Два светильника благочестия

14 ноября (1 ноября по старому стилю) исполняется 106 лет со дня смерти выдающихся старообрядческих деятелей — Дионисия Васильевича Батова и Андрея Александровича Надеждина. По случайному стечению обстоятельств, оба светильника благочестия и ревностных защитника Христовой Церкви оставили сей мир в один и тот же день — в 1910 году.

***

В январе 1912 года в Саратове вышел первый номер иллюстрированного ежемесячного журнала старообрядцев поморского согласия, приемлющих брак, — «Щит Веры» — одного из наиболее ярких старообрядческих изданий периода провозглашенной свободы вероисповедания.

Первый номер журнала был посвящен памяти двух выдающихся деятелей Поморской Церкви — апологетов и начетчиков Дионисия Васильевича Батова и Андрея Александровича Надеждина, скончавшихся незадолго до начала издания журнала.

«Жизненный путь Дионисия Васильевича очень прост, — пишет Василий Николаевич Хвальковский, член Московской поморской общины, — все в нем естественно, спокойно и последовательно — это выделяет Дионисия Васильевича среди окружающих».

Дионисий Васильевич Батов родился в 1825 году в городе Туле в благочестивой поморской семье. Дедушка Дионисия Васильевича, Михаил Анникеевич, был глубоко верующим человеком и привил любовь к Богу своим потомкам. Отец Дионисия Васильевича, Василий Михайлович, был примерный христианин и своих детей воспитывал в духе христианской любви, кротости, смирения и страхе Божьем, с малых лет приучал их к церковной службе.

Во время страшного пожара, уничтожившего чуть ли не всю Тулу, сгорел и молитвенный дом христан-поморцев, однако святые книги и иконы были вынесены в подвал храма и поэтому уцелели. Василий Михайлович имел у себя полный круг служебных книг, и в его доме стало совершаться Богослужение, на которое собиралась вся его семья и другие христиане. Всё это происходило на глазах юного Дионисия Васильевича и «закладывалось в его восприимчивой душе». Для своего возраста он необыкновенно быстро рос и развивался, с шести лет он обучался церковной грамоте. Дионисий Васильевич не любил детских игр и забав, был всегда задумчиво серьезен, старался уединяться.

Вместе с грамотой отец обучал его Закону Божьему, указывая в священных книгах места, доступные для детского понимания. В чтении святого Писания для любознательного отрока открылась новая обширная область, которую он старательно принялся изучать. Благочестивый отец с радостью помогал одаренному сыну, объяснял, растолковывал сущность прочитанного, приводил примеры и случаи из жизни, наставлял, как нужно поступать, чтобы это было угодно Богу. Таким образом, он «бросал добрые семена в рыхлую почву детской души».

В десять лет Василий Михайлович отдал сына в частное училище Д. И. Плакидина, а затем, когда при Оружейном заводе открылось свое училище для детей служащих, перевел его туда. Сам Василий Михайлович занимал на заводе видную должность, однако, имея многочисленное семейство, постоянно нуждался в средствах, поэтому после окончания училища Дионисий Васильевич стал заниматься слесарным ремеслом. Труд был крайне тяжелым, работать приходилось и в мастерской, и дома, он жертвовал временем на сон и отдых, но это ничуть не отвлекало его от обязанностей повседневной службы в доме отца и от чтения духовных книг.

Влияние отца на сына было велико, их свободное время проходило в беседах, в выяснениях отдельных мест Писания. Чем больше взрослел отрок Дионисий, тем предметы бесед становились обширнее и глубже по содержанию. Особое внимание уделялось положению Церкви того времени, всеми гонимой, всюду преследуемой, загнанной в потайные уголки частных домов.

В 18 лет Дионисий Васильевич женился на девушке из бедного сословия. Он также продолжал жить в доме отца, также уважал его, любил и почитал до самой его кончины, которая произошла вскоре после женитьбы Дионисия.

Насильственная смерть отца за исповедание православной веры потрясла Дионисия Васильевича и зажгла в нем пламя ревности о благоверии, побудив встать на защиту гонимой и притесняемой Христовой веры. Обладая к этому времени уже обширными познаниями в Писании, он начал составлять статьи по отдельным вопросам веры, защищал ее и обличал заблуждения еретиков. После окончания повседневной службы Дионисий Васильевич с разрешения настоятеля читал свои статьи, проповеди и поучения, и, несмотря на его молодость, а ему было тогда 25 лет, христиане слушали его проповеди со вниманием, а обличения за уклонения в мирские пристрастия принимались с покорностью. При отсутствии настоятеля Дионисий Васильевич сам совершал Богослужение, имел благословение от духовного отца на совершение таинства крещения.

