Наонное пение. Древность или новодел?

Далеко не все старообрядцы знают, что до церковного раскола на богослужениях звучало несколько иное пение, нежели в современных храмах РПСЦ и РДЦ. Хомовое, наонное пение — это редкое культурное явление, знакомое беспоповцам и немногочисленным знатокам древнерусской музыки. Другое название этого литургического пения — «раздельноречие» (в противоположность этому — истинноречное или наречное пение — это пропевание слов молитв в той форме, в которой они произносятся без пения, как можно ближе к тексту, что упрощает понимание — прим.)

Раздельноречие — это особый вид пропевания древнерусских певческих текстов, распространенный с рубежа XIV-XV вв. до середины XVII в. Если объяснить просто, название «раздельноречие» появилось потому что полугласные звуки (еры), обозначавшиеся буквами «ъ» и «ь», были заменены звуками «о» и «е». К XV веку сформировались специфические особенности раздельноречных певческих текстов, которые стали отличаться от истинноречных текстов: дьньсь — денесе, съпасъ — сопасо. Также термин «наонное пение» означает пение на «о» (буква в церковно-славянской азбуке, называвшаяся «он» и также заменившая собой «ъ», «ь»).

Известный музыковед, исследователь знаток древнерусских песнопений Л. А. Игошев, исследую историю наонного пения, пришел к таким выводам. В частности, он не считал что наонное пение является самым древним, к такой манере церковные певцы шли несколько столетий. Своего апогея наонное пение достигло позднее — в XVI-первой половине XVII века. Тогда и в текстах появились записи с подставленными вместо полугласных полными гласными, причем «ь» заменялся на «е», а «ъ» — на «о». Это явление свойственно было только крюковым записям. Судя по аналогии с современной практикой, при пении тех или иных песнопений не своим специальным напевом, а гласовым псалмодическим шаблоном (в современной практике называемым пением «на самогласен»), никаких разделений речи не бывало — и полугласные просто не произносились в этом речитативе. Таким образом, получались как бы два текста одного и того же песнопения: обычный (для речитатива) и особый «на онъ» (для напева).

По мнению Игошева, в первой половине XVII века, еще до церковного раскола, наонное (хомовое, раздельноречное) пение было запрещено и заменено на наречное (истинноречное). О чем, кстати, писал протопоп Аввакум (Петров), который был жарким сторонником истинноречного пения.

Исследователь считает, что после раскола старообрядцы, главным образом из согласий, не признающих священство, воскресили его в своей практике из традиционалистских соображений. Беспоповцы же, поморцы, например, утверждают, что никакого запрета не было. Традиция наонного пения не прерывалась у поморцев, федосеевцев, филипповцев и прочих согласий старопоморского корня и сохранилась преемственно с дораскольных времен.

При разборе наонного пения невольно возникает главный вопрос: насколько основательны эти претензии на твердое сохранение традиции? Н. Д. Успенский, исследовавший певческую традицию XVI века, обратил внимание на то, что в древнейших образцах знаменного пения преобладал совершенно иной, речитативный стиль пения. В XV-XVI веках, когда традиции древнего пения были несколько утеряны, и, с другой стороны, появились стилизаторские тенденции, согласно Н. Д. Успенскому, в России решили проявить внимание к этой древней особенности. Как это часто бывает при стилизации, чересчур жирно ее подчеркнули — настолько жирно, что зачеркнули сам ее смысл. Ибо на полугласных, замененных на полные гласные, теперь стояли уже полновесные, распевные знамена. В итоге, по мнению ряда исследователей, текст поющихся песнопений стал непонятен.

В начале XVII века, после изгнания польских интервентов, внимание к вопросам веры значительно усилилось. Люди старались сделать все как должно, поправлять ненужное, но внимательно следили за тем, чтобы, поправляя, не разрушать прежние основы. Тогда была предпринята осторожная и грамотная (в отличие от последующих) правка — вычеркивание слов «и огнем», появившихся в чине водосвятия. Правка не прошла без некоторого скандала, но тем дело и ограничилось.

