Традиции, методы и история духовного образования Церкви. Часть 2

29 июля 2015 года на молодежной образовательной смене детского христианского лагеря «Ржевская обитель» с докладом «Традиции, методы и история духовного образования Церкви: Византия, Древняя Русь, старообрядчество» выступил старообрядческий священник, настоятель Покровского храма РПсЦ в г. Ростове-на-Дону о. Иоанн Севастьянов. Он рассказал о традициях духовного образования. После первой части публикуем и вторую часть доклада, переработанную автором для печати.

***

С начала XIX века практически все старообрядческие школы были разрушены. Например, в Риге единственная русская старообрядческая школа, которую основали старообрядцы в 1832 году, была закрыта. Закрыли Московское старообрядческое училище в 1835 году. К 1850-м годам были закрыты все организованные учебные заведения, конечно же, посредством митрополита Филарета Дроздова.

Совсем недавно мне на глаза попалась книга «Собрание мнений и отзывов» митрополита Филарета Дроздова — пятитомник по церковно-государственным вопросам. Так вот, я поразился отношением никониан к нашему образованию. Это к вопросу о том, что якобы митрополит Филарет многое сделал для старообрядчества. Там есть такая потрясающая фраза: «Нельзя позволять детям раскольников развивать умственные способности, иначе из этого будут происходить новые вожди раскола». Я привел эту фразу никонианам, они сначала не поверили, потом стали как-то это оправдывать и обещали найти объяснение, что на самом деле имел в виду митрополит Филарет. 

В 1832-м году старообрядцам запретили занимать должность учителей школы, хоть старообрядческой, хоть министерской. В 1839 году старообрядцам вообще запретили сдавать экзамены на право учителя, а в 1850-м году старообрядцам разрешили поступать в средние и высшие учебные заведения только лишь при условии принятия господствующего вероисповедания. То есть с 1850-го года старообрядцам полностью перекрыли кислород в получении любого педагогического образования официально.

В середине XIX века уже государственная власть поняла, что старообрядцам нужно давать свободу в образовании. В это время домашнее обучение, школы-келии уже не отвечали тому уровню гимназического образования, который развился в государстве. Большинство старообрядцев боялись пускать своих детей для образования в общие никонианские школы. Я скажу позже, почему.

Но по прошествии 20-ти лет государство увидело губительность этой ситуации, потому что огромная часть русского народа оставалась без образования. Государством была создана целая комиссия графа Н.П. Игнатьева, которая как-то пыталась вводить послабление, что-то пыталась исправить. В результате деятельности этой комиссии старообрядцу Николаю Бугрову удалось в 1860-х годах организовать за свой счет очень серьёзную министерскую школу в Нижегородской области в деревне Поповка. Там училось очень много старообрядцев. И Министерство народного просвещения пыталось этот опыт распространить на всю Россию, чтобы старообрядцы хотя бы таким образом получали образование.

Справедливости ради следует отметить, что существуют некоторые факты благосклонного отношения новообрядцев к нашему образованию. Например, митрополит Иннокентий (Вениаминов). Я нашел интересный документ — переписку нашего купца Ивана Шибаева с Рогожского с митрополитом Иннокентием. Там видно очень благосклонное отношение к старообрядческому образованию. Но это были единичные случаи, а в большинстве своем господствующие архиереи при любой подаче документов на организацию школы выражали отрицательное отношение. Учебное начальство подавало документы сначала в Министерство народного просвещения, а оттуда они шли к местному архиерею. Была такая интересная ситуация. Уже после 1905 года, когда Рогожские старообрядцы подали заявление об организации Старообрядческого института в Москве, им ответили отказом. Есть такая резолюция московского митрополита Владимира, он написал:

Что хорошо для старообрядца, то плохо для православной Церкви.

И этим никониане руководствовались на протяжении всего XIX и XX века в отношении к старообрядческому образованию.

