Оригинальные сочинения городецкого каллиграфа и художника Ивана Блинова

Нужно хранить и изучать искусство и старину,
не стесняться тем, что некоторые мало имеют понятия о ней.
Это постепенно постигается. Я тоже не проходил классного курса учения,
но только практически, своими стараниями и трудами.

И. Г. Блинов
Обзор городецких храмов
 

В предыдущих материалах — «Пуще всех художникоф»: крестьянин-книгописец Иван Блинов. Часть I, «Пуще всех художникоф»: крестьянин-книгописец Иван Блинов. Часть II, и «Писмецо мое читай, а меня не забывай»: эпистолярное наследие Ивана Гавриловича и Веры Павловны Блиновых — мы уже рассказывали о жизни и творческом наследии Ивана Гавриловича Блинова (1872–1944), чьи работы в области каллиграфии и книжной живописи явились связующим звеном между искусством русского ретроспективизма и бытовавшей в среде старообрядческих ремесленников изобразительной традицией Средних веков.

Однако помимо того, что Блинов был выдающимся каллиграфом и миниатюристом, он также проявил себя как самобытный книжник и краевед — автор-составитель оригинальных произведений. Причем в его оригинальных сочинениях отразились не только сохраняемая старообрядцами книжная традиция Древней Руси и синодальная культура эпохи модерна, но и культурная революция первых лет советской власти, ниспровергавшая все предшествующие устои. Живший в эпоху перемен, художник испытал влияние сразу трех векторов культурной жизни России конца XIX — начала XX в.

На сегодняшний день известны следующие оригинальные работы, составленные непосредственно И. Г. Блиновым (в хронологическом порядке): 1) «Повесть крестьянина и книгописца Ивана Гаврилова Блинова» [1]; 2) «Автография жизни моей» [2]; 3) «Обзор городецких храмов и некрополя» [3]; 4) «Биография Григория Матвеевича Прянишникова» [4]; 5) «История города Городца Горьковской области» [5].

I. «Повесть крестьянина и книгописца Ивана Гаврилова Блинова» написана Иваном Блиновым не ранее 1904 г. Рукопись формата 22×18 см не переплетена и состоит из 6 сложенных между собой листов желтоватой бумаги. Почерк манускрипта имитирует полуустав середины – второй половины XVI столетия. Основной текст написан темными чернилами, заголовок выделен киноварными. В работе имеются незначительные лакуны. Окончание (текст 6-го листа) утрачено. Стилизованное сочинение создано на московском изводе церковнославянского языка, употребляемого в богослужебной традиции старообрядческих согласий. Повесть носит автобиографический характер и представляет собой своеобразную исповедь, содержащую архетипический сюжет об одержимости нечистым духом. Увлекательное дидактическое повествование с элементами видения рассказывает о падении и чудесном исцелении, об опыте соприкосновения с загробным миром, о силе молитвы и покаяния.

II. «Автография жизни моей» была закончена 12 апреля 1919 г. Работа написана в тетради из 14-ти листов. В документе расписаны не только всевозможные подробности из жизни и творчества мастера, но и упомянуты его многочисленные контакты, в том числе в придворных кругах. Позже некоторые фрагменты текста были вычеркнуты. В конце рукописи художник перечислил членов своей семьи.

III. Рукопись «Обзор городецких храмов и некрополя» Иван Гаврилович завершил 10 октября 1920 г. и впоследствии неоднократно ее дополнял (в частности, в 1923 г. — после пожара в Успенском храме). В условиях вызванного гражданской войной дефицита в качестве писчего материала художник использовал дореволюционную книгу бланков. Сегодня рукопись-автограф насчитывает 7 листов с тройной пагинацией: печатной (дореволюционной), частной и общей (валовой) — последняя обусловлена включением «Обзора» в состав обширного дела № 4 в фонде балахнинского краеведа и коллекционера Виктора Кириллова, состоящего из подборки различных рукописей по истории Нижегородского края. Частная пагинация (с 5-го листа) свидетельствует о том, что значительная часть сочинения не сохранилась. Работа состоит из 2-х частей: 1-я, бóльшая часть (л. 1223–1227об / 5–9об.), представляет собой доклад о результатах обследования («экскурсий») городецких храмов, проведенного в мае–июне 1920 г. членами образованной в 1919-м Ученой архивной комиссии села Городца, в которую входил и Иван Блинов; 2-я, меньшая часть (л. 1228–1229 об. / 10–11 об.), содержит записи эпитафий старообрядческого некрополя Городца.

