Тайны книг святителя Арсения Уральского

На нашем сайте в разделе «Библиотека» размещена уникальная электронная копия архива старообрядческой Архиепископии, находящегося в фонде № 1475 Российского Государственного Архива Древних Актов (РГАДА). По отзывам исследователей, документы Архива представляют настоящий клад для интересующихся историей старообрядчества. Мы начинаем серию публикаций, основанных исключительно на этих документах. Данная публикация посвящена судьбе и делам старообрядческого святителя Арсения, епископа Уральского. Будучи епископом Уральско-Оренбургским, Арсений был избран временным управляющим Московским Архиепископским престолом. Многие христиане хотели его видеть Архиепископом Московским и всея Руси, называя его «великим светильником», «учителем православия».

Впервые в истории рунета в этой статье публикуются деяния Соборов, посвященные внутристарообрядческой полемике об исправлении Богослужебных книг. Приоткрываются тайны, связанные с некоторыми книгами, чинами и последованиями, используемыми сегодня в поповских направлениях старообрядчества. 
 

Юность Анисима

Будущий святитель Арсений Уральский (в миру Анисим (Онисим) Васильевич Швецов) родился в 1840 году в деревне Ильина Гора Олтушевской волости Вязниковского уезда Владимирской губернии (ныне деревня в Володарском районе Нижегородской области) в крестьянской семье старообрядцев-безпоповцев нетовского согласия. Анисим получил домашнее образование, а когда ему исполнилось десять лет, поступил в удельное училище в Красном Селе, неподалеку от города Гороховец Владимирской губернии. Через три года он благополучно окончил учебу.

Анисим занимался крестьянским трудом. В 12 лет он решился стать отшельником, попросил безпоповских старцев найти ему место, где он бы мог жить, подвизаясь в духовных трудах. Пробыв около года у старцев в лесу, который назывался Удельный бор, Анисим, по настоянию матери, вернулся домой. Когда родители Анисима обеднели, он пошел работать у купцов-безпоповцев Першиных в городе Коврове. Купцы Першины промышляли хлебной и рыбной торговлей, их суда ходили до низовьев Волги.

В это время Анисим читал много богословских книг, общался со старообрядцами разных согласий и пришел к выводу о ложности учения о прекращении истинного священства.
 

Знакомство с архиепископом Антонием. Признание белокриницкой иерархии

Однажды купец Першин взял Анисима с собой в Москву. Першин отправился по делам, а Анисим — смотреть столицу. В одной из старообрядческих часовен он познакомился с неким богомольцем и отправился с ним на квартиру архиепископа Антония (в миру Андрей Иларионович Шутов, 1800/1812–1881 гг.), который тоже был родом из безпоповской семьи.

Анисим был любезно принят первоверховным пастырем и после продолжительной беседы убедился в истинности белокриницкой иерархии. Вскоре Анисим присоединился к старообрядческой церкви. Он долгое время работал письмоводителем при владыке Антонии. Продолжал изучать богословскую и историческую литературу, учил греческий язык. Вслед за Анисимом белокриницкую иерархию признали его родные и односельчане. Его стараниями в родной деревне был построен деревянный храм во имя Святой Троицы.

Литературные труды в защиту белокриницкой иерархии. Иноческий постриг

Первые богословские труды

В 1883 году в Румынии Анисим организовал старообрядческую типографию и издал свой первый труд «Истинность старообрядствующей иерархии». В начале 1885 года он принял иночество с именем Арсений, а вскоре  был рукоположен во священноинока. Священноинок Арсений жил в скиту в Нижегородской губернии, где организовал нелегальное гектографическое издание старообрядческих книг. Здесь увидели свет его сочинения «Оправдание старообрядствующей Церкви» и «Книга об антихристе». В 1888 году был издан составленный Арсением «Краткий практический устав»; в 1880–1890-х гг. были изданы «Чиноприемник и чин св. Крещения», «Чин исповеди», и сейчас употребляемые старообрядческой Церковью. Спустя некоторое время издательство было переведено в Нижний Новгород.

