19 марта (по новому стилю) Церковью празднуется явление иконы Пресвятой Богородицы «Умягчение злых сердец». Впервые увидела ее в частном собрании рогожского старообрядца в 1990-е гг. Тип иконы — Одигитрия. Она была «украинских писем»: лик Богоматери круглый, с мягкими чертами лица, также был круглолиц и Богомладенец с книгой в руке. Их одежды багрового цвета были богато украшены жемчугом и золотным шитьем, а на груди Богоматери висел медальон с Крестом. Но все ли мы знаем об этой иконе? И почему существует две разные иконографии с одним и тем же названием? Эти вопросы давно меня мучили, и, наконец, пришло время разобраться, в чем же тут дело.
В старообрядчестве и новообрядчестве (да простят мне читатели столь условные термины) под одним и тем же названием почитаются две совершенно разные по иконографии иконы. В староверии икона «Умягчение злых сердец» восходит к древней, написанной, по преданию, евангелистом Лукой. Она позднее получила название «Ченстоховской», что отсылает нас к истории Польши. К слову сказать, кровь русского человека — река национальностей, и аз, многогрешная, не исключение. Влился в мою реку, якобы, и ручеек из польской крови. Может, поэтому Матка Боска Ченстоховска, как называют поляки самую почитаемую на их родине икону Богоматери, так притягивает к себе? А еще ее называют «Черная Мадонна» из-за почерневшего от времени лика.
Удивительно, но икона почитается и католиками, и православными. Краткая история образа такова. Святая равноапостольная Елена получила древнюю икону в дар. Она привезла ее в Константинополь и установила в часовне царского дворца, где святой лик простоял пять столетий. В конце XIII века с великими почестями образ был перенесен на Русь двоюродным братом Александра Невского князем Перемышльским, Холмским, Галицким и Волынским Львом Даниловичем (что документально не подтверждено). Однако святыня уже тогда прославилась чудесами. Когда земли западной части Украины отошли к Польше, князь Владислав Опольский во время осады замка Белз татарами обратился за помощью к чудесному образу. Он вынес его на стену замка, и на татар, по легенде, спустилось густое облако. Перепугавшись, татары бежали. Затем Владислав во сне увидел образ Богородицы, которая просила его перенести икону в окрестности Ченстохова и поместить на Ясную гору. По указанию Девы Марии князь вывез туда икону в 1382 году. С тех пор и до сего дня Ченстоховская икона Божьей Матери там и находится.
Некоторые считают, что популярностью данного образа в среде староверов мы обязаны ветковцам. Как известно, старообрядцы бежали в XVII в. от правительственных гонений в Польшу и поселились на Ветке — городе на р. Сож (ныне Гомельская обл.), в землях, принадлежавших Халецким и другим представителям польской шляхты. Икона очень полюбилась русским людям. Она писалась, например, ярославскими иконописцами Романова-Борисоглебска. В статье Татьяны Игнатовой о выставке «романовских писем» в Российской академии художеств говорится о ведущем художнике того времени Максиме Федоровиче Архиповском. В частности, приводится его иконный образец Богоматери «Умягчение злых сердец» начала XIX века.
Иначе выглядит икона «Умягчение злых сердец», почитаемая в новообрядческой среде и называемая «Семистрельная». Икона изображает Богоматерь без Младенца, с семью стрелами в руках, прижатых к груди. Мечи трактуются как символ печали и сердечных мук, которые испытывала Богоматерь в земной жизни. По преданию, икону в XVIII в. обрел хромой крестьянин из Кадниковского уезда Вологодской губернии. Во сне он увидел Богоматерь, велевшую отыскать Ее икону на колокольне Иоанно-Богословской церкви, расположенной на берегу р. Тошни. Преодолевая боль, крестьянин поднимался на колокольню, а когда споткнулся и перевернул последнюю ступень, то обнаружил икону Божией Матери с семью стрелами.
Чаще всего говорят о католических корнях данной иконографии, восходящих к юго-западной части Руси, что особенно видно, например, на иконе «Васильковская». Сказание об этой иконе гласит, что однажды некий слепец Василий был брошен в лесу своей дочерью. Заблудившись, он прилег и заснул. В тонком сне ему явилась Богоматерь, повелевшая раскопать меж листьев, на которых он лежит, ямку, в которой Василий найдет воду. Богородица повелела ему омыть этой самой водой глаза, и тогда он прозреет. Так Василий и сделал, и тотчас прозрел. Тут он увидел в кустах икону с образом Пречистой, именно такой, в котором Она явилась ему во сне. Иконография этой иконы отличается от Семистрельной: здесь изображен один меч, вонзенный в середину груди Богоматери. На Ее голове корона, плат накинут на голову по образу западноевропейских Мадонн.