Так было положено начало великому служению Дионисия Васильевича Батова Церкви. Вскоре личная работа по изучению святого Писания уступила место удовлетворению обширных запросов жизни и духа целого общества христиан. Долг пастыря и учителя возложила жизнь на молодые плечи Дионисия Васильевича. Исключительная подготовка, обширная начитанность, изучение устава святых отцов о христианском житии и жизнеописание святых, знание русской литературы, объективность в оценке современной жизни вызывали глубокое уважение Д. В. Батова у христианского общества.

В 1870 г. Дионисий Васильевич, как выдающийся знаток Писания, был приглашен на старообрядческий Собор в Ригу. В работе Собора он принимал деятельное участие, выступал публично с разъяснениями и получил еще большую известность. На этом Соборе присутствовали и представители города Саратова, которые, познакомившись с Дионисием Васильевичем, стали просить его быть учителем в открывающемся Саратовском старообрядческом училище.

 

Однако он долгое время не соглашался, не хотел оставлять свой родной город и общину, но из-за настойчивости саратовских христиан все же согласился и приехал на 5 лет в Саратов, «чтобы поставить школьное дело».

Предварительно сдав экзамен на народного учителя, Дионисий Васильевич преподавал в школе славянскую грамоту, закон Божий, русский язык, арифметику.

Его помощником стал выдающийся поморский деятель, начетчик Терентий Акимович Худошин.

По словам Т. А. Худошина, особенно хорошо Дионисий Васильевич преподавал закон Божий: он умел просто и понятно объяснить смысл различных мест Писания, поэтому уроки Закона Божьего считались в школе самыми интересными и пользовались любовью учеников.

Школа просуществовала недолго, так как духовенство господствующей церкви хотело иметь в школе своего законоучителя, но саратовцы не согласились, и школу закрыли.
 

В Саратове Дионисий Васильевич пишет и впоследствии издает труды: «Замечание саратовским ущельникам или подпольникам, именующим себя странниками»; «Копия с письма о хомовознаменном пении», «Ответы на вопросы некоторых пришельцев Саратовской губернии», «Разсмотрение и обсуждение о некоем иноке Иякове, Павло Прусской обители воспитанника…»; «Решения Саратовского собора старообрядцев-поморцев законно брачного согласия о единоверческом иноке Иякове, «самочинно восхитившем священство»; «Саратовским вероотступникам замечание».

В 1880 году, после 5-летнего пребывания в Саратове, Дионисий Васильевич вернулся в родной город Тулу, где его давно ждали и встретили в большой радостью. По возвращении он окончательно посвящает себя служению Церкви, став в храме уставщиком.

В городе Саратове Д. В. Батов познакомился с работой на гектографе и по возвращении в Тулу стал копировать и воспроизводить свои сочинения. Воспроизведение и копирование было крайне необходимо, известность Д. В. Батова достигла самых отдаленных христианских уголков, к нему стали стекаться вопросы, просьбы. На все это Дионисий Васильевич считал своим долгом ответить: писал письма или отправлял одну их своих книг. Он также вел переписку с известными начетчиками и наставниками своего времени: Р.З. Дмитриевым, А.А. Надеждиным, И.М. Цветковым, Л.Ф. Пичугиным, Т.А. Худошиным.

В изданном им каталоге «Список рукописей копировального производства» названо 261 издание, включая «Манифест 17 апреля 1905 года» о веротерпимости и свободе печати. О необыкновенной популярности Дионисия Васильевича узнали и представители господствующей Церкви, которые не могли спокойно выносить обличения, направленные против них. В доме Дионисия Васильевича проводились внезапные обыски, изымались рукописи, книги, гектографы.

С 1884 по 1899 годы по доносам тульской епархиальной власти против него три раза начиналось судебное преследование с обвинением по статьям 205, 151 и 1008. Обвинители старались лишить Дионисия Васильевича распространять гектографические рукописи. Суд дважды оправдал Д. В. Батова и один раз присудил его к четырехдневному аресту. Об этом событии Д. В. Батов писал: «Прискорбно невинному покориться следствиям и быть на скамье преступников пред уголовным судом, но утешаюсь проповеданною верховными Апостолами «отрадою оскорбляемым» (зач. 72 и 274)».