Еще в 1887 году Освященный Собор обвинил священноинока Арсения в исправлении служебника. На что Арсений согласился предоставить книгу соборному рассмотрению. 27 октября 1888 года было принято соборное решение: Освященный Собор Старообрядческих Епископов, собравшихся в Москве постановил:

Аще кто из епископов или священников и прочаго церковнаго причта, дерзнет заподозривать древние служебники и требники и все церковные уставы, напечатанные при пяти Московских патриархах, бывших до Никона, и не служить по них Божественныя службы, или отменит из них какия либо молитвы, положенныя святыми Отцами, то таковых Епископов и всех священных лиц не взирая ни начто, аще не раскаются подвергать по канонам церкви наказанию временнаго запрщения, до соборнаго разсмотрения, в том и утверждаем своеручным подписом:

Смиренный Саватий Архиепископ Московский
Смиренный Пафнутий Епископ Казанский
Смиренный Сильвестр Епископ Балтский и Новозыбсковский
Смиренный Кирилл Епископ Нижегородский
Смиренный Паисий Епископ Саратовский
Мефодий Епископ Томский в лице Епископа Селивестра Балтовскаго [1].

Священноинок Арсений много путешествовал: посетил Поволжье, Урал и Украину. В сентябре 1890 года он был арестован в Черниговской губернии за «явное оказательство раскола», но весной 1891 года освобожден под залог (по ходатайству старообрядца Г.А. Гусева). Священноинок Арсений собрал библиотеку старообрядческих книг, кроме того, он занимался обучением молодых начетчиков, среди которых были Иван Григорьевич Усов (1870–1942 гг., в иночестве Иннокентий, будущий митрополит) и Федор Евфимьевич Мельников (1874–1969 гг.).

На Уральской кафедре

После смерти Виктора (Лютикова, ум. 1897 г.), епископа Уральского и Оренбургского, 24 октября 1897 года, в с. Безводном Нижегородской губернии, епископами Кирилом (в схиме Константин, Мухин, ум. 1903 г.) Нижегородским и Иоасафом (в миру Иван Петрович Зеленкин, 1838–1912 гг.) Казанским и Вятским, священноинок Арсений был возведен в сан епископа Уральско-Оренбургского.

Стоит заметить, что своим епископом священноинока Арсения выбрали уральские старообрядцы, отправив в Москву прошение, которое было одобрено старообрядческими иерархами. Священство и миряне из разных городов в письмах поздравляли новоизбранного владыку Арсения. Вот одно из таких писем:

«Истинно Благочестивый Архипастырь и Благоревностный защитник Святой Соборной и Апостольской Церкви. Епископ Уральский и Брат наш о Христе Владыко Святый Арсений! Благодать мир и милость Господа нашего Исуса Христа да будет с Вами присно всегда и вовеки. Получивши известие от Вас о возведении Вашего Преосвященства в Сан Архипастыря Уральскаго и Оренбургскаго мы возблагодарили милосердаго Господа премудропромышляющего о общем благе Святой Церкви своей, а посему долгом считаем Братолюбие принести Вашей Святыни истинное и сердечное поздравление с получением Святительскаго Сана и дапоможет Он Преблагии Вам достигнуть во всем благом совершенства на радость и спасение многих душ жаждущих спасительной и истинно-благочестивой воды учения Христова. И тако пребывал к Вам с искреннейшим нашим благожеланием и Совершенного Любовию по Бозе прошу от Вашего Преосвященства взаимно мира благословения и Святых Ваших Молитв о моей немощи и о всей убогой нашей пастве. Смиренный Антоний (в миру Афанасий Григорьевич Паромов или Поромов, 1855–1918 гг. — прим. автора) Епис. Тоб и Колыванский» [2]. 