Но вернемся к Ченстоховской иконе. Как мы уже говорили, образ из Ченстоховы — это тип Одигитрии. Как считают ученые, он является списком с константинопольской иконы, написанной в XII веке. В 1430 году икона «получила рану» от иконоборцев-таборитов — последователей Яна Гуса. Через четыре года икону написали на старой доске, изобразив на щеке Богоматери рану от меча. Принадлежавший ордену паулинов монастырь на Ясной горе в 1621-1633 гг. был огражден мощными стенами. Именно благодаря этому шведы, вторгшиеся в Польшу в 1655 году, не смогли взять Ченстоховскую крепость, несмотря на то, что уже взяли Варшаву и Краков. Неудачная осада крепости стала переломом в военных действиях — шведы потерпели поражение. 1 апреля 1656 г. польский король Ян Казимеж торжественно провозгласил Богоматерь Ченстоховскую покровительницей и заступницей Польши, «Польской королевой».
Царь Алексей Михайлович Тишайший вел переговоры с Яном Казимежем и выступил на его стороне против шведов. Вероятнее всего, именно в XVII веке об иконе и ее чудесах узнали и на Руси, т.е. до раскола и появления ветковцев в Польше. Исследователь древнерусской живописи Ирина Бусева-Давыдова указывает, что списки с польской святыни стали появляться у нас в 1670-е гг. Так, в обширный свод сказаний о чудотворных иконах, составленный сторожем Кремлевского Успенского Собора Симеоном Моховиковым в 1715-1716 гг., включено сказание о Ченстоховском образе. Последнее, в свою очередь, заимствовано им из книги украинского писателя и проповедника Иоанникия Голятовского «Небо новое с новыми звездами», вышедшей в Киеве в 1665 г. Бусева-Давыдова подчеркивает, что гравюра Григория Тепчегорского, сопровождавшая текст, была исполнена с неизвестного польского оригинала, изображавшего Богоматерь на стенах Ченстоховской обители. Так иконография польской иконы укоренилась в русской иконописи.
На вопрос, почему старообрядцы чаще икону называют не Ченстоховской, а «Умягчение злых сердец», исследовательница отвечает, проанализировав семейный образ Богоматери середины XVIII в. Икона принадлежала Варваре Ивановне Челищевой — двоюродной племяннице императрицы Елизаветы Петровны. На ней имеется надпись:
Идеже бо Творящеся Железо от блата; Дева Вселися Дражайша Злата. Да людемъ Жестокия Нравы умягчаетъ; И железные К Богу Сердца обращаетъ.
По-русски это звучит так:
Там, где от болота творится железо, поселилась Дева, которая дороже золота, чтобы умягчать людям жестокие нравы и обращать к Богу железные сердца.
Эти строки взяты из Дмитрия Ростовского. Дело в том, что в 1687 году в местечке Рудня Могилевской епархии, где шла выплавка болотной руды, была обретена чудотворная икона Богоматери Рудненской, являвшаяся списком с Ченстоховской иконы. Дмитрий Ростовский на обретение иконы откликнулся «эпиграммой», слова из которой приведены нами выше. В Малороссии и западнорусских землях иконы с одной и той же иконографией зачастую имели разные названия. Так за Ченстоховской укрепилось название «Умягчение злых сердец».
С мягкой иронией Бусева-Давыдова отмечает, что тема «умягчения злых сердец» для простого русского человека всегда была актуальной. В каноне за единоумершаго есть пронзительные слова:
Молим Тя, безначальне Отче и Сыне и Душе Святыи, злобою душу злобнаго мира озлобленную и к Тебе Зиждителю, пришедшую, во адово дно не отрини, Боже Спасе наш.
Это троекратное повторение о злобе ввергает в тяжелые размышления. В каноне иконе Пресвятой Богородице «Умягчение злых сердец» есть много умилительных просьб «спасти от злых человек». Действительно, два качества в людях неизменно пугают — злоба и жадность, однако куда страшнее наблюдать эти страсти в себе. Искренно молясь канон, мы не только призовем к себе в защитники от замышляющих нам зло людей и духов злобы поднебесной Саму Богоматерь, мы просто станем добрее…
Комментариев пока нет