Несмотря на активное возрождение старообрядческих согласий в последние тридцать лет, все чаще встает вопрос: а в тех ли формах, что были в прошлом, развивается староверие? Это касается многих вопросов, начиная от обустройства общин и заканчивая вопросами церковного благочестия. Новообрядческие «духовные» стихи, лавки в храмах, химическое лампадное масло и длинные волосы священнослужителей — вот лишь некоторые инославные заимствования, которые можно наблюдать сегодня в староверских храмах и моленных. В 2008 году Союз старообрядческих начетчиков (РПСЦ) высказался следующим образом на эту тему:
«В первой группе находятся заимствования, которые можно охарактеризовать как литургические. Среди них можно назвать ношение в среде старообрядческого духовенства (РПСЦ и РДЦ) различных элементов новообрядных облачений, использование в богослужении новообрядческих погласиц чтения, проникновение инославных сюжетов и способов иконописи, употребление новообрядных и католических традиций в молитве (богородичное правило), частные случаи почитания новообрядных святых в древлеправославной практики. Было отмечено, что многие заимствования хотя и не носят канонического и тем более догматического характера, все же размывают границы самоидентефикации староверов. Такие заимствования приводят к утрате старообрядческих культурно-церковных традиций, воспитывают пренебрежение к церковному и отеческому преданию. Отдельные литургические заимствования граничат с ересью и могут послужить к появлению неправославных мудрствований в среде древлеправославных христиан».
Сегодня мы начинаем цикл публикаций, посвященных инославным заимствованиям.
Внешний вид священнослужителя
В первую очередь это касается клириков поповских согласий — Русской Православной старообрядческой Церкви и Русской Древлеправославной Церкви, которые используют различные богослужебные облачения. Поскольку беспоповские согласия не имеют рукоположенных клириков, то отсутствие таких облачений и общий внешний вид их причетников не играет большой символической роли, хотя, справедливости ради, надо сказать, что беспоповцы по части рядовой богослужебной одежды (кафтанов и сарафанов) носят вещи уже другие, нежели, чем в XVII-XIX веках.
Начнем же беседу с головных уборов. В поповских согласиях получили распространение так называемые протопопские шапки, сиречь митры. Как известно, в древности шапки (митры) имели только епископы, да и то не все. На Руси все архиереи были митрофорными. Первым из архимандритов был увенчан шапкой на Руси в 1624 году преп. Дионисий, тогдашний настоятель Троице-Сергиевой лавры. Причем, наградил его митрой не патриарх Филарет, Московский и всея Руси, а Иерусалимский патриарх Феофан, бывший тогда за милостыней в Москве. То есть, для русских тогда сей обычай был еще совсем новым…
Священники XVII века, причем не только староверческие, но и никонианские, митр не носили. Например, совершенно невозможно найти старинную, дораскольную икону с изображением священника в митре. Зато современных икон, где новообрядческие новомученики изображены в них, встречается немало.
На самом деле, как пишут историки, первым попом, награжденным шапкой, оказался некто протопоп Иоанн Панфилов [1], личный духовник императрицы Екатерины II. Сблизившись с императрицей, скоро Иван Панфилов стал представителем священного Синода — опять же по милости императрицы. А в 1786 году Иван Иванович получил от государыни особую привилегию — право носить митру. Его так и прозвали — «священник в митре», поскольку он резко выделялся в среде даже синодального духовенства. Как гласит предание, именно отцу Иоанну выпала честь тайно обвенчать императрицу с ее фаворитом Григорием Потёмкиным.
И только к царствованию императора Павла I этот обычай стал употребительным, появилось немало «митрофорных протоиереев», да и то, исключительно у никониан. Существуют версии, что первый, кто надел на себя шапку у старообрядцев, был о. Павел Тульский, который считается официальным продолжателем беглопоповцев после принятия основной части поповцев Белокриницкой иерархии. О. Павел Смирнов, прозванный Тульским, присоединился к поповскому старообрядчеству в 1830 году. Служил в Туле до своей кончины в 1861 году. Был одним из последних, дозволенных государством, старообрядческих священников синодального поставления. Так вот, ему надо было показать, что он «первый среди равных» из всех «беглых попов». Даже если это и так, то, стало быть, первая поповская шапка у старообрядцев появилась лишь где-то в середине XIX века. Ныне в митрах щеголяют многие протопопы. Протопопские шапки экспонируются даже на выставках, как исторические старообрядческие головные уборы.
До сих пор на фелонях старообрядческих попов есть пуговицы, да только многие ли ими пользуются? Они, как правило, стали «пришитыми», бутафорскими. А ведь отстегивается передняя часть фелони, в частности, и для того, чтоб взять под нее (фелонь) святое Евангелие. Обратите внимание, святитель Никола на многочисленных своих иконах никогда не держит Евангелие просто руками — всегда или под фелонь, или, реже, под рушник (плат)! Встречаются и обрезанные фелони как у новообрядцев, и без оплечий, ставшие модными в РПЦ в конце XX века, после установившихся контактов с греческими церквями.
Специалист по истории богослужебных облачений О. Григорий Мусохранов комментирует этот вопрос следующим образом:
«Принципиальным отличием является то, что архаичные ризы чаще всего имели одинаковую длину спереди и сзади, впол; а современные укорочены спереди — немного у староверов и беспощадно у новообрядцев. Видимо, человек модернового мироощущения некомфортно чувствует себя в средневековой ризе и перекраивает ее под себя. По всем древним толкованиям риза должна закрывать все тело и как бы ограничивать руки священнослужителя от земных действий».