Однако нужно отметить, что даже в ситуации притеснения очень многие старообрядцы не стеснялись получать образование в других школах. У Ивана Шибаева получилась очень длинная перипетия с организацией школы на Рогожском. До 1865 организацию школы запрещали, разрешил только митрополит Иннокентий (Вениаминов). Буквально год просуществовала школа, и её закрыло Министерство внутренних дел. И вот Шибаев посчитал возможным отправить своих детей в лютеранскую московскую школу архангела Михаила. 18 детей старообрядцев, в том числе и дети Шибаева, окончили эту школу в 1870-м году, в архиве есть список этих людей. То есть посчитали, что лютеранская школа — это лучше, нежели дети будут необразованными либо будут учиться в церковно-приходских школах. Хотя, конечно же, и в церковно-приходских школах тоже учились дети старообрядцев.

Я могу сказать к чести Ржевских старообрядцев. Есть такая книга «Вопросы народного образования среди старообрядцев», которую издал Совет всероссийских Съездов старообрядцев. Там приведены очень интересные статистические сведения о том, как старообрядцы относились к образованию до революции. Во Ржеве было порядка семи тысяч старообрядцев. К 1905 году практически все их дети учились в министерских школах, но никто не пошел в церковно-приходскую. При этом, к сожалению, в таких посадах, как Клинцы, Новозыбков, в Стародубском крае очень многие старообрядцы, не имея своих учебных заведений, отдавали своих детей в церковно-приходские школы. В Богородском уезде огромное количество детей старообрядцев, около 900 человек, училось в церковно-приходских школах. К моменту 1905 года в старообрядческих учебных заведениях учился только один процент детей. Это было очень мало. Это было непростым периодом, когда старые старообрядческие методы образования уже не играли прежней роли, образование и развитие науки уже сильно ушло вперед. К сожалению, старообрядцам отрезали кислород к получению педагогического образования, поэтому они не могли соответствовать своему времени. В старообрядческой газете «Слово правды» даже была тревожная статья о том, что пора нам как-то активней приспосабливаться к условиям, перестать игнорировать вообще все образование, пора пытаться встроиться в существующую систему образования. Наблюдались какие-то единичные инициативы, но в целом немалая часть людей вообще считали, что образование не нужно и никак человеку не поможет.

Не хочу вас сильно загружать, поэтому перехожу к следующему периоду истории развития старообрядческого образования. Это период нашего, так называемого, «золотого века» после 1905 года, когда появилась возможность свободно организовывать учебные заведения. Тогда произошло невиданное: государство буквально за два-три года создало целый ряд важных законов, которые давали старообрядцам очень серьезную свободу в получении образования и в организации учебного процесса. У старообрядцев появилась возможность свободно открывать любое учебное заведение. Наряду с открытием учебных заведений старообрядцам дозволили беспрепятственно преподавать в государственных школах старообрядческий Закон Божий.

Закон Божий был очень важным предметом в дореволюционном учебном процессе и стоял на высоком уровне значения, хотя преподавание его в никонианских школах было сквернейшим. Даже никонианские архиереи говорили, что чем ближе к революции, тем хуже преподавался Закон Божий и тем больше он способствовал развитию у детей и воспитанников неверия, чем веры в Бога. Соответственно, главным камнем преткновения для обучения старообрядцев в государственных школах был Закон Божий. Многие авторы пишут о том, что когда дети старообрядцев приходили учиться в министерские школы — даже не церковно-приходские, а в министерские, — то никонианские законоучители пытались отвратить ребенка от старообрядчества. Насмехались, затевая глупые диспуты, где пытались спорить с детьми о догматах веры. Было очевидно в этих спорах, на чьей стороне будет логическая победа. Конечно же, старообрядцы боялись этого влияния.

Старообрядцам в 1905 году сделали существенное послабление, когда позволили приглашать в министерские школы старообрядческих законоучителей. Благодаря этому беспрецедентному шагу Министерство народного просвещения не требовало от наших священников образовательного ценза для преподавания в государственных школах. Это было очень важным моментом, когда обычный преподаватель должен был подтвердить свои способности и квалификацию. А от старообрядческих законоучителей этого не требовалось. Вначале этот закон прописали на 5 лет, потом еще продлили на 5, потом снова наступило время, когда ценз на учительство стал обязательным. Это было важным показателем того, что государство пыталось способствовать развитию старообрядческого образования. К сожалению, в нашей среде это не нашло очень большого отзыва. Единицы старообрядческих священников согласились преподавать в школах Закон Божий для детей старообрядцев.