Временный блюститель Архиепископского престола

5 августа 1898 года  Арсений, епископ Уральский,  был назначен временным управляющим (на 1 год) Московской архиепископии, поскольку владыка Саватий (в миру Степан Васильевич Левшин,1824–1898 гг.) был удален на покой за расписку властям не именоваться архиепископом Московским:

ОСВЯЩЕННАГО СОБОРА БОГОЛЮБИВЫХ ЕПИСКОПОВ, господам выборным Московскаго Старообрядческого общества и прочим старообрядствующим обществам гарда Москвы, ОБЪЯВЛЕНИЕ

Освященный Собор боголюбивых епископов, собравшись в назначенном месте 3-го августа 1898 года, в первых двух заседаниях слушал все письменные и устныя предложения, заявления и объяснения, относящиеся к избранию Архиепископа на вдовствующий престол. По долговременном и внимательном обсуждении этаго дела, Собор не нашел возможным в настоящее время утвердить Архиепископа на вдовствующий Московский архиепископский престол, и потому определил таковое отложить до более благоприятного времени и на основании 75 (по нов. пер. 85) правила Карфагенскаго собора назначил на один год временно управляющего московскою вдовствующею епархиею Преосвященнейшаго Арсения епископа Уральского, как достойнаго иерарха по своим личным высоким качествам и по своей общественной деятельности на пользу Церкви Христовой. Начало упомянутого срока считать 4 августа 1898-года.

Для подробнаго объяснения всего этаго дела прилагаем копию с соборнаго определения и присовокупляем что по всем делам церковным Вы должны обращаться к настоящему блюстителю московского архиепископского престола Преосвященному Арсению епископу Уральскому. Довести сие объявление для сведения тех, кому оно относится мы поручаем почтеннейшему старшине господ выборных господину Ивану Алексеевичу Пуговкину. Призывая на всех вас мир Божий и наше благословение: молим Господа Бога о мире всего мира и устроении св. Божиих церквей и о совокуплении всех. Августа 5-го дня 1898-го года.

Отечески любящие Вас: Председатель Собора
Смиренный Алексий епископ Самарский и Симбирский

Члены Собора:
Смиренный Арсений епископ Уральский и Оренбургский
временный блюститель московской вдовствующей архиепископии
Смиренный Анастасий епископ Измаильский
Старообрядческий смиренный Алексий епископ Самарский
Смиренный Иоасаф епископ Казанский
Диакон Филипп Привалов в лице Силуана епископа Кавказскаго
Уполномоченный Антония епископа Тобольского и Колыванского священноинок Феофилакт
По доверию Селивестра епископа балтовскаго и новозыбковскаго, инок Иоанн Картушин
Нижегородский епископ Кирил

18-авг. 1898-г. Сельцо Богородское 
С подлинным верно: диакон А. Богатенко
Московск. губ.» [3].
 

Клевета на епископа Арсения

После назначения владыки Арсения временным управляющим Архиепископским престолом в Москве в старообрядческой среде появились анонимные недоброжелатели, которые принялись распускать нелепые слухи о его стремлении занять Московский престол. На минувшем соборе, 5 августа, его обвиняли в исправлении чинов исповеди и крещения по потребникам патриарха Никона и Киевского митрополита Петра Могилы. Епископ Арсений дал обещание не распространять исправленные чины до соборного рассмотрения [4]. Однако на эти клеветнические обвинения епископ Арсений подготовил пространное «Объяснение».
 

---

Освященному Собору боголюбивых российских старообрядческих епископов
Арсения Епископа Уральского
Объяснение

---

На Освященном Соборе Епископов, бывшем в августе сего 1898 года, на меня, между прочим, взводились от некоторых лиц обвинения, что якобы я исказил чинопоследования исповеди и крещения. Таких обвинительных бумаг было представлено на Собор только две: 1, от попов города Казани с некоторыми гражданами, под названием «Голосъ», и 2, доверенность митр. Афанасия протоиерею Маркиану. На обвинения, изложенные в них, я дал тогда Собору устныя и письменныя объяснения, предлагая ему разсмотреть без пристрастно взводимыя на меня обвинения.

Собор эти мои объяснения принял во внимание, на подробное разсмотрение упомянутых чинов исповеди и крещения отложил до будущаго времени, по случаю неимения на это времени. А меня, как отдавшагося на правильный суд Собора, он не признал еретиком, как несправедливо требовали вышеупомянутые бумаги, и потому вручил мне на целый год управление вдовствующей московской Архиепископии. В силу этого я прошу Освященный Собор приступить ныне к подробному разсмотрению упомянутых чинов исповеди и крещения. К этому меня побуждает еще и следующее обстоятельство.