В этой атмосфере появилось множество публицистов, осуждающих нестроения церковной жизни. Среди них были и связанные с чрезмерным преувеличением роли певческого искусства в службе. Так, преподобный Дионисий, герой обороны Троице-Сергиевого монастыря, критиковал известного роспевщика Логина, по прозвищу Корова, за то, что тот сочинял напевы, плохо согласующиеся с грамматикой. В несколько более позднее время критике подверглось и хомовое пение — за непонятность слов.

Кружок ревнителей благочестия боролся с хомовым пением и стоял за истинноречное. Протопоп Аввакум твердо стоял именно за наречное пение: «А где не единогласно пение и не наречно, там какое последование слову разумно бывает?» Инок Евфросин ожесточенно боролся за ясность смысла слов, поющихся в храме. Наконец, в 1652 году появился указ царя Алексея Михайловича об истинноречии. Справедливость требует сказать, что соборного постановления об истинноречии не было вплоть до известного собора 1666 67 гг. Вероятно поэтому значительная часть старообрядцев и приняла раздельноречное пение, с отвержением так называемых признаков — дополнительных пометок, проставляемых непосредственно на крюке, придуманных известным Александром Стремоуховым-Мезенцем. При этом несколько пострадал музыкальный текст.

Лев Игошев ссылается на исследования медиевиста Д. В. Разумовского и делает следующие выводы:

«С одной стороны, наонная старообрядческая редакция напева лучше, чем наречная, сохраняет некоторые тонкости редакции XV XVI веков. Это подтверждается не только безусловно авторитетным высказыванием Д. В. Разумовского. Все интересующиеся этим вопросом могут увидеть, что в ирмосе „Твоя победительная десница“ в наонной редакции сохранена фита, которая была там в древнейших образцах, а в наречной она исчезла. Но, вместе с тем, с другой стороны, в наонной старообрядческой редакции встречаются резкие „отскоки“ от традиции, нетипичные для наречной. Поэтому мы можем определить наонную традицию как совмещающую и сохранность, и стилизацию „под сохранность“. Сама по себе некоторая нарочитость хорошо вяжется с духом искусства старообрядцев-беспоповцев: достаточно посмотреть на поморский стилизационный полуустав, в котором сильно преувеличены многие характерные черты старинного полуустава…

В отношении наонной традиции можно повторить то, что мы уже сказали выше: чрезвычайная точность в отношении сохранения деталей напева и большие (но нечасто встречающиеся) искажения в целом. Что же касается устной традиции, то в ней соотношение скорее обратное: значительные искажения во всем напеве и сохраненные относительно небольшие, но чрезвычайно ценные подробности старинного знаменного пения».

Сегодня наонное пение сохранятся в Древлеправославной Поморской Церкви, у федосеевцев и некоторых других беспоповцев. Хомовое пение встречается и в некоторых старообрядных (единоверческих) общинах Русской Православной Церкви, где этому уделяется серьезное внимание. В РПЦ встречаются забавные попытки переложить на «на онъ» никоновские и иногда и русские тексты.

В 90-е годы в некоторых приходах Русской Православной старообрядческой Церкви также делали попытки возродить наонное пение. Однако большого успеха эти попытки не имели, поскольку прихожане с трудом привыкали к такому пению, а белокриницкие наонщики нередко конфликтовали друг с другом. К тому же в РПСЦ и в РДЦ не было богослужебных книг, по которым можно было бы служить наонное богослужение, в частности Литургию.

Такая книга появилась только в 2018 году, когда свет увидело 4-томное издание «Древнерусские песнопения Божественной Литургии свт. Иоанна Златоуста. Наонная редакция». Эта книга была выпущена Патриаршим центром совместно с Издательством Московской Патриархии.

Работа над книгой шла несколько лет. За это время в рукописных собраниях России удалось выявить ряд рукописей, ставших для исследования ключевыми: в них песнопения Литургии наонной редакции имеют киноварные пометы дораскольного периода. Эти рукописи рассматривались в контексте беспометной традиции того же времени.

На этом материале был проведен анализ разночтений крюковой графики мелодических формул, уточнена звуковысотность и ритмика напевов, выработана единообразная запись родственных мелодических формул. Специально для этого издания на основе рукописей середины XVII века были разработаны крюковой и церковнославянский шрифты.

Приживется ли наонная Литургия в единоверческих приходах, заинтересует ли она поповские старообрядческие согласия? Это может показать только будущее.