Актуальные вопросы церковной жизни в переписке двух крупнейших деятелей староверия XX века — И.Н. Заволоко и М.И. Чуванова

На Всемирном старообрядческом форуме 1 октября 2018 г. с докладом выступила доктор филологических наук, главный научный сотрудник ГИМ Е. М. Юхименко. Она рассказала о двух великих старообрядцах, которые сохранили верность своим религиозным убеждениям, культуре и книге — И.Н. Заволоко и М.И. Чуванове. А также поведала почти детективную историю о тайных встречах и переписке представителей Поморской церкви с митрополитом Никодимом (Ротовым), которые происходили в начале 1970-х годов в преддверии Поместного Собора РПЦ 1971 года.

***

Иван Никифорович Заволоко (1897–1984; в декабре 2017 г. в Риге отмечалось 120-летие со дня рождения) и Михаил Иванович Чуванов (1890–1988; 15 апреля нынешнего года — 30 лет со дня кончины). Два великих человека XX века. Их долгий жизненный путь вобрал в себя все эпохальные и драматические события этого века. И вопреки гнету времени оба они сохранили верность своим главным жизненным идеалам — старой вере, книге и культуре.

В этой аудитории нет необходимости подробно излагать их биографии, замечу только, что И. Н. Заволоко, родившийся в федосеевской старообрядческой семье, всю жизнь был тесно связан с Рижской Гребенщиковской общиной, а М. И. Чуванов более 20 лет (с 1967) возглавлял московскую Преображенскую общину.

Источником для данного доклада послужила значительная часть их переписки, охватывающей четверть века (143 письма за 1959–1983 гг.). Эти письма, впервые ставшие предметом исследования, хранятся в двух старообрядческих архивах — Митрополии РПсЦ и РГСО. За большую помощь в работе с письмами искренне благодарю о. Алексея Лопатина, руководителя Музейно-архивно-библиотечным отдела Митрополии РПсЦ, и сотрудников этого отдела Виктора Вячеславовича Боченкова и Валерия Владимировича Волкова, головщика Рижской Гребенщиковской общины Евгения Арсеньевича Григорьева.

Масштаб личности обоих корреспондентов, общность их интересов и жизненного опыта предопределили большое значение их переписки для истории современного староверия, собирательства и науки. В рамках настоящего форума и ввиду краткости регламента хотелось бы остановиться всего лишь на двух вопросах из того широкого спектра тем, которые освещаются во всей переписке.

Первый вопрос — участие старообрядцев в подготовке Архиерейского Собора РПЦ 1971 г., впервые признавшего равночестность и спасительность старых обрядов, и отношение старообрядцев к этому историческому событию.

20 июля 1970 г. по инициативе митрополита Ленинградского Никодима (Ротова), инициатора снятия клятв, состоялась его неофициальная встреча со старообрядческими деятелями — председателем Духовного совета при Высшем старообрядческом совете (ВСС) в Литовской ССР наставником Каунасской общины Иосифом Ивановичем Никитиным, председателем Высшего старообрядческого совета Литвы Иваном Исаевичем Егоровым и председателем РГСО Лаврентием Силантьевичем Михайловым[1]. В рамках этого налаживания контактов старообрядцы «хотели иметь возможность поступать в духовные заведения Московской Патриархии, помещать материалы в «Журнал Московской Патриархии», а также участвовать в миротворческой деятельности»[2].

21 января 1971 г. состоялось еще одно совещание со старообрядцами, которое проводил уполномоченный на то Московской Патриархией преподаватель Ленинградской духовной академии Константин Иванович Логачев. И. Н. Заволоко занимал отрицательную позицию в отношении этих контактов, поэтому в письме от 1 февраля 1971 г. он писал М. И. Чуванову:

Совещание историческое. Острота переживаний уже притупляется. Но думаю, не у всех. Инициаторам всей этой затеи приходится выкручиваться. Пояснять «владыкам» (т.е. архиереям РПЦ. — Е.Ю.) причину всего происшедшего. Свалить все на «престарелых отцов» (т.е. старообрядческих наставников. — Е.Ю.), психологически не подготовленных к восприятию «светлых дней» примирения. Мне думается, такие «больные вопросы» не могут разрешаться административным, канцелярским путем, маскировкой и туманными фразами, о том, что «мы нашу веру старообрядческую не подведем и догматов не нарушим». Конечно, тормоз получился временный. Инициаторы не откажутся от осуществления своих намерений. <…> Называем себя «поморцами». Признаем, что только «300 лет существует поморская церковь». Верноподданически просим патриарха снять клятвы собора 1666/67 гг., забывая правила святоотеческие, что незаконная клятва падает на голову совершающих клятву (№ 62).

Надо заметить, что консервативную позицию Ивана Никифоровича разделяло большинство членов РГСО. Уже после Собора, получив разосланное по всем старообрядческим общинам послание митрополита Никодима с извещением о снятии клятв и призывом «восстановить утраченное единство», РГСО в своем официальном ответе приветствовала снятие клятв, но подчеркнула, что «этот шаг может иметь значение прежде всего для господствующей Церкви: будучи ложными, эти клятвы не могли иметь отношения к старообрядцам, однако они имели самое прямое отношение к господствующей Церкви, поскольку ложные клятвы падают на голову дающего»[3].

Участники эпистолярного диалога горячо обсуждали проблемы, ставшие перед старообрядцами в связи с подготовкой Собора РПЦ 1971 г.