Как писали современники Д. В. Батова, он по просьбе христиан несколько раз выступал в защиту своих убеждений, говорил немного, но необыкновенно мудро и убедительно. Он вообще не любил публичных выступлений, где верх берет не правда, а ораторское искусство.

Дионисий Васильевич был участником и председателем съезда наставников, посвященного перестройке и обновлению Виленского храма, который проходил 1–3 октября 1901 года. В 1906 году также принимал активное участие на Поморском Соборе в г. Вильнюсе.

Ежедневным занятием Дионисия Васильевича были молитва и писательский труд. Образ жизни его поражал своей строгостью, он никогда не позволял себе ничего, не положенного по уставу. Строго постился, соблюдал полный круг Богослужения в домашней молитве, был щедр и милостив к нищим, его дом всегда был открыт для приходящих к нему людей, всем просящим совета давал его.

Все это видели тульские христиане, и когда настоятель П. А. Грачев по состоянию здоровья не смог выполнять свои обязанности, староверы стали просить Дионисия Васильевича занять его место. По своему смирению он считал себя недостойным такого высокого и ответственного звания и на все настойчивые просьбы отвечал отказом.

Наконец, решено было бросить жребий, и христиане, написав несколько кандидатов на листках бумаги, попросили Дионисия Васильевича разрешить написать им и его имя. Листки положили на престол и совершили молебен к Господу Богу, прося указать им достойного. После молебна вынули жребий: избранным оказался Дионисий Васильевич. Христиане возблагодарили Бога, а Дионисий Васильевич со скромным благоговением согласился быть настоятелем.

Дионисий Васильевич был добрым пастырем, пекущимся о своих овцах. Каждому члену паствы в его душе было отведено место, он заботился обо всех — утешал, помогал, воодушевлял, наставлял словом и делом на христианский путь. Всегда восставал против праздности, говоря, что век земной жизни краток, диявол, зная это, старается всякими путями и ухищрениями совратить человека на зло и другие грехи. Проповедь в Храме была обязательным заключением праздничной службы. Обращаясь к прихожанам, он объяснял им сущность и внутренний смысл празднуемого события, приводил примеры из жизни дневного святого или разбирал какое-нибудь событие внешней жизни, значимое для прихожан.

Он, то горя огнем ревности, беспощадно обличал людей за слабость, следование злым обычаям, уклонения в ереси, то кротко и любовно призывал всех на борьбу со всем мирским, молил подвигнуться в благоверии, — и тихие слезы катились из его глаз. Эту искренность чувствовали и прихожане, и они плакали и уходили из храма с умиленной душой.

Жизнь Дионисия Васильевича была полна различных событий, в которых выразились его терпение, кротость, любовь к ближнему. Тульскому христианскому обществу Дионисий Васильевич служил всю свою жизнь, состоя при храме сначала уставщиком, а потом настоятелем.

Он никогда не получал жалования и ничего не брал за совершение треб. Его небольшим доходом были средства, вырученные от продажи копированных сочинений. В 84 года, за три года до своей кончины, Дионисий Васильевич назначил себе преемником В. В. Обрезкова. Продолжая совершать Богослужение, Дионисий Васильевич приучал будущего настоятеля к порядку и церковному уставу.

Слабея телом, он сохранил прежнюю бодрость духа и ясность памяти, также откликался на все присылаемые вопросы. В последний год его жизни он не мог ходить, стоять для него было большим трудом, он работал и молился сидя, но работу не оставлял. Около него совершалась служба, он читал, пел, а затем снова работал, диктуя свои мысли для ответов на письма. Так продолжалось до последнего дня его земной жизни.

В 1909 г. на первый всероссийский поморский Собор в г. Москве Дионисий Васильевич посылает свои доклады по нескольким вопросам. Вся Церковь в лице собравшихся христиан выслушивает слова своего учителя.

1 ноября 1910 года в 3 часа утра Дионисий Васильевич тихо преставился к жизни вечной. Он пел псалом (140, 1): «Господи воззвах к Тебе, услыши мя» и с этим пением на устах окончил свой земной путь. Ему было 87 лет.

Дионисий Васильевич оставил потомкам богатое наследие — необыкновенно разнообразные труды. Это и догматическое богословие и история, уставы церкви и обряды, публицистика, и вопросы о христианском житии, критика и полемические статьи. Истинный пастырь и учитель, постник и молитвенник, пример истинно-христианской жизни, показывавший прежде на себе то, чему учил других.

***

Другой выдающийся поморский начетчик и публицист, Андрей Александрович Надеждин, родился 180 лет назад, 10 октября 1836 года, в селе Безводном Нижегородской губернии.