Чрез несколько времени по прибытии моем с Собора в Москву, в этом городе, а быть может и в других местах, появилась какая-то «записка», отпечатанная на литографии. К этой «записке», занимающей два с лишком листа, предпослано «заявление» «съезду (т. е. Собору) Епископов от господ Выборных города Москвы», таковое «заявление» действительно было представлено на собор 3-го августа, но при нем никакой «записки» не было приложено.

Хотя в нем и было поставлено слово: «записка», но под этим словом могло разуметься самое заявление, как понял и Собор 3-го августа. А впоследствии кто-то вероятно злоупотребляя этим словом, сочинил «записку» в два с половиной полных листа. Если это так, то значит записка сия есть не иное что, как подлог, достойный не внимания, а полного отвращения. Но быть может, податели «заявления» сами сочинили ее, но не подали на Собор, и таким образом обманули весь освященный Собор боголюбивых Епископов. После Собора распространяющие упомянутую записку обманывают весь народ, всю Россию, всех христиан, что якобы Собору была подана важная «записка», но он по пристрастию не обратил на нее внимания, каковое мнение, и распространяется  и укореняется теперь во многих. Не нахожу нужным указывать, как Собору следует отнестись к таким обманам, позорящим и епископов и целый собор и приносящим вред Церкви Христовой. Я только как бы мимоходом обратил на это ваше внимание. Главное же я хочу заняться разсмотрением самого содержания упомянутой обманной «записки», так как оно собственно меня и касается.

1. В «записке» взводятся на меня обвинения, что будтобы я «злокозненно» стремился без соборнаго определения восхитить вдовствующий московский Архиепископский престол. Но это ничем недоказанная клевета. Ибо я никого не стремился занять этот престол, а если и был временным управителем, то единственно только по определению Собора, а вовсе не по своему желанию. Но чтобы я стремился всегда быть московским Архиепископом — в этом меня никто уличить не может.

2. В записке говорится, что будтобы чины крещения и исповеди я исправил с требников: никоновскаго и Петра Могилы (в миру Петр Симеонович Могила, 1596–1647 гг., Митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси, экзарх Константинопольского трона, представитель боярского рода Могила — прим автора). Но это ложь и клевета. Я исправлял упомянутые чины вовсе не по этим требникам, а, как указано в надсловии к чину крещения, по потребнику Гедеона Балабана (в миру Григорий Маркович Балабан, 1530–1607 гг., епископ Львовский и Каменец-Подольский (1569-1607 гг.), церковный и политический деятель Речи Посполитой — прим. автора),  Епископа Львовскаго, печатанному в 1606 году и по виленскому, изданному в 1618 году и по другим древлеправославным и старопечатным требникам. А эти книги вовсе не еретическия, а православныя. Но чтобы вы видели откуда и что я брал и по каким причинам, — представлю здесь подробное объяснение на эту записку:

3. В записке говорится, что в чине исповеди начальных слов священника, обращенных к исповеднику: «Припади и поклонися Богу, ему же согрешил еси». Этих слов нет также в требниках: древлеписьменном и печатанном в Вильне, которыя я сейчас сам представляю. Согласно этих требников и я не поместил слов: «припади и поклонися», и проч. Притом же эти слова не суть молитва к Богу, а лишь простое приказание, что должен делать исповедник чтобы начать исповедь, и я, излагая весь устав ко исповеди сокращенно, хотя и другими словами, но вполне достаточно выразил и сие приказание тако: «Повелит (духовный отец) исповедником поклонятися до земли, глаголя: «Боже, очисти мя грешнаго» и проч.      

4. Записка указывает, что исключена мною третия молитва в начале исповеди. В начале исповеди первых пяти московских патриархов среди псалмов четыре молитвы положено. А в требнике Гедеона Балабана епископа Львовскаго и двух древлеписьменных чинах исповеди одной четвертной а другой при следованной псалтыри, положено в исповеди не четыре, а только три молитвы. Это я указываю теперь только по тем требникам, которые сейчас случились у меня под рукой. Но я и еще видал с подобным разнообразием не мало разных древлеписьменных и древлепечатных на юге книг. В виду всего этого я нашел не предосудительным поставить в начале исповеди три молитвы, каковое число молитв имеется во многих из упомянутых требников.

