Борьба с курением табака и его разрушительными последствиями для здоровья, развернувшаяся в последние десятилетия в США, Европе, и не так давно докатившаяся до России, на самом деле имеет гораздо глубокие корни в нашей стране. Беспристрастные свидетельства исторических источников говорят о том, что как минимум до второй половины XVII века табак был категорически запрещен на Руси, а после церковного раскола на острие борьбы с табакокурением оказались старообрядцы.
Табак до церковного раскола
Табак впервые был привезен в Россию во времена Ивана IV, как пишут некоторые историки, в 1553 году. Первые партии табака привозились иностранцами не столько для распространения, сколько для употребления в личных целях. Однако вскоре о новом «зелии» стало известно в обществе и государственных кругах. Табак мало-помалу стал проникать в русское общество. Особенное распространение он получил среди русских моряков, которые могли приобретать его во время заходов в зарубежные порты. По настоянию патриарха Филарета гражданские власти в 1634 году издали указ, воспрещающий всякую продажу и употребление табака.
Относительно курения, при Михаиле Федоровиче его распространение встретило активное сопротивление со стороны государства, а также церкви, считавшей «табачище» дьявольским зельем, «богомерзкой бесовой травой», противоположностью церковного фимиама, изобретенной сатаной, с целью привлечения как можно большего числа душ грешников в ад. Курение при этом рассматривалось как средство общения с нечистой силой и считалось грехом. В указах появились строгие предупреждения:
А которые стрельцы и гулящие и всякие люди с табаком будут в приводе дважды или трижды, и тех людей пытать, бить кнутом на козле или по торгам; а за многие приводы у таковых людей пороти, ноздри и носы резати.
В главном документе, фактически конституции страны середины XVII века — «Соборном Уложении», говорилось:
В городех о табаке заказ учинен крепкой под смертною казнью, чтобы нигде русские люди и иноземцы всякия табаку у себя не держали и не пили, и табаком не торговали. А кто русские люди и иноземцы табак учнут держати, или табаком учнут торговати… и за то тем людем чинити наказание болшое бес пощады, под смертною казнью, и дворы их и животы имая, продавати, а денги имати в государеву казну («Соборное уложение» 1649 г., 25-я глава).
Архидиакон Антиохийского патриарха Павел Алеппский оставил следующие воспоминания во время своего путешествия по России: «Московиты никого (из провинившихся иностранцев), видя их мерзкие поступки, они после того, как прежде вполне доверяли им, стали отправлять их в заточение, ссылая в ту страну мрака, в частности же за курение табаку предавать смерти… Когда приехал сюда митрополит Миры, то за многие гнусные поступки его и его служителей и спутников — оказалось, что его архимандрит, а также его мнимые родственники и дьякон курили табак — немедленно всех их сослали в заточение…».
Табачные забавы Петра Великого
До конца XVII века табак еще несколько раз запрещали, приказывая «смотреть настрого, чтоб посадские люди в… карты не играли и поганого табачного зелья не жевали, в ноздри не пихали и не курили», но в 1697 году все запреты были отменены. Посетивший Англию Петр I сам сделался заядлым курильщиком и начал насаждать в России употребление табака как атрибута европеизированного быта, наряду с бритьем бород и «немецким» платьем.
Иногда говорят, что Петр привез табак и увлечение курением после своей поездки по Европе. Однако на самом деле это не так. Будущий император, проводивший лучшие дни своей юности в Немецкой слободе (ныне Лефортово), построенной в 1652 году для поселения иностранцев, вероятно, начал еще курить задолго до своей поездки в Голландию. Известно, что первыми его друзьями были заядлые курильщики — шотландец генерал Патрик Гордон и швейцарец Франсуа Лефорт. Очевидно, что к этому моменту юный царь уже был страстным курильщиком, ибо уже в феврале 1697 года царь издает указ о разрешении продажи табака:
Продавать оный явно в светлицах при кабаках.
Знаменитая дипломатическая миссия, известная под названием «Великое посольство», началась несколько позже, в Европу царь прибыл спустя несколько месяцев после легализации табака. Страсть ко всему иноземному слепила царя, уже в ходе первых встреч с европейскими политиками и дельцами Петр обещал дать все преференции в деле распространения табакокурения и табачного бизнеса в России. Сохранился весьма любопытный доклад секретаря Британского посольства в Гааге наверх, в Лондон:
Король встретился инкогнито с московским царем в Утрехте. Непосредственная польза, которую мы пытаемся извлечь из этого, состоит в том, чтобы он позволил нам ввозить табак в его владения.
Табачная торговля занимала в то время особое место в экономике Британской империи. Британия в огромных количествах вывозила табак из своих колоний в Виргинии и Мэриленде. Огромные неосвоенные просторы восточных соседей манили английских дельцов. Им было все равно, отравить ли табаком целое царство, как в случае с Московией, или спровоцировать опиумную войну, как в Китае. Лишь бы получить денежную прибыль. Именно поэтому лондонские табачные магнаты ждали Петра с несказанным нетерпением и сделали всё, чтобы он надолго запомнил свое пребывание на туманном Альбионе. Визит Петра в Лондон закончился не только получением многочисленных подарков, но подписанием принципиального соглашения о поставках английского табака в Россию. Принципиальные условия контракта были обговорены уже к концу февраля. Англичане получали в России табачную монополию на срок от двух до семи лет и согласились платить по 4 копейки за каждый фунт табака, ввозимого в Россию. Уже к сентябрю 1699 года в Россию было совершенно легально ввезено полтора миллиона фунтов табака.