Он происходил из семьи духовенства господствующей церкви и получил образование в Нижегородской духовной семинарии. Будучи учащимся старших курсов, в библиотеке семинарии Андрей Александрович познакомился со старообрядческой литературой, чему помог счастливый случай: его, в числе лучших учеников, начальство послало в библиотеку разбирать старообрядческие книги, которые были отобраны у староверов новообрядцами.

Изучив книги, Андрей Александрович «скоро познал сокровенную истину Божественного Писания, в котором ему раньше показывали только букву закона». Увлечение старообрядческой литературой закончилось добровольным отходом от новообрядчества, лишением духовного звания и заключением в тюрьму за свою старообрядческую деятельность.

Из тюрьмы Андрей Александрович вышел лишь по амнистии 1881 года и сразу стал ревностным защитником древлеправославия. Святое крещение от поморского настоятеля о. Павла Гавриловича он принял не без влияния Дионисия Васильевича Батова.

Андрей Александрович Надеждин отстаивал самобытность и неповторимость старообрядческой культуры, за что неоднократно был судим. Успехи Андрея Александровича на диспутах с иноверцами были изумительны. Обладая даром красноречия, отличным знанием святого Писания и христианской литературы, Андрей Александрович часто ставил своих противников в безвыходное положение, заставляя замолчать.
Особенно часто Андрей Александрович общался с Львом Феоктистовичем Пичугиным и рассказывал ему все тонкости ораторского искусства, полемики и «все хитросплетения наемных миссионеров».

По воспоминаниям Льва Феоктистовича, духовными учителями которого позже были А. А. Надеждин и Д. В. Батов, в христианском вероисповедании он до 25 лет ничем не отличался от своих сверстников. Однако в один момент его сильно затронул уход в другое согласие самого опытного и стойкого старообрядца — Ксенофонта Крючкова, впоследствии известного гонителя староверия, протоиерея.

Ксенофонт Крючков родился в семье богатых крестьян торговцев, старообрядцев, безпоповцев поморского согласия. Получил домашнее образование, но, не ограничивая его одной старообрядческой литературой, начал изучать синодальную литературу. Сблизился с известным миссионером — архимандритом Павлом Прусским, под руководством которого начал изучать богословие. Позже Ксенофонт имел продолжительную беседу с митрополитом Филаретом (Дроздовым), в результате чего Ксенофонт присоединился к новообрядческой церкви на началах единоверия в 1868 году. В 1880 году он получил сан священника за выдающиеся заслуги на миссионерском поприще. Через несколько лет он был назначен епархиальным, а затем синодальным миссионером.

Василий Захарович Яксанов в журнале «Щит веры» №11 за ноябрь 1912 года пишет: «Присоединение Ксенофонта Крючкова было не по убеждению, как и вообще все присоединения от староверия к никонианству. Здесь преследовались личныя выгоды, личное благополучие».

Далее, здесь же, на страницах 881–896, Василий Захарович поясняет: «Все село Поим отлично знает причину перехода К. Крючкова: незадолго до этого времени был зарезан один из певцов-старообрядцев, в убийстве оказался замешан К. Крючков. Отношение «к раскольникам» в то время было очень суровое и вот, избегая правосудия, будущий «светило» никонианской ереси, ринулся под защиту господствующаго духовенства. Маневр был исполнен удачно и он навсегда остался у никониан, где его оценили по «заслугам».

В начале XX века Андрей Александрович, «узнав о переходе в ересь Ксенофонта Крючкова», видного поморца, приехал в село Поим и там провел с ним три беседы. Превратившийся из Павла в Савла — гонителя, Ксенофонт Крючков много терпел от огненной речи поморских апологетов, «но сожженная совесть и звон монет заглушали в нем чувство сознания истины. Он умер врагом Церкви, не раскаявшись в своих заблуждениях».

После Андрей Александрович Надеждин участвовал во многих полемических беседах, выступая ревностным защитником древлеправославия. Особенно известна его беседа в городе Сызрани в 1888 году. Восьмидневная беседа с миссионерами господствующей церкви о священстве, церкви, об учительстве мирян, о крещении погружательном и обливательном, о клятвах собора, по обилию затронутых в ней вопросов является самой пространной из изданных бесед до настоящего времени. Беседы состоялись по предложению сызранскаго общества христиан-поморцев в 1888 году и продолжались 8 дней: 17, 18, 19, 20, 21, 23, 24 и 26 июля при большом стечении слушателей, в присутствии чинов жандармии во главе с полковником И. Д. Петровским и товарищем прокурора Симбирскаго Окружнаго суда Г. Едличко. Со стороны господствующей церкви выступали 4 миссионера: протоиерей Казанскаго собора в городе Сызрани (фамилия не указана), Григорий Милкин, священник единоверческой церкви, отступник от старообрядчества, священник села Печерска, и епархиальный миссионер Белопухов.