IV. «Биографию Григория Матвеевича Прянишникова», насчитывающую в основной своей части 14 листов (л. 56–67, 70–71 / 1–14), Блинов закончил 8 октября 1924 г. 12 января 1925-го в нее было внесено добавление (л. 68–69). Рукопись имеет двойную пагинацию: частную и валовую. Данное произведение представляет собой жизнеописание троюродного дяди Ивана Гавриловича — городецкого купца и антиквара, держателя домового скриптория, в котором довелось работать Блинову, и попечителя Успенской старообрядческой часовни Григория Прянишникова (1845–1915).

V. «Историю города Городца Горьковской области» Иван Гаврилович составил в 1937 г. Манускрипт формата 21×31 см и объемом в 43 листа написан четким полууставом, стилизованным под середину – вторую половину XVI столетия, в новой орфографии, но с использованием букв «ѡ», «ѧ» и «а йотированного» (!). Основной текст дан черными чернилами; заголовок, подписи к иллюстрациям и выходная запись — красными. Работа украшена 10-ю  очерковыми миниатюрами, рисованными автором «по своей фантазии», а также разнообразными инициалами. Тексту произведения предпослана заставка в стилизованном тератологическом стиле. В выходной записи манускрипта художник отмечает: «Стиль и характер письма и рисования эпоха Грозного XVI в.».

Данное сочинение, написанное на литературном русском языке, стало результатом краеведческих штудий Ивана Гавриловича. На листе 38 об. читаем: «Записано по исследованию Городецкой архивной комиссии в составе членов: Ризоположенского Д. И., Широкова С. Г. и Блинова И. Г.». В отличие от традиционных хроник сакральная составляющая (молитвенные формулы и апелляция к священной истории) в «Истории Городца» сведена на нет. Однако в советских реалиях 1930-х гг. художник вряд ли мог позволить себе создать нечто более классическое.

Кроме того, некоторые содержательные особенности произведения, среди которых выходная запись с упоминанием «знаменитой эпохи Партии Большевиков во главе нашего великого вождя и любимого Сокола Иосифа Виссарионовича Сталина» и посвящение годовщине «Великой Октябрьской Революции», свидетельствуют о том, что, в числе прочего, эта работа являлась ничем иным, как попыткой престарелого каллиграфа избавиться от шлейфа политически неблагонадежного. Впрочем, попытка эта оказалось тщетной. Вышеозначенные особенности рукописи хотя и вносят определенную дисгармонию в ее содержательную часть, но все же не отменяют эстетических и литературных достоинств произведения, ставшего ярким книгописным памятником исчезавшему на глазах художника старому Городцу.

Работы 2–4 написаны на низкосортной бумаге гражданской скорописью в новой орфографии и носят исключительно справочный характер. Более интересны сочинения 1 и 5. Данные произведения позиционируют Блинова не только как художника-каллиграфа, но и как книжника — в традиционном (средневековом) понимании термина; а последняя работа — еще и как историка-краеведа.

В приложении публикуются фрагменты «Истории г. Городца Горьковской области» (НИОР РГБ, ф. 491, к. 2, ед. хр. 16, л. 1–2об., 21–22об.) и запись эпитафий уничтоженного в советское время городецкого старообрядческого некрополя (ЦАНО, ф. 6033, оп. 1, д. 40, л. 1228–1229об. / 10–11об.). Эпитафии выделены курсивом.
 

Приложение

История г. Городца Горьковской области

Городец прежде знаменитый город Радилов-градец широко раскинулся на обрывистой высоте и откосу левого берега реки Волги бывший когда-то Столицей Городецкого княжества и всея Низовские земли, и совпадает как раз с основанием первопрестолной столицы Москвы.

В 1152 году в Киеве князем был Изяслав Мстиславич, недалеко от Киева, на высоком левом берегу Днепра, в Городце княжил дядя его Юрий (Георгий) Владимирович Долгорукий, сын Владимира Мономаха. Рассорившис со своим дядей, Изяслав занял Городец и разорил его а Юрий Владимирович с преданной ему дружиной оставил берега Днепра и двинулся на Север к Суздальской области, пробираясь через дремучие леса, топи и болота.