В письме от 5 марта 1971 г. И.Н. Заволоко писал по поводу сообщения М.И. Чуванову (это письмо не сохранилось) о том, что К. И. Логачев предлагает создать при Патриархии объединенную комиссию (с участием старообрядцев):

Теперь о 4-хчасовой беседе Вашей с К. И. Л. Не обижайтесь, Михаил Иванович, но мне кажется: «гора родила мышь»! Я согласен с Вами, что «мы не должны лезть в пучину, а отстаивать свои, установленные нашими предками устои». «Отстаивать», если обстоятельства потребуют. «Быть готовым» ответить «на упование наше», по Апостолу. А кто же нас заставляет выносить «какие-то решения, конечно, не такие, которые ‟тройка” постановила и узаконила» (подразумеваются три главных сторонника сближения с РПЦ, участники первого совещания с митрополитом Никодимом 1970 г. И. И. Никитин, И. И. Егоров и Л. С. Михайлов. — Е.Ю.)? Во-первых, решающее слово останется за общинами, а не за «тройкой». А во-вторых, Вы же сами пишите, что, по словам Логачева, новообрядческие «иерархи не знают старообрядчества и знать не хотят». Мы что же их «просвещать» собираемся? Мы, растерявшие почти все заветы и устои древлеправославия?» (№ 63). <…> Толковать с новообрядцами о «разнице в богослужении» не принесет никакой пользы для старообрядцев (№ 63).

В письмах Чуванову И.Н. Заволоко подчеркивал, что курс на сближение с РПЦ постепенно приведет «к полному пересмотру канонов и устоев древлеправославия».

Второй вопрос. Чуванова и Заволоко объединяло участие в издании «Старообрядческого церковного календаря», который с 1954 по 1990 г. являлся совместным изданием Высшего Старообрядческого Совета в Литовской ССР, РГСО, Московской поморской общины и московской Преображенской общины. Это было любимым занятием Ивана Никифоровича, делом, о котором он постоянно болел душой. Практически нет ни одного письма, где бы так или иначе не затрагивались вопросы подготовки очередного выпуска.

«Памятные даты — это мой вклад [в] дело издания, — писал Заволоко своему давнему другу Ивану Васильевичу Давыдову, настоятелю Самарской (Куйбышевской) федосеевской общины, 14 декабря 1969 г. — Справочку даю коротенькую, а поискать нужно основательно. Не из головы сведения приводить, а документально. С ссылками на источники».

Приверженность И.Н. Заволоко к научному знанию проявилась в тщательности его работы над материалами для Календаря, продуманном подборе дат и обращении к архивным и рукописным источникам. В письмах Чуванову Заволоко пишет о темах своих занятий, обращается к нему за материалами, разъяснением ряда вопросов московской проблематики.

Иван Никифорович Заволоко весьма требовательно относился к публиковавшимся в календаре историческим статьям и иллюстрациям к ним. В связи с материалом о Преображенском кладбище он, в частности, неоднократно просил Чуванова нести необходимые уточнения.

Серьезная, почти научная позиция И. Н. Заволоко не у всех встречала понимание. Со временем противоречия внутри редколлегии только стали нарастать. В письме от 14 января 1977 г. И.Н. Заволоко сетовал:

Я хочу подобрать материал поновее. А Л.С. [Лаврентий Силантьевич Михайлов] сдерживает: «не надо очень научно». А, по-моему, наоборот будет лучше. Черкасовы («Хмель») хотят старообрядцев изобразить невеждами, фанатиками, врагами науки и культуры. А разве плохо, что старообрядческий календарь идет на одном уровне с наукой, изучающей древнерусское искусство. А иногда и опережает. <…> Нельзя же говорить только на языке для малограмотных. Слава Богу и за то, что мы можем издавать свой календарь, не хуже других (№ 95).

Однако дело оказалось не только в «научности», но и в желании некоторых членов редколлегии, активных сторонников сближения с РПЦ, внести коррективы в программу календаря, сделать его более «универсальным» и менее «старообрядческим». По этому поводу И.Н. Заволоко писал 15 мая 1977 года:

Намекнул мне Л.С., что еще возможны некоторые изменения в материале на 1978 год. Я не самолюбив, памятные даты даю без подписи. Но мне думается <…>, что если мы изменим «стиль» издания старообрядческого (!) календаря, то он ничем не будет отличаться от других календарей. И могут предложить издавать один, общий календарь с отделами для старообрядцев и др. конфессий (№ 98).

С 1980 г. И.Н. Заволоко перестали приглашать на заседания редколлегии. Именно в этой связи Иван Никифорович с горечью был вынужден сделать следующее признание в письме Михаилу Ивановичу 23 апреля 1982 г.:

Политической работой никакой я не занимаюсь. Считаю своим долгом не только выполнять свои гражданские обязанности, но и быть патриотом своего отечества. Следовательно, «мое увольнение» (от участия в подготовке Календаря. — Е.Ю.) связано с деятельностью сторонников «нового направления» среди старообрядцев в сторону модернизма. Я был, остаюсь и умру «традиционалистом».

25-летняя переписка И.Н. Заволоко и М.И. Чуванова открывает перед нами внутренний мир этих выдающихся деятелей староверия XX века, которые через все жизненные испытания, давление обстоятельств и людскую молву смогли пронести через многие десятилетия верность своим убеждениям, сохранить традиционный образ жизни и мышления. В их собирательской деятельности нашла воплощение коренная черта старообрядчества — любовь к книге и книжному знанию.

Вечная и благодарная память Ивану Никифоровичу Заволоко и Михаилу Ивановичу Чуванову.