В целом, мы знаем, что по статистике до 1917 года было построено 1000 старообрядческих храмов. Были вложены колоссальные средства, но при этом было организовано всего лишь 100 старообрядческих школ. Причем в это число входили как очень серьезные школы, такие как в Москве и Саратове, так и маленькие, по 10-20 учеников. Большинство школ были очень и очень низкого уровня образования. Почему-то очень малая часть меценатов была способна заниматься развитием старообрядческого образования. Но существовала и более значимая проблема: не было широкой поддержки со стороны общества, не было серьезного общественная запроса со стороны старообрядцев на создание собственных старообрядческих школ.

Известный старообрядческий епископ Иннокентий (Усов) большое значение уделял вопросам образования, даже никониан привлекал для того, чтобы учить своих ставленников. В Нижегородской епархии владыка Иннокентий на своей квартире, где он жил, за свои деньги организовал пастырские курсы, на которых учились будущие старообрядческие священники. И привлек преподавателем выпускника рязанской духовной семинарии Дмитрия Гаретовского. Этот молодой человек, 24-летний парень, учил будущих батюшек, седовласых старцев. При этом Иннокентия, к сожалению, старообрядческая иерархия не очень поддерживала, несмотря на то, что соборно высказывались за создание школ и их развитие. Мы знаем, что что-то сделал для образования наш архиепископ Иоанн, который оказал поддержку старообрядческому институту, но вообще это были единичные случаи. И епископ Александр (Богатенков) курировал педагогические курсы на Рогожском.

Сейчас мы смотрим оценивающим взглядом на историю нашего старообрядческого образования за 12 лет «золотого века». К сожалению, стыдно понимать, какие средства были потрачены на строительство театров, музеев, строительство храмов, но при этом образованию было уделено очень мало внимания. И даже было противодействие, например, со стороны известных священников, таких как Алексей Старков, Григорий Карабинович. Справедливости ради надо признать, что эти деятели, пришедшие в старообрядчество из никонианства, критиковали всё и вся.

На XII Всероссийском съезде была горячая полемика между будущим епископом Геннадием (Лакомкиным) и епископом Иннокентием (Усовым) по поводу того, не будет ли образованность считаться преференцией в поставлении в священники. Опасались, что у нас может быть такая же система, как у новообрядцев, что будут ставить в священники только тех, кто имеет духовное образование. Боялись заложить мину под будущее существование нашей иерархии, когда образованные, но при этом может даже и неверующие люди возьмут верх в Церкви.

В этой ситуации основную инициативу в деле старообрядческого образования проявляли миряне. Совет Всероссийских съездов провел потрясающую работу, пытался изо всех сил что-то сделать для старообрядческого образования. Была проведена колоссальная статистическая работа, разослали анкеты по 600-ам нашим общинам, чтобы выяснить, что нужно сделать для старообрядческого образования. Было создано справочные бюро по образованию, издана подробная практическая инструкция по организации школ различных уровней. Издали несколько учебников по Закону Божию.

Однако эти инициативы более-менее превратились в систематический результат только в Рогожской Общине. В 1905 году на Рогожском создали начальное училище, в котором училось 40 детей. При этом Община насчитывала 10 тысяч человек. По любым статистическим прикидкам должно было быть не менее 100 детей, учащихся в школе. А где в это время учились остальные Рогожские дети? Когда поняли, что для начального училища нужны квалифицированные преподаватели, было принято решение о создании педагогических курсов. На это было потрачено очень много денег, 3 000 рублей, чтобы подготовить учителей для начальной школы. Через полгода работы из поступивших было выпущено только девять человек, причем на звание учителя экзамен сдали только 4 человека. Решили создавать на Рогожском Городское училище, в 1908 году получили на это разрешение. Власти сразу же пошли навстречу. Это училище было выше начального, из него могли выходить преподаватели начальных школ. Однако в течение учебного процесса выясняется, что опять нет педагогов и для этого учреждения, поэтому в 1910 году городское училище закрыли, и решено было создать институт.