В августе месяце он дошел до реки Волги, которая называлась тогда «Ра» и при впадении в нее реки Унжи, переправился на левый берег. Там жили черемисы, народ финского племени; они не оказали Юрию серьезного сопротивления, но ему не понравились эти места и он с дружиною поплыл на ладьях вниз по течению.

Подъезжая к Пановым горам, (где расположен нынешний Городец), князь Юрий был поражен красотой этой местности, а главное тем, что эта местность напоминала ему приднепровский Городец и он высадился тут со своей дружиной 6 сентября 1152 года.

Здесь кроме черемисов, селившихся в пещерах, выкопанных в высоком берегу р. Волги и в хижинах, сделанных из луба и коры, покрытых дерном, он встретил мещеряков и воинственный народ мордву. Из последних только два племени — «эрзя» и «мокша» отличались храбростью и оказали Юрию значительное сопротивление — третье же не большое племя «каратаи» было довольно мирное, скоро покорилось пришельцам и вместе с княжеской дружиной и мирными черемисами составило первое население, заложенного Юрием города Городца, названного так в память Городца Киевского.

Новый Городец получил прозвище Радилов (Волжский городок).

Три года понадобилось князю Юрию, чтобы прочно отвоевать занятую им городецкую местность у воинственных мордовских князей, но все-таки ему удалось оттеснить племя «эрзя» далеко на Юг, где они осели и основали свою столицу Эрзя-мас (теперь Арзамас), а мокша ушли еще дальше (где теперь Мордовская область). Пленную мордву он селил в Городце, где они строили бревенчатую ограду, рыли ров и обносили город валом.

Предание называет Городец Малым Китежем и говорит, что здесь князь Юрий Всеволодович был окружен войсками Батыя, но ночью успел не заметно уйти в Большой Китеж Юрьевец поволжский. Батый, взяв Малый Китеж, стал пытать жителей, чтобы узнать, где скрывается князь Юрий. Один из жителей, Гришка Кутерьма, не выдержав мучений, указал на Великий Китеж, Батый отправился туда, взял этот Великий Китеж, разорил его, а князя Юрия умертвил.

С того времени Великий Китеж могут видеть только избранные, появится-же он лиш при Втором пришествии Христа, говорит предание.

От древнего Городца до настоящего времени остаются памятники былого: земляной вал, «малый Китеж» и крестовая сосна. Вал уже значительно разрушенный в разных своих частях, все еще представляется в центральной части могучим и грандиозным со своими вековыми соснами. Легендарное предание о «малом Китеже» такова: еще задолго до прихода в эту местность князя Юрия Владимировича с дружиною, в доисторические времена, здесь образовался из пришелцев-монахов (слово «Китеж» и значит «пришелец») маленький монастырь, вернее скит. Однажды он подвергся неожиданному нападению одного из мордовских князей и, ввиду неминуемой гибели, по молитве братии, скрылся под землю, а над ним образовалось «святое озеро». Озеро это, довольно мелководное, называлось за последнее время «Рязановским болотом» и в настоящее время летом представляет из себя только незначительную лужу.

Что касается «крестовой» сосны, то таковая находилась на валу в центральной его части, недалеко от «святого» озера и получила название от своего своеобразного разветвления, напоминавшего древний восмиконечный крест. Кроме того, на эту сосну вешали крестики, которые надевались на крещаемых в «святом» озере инородцев. Сосна эта долгое время была предметом суеверного почитания и поклонения со стороны обывателей Городца и окрестных селений.

Сто лет тому назад, эта сосна по именному повелению императора Николая I была срублена и сожжена. Но вблизи срубленной сосны осталась другая сосна с разветвлением тоже напоминающим форму креста, но только четырехконечного, никонианского. Тем не менее старообрядцы примирились с этим обстоятельством, прикрепив к стволу сосны гвоздиками медный восьми конечный крест и разные медные образки. Эта «крестовая» сосна служила также предметом поклонения преимущественно у старообрядцев.
 

Обзор городецкого некрополя

Запись некрополей на кладбище Успенского старообрядческого храма

1-я. Некрополь на могиле супруги Г. М. Прянишникова, Любови Петровны Прянишниковой:

«Под сим крестом погребено тело любимой спутницы моей,
Одно оставила мне дело: воспитывать ея любящих детей».

На оборотной стороне памятника следующая надпись:

«Господи, причти ея к избранному стаду Своему».

