В марте 2018 года волонтеры МИРЭА провели шестую экспедицию к знаменитой старообрядческой отшельнице Агафье Лыковой. В это время у православных верующих шел Великий пост. Как Агафья проводит дни поста и какие искушения, казалось бы, могут быть в постное время в Таежном тупике? Об этом рассказ очевидцев.
***
Великий пост — это особая пора в жизни христиан. Для христианина любой пост — это время, когда он выкладывается до предела. А Великий пост в этом смысле поднимает перед ним еще более высокую планку нравственных задач в виде сфокусированного зеркала евангельских идеалов. Смотрясь в это зеркало, человек должен рассмотреть в нем свои очертания, чтобы определить, насколько он сам этим идеалам не соответствует. Именно «не соответствует», а не наоборот.
Великий пост предшествует Пасхе. Для христианина Пасха — событие вселенского масштаба: Бог стал частью нашего, сотворенного Им же Самим мира, и, соединившись с этим миром, радикальным образом его изменил. И, конечно, вполне естественно, что верующий человек должен на это событие как-то отозваться, с чем-то к нему прийти. Желание быть причастным к торжеству всей Вселенной приводит его к необходимости работы над ошибками в себе, которая становится своеобразной ревизией всей предыдущей жизни. Смотрясь в зеркало евангельских идеалов, он должен увидеть направления этой работы, чтобы реальными поступками доказать свою готовность измениться к лучшему.
Искушения в Таежном тупике
Вот такую работу над ошибками нам посчастливилось видеть в Таежном тупике, хотя мы, к сожалению, мало понимали ее внутренний ход. Да это, впрочем, и сложно, если реально представлять себе масштаб личности человека с более чем 70-летним стажем пустынничества. Надо ли говорить, что Агафьина работа над ошибками и наша — это две разные величины. И потому быть рядом с подвижницей именно в этот момент не только интересно, но и поучительно.
Таежный тупик, как удаленная от людских поселений географическая точка, на языке православия — это пустынь, а вот окружающая его бескрайняя тайга — это, в определенном смысле, действительно пустыня. А именно в пустыню после крещения в водах Иордана для искушения от диавола — врага рода человеческого — был возведен Исус Христос, где проходил Его сорокадневный пост. Выражение «от искушения» указывает на исключительность цели, с которой Христос оказался в пустыне. Борьба с искушениями — это ведь и про нас… И с какой эффективностью проходит такая борьба, пусть решает для себя каждый…
У Агафьи Карповны в ее-то глухомани как будто искушений вовсе нет — нет ни телевизора, ни магазинов с их фейерверком соблазнов, ни каких-либо других факторов повседневной жизни большого города, которые порой выступают серьезными испытаниями нравственных основ человека. Но это не так, и у нее имеются свои болевые точки.
Подвижник (в нашем случае Агафья — прим.) должен во всем идти наперекор диаволу (с рассуждением, конечно) и (кроме того) за ним должен наблюдать опытный духовник».
У Агафьи Карповны есть духовник — священноиерей Владимир Гошкодеря, но он живет в Оренбургской области, у него там паства, и он не имеет возможности часто бывать в Таежном тупике, чтобы при первой необходимости оказать отшельнице духовную помощь. И это, конечно, определенный минус для ее духовного стояния, но в то же время есть же и беспрецедентный опыт пустынничества, который сын ошибок трудных…
Духовная борьба в Таежном тупике — это особый род борьбы с искушениями. Дойти до уныния в Таежном тупике — это дважды два (что и бывало с некоторыми его временными обитателями). Здесь столько всяких трудностей бытия, что уже на третьей, а уж тем более на пятой или десятой ты неминуемо потеряешь равновесие. А диавол тут как тут. Нерадивого он делает еще более нерадивым, он успокаивает его таким помыслом: «У тебя болит голова, ты плохо себя чувствуешь, ничего страшного, если ты не поднимешься на молитву». Благоговейного диавол делает еще более благоговейным, чтобы низринуть его в гордость, или подзуживает его на превышающий его силы подвиг, чтобы прежде усердный подвижник выбился из сил, сложил впоследствии все свое духовное оружие и сдался.