В связи с созданием Старообрядческого института было одно интересное письмо попечителя Московского учебного округа, в котором он удивлялся, что старообрядцы никак не определятся, чего они хотят. Спрашивает в письме:

Где те ученики, которые поступили в Городское училище, куда их определили, и почему без разрешения властей приняли решение закрывать Городское училище и создавать институт?

Попечители Общины пытались объяснить, что у них возникают новые запросы к образованию, и они решили, что им нужен институт.

Опять-таки, что касается создания института. По сведениям Совета съездов, с 1905 года ежегодно в высших учебных заведениях Москвы и Санкт-Петербурга обучалось порядка 200 старообрядцев. В Москве на тот момент было немало образованных старообрядцев, которые получали высшее образование в Московском университете. Но при создании Старообрядческого института никто из образованных старообрядцев не захотел с ним сотрудничать. Даже известный поморец Н. Ануфриев, приват-доцент Московского Университета, который потом стал создавать собственную Старообрядческую Академию. Привлекли молодого человека А.Рыбакова, 27 лет, который начал экспериментировать с созданием института. Он пытался создать совмещенное учебное заведение, которое давало бы, с одной стороны, образование учительского института, а с другой стороны — духовной семинарии. Он совместил две программы, взяв за образец программу Московского учительского института и Московской духовной семинарии.

Многие московские учебные власти выражали недоумение, не понимая, что хотят старообрядцы: учительский институт или духовную семинарию? Учительский институт Министерство просвещения разрешало открыть, а духовную семинарию не могли разрешить, потому что это находилось в ведении духовного ведомства. Нам отвечали:

Синод вами не ведает, потому что вы старообрядцы.

Эта перипетия длилась очень долго. Старообрядческий институт несколько раз менял свою программу, и только в 1912 году был открыт, приняв на обучение 30 человек. Были вложены огромные деньги. Финансировали это очень узкий круг меценатов, по сути двое: Матфей Кузнецов и Павел Рябушинский.

И опять такая вот двойственная позиция. Они не знали, что им нужно, у них было очень мало времени, не было опыта, не было преподавателей. Из семи преподавателей было четыре старообрядца, два никонианина и один протестант. Но они хоть что-то пытались сделать для образования. Считали, что если люди уходят в никонианские учебные заведения, то есть большая опасность, что они там и останутся. Что нужно создавать свое учебное учреждение, чтобы можно было получать образование в старообрядческой среде.

Институт был открыт, построены замечательные помещения, но учиться и преподавать было некому. Из 80 студентов в 1914 г москвичей было только 8 человек. Был сделан всего только один выпуск студентов, и то укороченный — четырехлетний курс. Последний  директор института Климент Швецов так и писал в своем отчете:

Оказалось, что наш старообрядческий институт никому не нужен. Метались из крайности в крайность, пытались организовать то духовное, то светское учебное заведение. И, в конце концов, мы не поняли, что мы хотим. Тут уже пришла война. К сожалению, наша инициатива заканчивается таким плачевным образом.

Известен печальный факт, что ключи от помещения Старообрядческого института советской власти передали сами старообрядцы. Родители тех самых детей, которые ранее учились в начальной школе. Без спроса у попечителей, у руководства Общины они сами организовали родительский комитет, и в 1918 году пришли в Таганский Совдеп, отдали ключи. Таким образом, наш институт превратили в советскую учительскую семинарию, а позже и в среднюю школу.

Что хотелось бы сказать в заключение. Меня очень интересует тема образования, считаю, что это очень болезненная для нас тема. Я считаю, что образование очень важно для осуществления христианской миссии в мире и христианской миссии в душе каждого человека. Вот в Священном Писании мы читаем притчу про таланты и видим, что Господь давал таланты всем. Там не было человека, которому бы Господь не дал таланта, каждый получил в той или иной степени. Я считаю, что наши духовные и умственные способности  — это тот самый талант, который дает Господь и мимо которого пройти нельзя. Конечно, есть у нас и другие способности: наше доброе сердце, вера в Бога, возможность мирского созидания, общечеловеческого творчества. Но мне кажется, что наши умственные способности — это первейший из талантов, который хотел заглушить в нас митрополит Филарет Дроздов. Это данный от Бога талант, который мы ни в коем случае не должны закапывать в себе! Я считаю, что систематическое образование посвящено тому, чтоб через этот труд мы могли приносить в мир наше служение. Через образование мы можем продолжать ту миссию, которую совершал Адам в раю, когда Господь ему наказал возделывать и ухаживать за Едемским садом. Каждый раз мы получаем для себя что-то из автономного знания, извне. И это делает нас способнее.