С этого момента можно говорить о крупномасштабной табачной наркотизации России. Царь Петр не просто подавал пример в курении, но и требовал, чтобы его приближенные, да и все государственные сановники и военные курили трубку и голландский «руль» (сигару), или просто нюхали зелье в табакерке. Через несколько лет, в 1705 году, осознав прибыльность табачного дела (а по сути население России стало становиться табакозависимым), Петр учреждает казенную табачную продажу. В 1716 г. открылись две табачные фабрики — в Петербурге и малороссийской Ахтырке.
Некоторые авторы полагают, что пристрастие Петра I к табаку объяснялось не только личным расположением к курению и коммерческой выгоде от табачной наркотизации, но и определенному мистическому значению курения. Во время так называемых Всепьянейших и всешутейших Соборов, созывавшихся императором в течение 30 лет и являвшихся пародией на церковные соборы, табак являлся одним из «священных» веществ, использовавшихся в соборных ритуалах и обрядах. В частности, табак и сера заменяли ладан во время каждения идолам античных богов. Сами «кадила» были исполнены в виде рукомойников или туалетных горшков.
Табак использовался во время церемонии «освящения» нового дворца близкого сподвижника Петра I Франца Лефорта, которое состоялось 21 января 1699 года. Этот ритуал представлял собой глумление над православным чином освящения здания (храмины — в славянском варианте, прим. автора). Вместо того чтобы кропить здание святой водой и кадить ладаном, участники действа несли чаши с вином, медом, пивом и водкой и кадили табаком. Возглавлял обряд лжепатриарх, «князь-папа» Никита Зотов, носивший титул «Всешутейший и всесвятейший патриарх кир-еби Пресбургский, Заяузский, от великих Мытищ и до мудищ». Вместо креста у главы процессии, «князя-папы», были две скрещенные курительные трубки. Дворец Франца Лефорта был «освящен» в честь языческого бога пьянства Бахуса.
Кажется, такое кощунственное «освящение» было осмысленным предприятием Петра I. Впоследствии после кончины Лефорта, последовавшей вскоре после разгульного церемониала, это здание использовалось в качестве царского увеселительного заведения. Здесь проходили мероприятия по экспериментальному внедрению разных чуждых старомосковскому быту и православной традиции культурных явлений. В этом дворце Петр I собственноручно укорачивал русские платья и брил бороды. В центральном зале часто проходили ассамблеи — увеселительные балы. В назидание тем, кто «прошлые времена предпочитал настоящим», во дворце проходили представления, пародирующие старые церковные и национальные обычаи. В частности, свадьба шута Феофилакта Шанского.
Папиросы — от солдатской казармы до иноческой кельи
В XVIII и XIX веках табакокурение продолжало победоносное шествие по нашей стране. Особенный вред здоровью населения сделало изобретение папирос. Теперь курить можно было в любое время и в любом месте. Интересно, что правительство одобрило их производство как раз в середине 40-х годов XIX века, в годы генеральных гонений николаевского режима на старообрядчество. К 1860 году папиросы крутили на 551 предприятии России, а в начале XX века папиросы стали неотъемлемой частью солдатского пайка.
Табакокурение быстро охватило все сословия императорской России. К середине XIX века табачничество стало совершенно обычным, рядовым и весьма распространенным явлением в среде духовенства и монашества господствующего вероисповедания. Современные новообрядческие исследователи даже подчеркивают, что активное курение табака было важным отличительным признаком православного священнослужителя. Вот что пишет на эту тему известный публицист протодиакон Андрей Кураев:
А от кого не пахло табаком в ту пору? Атеистов в стране не было. А вот религиозные люди делились на православных и неправославных. Не курили как раз сектанты — староверы и штундисты (баптисты). Соответственно, запах табака в России XIX века — это был запах человека, принадлежащего к православной вере (А. Кураев «Ответы молодым», ответ 87).
Нередко в оправдание этой страсти современные авторы приводят факты курения разных, ныне канонизированных исторических деятелей и духовных особ. Среди известных заядлых курильщиков называют ныне прославленных святыми императора Николая II, архиепископа Николая Японского (Касаткина), епископа Серафима (Чичагова), старца Макария Оптинского (Михаила Николаевича Иванова) и других. Известный церковный писатель еп. Феофан Затворник (Говоров) так говорил о курении табака:
Курить или не курить есть дело безразличное, по крайней мере наша и общая совесть считает это таким. (Святитель Феофан Затворник. Собрание писем. Вып. 2. С. 240).