А ведь мы знаем, что здоровьем Агафья Карповна не блещет и что поводов загрустить у нее больше, чем у кого-либо еще. И диавол тут наверняка поблизости крутится, чтобы подлить масла в огонь.
Но что мы видим? Полный контроль над собой, безмятежность во взоре и постоянную улыбку на лице. Все это говорит о полнейшем духовном здоровье. А путь к нему — молитва.
Молитва — основное занятие
Уже в первый день пребывания на заимке нам удалось видеть, с каким тщанием и самоотдачей молилась Агафья Карповна. Молится она ежедневно по несколько часов утром и вечером у себя в избе. Как и требует того покаянная стилистика Великого поста, поверх повседневного платка накидывает на голову еще один — темный. Инок Гурий молится в своей келье, которая находится в соседней избе и где пребывает главное богатство отшельницы — старинные иконы и книги. По воскресеньям и праздничным дням у них — совместная служба.
В тот день, когда в Таежный тупик прибыли посланцы Большой земли, Агафья Карповна не успела довершить утреннее моление как раз из-за нашего появления. В состав великопостного молитвенного служения входит Псалтирь, молитва Ефрема Сирина, молитва Господня, которая широко известна как «Отче наш», а также некоторые богослужебные тексты, читаемые по ежедневному кругу. В общем, получается достаточно объемный цикл духовных текстов, чтение которых сопровождается многочисленными поясными и земными поклонами. Ну и, конечно, знаменитым двуперстным крестным знамением.
Несколько слов о месте, где Агафья Карповна проводит молясь долгие часы. Его организация попирает все известные нам принципы эргономики, как сферы деятельности, связанной с обеспечением благополучия человека и оптимизацией системы его обитания. Вместо понятной любому из нас заботы хоть о каких-либо мало-мальски сносных удобствах во время работы (а моление — это многотрудная духовная работа) мы видим здесь полное пренебрежение ими. Читая Псалтирь, Агафья Карповна сидит на импровизированном стульчике — перевернутой эмалированной кастрюле, накрытой обрезком доски, поверх которой постелена плохонькая дерюжка. Сидит в наклон к книге, которая лежит перед ней на лавке, пристроенной вдоль стены и являющейся за отсутствием мебельного шкафа хранилищем различных предметов и вещей, в том числе и книг. Здесь же, на лавке, у Агафьи Карповны и письменный стол, на котором неспешным пером выводит она старославянским шрифтом (на котором изданы старые книги, в том числе дораскольное Евангелие) свои послания за пределы Таежного тупика. Днем довольствуется скупым светом, который пробивается в избу через два маленьких оконца вверху и слева. Вечером зажигает восковую свечку, ставит ее на полке перед иконами и при таком освещении умудряется распознавать текст в книге. Периодически, когда зрение дает сбой, включает маленький налобный фонарик. Так же изредка, в наиболее ответственные моменты, надевает очки.
Сидит рядом с железной печуркой, которая почти всегда при нас оставалась практически холодной, хотя это единственный очаг тепла в избе. Есть здесь еще русская печь, но она топится только при выпечке хлеба, а в эти дни Агафья Карповна хлеб не заводила — некогда было. Так что только буржуйка. Топит ее Агафья Карповна очень редко и всего одним полешком, и потому в избе прохладно. Вывод: и организацией моленного места, и температурным режимом помещения она как бы подчеркивает бренность нашего земного существования, и, наоборот, на главенствующие позиции выводит все остальное, что ведет ее к молитвенному общению с Творцом.
Устроив свой походный быт, остаток дня и кусочек ночи мы провели в избе отшельницы и могли воочию видеть ход великопостного действа.
