Вернувшийся из Африки миссионер РПЦ опять оскорбляет староверов

В конце мая 2022 года Духовно-просветительский центр Сретенского монастыря пригласил священника РПЦ Георгия Максимова принять участие в проекте «Говорим» на тему «Расколы как трагедия Церкви». Видеозапись встречи опубликована на YouTube-канале монастыря. В ней неизбежно была затронута тема Раскола XVII века — в предсказуемо некомплиментарном, даже оскорбительном для староверов тоне.

Около года назад я уже подробно разбирал большую антистарообрядческую видеолекцию Максимова. Тот ролик вызвал очень неодобрительную реакцию в среде старообрядцев и единоверцев, например, иг. Кирилла (Сахарова). В видеолекции спикер, тенденциозно манипулируя фактами и цитатами, создавал у слушателей чрезмерно упрощенную картину Раскола, при этом употреблял множество высказываний, окрашенных эмоционально и тянущих на «язык вражды» и разжигание межконфессиональной ненависти, если пользоваться терминологией современного законодательства.

Максимов даже сравнил старообрядцев с немецкими фашистами и джонстауновскими самоубийцами-извращенцами, что предопределило негативные отклики староверов в соцсетях. Особое негодование у древлеправославных вызвало утверждение, что «гонения были отнюдь не безосновательными, и они были спровоцированы преступлениями».

Парадокс еще и в том, что миссионер РПЦ выступал в ключе, прямо противоположном главенствующей «линии» своего же священноначалия: подобная риторика уже давно не в чести, не является мейнстримом в нарративе РПЦ по поводу Раскола XVII века и в подходах к старообрядческому вопросу. Дореволюционные методички по этим проблемам де-факто запрещены в Русской Церкви, напротив, в ней, начиная с конца XIX века, принимаются постановления, отвергающие прежние методы миссионерства. Но о. Георгий публично заявлял, что считает соборные решения Русской Православной Церкви ХХ века, в особенности постановления Поместного собора 1971 г., — ошибочными, а также предлагал вернуться к практике полемистов прежних столетий, например, переиздать «антираскольнические» пасквили XVIII века — в частности, «Розыск» митр. Димитрия Ростовского и другие, наплевав на прямой запрет делать это со стороны Патриарха.

Очевидно, что благословения на антистарообрядческие выпады от священноначалия у Максимова не было. По неподтвержденной информации, в ОВЦС Московской патриархии даже рассматривался вопрос о дисциплинарных действиях в отношении не в меру ретивого миссионера, чья скандальная риторика идет вразрез с политикой священноначалия РПЦ на старообрядческом направлении и портит всю ее дипломатию. Впрочем, вопрос замяли, поскольку энергичный пастырь пригодился в качестве прозелитического десанта на Черном континенте: на некоторое время он уезжал с экспедицией в Африку убеждать местных православных переходить в юрисдикцию Москвы, за что даже удостоился канонически сомнительного «лишения сана» от Александрийского патриарха — двусмысленная и красноречивая иллюстрация к «расколоведческим» штудиям в контексте современных церковных разделений, все больше напоминающих войну всех против всех.

И вот, не ознакомившись, по всей видимости, с реакцией на свое скандальное видео, а может и сознательно проигнорировав ее, видеоблогер в рясе выступил в мае с. г. с новыми заявлениями в том же духе. Новый ролик не посвящен эксклюзивно какому-то одному церковному разделению, выступающему пришлось осветить множество сюжетов: от новациан III столетия до украинцев XXI века. И где-то между делом (на 21-й минуте видео), ведущий задал вопрос о «старообрядческом расколе». Максимов дежурно назвал это разделение «большой раной на теле нашего народа» (22:23), однако возложил вину за него на «группы» поповцев и беспоповцев, не идущих на воссоединение.