Табачничество не только было распространено в среде священнослужителей, но и активно поощрялось в их среде. Так, например, в XIX веке профессора Московской Духовной Академии совершенно официально помимо прочих расходов (наем жилья, покупка книг) получали особую сумму денег для приобретения табака. В Московской духовной академии курили не только преподаватели, но и студенты. В книге «Великий и в малом» есть эпизод, посвященный митрополиту Московскому синодальной церкви Филарету (Дроздову). Рассказывается, как один высокопоставленный чиновник (очевидно, некурящий) после посещения студенческого жилья отметил, что там ужасно накурено, и попросил разобраться с этим московского митрополита. Митрополит Филарет (Дроздов), человек решительный, сторонник жестких мер, в этом случае ничего не смог предпринять, кроме письменного обращения к студентам. В нем он просил подумать о вредных сторонах этой привычки. Историк А. Лебедев пишет, что преподавательский состав и студенты прохладно отнеслись к этому обращению митрополита:
Академия, очевидно, осталась недовольна замечаниями, и некоторое время ничего не отвечала митрополиту. Это обеспокоило его, и он чрез письмо начал выведывать у архимандрита Антония <наместника>, как принято его обращение в академии… Митрополит старался внушить академии, что на его письмо о табакокурении не нужно смотреть как на начальственный приказ, а как на вызов обсудить дело… «Предписания… нет, а писано рассуждение… И не запрещение и надзор имел я в виду, а… чтобы студентам сообщены были рассуждения, которые побудили бы их самих вывести заключения» (Лебедев А. «Великий и в малом», Московский митрополит Филарет. М., 1999. С. 34–35).
Старообрядчество на острие борьбы с курением
Совсем иное было отношение к курению в древлеправославной, старообрядческой среде. Курение считалась не только тяжким грехом, но и крайне нечестивым обычаем. Отрицательное отношение к табаку в среде староверов было связано с несколькими причинами.
- Во-первых, старообрядцам было хорошо известно, как к табаку относились в дораскольной Руси.
- Во-вторых, насильственное насаждение курения Петром I поставило курение в ряд с прочими антинациональными, антицерковными явлениями нового времени.
- В-третьих, само пристрастие к табаку, табачная наркомания и болезни, ей порождаемые, воспринимались староверами как знак низменной страсти, нечестия, кощунства и богохульства.
Старообрядческий фольклор XVII–XIX веков безжалостно критиковал, высмеивал и разоблачал курильщиков. В ряде сказаний табакокурение прямо называлось делом сатанинским, изобретением диавола. В ответ на никонианскую пословицу: «Кто курит табачок, тот Христов мужичок», старообрядцы ответили целой серией поговорок и присловий: «Кто нюхает табак, тот хуже собак», «Курить — бесам кадить», «Кто табак курит, тот святого духа от себя турит», «Табак и кабак — старые соседи», «Табак да баня, кабак да баба — только и надо!», «Кто табачное зелье любит, тот сам себя губит». Среди казаков-некрасовцев, ушедших от гонений на веру и крепостного строя в землю турецкую, ходила пословица: «Кто курит табаки, тот брат царю-собаке», в которой недвусмысленно намекалось на Петра I.
Особое место критике табака уделялось в старообрядческих апокрифах. Часть таких апокрифов была связана с некоторыми продуктами питания, считавшимися по разным причинам нечестивыми. Среди них в разное время фигурировал картофель, сахар, чай, некоторые виды рыб, такие как сом и угорь, зайчатина и конина. Наряду с такими пищевыми апокрифами существовал ряд легенд, посвященных табаку:
Жила одна распутная, развращенная женщина. Вот как-то, охмелев, пьяная, она уснула на дороге. Собрались вокруг нее собаки и вступили с ней в порочную связь. На том-то месте, где происходило это срамное дело, вырос красивый цветок с приятным благоухающим запахом. Некоторые из-за запаха начали собирать эти цветы. Поначалу люди не знали, что с ними делать. Кое-кто попробовал употреблять их в пищу, но цветы оказались ядовитыми, и люди стали умирать. Так продолжалось до тех пор, пока некто не догадался высушить эти листья и свернуть их для курения. Вот с тех пор эта пагуба и распространилась, и до сего времени люди не могут отстать от этого зла.
Кроме этого фольклорного пересказа широко было распространено сочинение «Сказание от книги, глаголемыя Пандок…», в котором происхождение табака связывается с растением, выросшим на месте могилы закоренелой блудницы. В повести приводится ряд подробностей, связанных с этой блудницей. Согласно повести, она была рождена некой черноризицей Иезавелью, которая впала в блуд. Далее в повести рассказывается, что в возрасте двенадцати лет в девушку вошел дьявол, который «распалил ее на блуд», и она в течение тридцати лет предавалась пороку. В результате Всевышний послал ангела и повелел расступиться земле, и она живьем сошла в преисподнюю. На месте ее могилы и вырос табак, который позднее был обнаружен неким врачом Тремикуром и благодаря его содействию получил распространение.
Конечно, с точки зрения христианского богословия и современной историографии эти апокрифы являлись не более чем легендами. Однако они имели важнейшее значение в деле борьбы с курением и вообще распространением табака. Современный публицист Лев Игошев сравнивает художественные образы, используемые в апокрифах, с современными лечебно-психотерапевтическими практиками, когда страдающему разными рода химическими зависимостями «подспудно, между делом внушают отвращение к вредному зелью».