Конечно, я не имею в виду позицию Симеона Полоцкого, который утверждал, что любое знание — это уже святость. Конечно, нет! Весь смысл нашей жизни, смысл нашего образования — это стяжание Духа Святаго. Но осуществлением этого может быть, в том числе, и образование. Если мы обзорно рассматриваем историю нашей Церкви, мы видим, что образованность, внешнее знание сыграло решающую роль в жизни, истории и самосознании Церкви. Мне кажется, осуществление этого — святая обязанность каждого из нас.

У нас в Общине есть такие ребята, которые спрашивают: «Батюшка, куда мне пойти учиться?» Я вспоминаю себя в 17 лет. Я вряд ли тогда думал, что стану священником. Я вряд ли думал, что буду заниматься тем, чем занимаюсь. Но при этом я почему-то считал, что я должен получить образование, неважно какое. Господь уже потом берет нас, как сосуды. Когда мы наполняем свои сосуды чем-то хорошим, Он берет их и Сам использует, как считает нужным. Я не думаю, что когда Максим Грек шел учиться в католическую коллегию, он знал о том, что будет защищать двоеперстие. Я не думаю, что Андрей Денисов, когда еще учился у Феофана Прокоповича, знал, что он будет защищать старообрядчество и напишет «Поморские ответы». Разве думал апостол Павел о том, какая миссия его ждет, когда он вообще учился иудейству? А мог ли Василий Великий предположить свою будущую работу, связанную с учением о Святой Троице? Но если люди получали образование, то потом Господь их выбирал как ответственных тружеников, которые своей целенаправленностью с юности осуществляли свою христианскую обязанность. Он их брал и ставил на самые ответственные служения. И поэтому я думаю, что образование — это наша христианская задача, и это касается не только молодых людей. Это касается всех! Вы знаете, что современный медик каждые пять лет проходит переаттестацию? Он должен подтвердить свои знания, чтобы продолжать работать. Существует такой анекдот про военного. Полковнику стали делать трепанацию черепа, выложили мозги на операционный стол, вдруг забегает солдат и говорит: «Товарищ полковник, вам дали генерала». Тот поднимается и пошел. — Хирург кричит ему вслед: — А мозги? — А генерал отвечает: —А зачем они теперь мне нужны?!

К сожалению, такая тенденция существует и в нашей духовной среде. Раз уже дали генерала, то зачем теперь нужны мозги? Мне уже ничего добиваться и не нужно, я уже достиг всего. Я уже построил свою карьеру. Но это ошибочный подход. Наши старообрядческие начетчики, наши святые отцы, которых мы имеем примером, являют нам яркий образец того, что учиться нужно всегда. Об этом говорит очень много Иоанн Златоуст. Прочитайте «Шесть слов о Священстве», особенно третье и четвертое. Это же потрясающе! Мы прочитаем там такие вещи, которые вроде даже неприличны для нас. Кто такой батюшка, как он должен себя вести, какой у него должен быть образ, зачем ему нужны современные религии, философии, тенденции в моде и т.п.? Но это пишет Златоуст! Конечно, если почитать Исидора Пилусиота из Западной церкви, то мы услышим противоположный взгляд, он говорит, что священник должен ходить в черной одежде, с немытым лицом, должен вести аскетический, монашеский образ жизни, не стремиться ни к какому образованию, не читать внешних книг. И это примерно современники. Опять-таки в сравнении, вот эти два фактора, откуда они происходят? Они происходят из образования.

Дорогие друзья, я  хотел бы, чтобы вы по-другому посмотрели на возможность образования. Образования и  светского в целом и духовного в частности. Я бы хотел, чтобы вы не видели в образовании какую-то легкую прогулочку — это всегда очень большой труд. Особенно, когда этому не способствуют внешние обстоятельства, когда ты идешь наперекор чему-то. Но вспомним Ивана Федорова. Он был вынужден учиться в католическом университете. Представьте только, какой это был огромный труд, огромное усилие над собой. Вот я учился в никонианском институте заочно, и то я знаю, какая там атмосфера, причем я учился уже в наше время.