5. Записка обвиняет меня в том, что я не выписал вполне увещаний исповедникам и оставил 12 вопросов догматических. Это сделано потому, что в древлеписьменных чинах исповеди и старой полной печати сего не имеется и что все эти догматическия вопросы делать всем вообще неуместно, например: «ереси какая или волхования и подобных сим не содержишили?» — И тут же духовник приказывает говорить: «не держу», хотя быть может некоторые исповедники и содержат эти заблуждения. Но эти и подобныя вопросы изложены мною в распросах на едине.

6. Записка обвиняет меня в новосотворении сугубой ектении в исповеди. Но сие взято от потребника Гедеона Балабана, почему она и не есть новосотворение.

7. Записка говорит, что опущены поучение детем духовным и поучение священникам. Но сего не имеется в двух древлеписьменных чинах исповеди, которыя я вам сейчас представляю и в потребниках: Гедеона Балабана и Виленском. При том же эти поучения не входят в состав совершения самого таинства исповеди.

8. Записка упоминает еще и о надписании молитв, положенных после отпуста. Это сделано в виде объяснения, для чего эти молитвы приложены к исповеди, согласно с их содержанием. Вообще же я написал чин исповеди единственно для того, чтобы священникам было удобно налагать епитимии по святоцерковным правилам и чтобы были известны им все эти правила, налагающие запрещение или отлучение за грехи. Посему и все вопросы в нем я сделал на основании священных правил, содержащихся в кормчей и в номоканоне и вообще принятых церковию и представил самыя эти правила, хотя в сокращенном виде. Таким образом этот чин исповеди есть как бы указатель для разных справок и для уяснения неясных мест в некоторых старопечатных требниках. Такова цель и назначение упомянутого чина исповеди, который написан мною по просьбе епископа Кирилла нижегородскаго.

Также и чин крещения издан мною для решения и уяснения недоумительных и неясных мест некоторых старопечатных потребников, которые имеются в употреблении у наших старообрядческих священников. При этом имею честь заявить, что я ничего не заимствовал от требников: Петра Могилы и никоновскаго 1658 года. Этих требников я даже и под руками не имел, когда писал чин крещения и исповеди. При написании чина крещения я имел в виду, кроме вышеназванных потребников, каковы: Гедеона Балабана епископа Львовскаго изданный в Стрятине в 1606 году и печатанный в Вильне 1618 года, да древлеписьменный времен княжеских, еще и чин крещения от ересей приходящим в Большем потребнике печатанном в Москве до Никона. Вообще мне, как в чине крещения, так и исповеди и других чинах, я большую часть позаимствовал из требников первых пяти патриархов московских. А записка клевещет, что якобы я все делал согласно никоновскому требнику и Петра Могилы.

1, В записке говорится: «Молитва бабе, егда принесен будет младенец до 40 дней», у о. (ныне епископа) Арсения надписана: «Молитва 2-ая жене родившей», — читается согласно никоновскому требнику 1688 года (в искаженном виде) и Петра Могилы ч. 1, стр. 21. Эта молитва списана мною не с никоновского потребника, или Петра Могилы, а с виленского.

2, Указание записки: Согласно этих же (никоновскаго и Петра Могилы) требников, по молитвах в 40-й день, иерей «полагает младенца на амвон глаголя: ныне отпущаеши»… Это взято с потребников: Гедеона Балабана и виленскаго.