Надо сказать, что дискуссии между старообрядцами и новообрядцами по поводу табака и курения были столь распространены, что попали на страницы художественной литературы. Русский писатель Павел Мельников (Печерский) в своем знаменитом романе «В лесах и на горах» поместил спор между старообрядческими паломниками и дровосеками-новообрядцами. Главный герой романа, старообрядческий купец Потап Максимыч Чапурин, с укором обращается к дровосекам, просит их не «поганиться» табачным дымом. Лесники, однако, нисколько не сомневаясь, бравируют своим пристрастием к курению:
«Все, почитай, веселой травки держимся, — отвечал, улыбаясь, дядя Онуфрий, и сам стал набивать трубку. — Нам, ваше степенство, без табаку нельзя. Потому летом пойдешь в лес — столько там этого гаду: оводу, слепней, мошек и всякой комариной силы — только табачным дымом себя и полегчишь…
А побывали бы вы, господа купцы, в ветлужских верхотинах у Верхнего Воскресенья. Там и в городу и вкруг города по деревням такие ли еще табашники, как у нас: спят даже с трубкой. Маленький парнишка, от земли его не видать, а уж дымит из тятькиной трубчонки… В гостях, на свадьбе аль на крестинах, в праздники тоже храмовые, у людей первым делом брага да сусло… а там горшки с табаком гостям на стол — горшок молотого, да горшок крошеного… Надымят в избе, инда у самих глаза выест… Вот это настоящие табашники, заправские, а мы что — помаленьку балуемся» (П.А. Мельников (Андрей Печерский). В лесах. Книга первая).
В ответ на это в старообрядческой среде создавали антитабачные лубки (агитационные картинки) и даже поэтические сочинения. Одна из таких поэм получила известность в середине XIX века. Ее неизвестный автор доказывал, что курение табака не просто дурная привычка, но сильнейшая, как бы сейчас сказали, наркотическая зависимость. Это явление в поэме определено как бесовское, сатанинское, что актуально для верующих в наши дни. Таким образом, поэма предстает перед нами не только как исторический памятник, но и как не утерявшая актуальности попытка автора откликнуться на злободневные вопросы.
В аллегорической форме автор рассказывает, сколь сильна наркотическая зависимость от табака:
«Когда чернилами соделалась морей всех влага,
Пространство неба было бы бумага
И в перья звезды обратились,
В писцов все ангелы переродились
И все писали б книги к поученью, —
То табачников не научили б отвращенью,
От табака не возмогли бы отучить
И не сумели б их к спасенью обратить,
Хотя б огненный исподний океан
Грозил пожрать народ табачных стран,
И адский зев страшил всех поглотить, —
То и тем табачников не можем устрашить».
Вопрос табакокурения поднимался и на соборах старообрядческих согласий. Так, предсоборное совещание старообрядцев-поморцев 1909 года приняло такое постановление относительно табака:
Можно ли сообщаться с явно курящими и как их принимать в общение? Мнение Совещания: Табакокурение есть чрезъественный грех. С явно курящими не сообщаться.
Освященный 1916 года Собор старообрядцев, приемлющих белокриницкую иерархию, издал воззвание, в котором, в частности, говорилось:
Еще большей епитимии подлежат одурманивающие себя противоестественными способами, как, например, курение богомерзкого табаку, который, по свидетельству медицины, приносит большой вреду здоровью и пагубен для души. Бросьте эту скверную привычку, а некурящие вразумляйте курящих.
В своей частной пастырской работе старообрядческие священнослужители прямо указывали на вред табака для здоровья и опасность преждевременной смерти от курения. Так, святитель Уральский еп. Арсений (Швецов) в письме священнику Стефану Лабзину писал о кончине одного из прихожан: «Относительно кончины Георгия Швецова скажу, что ужасна такая смерть. Я думаю, не совершилось ли над ним наказание, отрава от табака. Его я ему запрещал, а он не слушал моего запрещения».
В 1915 году ряд общественных объединений, газет объявили компанию сбора средств на приобретение табака для действующей армии. Это начинание поддержали и многие представители синодальной Церкви. Так, экзарх Грузии, впоследствии митрополит Петроградский и Ладожский Питирим (Окнов), писал: «Единственное удовольствие для нашей армии — табак. Я хотел порицать посылку табаку в армию, но теперь не в силах этого сделать, так как лично убедился, какую радость табак доставляет воинам, приподнимая их утомленные нервы» (Ревнители не по разуму: По поводу сбора табаку для солдат // Колокол. 1915. №2623 от 3 февраля. С. 4.). В феврале 1915 года в храме Христа Спасителя состоялся молебен, посвященный сбору табака для армии, и по окончании богослужения епископ Верейский Модест (Никитин) обратился к верующим с призывом усугубить сборы на приобретение табака.