Всегда трудно учиться, когда вроде бы нет вынужденных внешних потребностей. Всегда думается так: «Раз диплом уже есть, зачем дальше учиться, книги читать, образовываться?» Вот этот момент всегда трудный. Я думаю, что по большому счету это и было, наверное, причиной отторжения большей частью общества, в том числе и христианского. Нужно было уметь еще встроить в свой образ жизни образование. Я читал в нашем дореволюционном журнале «Церковное пение» историю про одного человека, который учился крюковому пению. Взрослый мужчина, отец пятерых детей, глава семейства, который все лето работал за двоих, чтобы скопить какую-то сумму для своей семьи. И потом на целую зиму оторвался от семьи, ушел за сто верст в соседнюю старообрядческую общину, там жил всю зиму, работал на этого хозяина дома, который был знаток и учил его крюковому пению. За зиму он освоил обучение и стал уставщиком в своей общине. Это же большой труд! Это всегда труд, это всегда какое-то стеснение, в том числе и финансовое.

Но мне кажется, что этот труд освящен Богом. Господь показал через многих своих светильников, что образование необходимо. Необходимо любое образование, а Господь уже потом Сам решает, что ты будешь делать. Вот Козьма и Дамиан. Какое у них было образование? — Медицинское. Господь применил медицинское образование. У Златоустаго, Василия Великаго какое было образование? — Философское. Господь применил и философское образование. И так любое образование: педагогическое, историческое… любое образование может послужить Славе Божией. Оно поднимает наш интеллектуальный уровень. Оно, в том числе, увеличивает наши духовные  запросы.

Когда я поступал учиться в никонианский институт, мне очень многие говорили, что я стану никонианином. Я вам хочу сказать, что чем больше учусь, тем больше утверждаюсь в правоте старообрядчества. Чем больше мои знания в патрологии, истории церкви, догматике, тем больше они утверждают меня в правоте старообрядческого вероучения. И чем больше я там учусь, тем больше происходит отторжение от никонианства. Поверьте мне. Поэтому если человек ставит цель не совсем правильную, то он может где угодно соблазниться, но если есть желание чему-то научиться, то «неблагоприятная» среда, в который ты учишься, не является препятствием. Никому это не было препятствием, если человек ставит перед собой правильные цели. Поэтому я всем вам желаю доброго рвения, мужества, крепости. Желаю, чтобы вы не просто сами учились, а и других зажигали желанием учиться, самообразовываться, повышать свой образовательный и интеллектуальный уровень. Чтобы вы поняли, что этому нет конца. Как говорил мой духовный отец Севастьян, чем меньше ты знаешь, тем меньше граница твоего незнания. Чем ты больше знаешь, тем граница твоего незнания больше.

Конечно, я повторюсь, не должно быть соблазна подменить одно другим. Не должно быть желания показать своего превосходства перед кем-то. Это самое губительное, что может быть в образовании. Симеон Полоцкий — самое такое, образно говоря, яркое этому подтверждение. Стремление к образованию как к превосходству перед кем-то — это самое, что может быть страшное в интеллектуальной деятельности человека. Интеллектуальная работа, как осуществление плана Божьего, как стремление к осуществлению Божьего Промысла, мне кажется, — это самая главная задача наших образовательных возможностей.

Моё желание и цель моего сообщения в том, чтобы вы хотя бы задумались и проверили всё то, что я сказал. Это необычайный большой пласт интересных исторических сведений, которые требуют еще много изучения, особенно, что касается старообрядческого образования. И даже не только для того, чтоб знать, а чтобы и осуществлять в наше время. Ведь история перекликается, и тенденции того времени очень похожи на наши, современные. Поэтому это касается вашего будущего служения в ваших общинах, воскресных школах, семьях, в ваших учебных заведениях, где вы будете учиться и трудиться. Очень большое значение имеет лично ваше переживание этого вопроса, насколько это все необходимо.

Спаси вас Христос!

