От редакции:
Недавно на сайте «Русская вера» была размещена статья публициста и историка Глеба Чистякова, посвященная влиянию старообрядчества на русскую культуру в течение последних сотен лет. Материал вызвал рекордное для сайта количество комментариев, около 150. Так совпало, что буквально через неделю после публикации, 10 октября 2015, в «Центре современного искусства» в Великом Новгороде состоялась лекция, посвященная этой же теме. Провел ее историк, музеевед, настоятель храма Иоанна Богослова на Витке (РПсЦ) в г. Великом Новгороде иерей Александр Панкратов. Встреча была посвящена традициям старообрядцев, существующим и в наши дни. В продолжение поднятой Г. Чистяковым и, как оказалось, весьма актуальной для читателей темы мы публикуем выступление иерея Александра Панкратова.
***
Хотелось бы поприветствовать всех собравшихся и поблагодарить руководство новгородского Центра современного искусства за саму возможность с вами встретиться и обсудить достаточно актуальную на сегодняшний день тему взаимоотношений традиционной и современной культуры с позиции тех, кто относит себя к культуре сугубо традиционной. При этом я хотел бы сказать, что как раз незадолго до нашей встречи, как бы случайно так получилось, на интернет-портале «Русская вера» появилась работа сотрудника информационно-издательского отдела Московской Старообрядческой Митрополии Глеба Станиславовича Чистякова под названием «Старообрядчество и русская культура». Она и послужит основой для нашей беседы, но в качестве некоего общего направления, потому что, конечно, я не он, и будут значительные отступления, дополнения и так далее.
Я хочу показать первую картинку: вот Глеб Станиславович, он выступал в качестве консультанта, я думаю, знакомого многим из вас телевизионного сериала «Раскол» известного режиссера Николая Николаевича Досталя, который вышел на экраны в 2011 году. Рядом с ним артист, который играл патриарха Никона в этом кино, причем после этой роли он стал таким, можно сказать, главным архиереем российского кино. Он же потом сыграл такую небесспорную роль епископа в столь же небесспорном фильме «Левиафан» Андрея Звягинцева, который нашумел в свое время.
Вот автор материала, который мы положили в основу нашей с вами сегодняшней встречи. Переходя к основной части, надо сразу сказать, что вопрос культуры в данной теме является очень значительным. Сами различия между древнерусской и реформированной версией Православия находятся в той сфере, которую современный человек считает в значительной степени культурной. Вот это рисованный старообрядческий лубок, который изображает некоторые различия между тем, что было до патриарха Никона в церковной жизни и после. Слева то, что старообрядцы считают апостольским преданием, а справа то, что пришло от Никона: различия в перстосложении, даже формы головных уборов высшего духовенства, форма креста, расположение частиц на евхаристическом сосуде и так далее.
Это то, что относится в нерелигиозном сознании к культурной сфере. С самого начала эти вопросы имели основополагающее значение. Здесь мы должны немножко поговорить о терминах, поскольку само понятие культуры связано с понятием культа. Выдающийся русский религиозный философ первой половины XX века отец Павел Флоренский вообще говорил о том, что культура есть шелуха от культа, то есть некое производное от религии.
Почему такая градация? Потому что религия — это понятие, говоря простым языком, более серьезное, всецелое, основополагающее, тогда как культура воспринимается и, по сути, является в значительной степени видом некоего развлечения, какого-то довеска к жизни, который эту жизнь как-то приукрашает и так далее. При этом формы и методы этого развлечения имеют некоторую связь с религиозной основой, потому что при определенном взгляде, например, и службу в церкви можно назвать театральным действием, когда люди облачаются в некие особые одежды, произносят некие во многом выученные тексты, звучит пение. Все это можно увидеть и в театре, правда же? Но значение, которое придают этому действию собравшиеся на него, конечно, совершенно другое, по крайней мере, так должно быть в идеале. В театр мы приходим, зная, что это артисты и так далее. В храм мы приходим с другим настроением и отношением к происходящему.
Здесь надо вспомнить слова и труды современного автора, известного российского композитора В.И. Мартынова. Рассуждая об истории русского церковного пения, он сделал выводы, которые достаточно далеко выходят за рамки этого явления. Он сравнил культурные процессы, которые происходили при так называемом переходе Средневековья к Новому времени, с атомным взрывом. То есть энергия расщепления атомного ядра рождает необыкновенный выброс энергии разрушительной силы.
По его мнению, до сих пор то, что называется культурой, является последствием того атомного взрыва, выделения той энергии, которая произошла при расщеплении единой целостной, основополагающей средневековой культуры (которую он именует не культурой, а иконосферой, т.е. областью отображения Небесного Первообраза). Если приглядеться к различным культурным явлениям, то мы найдем немало подтверждений этого тезиса, и вернемся к нему в продолжение нашей беседы.
Итак, первые годы своего существования старообрядчество воспринималось как исключительно религиозное течение, даже как такая внутрицерковная буквалистская оппозиция. Действительно реформы Никона на первых порах затронули видимым образом относительно небольшую часть обрядовой и богослужебной формы церковной жизни. В культурологическом контексте сторонники и противники реформы оставались какое-то время полностью идентичными, однако, чем дальше, тем стремительней расходились пути осколков некогда единой неделимой Древнерусской Церкви.