На эти призывы резко отреагировала старообрядческая общественность. Епископ нижегородский Иннокентий (Усов) немедленно выпустил воззвание «Что вы делаете?», где резко раскритиковал табачную компанию. Он писал:
Я говорю о том, что многие собирают ядовитые, пагубные для души и вредные для здоровья вещества. На солдат, например, табак. И притом очень успешно и щедро, как будто табак так же важен, как патроны, порох и прочее снаряжение. В городах стоят вывески «Собираем на табачок», «на махорку» и проч. На эту дрянь жертвуют и целые организации, и частные лица, и мужчины, и женщины, и большие, и малые. В некоторых училищах учителя приглашали мальчиков жертвовать на табак, а девочек шить кисеты. Даже духовенство (конечно, не старообрядческое) приняло участие в снабжении армии этим душевредным зельем. Многие журналы и газеты, как консервативного, так и либерального направлений, открыли у себя подписку и сбор на табак, а их сотрудники рекламировали, расхваливали эту погань так усердно, что можно бы подумать, что они продались табачным фирмам…
На самом же деле табак на воине так же нужен, как собаке пятая нога, которая, конечно, только мешала бы ей бегать, или как пятое колесо в телеге. Даже того хуже. Как везде, так особенно в военной службе табак, кроме вреда и пагубы, ничего не приносит никому. Учеными, врачами, гигиенистами и моралистами дознано и доказано, что курение табаку, как и употребление других наркотических веществ, понижает сопротивляемость организма вредным, предрасполагает к чахотке и другим грудным болезням (имеются в виду легочные заболевания — прим. ред.), пагубно действует на нервы, сердце и другие важные органы тела, притупляет сознание, ослабляет память и соображение, парализует вообще всю психическую деятельность человека. Говоря проще, человек от табаку глупеет и скорее заболевает.
В своем обращении епископ Иннокентий говорил не только о вреде табака для здоровья, но и о его разлагающем действии на дисциплину, и более того об опасности употребления папирос на линии фронта. Завершая свое послание, он отмечает: «И кто знает, не может ли случиться, что табак послужит причиной гибели солдата. Неприятель заметит огонек его папиросы и подстрелит его. Умирая, солдат произнесет проклятие на твою голову как виновника его гибели. И проклятие это будет справедливым. Подумайте, что вы делаете»
Перу епископа Иннокентия принадлежат и другие статьи, посвященные курению. Интересно, что уже тогда старообрядческие авторы в своих публикациях опирались на достаточно полные медицинские данные о вреде курения. Тем самым опровергается миф, что научные сведения о вреде курения были получены лишь в нацистской Германии.
Епископ Иннокентий, в частности, писал в одной из своих работ: «Табачный дым отравляет нервы, легкие, желудок, но, главным образом, сердце. В медицине табак и считается по преимуществу сердечным ядом (поражающим сердечно-сосудистую систему — прим. ред.). Кровь от курения загрязняется, легкие наполняются мокротами. Мокроты эти у курильщика не могут быть удалены из легких, так как табачный дым поражает мерцательные эпителии легких и сердца. Но от табачного дыма эти эпителии прекращают свою деятельность, как бы отмирают, от этого легкие заваливаются мокротами, никогда не очищаясь: человек чувствует тяжесть в груди и кашель. Если долго не курить, мерцательные эпителии оживают. Со временем деятельность легких улучшается».
Немало епископ Иннокентий писал и о социальных опасностях курения, что в те годы отвергалось официозом: «Я уже не говорю о том, сколько от курения табака бывает пожаров и сопряженных с ними бедствий, потому что знаю, что табачника этим не убедишь: для него хоть все погибай, а он все-таки будет курить и курить. Если он своего здоровья и самой жизни не щадит ради поработившей его страсти, то о ближних и говорить нечего! Не напрасно же ходит известный анекдот, что табачник в рай не захотел идти потому, что там табаку нет, а в ад согласился идти потому, что он там будто есть. Вот до чего сильна эта противоестественная страсть, даже по народному представлению».
Со времени появления в России табакокурения старообрядцы активно выступали против этого порока, указывая как на духовную, так и телесную пагубность этой страсти. И сейчас, когда антитабачная компания охватила весь мир, нельзя забывать о важной исторической роли старообрядчества в борьбе с этим пагубным общественным явлением.
Ещё бы про бухло написать каноны. Пусть митрополит Корнилий напишет, а собор проштампует. А то как сигарету покурить, так билет в ад выписывают, а как синьки нализаться, то так себе небольшое совсем пригрешение.
Могу подарить слоган по аналогии: "Кто квасит бухло — тот живёт как г*вно"
И будет староверие ещё более правильным.
Брат! Мню, позавтракал ты сегодня чем-то не тем…. не узнаю….
Богатым буду… А что неузнаваемо?
Против первого не возражаю — будь! Лексикон на порядок просел — вот и не узнаю…
Вот уж действительно мир тесен и в многомиллионной Москве. Вчера, в воскресный полдень в супермаркете МЕТRО около Северянина столкнулся тележками с В.В.Симоновым ( он же архимандрит Филипп и федеральный государственный служащий) у отдела "мясные деликатесы". Набрав самых разных деликатесов, он положил их в тележку, где красовались упаковки с дорогим пивом, и, сверкая джинсами, проследовал к кассам. Грех осуждать, видимо действительно очень тяжелое у него послушание: рабочую неделю в органе государственной власти приходится скрашивать курением сигарет прямо в кабинете, как минимум вечера и субботу надо уделить паре-тройке ВУЗов, где на полставки профессора, а в оставшееся воскресенье вместо службы в храме — за пивком с мясными деликатесами. А если верить интернету, то еще и зам. председателя Миссионерского отдела Патриархии. Вот современный монах на вольных хлебах.