Некрополь на могиле А. Г. Прянишникова, сына Г. М.:

«Бог душу взял, земля — тело, 
А мне, отцу, осталось до смерти помнить о нем».

Эти некрополи сочинены Г. М. Прянишниковым.

На памятнике Скворцовой (урожденная Бугрова) некрополь:

«Не плачьте о мне, родители мои,
Господь призвал меня в селения Свои».

Кладбище Белокриницкое

На памятнике Фомичевой некрополь:

«Жизнь меня торопит,
В вечной радости покой.
Туда, где ты спишь, моя родная, спи в сырой земле.
Я к тебе пришел, родная, с горем и тоской.
У твоей стою могилы с измученной душой.
И пропел стих умиленной, со святыми упокой».

На памятнике Дунички Готовяхиной некрополь:

«Жития было 17 лет.
Гроза ужасная сразила меня среди весны моей.
Приют мне – мрачная могила, не лейте слез, мои родныя, 
Не плачь, отец, не сетуй, мать.
Как больно в годы золотые земле любимицу отдать.
Но Бог судил совсем иначе, Он в лучший мир меня зовет.
Где нет скорбей, тоски и плача,
Где радость вечная живет».

Некрополь на памятнике Шубинской:

«Увяла ты в младых летах, 
В дальней стране, в чужой семье,
Оставила ты любящяго мужа
//(л. 1229 об.) И дочь свою, малютку дорогую,
Оставила сироткою навек,
Прости же, дорогая, и помолися за дочку за свою».

На кладбище поповцев

Некрополь на памятнике М. Решетниковой:

«Прохожий, прошу, Христа ради, остановись,
О моей душе грешной Богу помолись».

На памятнике Кирьяка Пчелина:

«Дорогая, моя жизнь промчалась в маловременные лета.
Я лишилась своего мужа, нечаянно одна,
Прилетал ко мне, как Ангел, в день и заполноч всегда,
Я встречала, провожала в путь-дорожиньку сама.
Наша жизнь цвела, как роза, и я всегда счастлива была.
Как повяла и пропала цвет и роза навсегда.
На возвратном пути в дороге
Смертный час постиг его,
Разлучила смертна чаша
Союз любви и живота.
Моего дорогова мужа по гроб моей жизни навсегда».

Некрополь с другой стороны:

«Востану я при звуке трубном, 
Со мной востанет вся семья,
И, путь пройдя всей жизни трудной,
На Божий суд предстану я.
Да будет, Господи, воля Твоя святая».

Некрополь на неизвестном памятнике:

«Бог душу взял, земля — тело.
А нам, детям, остается помнить до смерти ея».

 

---

Примечания:

[1]. Рук.: НИОР РГБ, ф. 491, к. 1, ед. хр. 30; изд.: Блинов И. Г. Повесть крестьянина и книгописца Ивана Гаврилова Блинова // Гудков А. Г. Иван Гаврилович Блинов… С. 178–182.
[2]. Рук.: ГИМ, Муз. 3085; изд.: Блинов И. Г. Автография моей жизни / Юхименко Е. М. Иван Гаврилович Блинов… С. 433–438; Он же. Автография жизни моей // Гудков А. Г. Иван Гаврилович Блинов… С. 142–153. 
[3]. Начало рукописи утрачено. Название дано С. В. Сироткиным. Рук.: ЦАНО, ф. 6033, оп. 1, д. 4, л. 1223–1229 об. / 5–11 об. (обзор храмов: л. 1223–1227об. / 5–9об.; обзор некрополя: л. 1228–1229об. / 10–11об.); изд. (л. 1223–1227об. / 5–9об.): Блинов И. Г. Обзор городецких храмов и некрополя (публикация С. В. Сироткина) // Городецкие чтения: Материалы научно-практической конференции 23–24 апреля 2004 г. Городец, 2004. Вып. 5. С. 46–51; Гудков А. Г. Иван Гаврилович Блинов… С. 154–160. 
[4]. Рук.: ЦАНО, ф. 6033, оп. 1, д. 5, л. 56–71 / 1–14. 
[5]. Рук.: НИОР РГБ, ф. 491, к. 2, ед. хр. 16; изд. (л. 1–2об., 21–22об., 37–38об.): Блинов И. Г. История г. Городца Горьковской области // Гудков А. Г. Иван Гаврилович Блинов… С. 184–187.