К концу XVII века и особенно в начале XVIII века, после кончины последнего допетровского российского патриарха Адриана, разделение стало достигать культурологических, эстетических, мировоззренческих величин.
Неслучайно поэтому церковную реформу XVII века иногда называют никоно-петровской. Новая, уже имперская Россия устремилась к усвоению европейского образа жизни, обычаев, манер и культур. Тем временем старообрядчество стало приобретать охранительные консервативные черты и под натиском государства и официальной церкви стремилось не только выжить, но как можно более тщательно сохранять, запечатлеть наследие Древней Руси.
Это проявлялось, в частности, в устройстве так называемых домовых моленных. Поскольку до 1905 года действовали ограничения на строительство старообрядческих храмов, то их устраивали в домашних условиях, в том числе знаменитые купцы, предприниматели, выходцы из старообрядчества и принадлежавшие к нему. Вот, например (правда, это уже начало XX века), домовой храм купцов Рахмановых в Москве.
Перед нами новгородская церковь XIV-XV веков. Кстати, этот пиетет перед искусством и культурой Великого Новгорода тоже далеко не случаен, присутствует связь, и мы об этом еще скажем, вернемся. Я хотел бы показать еще один похожий снимок: моленная Егорова, это другое направление, так называемые безпоповцы, тоже Москва.
Ту Древнюю Русь, которую как бы отвергла Россия петровская и позднейшего времени, старообрядцы сохраняли у себя в домах, конечно, прежде всего у себя в душе. В этом видели свою цель и задачу. Первые, можно сказать светским языком, музеи древнерусского искусства в нашей стране выглядели именно так. До настоящего времени каждый старообрядческий храм во многом является собранием если не древних икон, то, во всяком случае, там находятся образа, написанные в традиционном древнерусском стиле. Но время шло, и вокруг происходили исторические процессы, которые не могли не оказывать своего влияния и на старообрядцев.
В синодальное время в официальной Церкви расцветало барокко и итальянская живопись. Древние иконы переписывались в новом стиле, а нередко, к сожалению, уничтожались. Я хотел бы показать только один пример: это образ из Владимирской губернии, он находится в музее имени Андрея Рублева в Москве. XV век, деисусный чин, центральная икона Спасителя. Вы видите, рука какого-то болотно-зеленого оттенка — это остаток записи, икона была полностью записана, раскрыта реставраторами, а запись оставлена, потому что утрачена, видно, реставрационная тонировка, первоначальная рука, которая была сложена двуперстием, два пальчика остались. То есть вместо древнего двуперстия было написано так называемое именословное перстосложение, с тем чтобы скрыть, как говаривали в XVIII — XIX веках в Синодальной Церкви, «оказательства раскола».
Не говоря уже про тот известный факт, что шедевры мирового уровня, такие, как Звенигородский Спас Андрея Рублева (хотя эта атрибуция, скажем так, не бесспорная, но, тем не менее, считают, что это, конечно, рублевская икона) нашли просто в дровяном сарае в подмосковном Звенигороде.
Неизвестно, что было бы, если бы этого не произошло.
Но Новое время влияло и на старообрядческую среду. Еще одна дореволюционная фотография: иконостас и убранство старообрядческого Рождественского собора на Рогожском кладбище в Москве.
Здесь мы видим взаимное проникновение старины и новизны. Древние иконы, древние формы, например, Царских врат, и все это уже в обрамлении той эпохи, когда строился этот храм. А строился он в конце XVIII — начале XIX столетий, когда господствовал классический стиль в архитектуре. Здесь классические киоты, которые сделаны по моде своего времени. Вот это знаковое явление: когда сохраняется некая древняя основа, но при этом обязательно присутствуют и какие-то новые элементы, то есть нет точного археологического копирования древнерусских образцов. Хотя впоследствии, в более позднее время, особенно в начале XX столетия, создавались такие же храмовые здания и убранства уже в точном древнерусском стиле — не только сама живопись, но и обрамление. Я для чего показываю эту картинку? Чтобы показать, что это было свойственно и культуре в целом — сочетание древних и новых элементов в некоем, ну здравом что ли, соотношении: ни одно в ущерб другому, но при этом главенство старого очевидно, поскольку это принципиальная позиция.
Сейчас надо вернуться к нашим предпринимателям, купцам, промышленникам, которые в старообрядческой среде стали появляться в конце XVII столетия. С чем это связано? Вот парадоксальная история, когда люди, которые составляли большинство в Древней Руси, вдруг оказались гонимым меньшинством в России Нового времени, скажем так. Это часто происходит с теми, кто в эпоху великих перемен хочет сохранить верность чему-то прежнему. На наших глазах произошел, например, отказ от коммунистической идеологии в нашей стране, и мы видим, как те, кто захотели остаться коммунистами, оказались в меньшинстве. То же самое было после коммунистического переворота, после революции, когда в меньшинстве оказались те, кто, например, хотел остаться верующим в советском атеистическом обществе, и так далее. Это распространенное явление в человеческой истории, особенно в истории нашей страны.
Продолжение следует
Фото Егоровской моленной дублируется, подпись не соответствует второй раз
Спаси Христос, исправили