Говоря о событиях XVII века, он назвал «книжную справу» Никона — «решением об изменении богослужебных книг», уточнив, что имели место «корректировки, исправления некоторых обрядов». Вообще-то серьезные исследователи уже давно доказали: это было не «исправление ошибок», а по сути создание новой редакции текстов и чинопоследований, причем не по древним, а по современным украинским и греческим образцам, зачастую имела место плохо обоснованная «вкусовщина» малороссийских справщиков. Далее, взгляды беспоповцев Максимов охарактеризовал как «протестантскую позицию, что не нужны вообще священники». Но это полная чушь! «Не нужны священники» — это нечувствие и непонимание драматизма духовных поисков выговских отцов и других основоположников беспоповского направления. В той же логике — характеристика Максимовым беглопоповских переходов как «переманивания из канонической церкви» — словно не могло быть инициативы самих беглых попов служить у староверов. В конце концов одна из групп «из Константинопольского патриархата переманила целого епископа» (25:17). А разве сам Максимов в Африке не тем же занимался? Из лучших побуждений, естественно. В общем, переманивай, да не переманен будешь!

Далее Максимов замечает: «Друг с другом они [поповцы и беспоповцы] не согласны, друг с другом они спорят. И раз уж у них между собой единства нет, то тем более они не готовы пойти на единство с канонической церковью. Поэтому как они оставались в отеделении от нее, так они и остаются до сего дня». Интересное дело, а как сейчас обстоят дела у официальных поместных церквей с единством, нет ли между ними споров и разделений? не считает ли РПЦ, что Константинопольская, Александрийская и т.п. патриархии отпали от церкви? и как тогда быть с таким критерием «согласия и единства», как евхаристическое общение разных сообществ?

Когда о. Георгия спросили (44:32) об этой насущной проблеме, каков же статус тех поместных церквей, которые хоть и не признали ПЦУ, но сослужат с признавшими, Максимов откровенно «поплыл» и отделался общими фразами о том, что это «большая боль», и что сейчас ситуация переходная и временная, и что рано или поздно всё определится. По мнению Максимова, нынешний церковно-канонический хаос в «мировом православии» может как усугубиться и оформиться в размежевание (как в 1054 году), так и быть исцелен и уврачеван. Но каким способом? Через приведение к покаянию «впавшего в ересь патриарха [Варфоломея]» или через суд над ним! Максимов отлично понимает, что это звучит как фантастика, но тем не менее, озвучивает такой вариант развития событий как желательный.

Надо сказать, что Максимов, судя по его же высказываниям, вовсе не является экспертом в расколоведении и вообще в православной экклесиологии: как и его друг и наставник свящ. Даниил Сысоев, он отличается очень поверхностными представлениями и лозунговым стилем полемики. Кроме того, он не скрывает, что свою деятельность ведет без опоры на соборные церковные документы, а даже вопреки им. Например, Максимов заявил (7:15), что «не считает удачным» документ «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию», принятый на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года.

Помимо прочего, Максимов заявил: «Есть старообрядцы, которые ведут активную прозелитическую деятельность, распространяют нападки на церковь». Это правда, есть такие, но разве то, чем занимается сам Максимов, нельзя назвать нападками?

Затем ведущий задал вопрос, есть ли направление в старообрядчестве, с которым существует евхаристическое общение РПЦ, подводя к разговору о единоверии. В ответ на это Максимов заявил (27:03): «Старообрядчество традиционно в нашей литературе называется — раскольники. Мы не можем иметь общения с раскольниками… Если они имеют это общение, значит они уже не раскольники, тогда получается, что они не старообрядцы». Здесь Максимов показал полное незнание развития церковного понимания этой проблемы в XX веке и, в частности, ее терминологии. Напомню, что русский Царь, святой мученик Николай II, мечтавший об исцелении раскола и желавший полной реабилитации старой русской традиции, еще в Указе 1905 г. повелел не использовать в отношении старообрядцев слова «раскольники». Этот указ, как и другие постановления, имеет общецерковное значение до сего дня, и никто из священноначалия РПЦ XX-XXI вв. не говорит о старообрядцах в подобном оскорбительном тоне. Однако для Максимова этого Указа будто бы и не было, как и много чего еще.