Это действительно надо видеть, потому что пересказать словами то, что происходит в такие минуты, невозможно. «Царство Небесное силою берется и употребляющие усилия восхищают его», — говорил Исус народу, когда говорил об Иоанне Крестителе. Под силой подразумеваются кротость и энергия, искренность желания и стремление тех, кто последовал за Иоанном. Выражение «силою берется» означает также, что от всех, кто рассчитывает достичь неба, требуется ревность и усердие. Все это в реальности присутствовало в маленькой избе на берегу горной речушки Еринат за сотни километров от ближайшего человеческого поселения. Именно здесь мы видели мало кому доступную картину реального движения к Небу. И в том, что это движение происходило на наших глазах, и есть главная особенность Таежного тупика. Агафью Карповну сложно воспринимать, когда она что-нибудь рассказывает, тем более новичку. Это объясняется как специфическими характеристиками ее речи, так и глубоким содержанием ее мыслей. И если она не может толково и доходчиво объяснить тонкости подъема по нравственной лестнице, то это не значит, что общение с нею малополезно. Напротив, главное в этом общении — возможность видеть, какая она. На нее надо смотреть, хотя и слушать тоже, запоминать все детали, которые поначалу могут казаться незначительными, а в действительности — очень информативны.
Весь вечер Агафья Карповна провела за чтением Псалтыря, сидя на своем кастрюльном стульчике. При этом нисколько не тяготилась нашим присутствием. Псалмы перемежала другими молитвами, в том числе молитвой Ефрема Сирина, которая читается весь Великий пост. Эта молитва хотя и кратко, но вместе с тем емко и выразительно отображает те наиболее важные прошения, с которыми христианин, осознавая свою духовную нищету, обращается к Господу и Владыке живота (жизни) своего. Именно в дни Великого поста, когда верующий готовит себя к празднику Воскресения Христова, он и должен обращать особое внимание на свою жизнь, на свои грехи, на свои нравственные недостатки.
Ну и что, спрашивается, Агафья Карповна будет нам, залетным гостям, объяснять, что она имеет в виду, когда произносит: «Ей, Господи, Царю, даруй мне зрети моя прегрешения»? Да нет, конечно. Но в то же время надо понимать, если уж у нее, великой подвижницы, есть эти самые прегрешения, которые она сама может так не оценивать, но в действительности они имеются и отдаляют ее от спасения, то какие же мы в этом смысле? Если уж она при всей продвинутости в духовном возрастании нуждается в подсказке, чтобы ликвидировать даже намеки на какие-то свои нестроения, то мы-то, заскорузлые в страстях и пороках, и подавно нуждаемся в таких подсказках. Вот она и дает их нам, обращаясь к Господу с просьбой: «Дух же целомудрия, терпения и любве даруй ми…»
И сопровождает молитву земными поклонами. Эти поклоны делает, хотя и с трудом из-за больных косточек, но как-то даже азартно и с некоторой долей изящества, которое и должно показать нам, молодым и здоровым, сколь мало она думает о своих болячках. А ведь болячки-то серьезные, если еще не так давно дело доходило до срочной госпитализации…
«Дух целомудрия, терпения и любви даруй мне…» Что значит это для пустынницы, казалось бы, насквозь пропитанной евангельской мудростью? Далеко из избы ходить не нужно, чтобы получить зримое представление о нравственной высоте, которую она достигла в своем движении к небу. И помогут нам увидеть эту важную деталь кошки. Да-да, те самые кошки, которые летом живут с хозяйкой под открытым небом — в балагашке, а зимой — в полупротопленной избе.
Кошки-искусительницы
Агафья Карповна уже несколько часов, согнувшись в три погибели, сидит над книгой с псалмами, подсвечивая фонариком, читает нараспев, встает, крестится, делает земные поклоны. И тут же две-три кошки, они крутятся возле нее, будто давно не имели возможность выразить свою привязанность, одна подбирается сзади, поднимается на задние лапки, вначале просто цепляется за лопатину коготочками, будто проверяет, будет ли хозяйка как-нибудь реагировать на нее, а потом взбирается на ее согбенную спину. Та поначалу на такую вольность не обращает никакого внимания, и только когда кошка устраивается на склоненной шее и сидит там несколько секунд, Агафья Карповна, прервав молитвенное чтение и певуче произнеся — «это се такое…», шевельнув плечами, мягко сгоняет ее с себя. Эту кошку звать Платочка, она любимица у своей хозяйки, хотя то же самое можно сказать и про остальных.