3, Указание записки: отрицании сатаны изменены вопросы: и вопрошает его трижды глаголя: имя рек, обещаваешилися Христу; крещающийся отвещавает: обещаваюся Христу. Иерей: веруешь ли ему; он же отвещавает: верую во Христа и сице исповедую. Верую во единаго Бога Отца Вседержителя и проч. По троекратном же отвещании крещающегося и по троекратном исповедании символа веры, иерей паки вопрошает его трижды: имя рек, обещался ли еси Христу; он же: обещахся Христу. Иерей: поклонися ему. Он же покланяется, глаголя: Поклоняюся Отцу и Сыну и Святому Духу… (сравн. в никон. стр. 30–32 и Петра Могилы стр. 45–47). Эти вопросы согласованы мною с потребниками: Гедеона Балабана, Виленском, древлеписьменном, который теперь вам представляю, и с Большим Потребником Иосифа (?–1652 г., пятый Патриарх Московский и всея Руси (1642–1652 гг.) — прим. автора) Патриарха в крещение орт ересей приходящим.

4, Указание записки: в великой ектении (пред освящением воды и пред миропомазанием) пропущено, согласно никоновскаго, прошение: «о священстве заступления»… Но так написано в потребниках: Гедеона Балабана, Виленском и древлеписьменном, чему я и последовал.

5, Помазывать маслом повелевается токмо на челе, на персех, и на правом и левом рамех, или плещах, и посем диакон или восприемник помазует его… по всему телу. Это я взял от потребников: древлеписьменнаго и большаго печатаннаго при московских патриархах: Филарете (в миру Федор Никитич Романов, ок. 1554–1633 гг., церковный и политический деятель Смутного времени и последующей эпохи; третий Патриарх Московский и всея Руси (1619–1633 гг.); отец первого царя из рода Романовых — Михаила Федоровича — прим. автора), Иоасафе (четвертый Патриарх Московский и всея Руси (1634–1640) — прим. автора) и Иосифе в крещении от ересей приходящих.

6, Пред погружением согласно никоновскаго пропущен возглас: Благословен Бог просвещаяй»… Это согласовано с потребниками: Гедеона Балабана и виленском.

7, При погружении выключено: «и возводя держа к себе лицем»… Это сделано потому, что сего нет потребниках: (стрятинском, или) Гедеона Балабана, и виленском, и древлеписьменном и большом, печатанном в Москве, в крещении от ересей приходящих.

8, По погружении вместо стиха: «Блажени имже отпустишася беззакония»… положено читать весь (этот) псалом 31 трижды. По сем указано возлагать: «крест с гайтаном… срачицу и пояс», с приглашениями и «Ризу мне подажь светлу», и ектения к миропомазанию.

Такой порядок находится в тех же указан. потребн. никоновском и Петра Могилы; в патриарших же до Никона (иосифском и др) псалом 31 и одеяние положено по миропомазании. Все это взято мною вовсе не с никоновскаго или Петра Могилы потребников, а с потребников Гедеона Балабана и Виленскаго.

9, Пред миропомазанием пропущено: «Елицы во Христа», а вместо сего положен возглас: «Благословен Бог просвещаяй»… Пред миропомазанием: «елицы во Христа», нет ни в стрятинском ни в виленском потребниках. А возглас: «Благословен Бог просвещаяй», — я взял из потребников первых пяти московских патриархов, где он поставлен пред погружением в таинстве крещения.

10, При миропомазании пропущено приглашение и помазание на лицы. Почему оставлено это помазание на это я в девятом параграфе надсловия к крещению сделал подробное объяснение, чего здесь повторять нахожу излишним. Но приглашение сего помазания у меня не пропущено, но соединено с приглашением к помазанию очес.

11, Указание записки: По миропомазании: «таже иерей с восприемником и новокрещенным … обходят купель трижды…поюще стих: «Елицы во Христа крестистеся»…затем — «апостол и евангелие», таже «ектения: помилуй нас Боже» и отпуст. Все это изложено согласно тех же требников: Никоновскаго и Петра Могилы с патриарших же — (Иосифовск. и др.) порядок совершенно другой! Указанный здесь другой порядок в написанном нами чине крещения взят не с никоновскаго и Петра Могилы, а с потребников Гедеона Балабана и Виленскаго.

12, Указание записки: По Евангелии выключены молитвы на пострижение власов и на одевание куколя; это положено отдельно, — согласно требника Петра Могилы. Это тоже сделано в согласность потребников: Гедеона Балабана и Виленскаго, как это и было мною указано в 10 параграфе в надсловии к крещению.