 

Вопросы от слушателей

Вопрос 1

На мой взгляд, только в современном католичестве пытаются решить вопрос о синтезе традиционного и современного знания. Человек учится, например, в семинарии, потом отправляется в грегорианско-папский институт, потом он целые годы сидит с латинскими манускриптам. Причем он изучает не отдельные произведения, а это может быть целая система, работа на всю жизнь. Как это решается, соединение современного и традиционного знания?

Ответ

Я считаю, что в современной ситуации это выход для старообрядчества. Наш дореволюционный и послереволюционный опыт говорит именно о том, что узкое направление не находит желающих получать конфессиональное образование. Я думаю, что современное соединение светского и духовного образования имеет перспективу. Гармоничное соединение может быть весьма востребованным. Я считаю, что для создания нашего современного старообрядческого учебного заведения было бы хорошо в нем соединить авторитет какого-то ВУЗа. Представляете себе старообрядческий факультет на базе МГУ?! Люди со всей страны приезжают, живут на Рогожском кладбище, преподаватели МГУ ходят на Рогожское и читают лекции. Я думаю, тогда конкурс в старообрядческое училище был бы человек 50 на место. По такому же принципу создавался Свято-Тихоновский институт, в котором я учился. Группа инициативных священников пришла в МГУ к ректору и предложила такое сотрудничество. На базе МГУ создали курсы, потом образовался институт, и вот недавно его преобразовали в университет. Я считаю, что это самое лучшее духовное учебное заведение в России. Я учился и знаю, что там очень хороший уровень духовного образования.

Таким же образом можно было пойти и нам и создать старообрядческий институт. Пусть он будет оплачиваться за счет наших спонсоров. Поступают по нашей квоте 5-6 человек, живут на Рогожском кладбище, участвуют в службах, слушают лекции наших рогожских преподавателей, но в то же время получают образование ведущего российского ВУЗа. Я уверен, что не было бы отбоя от желающих поступить, и не было бы этой узкой направленности.

Я прекрасно понимаю молодых людей, которые закончили 11 класс и думают, поступать ли им в Московское Духовное училище. Вот и меня иногда спрашивают наши ребята:

Батюшка, куда пойти учиться? Если мы пойдем в Московское Духовное училище, кем мы станем?

Я честно отвечаю, что не знаю. В нашей воскресной школе платят 5 тыс. рублей в месяц. Ну, может быть, станешь священником. Это у никониан, поступая в духовную семинарию, ты автоматически можешь стать священником. А у нас неизвестно, будешь ли к тому времени достоин и выберет ли тебя община? Поэтому человек, поступающий в старообрядческое учебное заведение, должен ясно видеть свои перспективы: сможет ли он стать священником или нет. Поэтому было бы выгодно воссоединение со светским образованием. Эти возможности все имеются: есть и средства, и помещения, и люди, имеющие связи на всех высоких уровнях. Но почему-то этого не делается.

 

Вопрос 2

Вопрос о развращении неокрепших умов юных старообрядцев, получающих светское образование. Этот риск весьма велик. Если поставить весы, и на одну чашу определить весь сонм святых, и не только в русской церкви, а на другую чашу ту горстку, которая получала образование у нечестивцев, то, конечно же, первая чаша перевесит. Мало того, от этой горстки еще произошло огромное количество ересей…

Ответ

Думаю, Вы путаете две вещи: образование и воспитание. Воспитание — это другое. Есть притча о блудном сыне. Как Вы считаете, совершал ли риск отец, который легко отпустил сына в свободное плавание? Любое педагогическое воспитание, и даже семейное, — это всегда риск. Необходимо доверить дитя в руки Божьи. Конечно же, многие совращались и в греческих, и в никонианских учебных заведениях. Я всегда в таком случае привожу пример с Иудой. У Христа было 11 нормальных апостолов, а 12 оказался отродьем. Неужели я могу воспитать всех своих детей лучше, чем Исус Христос? Я думаю, что нам нужно испытывать нашу веру через обстоятельства. Человека на цепи не удержать в Церкви. Да и что это будет за христианин, который является им только потому, что находится на цепи.

Текст подготовлен автором специально для «Русской веры» на основе стенограммы доклада с сайта new.rpso.ru.