Заволжскому: правило 4-го Вселенского Собора "7. Учиненным единожды в клир, и монахам, определили мы не вступать ни в воинскую службу, ни в мирской чин: иначе дерзнувших на сие, и не возвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрал для Бога, предавать анафеме." — упомянутый вами чиновник св.отцами предан анафеме.
Человек, который по мнению автора"хуже собак", основал в Японии Православную церковь, оставил потомкам собор, 8 храмов, 175 церквей, 276 приходов, вырастил одного епископа, 34 иереев, 8 диаконов, 115 проповедников. Общее число православных верующих достигло 34110 человек. Равноапостольный Николай Японский, святитель Русской Православной Церкви. Осторожнее бы со словами, Глеб Станиславович!
А толку то ? страсть-ад.вот и пошли все курильщики в ад да и т пойдеш….
вы тут никоны всякую мерзость пишите и не чего. а как написал человек правельно так сразу поосторожнее со словами..че уж тут осторожничать еретики и есть еретики ..а если не покаетесь все в аду и будете вместе со своими лже святыми ..вот тебе и поосторожней ..атеперь давай гавкай ….
Владимир, фраза, выделенная в названии статьи, не принадлежит Глебу Станиславововичу. Это народная пословица, фольклор.
С талантливыми в научных и культурных сферах людьми различные завихрения бывают. Архиепископ Японский Николай — сын сельского дьякона- успешно окончил академию и напросился в Японию, где самостоятельно изучил язык (весьма трудно дается славянам), специфическую культуру дальневосточного соседа, весьма недружественно настроенного к России, приобрел там определенный авторитет и влияние. А вот иной пример из наших дней. Несколько лет назад мне довелось по служебным делам встретиться с В.В.Симоновым — директором Департамента в одном из солидных государственных органов. В кабинете полумрак, иконы, свечи , церковные книги. При обсуждении вопроса мы долго не могли найти"точки соприкосновения" и вдруг он достал сигарету и закурил (уже в то время не только в кабинетах , но и в зданиях гос. органов курить запрещалось).После я зашел к своему знакомому и спросил о "чудном" руководителе весьма специфичного подразделения. Оказалось, что это игумен РПЦ , по выходным служит в храме в Отрадном, доктор экономических наук, на работе бывает редко, так как на полставки профессора подрабатывает в нескольких ВУЗах, еще состоит в каких то советах, редколлегиях, пишет книги — в общем, пашут замы и начальники отделов. На мой вопрос: как это вообще возможно — монах и на федеральной государственной гражданской службе — последовал ответ: этого никто не понимает.Вот такой многостаночник. От такого послушания не только закуришь, но и запить можно.А вообще то курящие священнослужители РПЦ объясняют это тем, что нигде в официальных документах Церкви курение не запрещено(?!).
Кураев на одной лекции рассказывал, что за курение полагалась казнь именно из-за опасения пожаров, тем более Кураев говорил, что во времена того указа табак был не такой как сегодня, а что-то типа наркотических трав. И человека без привычки тем более к этим гадостям могло запросто вырубить с горящей трубкой или что там было.
Ирина, Глеб Станиславович :) написал. Никуда не денешься :).
Игорю. Какой Вы смиренный, образованный, грамотный! Ну прям настоящий старообрядец!
Владимир, а в чём смысл оставлять тут такие комментарии, где большинство не признают РПЦ — Церковью Христовой и, соответственно, святых РПЦ — святыми?
О табаке в допетровской Руси было предельно однозначное и категорическое мнение. Вы сейчас пытаетесь авторитетом Ваших "святых" доказать обратное. Зачем?
Александр, то "большинство", которое Вы имеете ввиду, никого не признают, акромя себя. То есть члены РПСЦ не признают РДЦ и наоборот, безпоповцы одного согласия безпоповцев другого, те и другие — тех и иных. И что теперь? В своей реплике я призвал не бросаться словами, ставящих людей в положение хуже собак, только и всего.
Мне кажется, что главная мысль статьи Г.Чистякова — это показать на исторических примерах, что позиция старообрядцев в этом вопросе была всегда верной. Курение для старовера было, есть и будет категорически недопустимым. И хотя эту позицию не разделяли в какое-то время (и как видно из статьи, даже РПЦ), сейчас весь т.н. "цивилизованный мир" пришёл к тому же. А старообрядцы это говорили всегда, даже когда и не знали, что оно вызывает сильную зависимость, разрушает зубы, лёгкие и т.д. Таким образом, даже исторически выходит, что старообрядцы — это первые борцы с курением и пропагандисты здорового образа жизни!
