благочестия и православия зело, и умножися благодать Божия… и мрак и тьма отступи, и светлейший и совершеннейший свет истины возсия православно.

Таким образом, Большой Московский Собор 1666–1667 года, прошедший, по сути, под председательством греческих архиереев, создал исторический водораздел между дораскольной Церковью, объявив ее невежественной и не вполне просвященной, и новой — исправленной, исцеленной и очищенной от плевел. Как пишет исследователь Карташев:

Патриархи, а за ними — увы! — и все русские отцы Собора 1667 г. посадили на скамью подсудимых всю русскую московскую церковную историю, соборно осудили и отменили ее.

————

С тех пор как царь Алексей Михайлович и патриарх Никон обратились к грекам за помощью в церковной реформе, вся Русская Церковь и общество мало-помалу попали в культурную, духовную и общественно-церковную зависимость от греческих, малороссийских и вообще западных авторитетов.

————

Современный исследователь Б. П. Кутузов в своих трудах, посвященных феномену «византийского соблазна», указывает на ложную идею константинополь­ского престолонаследия, ставшую причи­ной никоно-алексеевской «реформы» в XVII веке (для достижения церковного единообразия с Греческой Церковью). В те­чение трёх веков она служила ложным и па­губным ориентиром для российских госу­дарственных деятелей и стала, наконец, од­ной из причин гибели российской государ­ственности в 1917 году.

Фактически со второй половины XVII века патриаршая, а затем и синодальная церковь находилась под греческим и иностранным влиянием. Связано это было не только с обширными заимствованиями в обрядовой практике и богословии, но и с кадровой политикой. Со времени правления Петра I и весь XVIII век в архиереи синодальной церкви почти не ставились кандидаты из русских. Епископами сознательно и последовательно становились лица греческого либо малороссийского происхождения. Отношения к русской Церкви и русским обычаям у них было соответствующее. Деятельность таких архипастырей, как митрополиты Димитрий Ростовский (Туптало) и Стефан (Яворский), архиепископы Феофан (Прокопович) и Никифор (Феотокис), привела к формированию идеологии комплекса русской неполноценности, необходимости во всем ориентироваться на Константинополь, Рим и вообще на запад. Надо отметить, что тенденция рукоположения подобных архиереев в синодальной церкви не была полностью преодолена даже в XX веке.

Апологеты старообрядчества, начиная с протопопа Аввакума и заканчивая Ф. Е. Мельниковым, указывали на опасность низкопоклонничества перед авторитетом греков, который ведет к подрыву национального самосознания и разрушительно влияет на традиции и культуру русского общества. 

Последние события — процесс признания автокефалии Украинской Церкви Константинопольским патриархатом и назначение двух иерархов, архиепископа Памфилийского Даниила (США) и епископа Эдмонтонского Илариона (Канада), экзархами Константинопольского патриархата в Киеве лишний раз подтвердили опасную зависимость церковной жизни на территории бывшей Российской Империи от настроения действующего Константинопольского патриарха и его окружения.

Об исторической подоплеке сложившейся ситуации размышляет исполнительный директор благотворительного Фонда имени святителя Григория Богослова Леонид Михайлович Севастьянов.

***

Я считаю, что главным критерием правильности-неправильности или истины-неистины является практика. Истина там, где история на практике подтверждает, что те или иные люди в итоге были правы или та или иная идея оказалась эффективной и конструктивной. В данном случае у нас есть возможность проанализировать позицию староверов в контексте почти 400-летней истории со времен рождения протопопа Аввакума. Мы видим, что он был не только священномучеником и исповедником, но и пророком: правильность его позиции со всеми нюансами подтвердилась в течение 400-х лет! Это касается не только событий его жизни, но и современной истории, истории последних 100 лет: это революция 1917 года, августовский путч 1991 года, разные другие катаклизмы, включая нынешнее экономическое положение и санкции в отношении России.

Протопоп Аввакум не был косным консерватором, как иногда его пытаются представить, и понимал необходимость назревших реформ в ХVII веке, осознавал, что любое общество живет, постоянно модернизируясь. Однако он понимал, что любые реформы нужно проводить на основе только своего национального культурологического и «религиозного кода», что при проведении справ нужно опираться на свою культурную особенность, а любое вмешательство извне очень губительно.