Платочка же, словно ей и предписано так, через некоторое время вновь взбирается на хозяйкину шею.
Что здесь такого, что может дать нам пищу для размышления? О-о, тут целая бездна важной информации…
Ясно, что молящемуся нельзя рыскать мыслями, отвлекаться на какие-то внешние факторы. А кошки с их надоедливостью и есть такой фактор, тем более взгромоздившаяся на хозяйкину спину Платочка, она-то и вынуждает пустынницу отвлечься от молитвы. Но заметьте, до тех пор, пока Платочка совсем уж не садится на шею Агафье Карповне, та никак не реагирует на ее проказы и продолжает молиться.
То же самое произошло со старцем Зосимой шестнадцать столетий назад. Так же в Великий пост он шел по пустыне, в которую братия его монастыря удалялась ежегодно на время святой Четыредесятницы. Шел уже двадцать дней, и однажды, когда пел псалмы шестого часа и творил обычные молитвы, справа от него показалась как бы тень человеческого тела. Старец ужаснулся, думая, что видит бесовское привидение, но, перекрестившись, поборол страх, а окончив молитву, обратился в сторону идущего по пустыне обнаженного человека, тело которого почернело от солнечного зноя, а выгоревшие волосы побелели. То была святая Мария Египетская. Но мы сейчас не о ней, а о том, как старец повел себя, когда, молясь, увидел мелькнувшую рядом тень. Тень эта могла быть только от живого существа, поскольку в той пустыне на многие километры вокруг ни единого деревца или кустарниковой заросли, способных создать подобный эффект. Легко представить себе собственную реакцию на аналогичную ситуацию. А вот авва Зосима не поддался искушению хотя бы краешком глаза взглянуть на тень святой Марии. Взглянул на нее, когда закончил молитву. И обрадовался, поскольку за три недели не видел ни одного живого существа, и тотчас направился в ее сторону.
И пустынница Агафья, молясь, не обращает внимания на кошек, устроивших возле нее не ко времени свою возню, и на нас с нашими видеокамерами и приборами освещения тоже, пусть и не очень, но все же нарушающих атмосферу благоговейной тишины. А уж когда ее питомцы совсем выходили за рамки, тогда приструнивала их, словно расшалившихся детей — смиренно и с улыбкой. Правильнее даже сказать — с любовью. Вспомним, что говорил о ней инок Гурий, наблюдающий ее жизнь последние полгода. А говорил он как раз о том, что Агафья Карповна всех любит — и кошек, и нас, ее помощников и учеников, любого другого человека, который хоть раз оказался в пределах Таежного тупика, всех… Он и Таежный тупик переиначил в Таежный пятачок, на который сходятся люди и разговаривают…
Любовь — христианскую, братскую — называет живой ниточкой, то есть чем-то таким, что существует незримо, но в то же время являет собой вполне материальную субстанцию. «Если у людей она присутствует, она является связуемой… Без нее мы просто как ледяшки… Если человек имеет любовь, то любая другая добродетель достигается легко, просто легко», — говорил он нам поздно вечером в своей келье. К примеру, если человеку надо смириться, то, любя, он смиряется. Если надо уступить, он уступает. Если надо пожертвовать, то он жертвует…
Высказывания эти инок Гурий проиллюстрировал стихотворением. Своим собственным… Оказывается, уже несколько лет он пишет стихи. Вот оно:
Любовь нельзя похитить, любовь нельзя купить,
Любовь нельзя обидеть, любовь нельзя забыть.
Любовь не раздражает, любовь не может брать,
Любовь не только любит, любовь спешит (любить).