Владимир, причём тут вопрос взаимное непризнание старообрядцев друг-другом? Я имел ввиду другое — Ваш аргумент, учитывая, что никто из старообрядцев не признаёт РПЦ Церковью Христовой не может быть воспринят, т.к. святые РПЦ МП для старообрядцев всех согласий не святые. И если они табашничали, то это тем более подтверждает то, что их невозможно признать святыми. Их просветительская деятельность тоже сомнительна, т.к. они обращают язычников не к Церкви Христовой, а к еретическому сообществу. Именно исходя из этой логики, Ваша аргументация в данной аудитории несостоятельна.
ВЕРНО, ТАК И ЕСТЬ,
Александр, Вам дано точно знать, что признающие РПЦ истинной Церковью не читают этот сайт? И Вы точно знаете, что единоверцы — не старообрядцы?
Ваша уверенность так сильна, что не берусь и спорить. Здоровье важнее. Но возникает вопрос: из какого такого крайнего еретичества одно поповское согласие почти два века брало священство, а другое — почти на сто лет еще больше? И разве не идет в статье речь и о РПЦ в частности?
А с мнением Г. Чистякова в целом согласен. Не люблю только крайней категоричности. Знаю людей, подверженных означенному пороку, которым не хватает силы воли отказаться от пагубной привычки, усвоенной до открытия для себя Церкви. Я их не оправдываю, но пусть их судит Господь.
Из журнала "Старообрядец" за 1906 год:
Смерть от табаку для монашествующих господствующей церкви стала не только не позорной, но прямо таки священной после того, как о. Серафим саровский подобно о. Иосифу скончавшийся от курения табаку, причтен к лику святых.
Что о. Серафим скончался от этой причины, это общеизвестное предание, существующее в окрестностях Сарова и других местах и подтверждаемое обстоятельствами его смерти, которыя описаны в его различных «Житиях». Дело было, как гласит предение, так. О. Серафим был страстный курильщик, что в монастырях правительственной церкви и доселе считается делом не только негрешным, но и дозволительным.
Рано утром 2 января 1833 года, о. Серафим, как привычный табачник, закурил трубку, лежа на холстах, которых у него были целыя кучи и в кельи и в сенях. Зедремал ли он или затянулся сильно и впал в безпамятство, но трубка вывалилась изо рта, холсты затлелись и Серафим задохся. Когда увидали дым из его кельи и прибежали, он был уже мертв. Но сказать правду, что он умер от табаку, считали делом позорным; решили пустить слух, которому могут поверить разве только дети, будто он умер стоя на коленях и в таком положении нашли его тотчас после смерти, а холсты и другия вещи тлелись будто от свечи или от нагара.
Этот слух и помещен в житиях о. Серафима, как достоверный факт.
В одном из них читаем, например, следующее: «Втораго числа, часу в шестом утра, брат Павел, выйдя из своей келии к ранней литургии, почувствовал в сенях близ келии о. Серафима запах дыма. Сотворив обычную молитву, он постучал в дверь о. Серафима, но дверь изнутри была заперта крючком, и ответа на молитву не последовало. Он вышел на крыльцо и заметив в темноте проходивших в церковь иноков, сказал им: «Отцы и братия! Слышен сильный дымный запах. Не горит ли что около нас? Старец, верно, ушел в пустыню». Тут один из проходивших, послушник Аникита, бросился к келии о. Серафима и, почувствовав, что она заперта, усиленным толчком сорвал ее с внутренняго крючка. Многия христиане по усердию приносили к о. Серафиму разныя холщевыя вещи. Эти вещи вместе с книгами лежали в этот раз на скамье в безпорядке близ двери. Оне-то тлели, вероятно, от свечного нагара, или от упавшей свечи, подсвечник которой тут-же стоял. Огня не было, а тлели только вещи и некоторыя книги. На дворе было темно, чуть брезжилось; в келии о. Серафима света не было, самого старца также не видно было и не слышно. Думали, что он отдыхает от ночных подвигов, и в этих мыслях пришедшие толпились у келии. В сенях произошло небольшое замешательство. Некоторыя из братии бросились за снегом и погасили тлевшия вещи… Брат Павел и послушник Аникита, желая удостовериться, не отдыхает ли старец, в темноте начали ощупывать небольшое пространство его келии и нашли его самого, стоящего на коленях в молитве (?) (выделение в оригинальной статье), со сложенными крестообразно руками. Он был мертв» (жит. препод. Сераф. Сар. чудотв. сост. архим. Сераф. Чичагов; изд. Спб. 1903 г., стр. 90-91).
Хоть бы уж врали-то складно эти г-да жизнеописатели. Серафим умер и «стоит на коленях со сложенными крестообразно руками». Как может мертвый стоять, да еще и руки иметь сложенными крестообразно? Удивительно!
Труп человека тотчас после смерти делается неспособным не только стоять, но даже держать нижнюю челюсть, которая у живого человека держится сама без всякаго усилия. А тут: умер и стоит. И не то удивительно, что врут так смело, но то удивительно, что верят такому несуразному вранью.
Если защитники о. Сеорафима скажут, что это чудесное событие, что его тело так было исполнено благодати, что и после смерти могло стоять, то спрашивается, как же оно могло сгнить, что удостоверено официально и притом синодом?
Если благодать Божия могла сохранить его, чтобы оно не повалилось на пол, тем более сохранила бы от тления. И почему же еще не могла сохранить, чтобы его келья тотчас после смерти его не горела?