История показала, что Аввакум был прав. Мы видим, что впоследствии его слова подтвердились. В социально-политическом смысле — это приход к западному типу абсолютизма при Петре I, итогом которого стало отвержение формы русского бытия и русской культуры. Затем революция 1917 года, которая стала также итогом идеологического преклонения перед западным учением и нежелания идти своим путем. Карл Маркс тоже пришел в Россию не просто так: он был широко принят именно благодаря убеждению общества на протяжении 300-х лет, что истина находится вне России, а где-то там, — на просвещенном Западе или на просторах греческого мира. Далее, в 1991 году причиной революционных событий в нашей стране во многом стало распространившееся мнение, что западная экономическая модель идеальна, за границей люди мыслят правильно, а мы нет. Подобные настроения сохраняются и сегодня. Мы наблюдаем отток капитала потому, что русская элита живет на западе или на греческом Кипре и там хранит свои деньги.

————

После реформ патриарха Никона был создан миф, что истина находится где-то далеко: в Константинополе, на Афоне, в Киеве или где-то еще, но только не у нас.

————

По этой концепции мы всего лишь наследники варваров, которых нужно учить и наказывать. В конечном итоге оказалось, что у Русской Церкви (имеется в виду Русская Православная Церковь, которая одно время даже наименовалась в официальных документах как Кафолическая Греко-Российская — прим. ред.) почти не осталось своих, родных символов. Это жуткая трагедия! Потеря религиозной символики может привести к краху всей религиозной системы. И протопоп Аввакум это предвидел с самого начала. В начале 90-х, в эпоху духовного возрождения России, у нас было возвышенное отношение к греческой культуре и ее текстам, кстати, точно такое же, как и после реформы XVII века. Для нас было важно возрождение духовных символов на Афоне и в Иерусалиме. Мы начали процесс огромного зарубежного паломничества к святыням с недоказанной историчностью, зачастую весьма сомнительным. При этом мы не занимались созданием своих исторических суверенных символов. К примеру, в каком состоянии находится Ростов Великий и многие ли были на могиле святителя Леонтия Ростовского? Кто слышал про Лицевой Летописный Свод Царя Ивана Грозного?

Вспомним Дмитрия Ростовского (Туптало) — человека, который сформировался как церковный деятель под омофором Константинопольского патриархата. Он приехал из Киева в Ростов Великий, в сердце русского обряда, и отношение к верующим у него было до неприличия издевательским: он называл основную часть верующих раскольниками и писал, что нет православных христиан, а одни еретики и язычники. И этот человек проводил реформы на Руси.

В итоге многовековое преклонение перед всем греческим и западным поставило нас в тупик. Мы поверили в объективность и истинность внешних учений, отдали всю власть внешним мнениям, а когда их стали использовать против нас, мы оказались в тупике, не осознавая, почему так произошло. И все это идет с ХVII века, когда был отторгнут русский путь, о котором говорил Аввакум. После церковного раскола нас веками приучали к осознанию того, что мы ничто, а где-то вне нас находится истина. Сейчас же мы наблюдаем кульминацию этого процесса в религиозной плоскости. Если ты уступаешь первенство чуждым религиозным символам, ищешь источники истины вне своей страны и культуры, то ты отдаешь себя в идеологическое рабство внешним силам, как сейчас бы сказали, «под внешнее управление». А сейчас мы говорим о какой-то агрессии со стороны греков.

————

Агрессия Константинополя была всегда, так как это агрессия эллинистической идеологической системы против русско-славянской. Она всегда и будет, и это неизбежно, если вы ставите чужой обряд выше своего, чужую истину выше своей.

————

Потому Аввакум и утверждал, что главным критерием истины является сохранение своей традиции. И мы спустя века видим, что на протяжении истории протопоп Аввакум, конечно, был прав. Это был наш национальный пророк. Всё, что он предвидел, исполнилось на всех уровнях: веры, политики, социального устройства, экономики. Стоит помнить, что протопоп Аввакум предал анафеме всех греческих патриархов еще 350 лет назад, и с тех пор для старообрядцев ничего не изменилось.
 