Говоря о единоверии, он утверждает (27:51): «Иногда бывает, что их [единоверцев] называют старообрядцами, но я, честно говоря, не видел такого словоупотребления в дореволюционной нашей литературе, и мне кажется, оно запутывает, я не рекомендовал бы его использовать». «Это внесет путаницу, — продолжает Максимов. — Люди будут думать, что можно быть старообрядцем, и при этом в церкви, будут уходить в раскол». В порядке ликбеза (ликвидации безграмотности), доведем до сведения «миссионера» Максимова, что в дореволюционной практике словоупотребление это имело место — просто надо же читать что-то еще по теме, а не только «Брынскую веру»!

Более того, на Всероссийском съезде единоверцев в 1912 года в Петербурге было принято решение о переименовании в православных старообрядцев, а ныне наиболее распространено понятие «старообрядные приходы» (соответственно, их прихожане — кто? старообрядцы, конечно). И эти-то приверженцы русской церковной старины выстояли в годы революционных гонений и обновленческой смуты, не предали свое священноначалие и сохранили верность канонам и традиции, иногда засвидетельствовав ее кровью. Но зачем об этом помнить, давая подобные «рекомендации»? Мели, Емеля, твоя неделя.

Вообще Максимов в этой лекции продемонстрировал некоторые внутренние противоречия в убеждениях. И именно на примере неглубокого знания и почти тотального непонимания старообрядческой проблемы хорошо видны те белые нити, которыми сшиты его тезисы. Например, говоря об автокефалии УПЦ (видео было записано до собора 27 мая), он утверждает, что такие «вопросы должны решаться в свободном обсуждении, а не с дулом у виска». А чем были реформы Никона и его последователей, если не государственным насилием над церковью? В другом месте Максимов говорит, что «за расколами практически всегда стоит гордыня». А чем были мечты Никона о вселенском церковном доминировании России, если не политическим властолюбием и непомерной амбициозностью? При этом в Расколе XVII века «виноваты староверы», ну-ну. Как говорится, «вы не понимаете, Это Другое». Или вот еще пример искажения реальности: Максимов утверждает, что «фактически за всеми масштабными расколами стоит поддержка властей… единственное исключение — старообрядческий раскол, без поддержки властей, даже вопреки ей» (1:38:10). Ну уж это как посмотреть! ведь без поддержки государственной репрессивной машины Романовых, без твердой политической воли на Московских соборах «никонианство» не утвердилось бы как безальтернативная вера, Раскол бы не стал необратимым. Вопрос в том, что считать расколом, с какой позиции смотреть. И если критерием считать общение с другими поместными церквами, то святитель Марк Ефесский был бы «раскольником из раскольников», в одиночку (!) выстояв против мнения большинства компрадоров-архиереев, поддержавших унию. И вползающая помаленьку в международную каноническую изоляцию, как некогда РПЦЗ, Московская патриархия сегодня — еще одна иллюстрация того, что критерии должны быть другими: себя-то мы считаем правыми!

Кстати, в контексте нынешнего духовного кризиса «мирового православия» любопытно свидетельство о. Георгия о его разочаровании в афонском греческом сообществе, которое в массе своей поддержало патр. Варфоломея и авантюру с созданием ПЦУ. «В греческих СМИ идет кампания по шельмованию русских монахов на Афоне», — сетует Максимов. А что, разве не было такого, чтобы на Афоне сжигали русские богослужебные книги, как якобы поврежденные, чтобы открыто гнушались русской церковной традицией? Тоже мне, новость, с опозданием почти на 400 лет. Неужели не видны параллели?