13, Указание записки: по крещении изложены новыя поучения к восприемнику и к новокрещенному. Это наглая клевета. Поучения поставлены не новыя, а старыя: к восприемнику из младенческаго крещения, печатанного при Иосифе патр.; а к новокрещенному из крещения от ереси обращающихся, из большаго потребника. Придираясь к чинам исповеди и крещения, ища в них мнимыя погрешности, не стыдясь для этого даже клеветать на меня, сочинитель записки почему-то не указал действительных ошибок вкравшихся по вине писца в чин крещения, именно: в символе веры пропущено слово: со славою, и вместо: «воскресения мертвым», поставлено: «воскресения мертвых». Некоторые, как слышно, ставят мне это в великую вину. Но я не признаю себя виновным за ошибки другаго, за ошибки писца, как не считаю виновным Иосифа патриарха, хотя даже в самом Евангелии, изданном по его благословению, встречаются пропуски нескольких слов, и даже нескольких строк, как например в Евангелии от Луки: в зачале 76 пропущены слова: «молютися, имей мя отречена. И другии рече»; в зачале 114 пропущено: «и благослови их, и бысть егда». Это конечно произошло по неосмотрительности типографщиков, а не по вине самого Иосифа патриарха.

Еще указание записки: В чине освящения воды св. Богоявлении молитвы: «Господи Исусе Христе»… и «Троице пресущная»… показано читать «в слух» и «велегласно». При возглашении: «Ты убо Владыко человеколюбче Царю»… показано «рукою воду благословлять… погружая кресты в воде»… как и требнике Петра Могилы. Все это взято совсем не из требника Петра Могилы, а с трифолоя львовскаго издан. 1638 года и потребника Гедеона Балабана. Об этом я и сделал оговорку, в конце этого чина освящения воды.

Еще указание записки: Чин пострижения иноческаго также изменен и более согласуется с никоновским, чем с иосифовским. Этот чин дополнен мною не с никоновскаго, а с старокиевскаго потребника и из книжицы: описание чинов и обрядов ветковской церкви. В заключение сего объяснения нахожу нужным сказать, что сочинитель записки был человек недобросовестный и низкий, и взводит на меня обвинения слишком недобросовестно и низко. Ибо он всюду, во всей своей записки, утверждает, что я исправлял упомянутыя чинопоследования с требников: никоновскаго и Петра Могилы. Между тем я в надсловии к чину крещения указал те источники, которыми я руководствовался при написании этого чина и в согласность с которыми я его написал, именно: требники: Гедеона Балабана епископа Львовскаго, изданный в Стрятине в 1606 году, печатанный в Вильне в 1618 году и Большой и малый потребники, изданныя при первых пяти московских патриархах.

А сочинитель записки, зная хорошо это мое указание (ибо он в своей записке ссылается на надсловие к чину крещения, которое он, поэтому, знал отлично), зная это, упорно утверждает вопреки очевиднейшей истине, что я все брал с требника никоновскаго и Петра Могилы, стремясь также беззаконным образом оклеветать меня, что якобы я еретичествую, или руководствуюсь еретическими книгами. Но из представленных объяснений и книг вы можете видеть, что я ничего не брал ни с каких еретических книг, при написании вышеназванных чинов, а брал исключительно из православных книг, перечисленных выше, на которыя я и ссылался в надсловии к крещению. И если бы эти книги были неправославны, то сочинитель записки не преминул бы сказать, что Арсений исправил чины по еретическим книгам. Но он так не посмел утверждать: а это свидетельствует, что эти книги опорочить нечем. А что я исправлял чины именно с них — это вы можете сами проверить сейчас. Если же в моих чинах и встречается сходство или согласность с никоновским и Петра Могилы, то в этом не моя вина. Ибо такое же сходство можно найти и у иосифскаго с никоновским требником. Например: в иосифовском требнике написано: «паки и паки миром Господу помолимся», и в никоновском тоже самое. Значит Иосифовский потребник согласен с никоновским. Так точно сочинитель записки придирается и к написанным мною чинам.