Я думаю, что не просто может, а должно повлиять. Это единственный возможный случай, если мы хотим сохраниться от идеологического распада. В случае натиска внешних атрибутов, мы должны суметь сразу же опереться на свои традиции, вспомнить о своих корнях и символах. Я считаю, что здесь архиважен опыт староверов, потому что именно староверы сохранили идеологию русскости  — ту, о которой проповедовал протопоп Аввакум. Мы должны вспомнить о более глубоких корнях, а не только рассматривать срез XVIII–XIX вв. Золотым веком для Русской Церкви, когда она была реально во всех отношениях независима, является XVI век, времена Ивана Грозного.

В это время московские митрополиты при встрече константинопольского патриарха не благословлялись — константинопольский патриарх брал у русского митрополита благословение, — так как себя считали первыми и вообще главными носителями истины во всем мире, то есть обладателями суверенитетом истины. Постановления Московских Соборов были тогда намного важнее греческих, потому что было убеждение, что наше решение намного важнее решений других. Вспомните хотя бы решения Стоглавого Собора. Соответственно, Русской Церкви необходимо вернуться к идеологии Третьего Рима.

Здесь необходимо помнить о воле Божией: если Бог разрушил Константинополь, то это не просто так. Там было исторически самое большое количество еретиков среди архиереев, было множество разных еретических течений. И если Бог упразднил всё это, то не нужно идти против Его воли и пытаться восстанавливать.

Я считаю, что трагические события Первой мировой войны так негативно отразились на истории России потому, что в стране была популярна идея возрождения Константинополя как главного центра православия. Воля Божья, что Константинополь разрушен, а Москва является центром христианства. И это со смирением нужно помнить и восстанавливать взгляд XVI века на современную историю.
 

Я считаю, что миссия старообрядчества — быть солью в нашем обществе и России. Мы должны неизменно нести истину, за которую сожгли протопопа Аввакума, и говорить об идеологических установках. Старообрядцы должны всячески влиять на Русскую Церковь, призывая ее забыть о греческих символах и вернуться к своим русским, потому что Константинополя больше нет, всё остальное после его падения — это «ряженство» и реконструкция. Реально есть только Стамбул. Бог уничтожил Константин Град, и мы не имеем права его восстанавливать.

Поэтому мы и должны как раз больше заявлять о необходимости поиска идеологического суверенитета только в нашей истории и в нашем культурном коде. Мы должны заниматься нашей страной, призывая людей трудиться и быть достойными Божественного призвания. Мы должны нести огромную ответственность и быть проповедниками истины. Мы должны твердо знать, что являемся третьим Римом, и руководствоваться этим. Мы должны делать из своей страны Новый Рим и Иерусалим. Наша страна и является главной святыней. Это завещал нам протопоп Аввакум.

***

Послесловие к интервью от редакции:

Интересно, что подобные мнения звучат не только в патриотических кругах русского общества, но и у апологетов украинской автокефалии. Так, последовательный сторонник этих процессов, редактор сайта «Портал кредо.ру» Александр Солдатов, в своей редакторской колонке пишет:

«В связи со всем этим глубоко неслучаен и интерес Путина к старообрядчеству, подчеркнуто продемонстрированный в прошлом году. Если Патриарх Кирилл «по старинке» еще говорит о том, что самоидентичность его Церкви невозможна без Киева, без «Днепровской купели» и других артефактов на территории Украины, то старообрядчество еще несколько веков назад утвердило такой «символический ряд» русского православия, который совершенно не нуждается и даже отвращается от «малороссийских» элементов. Для старовера именно Украина, находившаяся под польско-литовским владычеством, стала каналом заражения древнерусского благочестия «латынской прелестью».

Через Украину и киевских просветителей, согласно этим взглядам, проникли на Московию троеперстие, обливательное крещение, партесное пение, барочная иконопись, схоластическое богословие и т.п. Московский тип благочестия, воплотившийся в старообрядчестве, сознательно отталкивается от всего украинского (а через него — и от новогреческого, и от балканского), что есть в православии, считая себя абсолютно самодостаточным. В рамках этой оптики история Киева заканчивается в начале XIII века, с его разорением монголо-татарами, а дальше на киевских землях начинаются лишь «латынская прелесть» и польское зловерие. Если, по этой логике, Москва — Третий Рим, то она не нуждается во внешних символах, в «Днепровской купели» и т.п. — теперь все значимые символы собраны в Москве, она и есть новая Римская империя, новый Константинополь и Вселенское православие».