Беседа представлялась исключительно интересной, так что, несмотря на июльскую жару, публика охотно слушала ее больше недели. В гектографическом издании эти беседы ценились по 5 руб. и дороже и были библиографической редкостью.

Также известна его беседа в деревне Гарях — «Беседа священноинока старообрядствующей иерархии Арсения Швецова с безпоповцем Андреем Александровичем Надеждиным 9 и 10 марта 1888 года в деревни Гарях Нижегородской губернии».

В 1887 году Андрей Александрович Надеждин вместе с Львом Феоктистовичем Пичугиным участвовал на соборе в Орехово-Зуеве.

В сентябре 1905 года в Крестовоздвиженском храме города Самары состоялся Собор поморцев законобрачного согласия, который по своему составу и значению был всероссийским. В работе Собора принимали участие делегаты практически от всех поморских общин России, в этом Соборе участвовал и Андрей Александрович Надеждин.

Андрей Александрович Надеждин также был автором многих сочинений, среди них — «Ответы некоему вопросителю», «Ответы греко-униатским миссионерам», «Права и значение женщин в христианстве», написанная им в 1873 году. В этом труде Андрей Александрович считает глубоко символичным то, что именно женщина первая удостоилась вести о Христовом Воскресении.

Все эти сочинения издавались в городе Сызрани, в гектографической типографии Прокопия Максимовича Безводина — одного из выдающихся деятелей Древлеправославной Поморской Церкви второй половины XIX — начала ХХ вв., автора книги «Апология Церкви» и свыше 200 брошюр.

Прокопий Максимович был известным поморским начетчиком, председателем Гиагинского (Северокавказского) собора христиан-поморцев в 1908 году, председателем Сызранской общины. За печатание «нелегальных» сочинений неоднократно привлекался к суду.

На книги из собственной библиотеки он ставил свой личный штамп — экслибрис, с ажурным витиеватым орнаментом и надписью «Прокопий Максимович Безводин в Сызрани».

На Всероссийский собор христиан-поморцев, состоявшийся в Москве в 1909 году, Андрей Александрович Надеждин прибыл уже больным, однако, согласно современным данным и исследованиям известных старообрядческих деятелей, умер он не 9 мая 1909, как сообщает исторический и биографический словарь В. Барановского и Г. Поташенко «Староверие Балтии и Польши» и многие другие интернет-источники, а 1 ноября 1910 года.

Первый Всероссийский Собор христиан-поморцев, состоявшийся в Москве, проходил 1-12 мая 1909 года, книга Деяний Первого Всероссийского Собора была издана через год, и в ней о смерти А. А. Надеждина ничего не говорится. Так, например, Л. Ф. Пичугин умер после Второго Всероссийского Собора христиан-поморцев 1912 года, и в Деяниях есть посвящение его памяти.

А вот уже Второй собор христиан-поморцев 1912 года говорит о смерти А. А. Надеждина и предлагает внести его имя в синодик для всеобщего поминания.

Дату смерти А. А. Надеждина 1 ноября 1910 года подтверждает и Древлеправославный Поморский Календарь за 1985 год, в котором в разделе «Памятные даты» была размещена заметка о Д. В. Батове и А. А. Надеждине, «оставивших сей мир в один и тот же день».

В «Деяниях Второго Всероссийского Собора християнского поморского церковного общества» говорится о чествовании памяти скончавшихся деятелей Церкви — Д. В. Батова, А. А. Надеждина, М. П. Манушина и Ф. И. Дорофеева: «Дорогие братие, наша святая обязанность не забывать наших предков, подвизавшихся в Поморье. Эти люди, небесной любовию нам дарованные, отстаивали в свое время древнеправославную веру. Это наши светочи, которые разливали Божественный свет, и мы должны чтить их память до конца века сего».

Собор принял решение: «Признавая заслуги Д. В. Батова, А. А. Надеждина, М. П. Манушина, Ф. И. Дорофеева, Собор постановляет: предложить приходам внести имена их в свои синодики для вечного поминовения в дни их кончины».

---

Автор: Нина Лукьянова