В прошлой нашей беседе с заведующим отделом икон Музея истории и культуры староверия (г. Боровск) Михаилом Черновым мы поговорили о ежегодной научно-практической конференции, которую организует «Ферапонтовское общество сохранения и изучения памятников древнерусской культуры». Конференция ныне проходит в Ростове Великом, и это совместный проект с музеем «Ростовский кремль». Сегодня мы переходим к теме старообрядческой иконы. Не секрет, что изучение старообрядческой иконы последние 20 лет находится в центре научного внимания. Исследователями выявлены разные направления в иконописи староверов. Среди них: ветковская, невьянская, сызранская, поморская икона. Сегодня Михаил Чернов рассказывает о своих исследованиях иконописи Боровска.
Боровская тема и сам город были интересны мне давно. Первоначально этому помогла тесная дружба с известным боровским историком, краеведом и старообрядческим деятелем Виктором Ивановичем Осиповым.
Как известно, Боровск был одним из крупнейших центров древлеправославия, начиная уже с первых лет после раскола. В этом огромную роль сыграл факт, что именно с этим городом были связаны судьбы многих крупнейших деятелей раннего старообрядчества. Неслучайно впоследствии это место стало сакральным для многих староверов, независимо от их разделения на согласия и толки. Как известно, в Пафнутьев-Боровский монастырь дважды ссылался протопоп Аввакум, а в земляной тюрьме городского острога мученически скончались боярыня Ф. Морозова, княгиня Е. Урусова и жена стрелецкого головы М. Данилова. В Боровске были казнены за веру инокиня Иустина, священник Полиект, а также многие другие, не принявшие реформ Никона. С этим краем был связан и епископ Павел Коломенский, который одно время был игуменом Пафнутьев-Боровского монастыря. Неудивительно, что в глазах церковных и светских властей, а также православных миссионеров город Боровск до революции считался едва ли не главным гнездом раскола в Калужской губернии.
Было крайне важно и интересно посмотреть, какие там иконы, так как любое место, связанное со старообрядчеством, нередко имеет свои иконописные традиции. Необходимо отметить, что с начала 2000 годов я занимаюсь гуслицкой иконой, а гуслицкое староверие было тесно связано с боровским.
Когда я первый раз приехал в Боровск и ознакомился с местными памятниками, то увидел немного другую иконопись, несколько отличную от Гуслиц. Например, на ней часто изображался преподобный Пафнутий Боровский, покровитель города Боровска и всего края. Это было одним из отличительных признаков местной иконы. С этого момента, это где-то начало 2010-х годов, более 14 лет я занимаюсь изучением боровской иконы.
Моя основная задача в изучении боровской иконы — это, конечно, определить четкие отличия от гуслицкой. Было выявлено около десяти признаков, по которым уверенно можно сказать, чем отличается гуслицкая иконопись от боровской: личное письмо, общий колорит, палеография, буквицы, использование цветных лаков и так далее.
Он состоялся, удалось выделить Боровск как отдельный иконописный центр. Сейчас я знаю не менее 70 икон, связанных именно с этим городом. Это не только иконы старообрядческого Введенского храма Боровска (бывший Покровский) и боровского региона; подобные предметы удалось найти, например, в Музее имени Андрея Рублева, в других музеях. Находятся они также в частных московских и не только московских коллекциях.
Отмечу, что население Боровска не сильно изменилось в количественном плане, до революции было около 10000, сейчас там столько же. По самым скромным оценкам, в среднем там было около 70% старообрядцев, хотя есть дореволюционные данные , что было не менее 90%. В Боровске было 15 храмов; из них пять было старообрядческих, то есть — одна треть. Это три Покровских храма , церковь «Всех святых» и еще была молельня лужковцев. Большое влияние в Боровске имело неокружническое согласие. Им принадлежал самый большой храм в городе, который сейчас реставрируется. Собор огромный, вмещает в себя огромное количество верующих. Если учесть, что в городе проживало около 7000 староверов, то странно представить, что они не имели своих местных традиций и своей художественной культуры. И к ним как раз относится прежде всего икона.
Однако тут не было своего литья и своей книжной традиции. Сотрудник археографической лаборатории МГУ Наталья Литвина провела большую работу по исследованию боровской книжной культуры и выяснила, что своей книжной культуры в Боровске не было. Боровские староверы пользовались, прежде всего, гуслицким литьём, гуслицкими книгами, гуслицкими лубками, но иконы были свои. Были и гуслицкие иконы, но были и свои, местные. Поэтому я все время не устаю говорить, что, если и говорить о материальной культуре Боровска, то наследие боровской старообрядческой культуры — это именно икона.
Слава Богу, нет. Это сложно оспаривать. Кроме стилистических и художественных приемов, отличных от Гуслиц, в боровской иконе есть ряд важных признаков, говорящим об ее именно местном происхождении.
Во-первых, есть печати на иконах: «Иконописецъ Максимъ Ивановичъ Исаковъ въ Боровске», «Иконописецъ Лука Максимовичъ Исаковъ въ Боровске». Во-вторых, огромное количество икон с преподобным Пафнутием, в том числе, в качестве предстоящих.
В третьих, большое количество икон Богоматери Боголюбской. Речь идет о почитании чудотворного образа из села Юрьевского Боровского уезда. Эта икона прославилась многими чудесами и исцелениями: спасением жителей села Юрьевского и города Боровска от моровой язвы в 1771 году, а также спасением от холеры в 1848 году (село Юрьевское). В том же 1848 году и в 1853 году заступничеством иконы Богоматери Боголюбской были спасены от холеры жители Малоярославца и Боровска. В воспоминание об этих чудесных избавлениях, церковными властями было установлено ежегодно проводить в этих городах крестные ходы. Интересно отметить, что икона «Богоматерь Боголюбская» приносилась из села Юрьевского в Боровск не один, а два раза в году. Первый раз ее торжественно приносили 18 июня, в день ее празднования. В этот день проводился крестный ход из городского Благовещенского собора в слободу Солдатскую, в память об избавления горожан от морового поветрия. Второй раз ее приносили второго августа, и в течение двенадцати дней она была в различных храмах города, а также в Пафнутьев-Боровском монастыре. 12 августа проводился крестный ход вокруг города, на этот раз в память спасения от холеры в 1848году. Два дня спустя, 14 августа, крестный ход сопровождал икону уже в обратный путь, на Кудиново. Иконы «Богоматерь Боголюбская» нередко встречаются в данном регионе, в том числе и выполненные для старообрядцев, что говорит об их почитании и в древлеправославной среде.
На самом деле Ветку с Невьянском в коллекционно-антикварных кругах часто путают: и там, и там нередко присутствуют золотые фона и поля, хотя, на самом деле, различий между ними — масса. У Сызрани есть один очень интересный атрибуционный признак в виде орнаментированной лузги: «ромашка» или «тараканья дорожка»; и все кто ее видел, сразу понимают, что это Сызрань.
Если же вернуться к нашей теме, хотелось бы добавить, что первой о боровской иконе написала И. Л. Бусева-Давыдова, которая в своей монографии отметила художественные признаки иконописи Боровска, делая справедливый вывод о ее близости к памятникам Гуслиц. Мне очень помогло, что до исследования боровской иконы я плотно занимался Гуслицами. В противном случае, было бы сложно выделить боровскую икону из гуслицкой.
Сейчас вообще время открытия новых старообрядческих центров, поэтому нам есть еще над чем работать.
Беседовал Г. Чистяков
Комментариев пока нет