Еще одним вопросом в облачениях является ношение всеми старообрядческими архиереями саккосов. В наше время почти не встретить епископа в фелони, ее полностью вытеснил саккос.
Справедливости ради надо напомнить, что Освященный Собор Русской Древлеправославной Церкви 2008 года постановил возобновить ношение фелоней у епископов:
«Возродить древний церковный обычай служения Преосвященых Епископов в фелонях с возложением поверх фелоней омофора».
В наши дни на священниках ни у старо-, ни у новообрядцев почти не встретишь древнерусской скуфьи — круглой шапочки-наплешника, вязаной, шитой из сукна или валеной из шерсти, сейчас чаще носят складные четверосоставленные скуфьи. Не было на Руси и камилавок цилиндрической формы, но скуфья и именовалась камилавкой. Не встретить теперь и повседневной священнической одежды Руси — свитки, однорядки, рясы и шубы с нашивками, кафтана средневекового кроя.
Положение со скуфьями мало-помалу исправляется в РДЦ. Тот же собор 2008 года постановил:
«Возродить древний церковный обычай ношения всеми без исключения священнослужителями особых головных уборов — скуфей».
О древности и всеобдержности данного обычая свидетельствует блаженный Симеон Солунский: «Диакони же и иeрее подобные иматиемъ свышше одеяютъ одежды , и на главе скиадиа (τά σχιαάδια — камилавка или в русской традиции скуфья) и прочая обычная одеяния вся крестъ изобразующая , яко самоe скиадионъ . понеже укрествованнаго ради насъ суть служителе , яко и на главе паче кресты носяще . се и яже о диаконехъ и пресвитерехъ вамъ рехомъ». О происхождении же данного обычая блаженный Симеон указывает: «Сия убо одежды общия всемъ , и яко глаголютъ , от царьскаго дара , в честь священьства : яко и синклитицы сими одеяются и скиадий , и сами цариe».
Также имеются и другие исторические источники, указывающие на ношение духовенством скуфей. Так, есть свидетельство немецкого путешественника, географа, ориенталиста, историка Адама Олеария, побывавшего в России в середине XVII века:
«Слушая чтение некоторых глав из Библии, русские одновременно стоят с обнаженными головами перед своими иконами (как ведь и вообще никто, ни даже сам великий князь, не смеет находиться в церкви с покрытою головою, кроме лишь священника, сохраняющего на голове свою „скуфью“, или шапочку, в которой он посвящался)».
У многих старообрядцев поповских согласий вызывает недоумение и желание некоторых священников, не награжденных правом ношения наперсного креста, щеголять с таковым, очевидно, подражая никонианским попам. Эта традиция берет свое основание 20 апреля 1896 года, когда в синодальной церкви был утвержден т.н. «Николаевский наперсный крест», возлагаемый на себя иереями монашествующего и белого духовенства. Тогда, в честь своего восшествия на престол, Николай II издал указ: «Всем состоящим на службе иереям монашествующего и белого духовенства, равно как и рукополагаемым вновь в означенный сан право возлагать на себя крест» установленного образца. До этого времени кресты там выдавались лишь как особая награда. Так, в 1797 году императором Павлом такой крест был установлен как знак отличия. Он составлял четвертую по порядку награду (после набедренника, скуфьи и камилавки).
Еще одной притчей во языцех стал никонианский обычай белого духовенства иметь длинные волосы. Точно не известно, распространился ли он под влиянием беглых ли попов или ради страсти подражательства. Так же длинные мужские волосы сегодня, как и в Римской Империи времен первенствующей христианской церкви, не считаются приемлемыми с эстетической точки зрения. Они прочно ассоциируются с обликом богемных художников, рок-музыкантов, хиппи и прочих категорий неформалов-«волосатиков».
Между тем, пускать длинные волосы, подобно женщинам, в Православной Церкви запрещено самим апостолом Павлом. Он в 1 Послании Коринфянам (гл. 11) говорит:
«Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, для нее это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала? А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии».
По толкованию блаж. Феофилакта, длинные волосы являются знаком покрывала и подчинения.
«Как же не бесчестие для мужа растить волосы, когда он чрез это принимает вид женщины и, поставленный для господства, принимает знак подчинения?» — пишет блаж. Феофилакт. А старообрядческий архиепископ Грузинской Древлеправославной Церкви продолжает мысль:
«И если это бесчестие для мирян, то разве не более ли бесчестит священнослужителей, которые являются поставленными главами, как по природе, так и по священнической власти? Что бесчестно для мужа мирянина по природе, как может быть честью для священника? И наоборот, как может быть честью для священника то, что является таковым только для женщины, и то как знак подчинения и подвластности.
Догматически и канонически священник именно потому и не должен растить волосы, что является не только мужем по природе, но еще и пастырем, главой своей паствы, епископом церкви. Длинноволосый епископ ниже женщины и бесчестен перед Господом! Таков смысл толкования».
Полностью о длинных волосах у священников читайте в материале «Можно ли носить длинные волосы священнослужителям?»
В следующих наших статьях мы продолжим разговор об инославных заимствованиях в старообрядчестве.
Примечания:
[1] «Екатерина дерзнула и „пожаловала“ митрой о. Памфилова. Это была (в 1786 г.) первая митра на голове белого священника. И с тех пор, постепенно разрастаясь до крайностей, этот обычай сделался, не к чести русской Церкви, ее отличием от других ее восточных сестер» (с. 494. А. Карташев «Очерки по истории русской Церкви», т.2).
Комментариев пока нет