В записке упоминается еще о богословии. Но о богословии я дал подробное разсмотрение и объяснение в целой тетраде, написанной по этому предмету. Это до сих пор никем из православных основательно не опровергнуто, даже и самим сочинителем записки. Посему давать вновь объяснения по этому предмету не представляется нужным. Изложив все это, покорнейше прошу Освященный Собор сделать свое правильное и беспристрастное разсмотрение и постановление о написанных мною чинопоследованиях. Пребываю согласный со всеми законными определениями Освященнаго Собора 10 октября 1898 г.

Смиренный Арсений,
Епископ Уральский и временный блюститель московской вдовствующей Архиепископии» [5].

Многие христиане хотели видеть владыку Арсения Архиепископом Московским

Однако большинство христиан встретило назначение Уральского епископа временным управляющим Архиепископским престолом восторженно, благодаря Бога за такого заботливого архипастыря. 11 октября 1898 года Освященному Собору пришло прошение от христиан Иваново-Вознесенкой церкви и соседних приходов, которое подписали около 30 человек:
 

Постановление Освященнаго Собора Боголюбивых Епископов,
бывшим в Марте семьдесят седьмого года,

управлять всеми делами вместо Архиепископа Саватия по Московской Кафедре было поручено Епископу Уральскому Арсению, о чем мы были уведомлены бумагою и приносим по сие время наши убогия молитвы за сего великаго пастыря и Владыку нашего, как принадлежащие к его пастве и управлению, узнавши по достоверным слухам, что на втором Соборе наших Боголюбивийвеших Епископов, бывшем в Августе семьдесят седьмого года, управление делами Московской Кафедры продолжено, за упоминаемым выше пастырем еще на один год, чему мы сочувствуем и благодарим и просим Бога, что бы сей великий пастырь был на всегда на сей престол оставлен и утвержден, как вполне достойный онаго; и посему просим всепокорнейше Освященный Собор Боголюбивых Епископов, принять нашу просьбу и сердечное желание видеть всегда на Московской Кафедре, в лице Московскаго Архиепископа уважаемаго нами архипастыря и великаго учителя православия Епископа Арсения Уральскаго, как много потрудившагося ради защиты православной Церкви и увенчавшаго свои труды неоцененными и несокрушенными памятниками известными всем любителям Духовной литературы.

Припадаем к святым стопам Вашим и просим не оставить нашей просьбы — не угашать светильника великаго светящаго всем нам и своим светом озарившаго многия души ко спасению, а дать оному более гореть и согревать остывшия до окаменения сердца и что бы оныя сознали как не удобно и опасно прать противу рожна. Если Господу Богу угодно будет и всему Освященному Собору избрать и утвердить выше упомянутого Епископа Арсения на Московский престол, то и наше Общество изъявляет свое духовное сочувствие принять Епископа Арсения и быть нашим верховным пастырем и тем оказать величайшее добро для всей православной Церкви, для которой Сын Божий Господь наш Исус Христос принес себя в жертву.

Прося Вашего прощения и святаго благословения остаемся ожидать Вашей великой милости, Ваши духовные чада. г. Иваново-Вознесенск, 11 октября 1898 года [6].

Известно, что после удаления на покой архиепископа Саватия, епископ Арсений выступил с заявлением о том, чтобы никого из епископов, участвовавших в суде над архиепископом Саватием не назначать на московскую святительскую кафедру, дабы  никто не подумал, что Архипастыря отстранили злонамеренно. Но, Освященный Собор решил иначе.

Возникшая клевета на Уральского епископа, временного блюстителя Московского архиепископского престола, анонимные претензии, способствовали тому, что он обращался к Освященному Собору:

примите во внимание и уважьте мою искреннюю просьбу хотя теперь: ради Бога отстраните меня от избрания в кандидаты на тернистый для меня престол, как я уже заявил о сем и на Соборе 19 марта сего года и не принимайте ни от кого и ни каких просьб, ни письменных ни словесных об избрании меня в кандидаты на московскую архиепископию [7].

Продолжение статьи

---

Источники (доступны прямые ссылки на архивные документы в нашей библиотеке):