Любовь не может лгать, любовь все понимает, все простит,
Любовь стяжает, любовь раздать спешит…
Расшифровка стихов сделана с диктофонной записи, в ней в одном месте голос автора звучит не очень внятно, получалась оборванная строфа — «любовь спешит…», а уточнить уже нет возможности, пришлось восполнить пропущенное слово по-своему разумению, и вышло — «любовь спешит любить». Может, инок Гурий и поправил бы, но, кажется, эта версия не сильно нарушает его авторский замысел. А потом он же сам говорит: если надо уступить, любящий человек уступает… Так и видится, что он понимающе улыбнулся, слушая это объяснение…
Прочтя стих про любовь, а потом еще несколько других на ту же тему, инок Гурий заключил: «Вот такая ситуация обстоит здесь, в нашем Таежном тупике, который превратился в таежный свет, в луч, который должен светить и будет светить, на то есть промысел Божий… Такой любовью обладает Агафьюшка, она готова за нас положить голову на плаху».
Не правда ли, это удивительно — человек десятилетиями живет в экстремальных условиях и сохраняет при этом душевный лад?.. Почему же?
А все просто. Христос не только Спаситель человечества, Он — Врач, врачующий измученные повседневными искушениями людские души. Вот почему церковь справедливо называют духовной лечебницей. Так что Таежный тупик, можно сказать, духовный курорт, хотя в мирском понимании жизнь здесь — это что-то невыносимое для обычных человеческих сил. Зато мы, живя в больших и малых городах, где уровень житейского комфорта имеет космический масштаб в сравнении с Таежным тупиком, являем другую картину. Сегодня редко увидишь человека уравновешенного. Люди стали аккумуляторами, большинство словно наэлектризовано… У немногих мирный взгляд, будь то юноши, девушки или пожилые люди.
Именно к таким несчастным, что называется, адресно направлены слова Исуса о любви: «Если заповеди Мои соблюдаете, пребудете в любви Моей». Его любовь, судя по умиротворенному облику Агафьи Карповны, постоянно присутствует в Таежном тупике, о чем и говорит лишь на первый взгляд малозначительная сценка с кошками. Важно добавить, что к моменту, когда Платочка то и дело взбиралась на плечи своей хозяйки, сбивая ей молитвенный ритм, та еще ни разу за день не ела и не пила, хотя день-то давно закончился. А ведь известно — голодный человек переживает сильный стресс, голод создает дискомфорт в ощущениях, мешает сосредоточиться на важных делах, наконец, просто делает его раздражительным. Если бы это было так в случае с пустынницей Агафьей, можно представить, как бы она отнеслась к Платочке, когда та в очередной раз утвердилась на ее шее, мешая делать главное дело — молиться.
Ограничения в еде в Таежном тупике
Самоограничение в еде — еще одна составляющая Великого поста, наступление которого истинные верующие воспринимают как праздник. Они даже поздравляют друг друга — «С Постом!», разумея великую Четыредесятницу как важную ступень к самосовершенствованию. Помимо самоограничения в еде, пост предполагает ограничение в развлечениях, в одежде, во всем… Понятно, что в Таежном тупике несложно ограничить себя в развлечениях, к примеру, совсем нетрудно не смотреть телевизор и не сидеть часами в интернете, поскольку ничего такого здесь нет, но питаться-то нужно, иначе долго не протянешь. Без еды никак нельзя, но и возводить ее в культ тоже ни к чему, это греховная страсть, называемая чревоугодием.