В «житии» говорится еще, что собравшиеся у кельи о. Серафима «думали, что он отдыхает», что монах «Павел и послушник Аникита, желая удостовериться, не отдыхает ли старец»… Значит все знали, что он в это время не молился, а отдыхал; и отдыхая, курил.
Подозрительным представляется и то, почему дверь в это время у него оказалась запертой?
Не потому ли о. Серафим заперся, чтобы кто не застал его курящим и не соблазнился бы. Если кто возразит, что он затворился, чтобы не видели его молящимся, то само «Житие» опровергает такое неосновательное предположение, говоря: «Келейная дверь у него (Серафима) была открыта, всякий мог придти к нему, видеть его; старец не стеснялся присутствием других в своих духовных занятиях» (жит. препод. Серафима; соч. архим. Сераф. Чичагова, стр. 35, изд. 1903г.)
И так, о. Серафим присутствием других не стеснялся в духовных занятиях, из которых главнейшее есть молитва, и потому дверь у него в это время была открыта – не заперта, а стеснялся он только в плотских занятиях и удовольствиях, из которых главнейшее для него было курение табаку.
Вообще, все обстоятельства смерти о. Серафима ясно говорят, что он скончался от курения табаку: внезапность его кончины без всякой предшествующей болезни, запертая извнутри дверь в момент его смерти, пожар внутри кельи, начавшийся тотчас после его кончины, неправдоподобность показаний захвативших его вскоре после смерти, будто он стоял на коленях, — все свидетельствует о том, что смерть о. Серафима последовала от какой-то необычной и зазорной причины и именно от курения табаку.
Недаром же в некоторых «Житиях» о. Серафима опускается то обстоятельство, что при кончине его произошел пожар: явный знак, что оно напоминает что-то постыдное, бывшее виною смерти о. Серафима. Не даром же некоторые пишут, будто Серафим даже предсказал, что кончина его откроется пожаром: значит из этого неблагополучнаго обстоятельства хотят сделать что-то священное, хотят что-то скрыть, значит было тут что-то неладное, что требуется замять, загладить.
Не даром же и поговорка существует, особенно среди простого народа: о. Серафим курил табак, — и спасся, значит табак курить можно. Такова мораль, таково нравственное правило, выводимое из прославления угодников новейших типов.
о. Иоанн, если Вы внимательно прочитаете моё сообщение, то увидите, что я писал не о всех, а о большинстве, а большинство посещающих данный сайт — старообрядцы разных согласий или ищущие, поэтому и пафосный пост Владимир был неуместен и более того, даже вреден, т.к. акцентирует, что РПЦ почитает за святого епископа-табашника.
"Кирилл Из журнала "Старообрядец" за 1906 год:" — пасквили сочиняли не только никониане…
Тем паче, на этом же сайте уже неоднократно упоминалось о старообрядческих корнях Серафима Саровского и о почитании его и старообрядцами тож.
Мораль ещё проще — вынь бревно из своего глаза.
Старообрядческий согласия белокриницких и поморских христиан отправляли официальных наблюдателей на торжества по канонизации Серафима Саровского и отчеты опубликован в тогдашних издания. В них указано отрицательное отношение к данном персонажу.
Миф, что Саровский был старообрядцем стал распространяться лишь в 90-е годы XX века.
Кириллу (м. б. все же Кирилу?)
1.Преп Серафим Саровский был прославлен в 1903 году. Никаких "официальных наблюдателей" ни от какого старообрядческого согласия там в принципе не могло быть.
2. Какое дело вообще поморскому согласию до преп. Серафима?
3.На "торжествах" отрицательного отношения к объекту празднования не бывает. Сколько не наблюдай.
4.Свое субъективное мнение о преподобном старообрядцы могут в своих журналах излагать сколько угодно, хоть в начале этого века, хоть прошлого. И что?
5.Преп. Серафим, строго говоря, старообрядцем не был, хотя мог быть т. н. криптостарообрядцем. Факты об этом были известны изначально, единоверцы ранее всех занялись гимнотворчеством, посвященном преподобному. В наше время распространяются не мифы, а научные данные о его жизни (которые по известным причинам ранее не могли распространяться). Мифы распространяются в иной среде.
1. Кvриллъ
2. недопустима сама ссылка на г-на Чичагова, скрывшего с Филаретом Московским подлинное жизнеописание старца Мотовиловым и сочинившего свой миссионерский бред. безсмысленна и дискуссия без подлинника.
Николай Японский, православный, ага… А чего тогда Николай?
случайно нахожу в одном научном труде — "СЕРАФИМЪ (по гречески) Серапей (храм Сераписа) Serapion: «беаше же храмъ коумирcкый искони . нарицаемъи петасъ. и дроугыи серафимъ» " — Супральская рукопись 17,9 сер.ХI века. То есть Серафим, как имя, именование одного из языческих богов?
И Дионисий (коих среди святых множество) тоже…
Дионисий=Дионисъ имена, первое — монашеское. Дионvсъ – бог: «такожде же дионусь . нарочитый ваш богъ» — та же рукопись 8,7 . по-гречески разница в отсутствии одной буквы i.