И далее: «В целом, для меня это личная трагедия. У меня было очень теплое отношение к Афону… он оставался для меня авторитетом… Но я напридумывал себе то, чего и не было на самом деле, желание увидеть чудо, духовный авторитет там, где были простые люди. Которым где-то и от нас было бы чему поучиться, скажем так. Ради чего мы ехали? мы верили, что там есть некая духовная высота православия, но если эта „высота“ запросто проглатывает общение с раскольниками… Духовность — это то, как ты живешь, как ты на самом деле в жизни отстаиваешь православие. Многим из этих афонитов следовало бы поучиться стойкости у украинских отцов, которые столкнулись с гораздо большим давлением… Здесь мы видим православие настоящее, которое не склоняет головы перед Тельцом, перед теми, кто заставляет пойти против совести христианской, против канонов святых, против Предания Церкви». А что, разве гонимые за отеческую веру старообрядцы, стойкие в верности канонам, преданию старины и своей христианской совести, не заслужили быть признанными такими авторитетами? Разве не были они стойкими в вере, отказываясь подчиниться государю и его воеводам?

Вопрос ведь только в оптике взгляда, варфоломеевцы на Афоне и в Киеве отнюдь не считают себя раскольниками, как и облеченные властью проводники реформ Никона в XVII веке… Здесь есть, о чем задуматься, и новая церковная смута дает для этого множество оснований, и эта хитросплетенная сложность не обошла даже такого узколобого «обличителя расколов», как о. Г.Максимов, хоть и не пошатнув его убеждений, но очевидно заронив семена понимания, что не всё в духовной жизни и церковных перипетиях примитивно черно-белое. Может, и у него когда-нибудь при виде несправедливости и цинизма нынешних «князей церкви» шевельнется в душе сострадание к гонимым приверженцам святорусской старины, претерпевшим в том числе от высокомерных греческих легатов и международных авантюристов?

В заключительной части встречи о. Георгий говорил, на примере тутси и хуту (руандийских племен, переживших взаимное истребление в конце ХХ века), о том, что для преодоления разделения необходимы (1:44:10) «покаяние и прощение»: «Убийцы публично каялись, искренне… Пострадавшие должны были простить, искренне. Хотя это тяжело, это был долгий процесс, там они специально это организовывали, но в конце концов они получили нацию, в которой больше нет ненависти и разделений. Если они, не будучи православными, смогли преодолеть такое, то как не стыдно нам, православным, не преодолевать гораздо меньшие по своему масштабу обиды?» Это было сказано о новейших разделениях, но почему бы не обратить этот принцип и на старообрядцев?

И начать такой процесс я предложил бы самому о. Георгию, клирику господствующей в России церкви и ведущему, если не единственному сегодня антистарообрядческому полемисту в священном сане. Покаяться в оправдании гонений, подобно РПЦЗ образца 2000 года, обличить подстрекательскую роль иностранцев в создании на Руси этого кризиса и разделения, подобному сегодняшней церковной смуте. Отречься, наконец, от языка вражды и шельмования в отношении русских православных братьев старого обряда. Понять их боль и призвать к прощению за причиненные оскорбления! Какой ошеломительный миссионерский эффект имело бы подобное изменение ума (метанойя) вчерашнего Савла — «сысоевца», хулителя и газлайтера древлеправославных. А если бы, запечатлевая свой поворот, он еще и послужил бы по древнерусскому чину, какой был бы приток свежих сил в единоверие!

Но увы, пока о. Георгий с неуместным упрямством демонстрирует лишь приверженность протухшим методам «обличителей раскола» XVIII-XIX веков. И плоды его выступлений на этом направлении — соответствующие, то есть скорее отрицательные. Это ему не по Африкам путешествовать, а русские люди — не тутси и хуту. До взаимного покаяния и прощения на святорусской почве пока далеко. Разве кто-то перейдет в РПЦ, послушав полные передергиваний и высокомерного пафоса лекции нарциссичного миссионера?

Автор: Василий Клинцов