Поела или, по выражению самой отшельницы, пообедала она в тот день, когда мы могли это наблюдать, где-то около 21 часа. Трапеза состояла из небольшого количества отварного гороха. Того гороха, который волонтеры МИРЭА убирали вместе с Агафьей Карповной в минувшем августе. Еще днем, когда кто-то из гостей поинтересовался, чем отшельница питается, она достала из кастрюли несколько ложек отваренного накануне гороха, положила его на обратную сторону крышки и дала каждому из нас попробовать. Горох вкусный, плотный, может служить отличным подспорьем в пищевом раскладе, но чтобы за весь день съесть его всего лишь несколько ложек и жить на этом!.. И где, спрашивается, брать энергию на хозяйственные хлопоты, на общение с гостями, на многочасовое молитвенное бдение…
А выбор продуктов в Таежном тупике небогатый. Есть еще картошка, ее, слава Богу, достаточно, а вот капуста, лук и все остальное, что входит в обычный овощной набор любой семьи на Большой земле, это только когда кто-нибудь из гостей привезет с собой. Есть мясо — от козла, которого пришлось заколоть пару недель назад, но употреблять его в пищу самой Агафье Карповне нельзя во время поста, а иноку Гурию — вообще нельзя. А рыбы нет вовсе, ее не удалось запасти из-за осеннего паводка на реке Еринат, который разрушил с большим трудом устроенный заездок. А была бы, тоже не больно-то пригодилась бы — употреблять ее в пищу во время Великого поста можно только дважды, в Благовещение и Вербное воскресенье. Понятно, что позже, по окончании поста, рыба стала бы большим подспорьем для обитателей Таежного тупика, но тут ничего не поделаешь, ограничительный режим поста будет продолжен на неопределенное время. Потому что и тогда мясо есть Агафье Карповне не придется — коли нельзя иноку Гурию, то и ей нельзя, чтобы не искушаться ему помыслами о мясной пище, которые могут посетить, когда он ненароком окажется свидетелем приготовления или употребления чего-нибудь мясного. О том, как разрушительны такие помыслы, известно из уст святой Марии Египетской.
«Верь мне, авва Зосима, — отвечала она старцу, который спросил, чем питалась она сорок семь лет в пустыне, не болела ли, не подвергалась ли каким искушениям и соблазнам, — семнадцать лет (а именно столько времени отдала она блудному греху — прим.) провела я в этой пустыне, словно с лютыми зверями, борясь со своими помыслами… Когда я начинала вкушать пищу (засохший хлеб — прим.), тотчас приходил помысл о мясе и рыбе, к которым я привыкла в Египте. Хотелось мне и вина, потому что я много пила его, когда была в миру. Здесь же, не имея часто простой воды и пищи, я люто страдала от жажды и голода. Терпела я и более сильные бедствия: мной овладевало желание любодейных песен, они будто слышались мне, смущая сердце и слух. Плача и бия себя в грудь, я вспоминала тогда обеты, которые давала, идя в пустыню, пред иконой Святой Богородицы, Поручницы моей, и плакала, моля отогнать терзавшие душу помыслы».
Жития святых даны нам не случайно, именно на их опыте можно увидеть и понять тонкости духовной работы над собой. Опыт же борьбы со страстями великой в прошлом грешницы помогает понять мотивы Агафьи Карповны, стремящейся оградить инока Гурия от ненужных искушений.
Трапезу она начала с обязательной молитвы, ею же окончила, а миску с горохом перед его вкушением перекрестила.
Запила еду настойкой из репейника, знакомого нам по народному названию — лопух. Оказывается, эта настойка — лечебная. Ну, и дай Бог…
После трапезы мы еще долго разговаривали о разном. Вернее, мы слушали, о чем говорила Агафья Карповна. Проговорили допоздна. Когда отправились к себе, отшельница собиралась идти кормить коз. К тому времени наступили новые сутки. Можно было бы и раньше дать им корму, чтобы раньше самой прилечь отдохнуть от дневных забот, но тогда козы, по словам их хозяйки, не выдержат без подкормки до девяти утра, когда наступит время очередного кормления. Кроме того, требовалось и суягную козу посмотреть, в порядке ли она… Когда Агафья Карповна легла спать, неизвестно.
В половине седьмого утра в окнах кельи инока Гурия уже горел свет, значит, он молился. В соседней избе света еще не было видно, но нет никаких сомнений, что и там набирал свой ход новый день Великого поста. Почему? Ответ поищем в понятии «аскеза».
Источник: Газета РТУ МИРЭА «Ступени», март 2018 года
Комментариев пока нет