На сайте «Русская вера» я уже рассказывала о старейшей деревне Аранец Печорского района Республики Коми. Но печальный облик умирающего заповедного уголка Печорской земли не оставлял меня. С болью вспоминались и покосившиеся, полуразрушенные и разрушенные дома. А в некоторых из них ведь еще до сих пор живут люди! Неприятное впечатление усугублял и вид аранецкого фельдшерско-акушерского пункта, находящегося в аварийном состоянии. «Я навещаю больных на дому», — признался мне местный фельдшер Михаил Мезенцев.
Беспокойство вызывало и постепенное умирание старинного дома купцов-староверов Логиновых, который, как памятник скорби, возвышается в центре деревни. И всю эту разруху, мерзость запустения можно наблюдать на фоне дивной северной природы.
Решив привлечь внимание общественности к судьбе Аранца, я стала рассказывать о нем на разных площадках, встречаться с заинтересованными в сохранении нашего исторического наследия людьми. Так я узнала о семье Аксеновских, известных в Республике Коми артистах театров драмы и «Фантастическая реальность», которые пожелали оставить город Сыктывкар и переехать жить в тот самый, умирающий Аранец…
По пути Аксеновских
Снова я отправилась в длительное путешествие по маршруту: Сыктывкар — Печора — Конецбор — Аранец, чтобы пообщаться с отважными супругами и выяснить, насколько серьезно их намерение поселиться в деревне, как им можно помочь или поддержать. В деревне Конецбор на автобусной остановке меня встретил глава семьи Аксеновских — Андрей, и мы последовали к реке, потому что добраться в Аранец можно только по воде. Но прежде Андрей предложил мне поверх своей одежды надеть теплую куртку и капюшон, который полностью закрыл лицо. Сначала все эти приготовления к речному путешествию в Аранец вызвали у меня улыбку. Но когда первая ледяная волна суровой северной реки Печоры окатила меня с ног до головы, желание шутить испарилось, а мысли были только об одном: «Скорей бы приехать!»
Издалека Аранец напоминал «Чудо-юдо Рыбу-кит». Несколько столетий уже это «морское чудовище» является приютом для деревни. Напомню, что основали деревню в 1671 году переселенцы с реки Мылва на правом берегу реки Печоры, в 45 километрах от горы Сабля, входящей в горную систему Приполярного Урала.
Наконец, мы высадились на берег и последовали к временному дому, бывшему совхозному, семьи Аксеновских, который они снимают в деревне. Жилище столичных актеров не выбивалось из «контекста» всеобщей деревенской разрухи: такое же ветхое, покосившиеся, доживающее свой век строение. На пороге нас встретила высокая красивая женщина, супруга Андрея — Елена и, усадив меня за стол, тотчас убежала хлопотать по хозяйству.
Временное пристанище
А у меня было время немного осмотреться. Деревенский дом состоял всего из одной комнаты, в которой и ютится большая семья Аксеновских. Понятно, что все помещение было заставлено кроватями. Удивило меня то, что печка располагалась не в центре комнаты, а у дальней стены, граничащей с улицей.
— Да, печка у нас обогревает улицу, — улыбается Елена.
— Это еще нормальные условия, — уверяет меня Андрей. — А вот когда мы весной сюда приехали, то приходилось не только спать в одежде, а еще и в спальный мешок залезать.
Но было видно, что городские жители чувствовали себя в убогом деревенском интерьере уверенно и смотрелись органично. Тем временем стол постепенно наполнился выпечкой к чаю. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что все: пирожки, шаньги и даже хлеб были испечены Еленой. Поэтому она обычно ложится спать за полночь, чтобы раним утром порадовать домочадцев свежеиспеченным ароматным хлебушком.
— В деревне очень хорошо можно жить на рыбе, — начинаем беседовать с Еленой. — Нам однажды принесли в подарок много рыбы, и я не знала, что с ней делать? Пироги? Но их только муж ест, а дети — нет. Вот местные хозяйки и научили меня делать рыбные котлеты.
Из язя, основной здесь рыбы, такие вкусные котлеты получаются! Картошку мы посадили на огороде, предварительно вспахав его на своей лошади, которую купили в деревне. Словом, с голоду здесь не умрешь.
— Но удобства на улице, воды нет! То есть даже постирать, посуду помыть — это большая проблема, — беспокоюсь я.
— Да, воду я ношу на коромысле из колодца. Меня моя бабушка еще в детстве научила так делать, — рассказывает Андрей.
— А белье я стираю на речке хозяйственным мылом. Беру с собой два таза: в одном стираю, а в другом полощу, воду после стирки и полоскания выливаю на землю. Земля может переработать мыло, — делится Елена.
— Усталость к концу дня, наверное, чувствуете колоссальную? — спрашиваю я.
— Если усталость и есть, то связана она со строительством нашего дома в деревне. А так, если жить уже в готовом доме, то ведение хозяйства — это приятные хлопоты, — удивляет меня Елена.
— Но где вы берете средства на то, чтобы прожить в деревне, хотя бы даже на то, чтобы снять этот дом за три тысячи рублей, ведь в Аранце нет работы? — интересуюсь я.
— Сначала здесь, в Аранце, мы работали у местного фермера, чтобы можно было картошку и молоко приобрести. А так, я продолжаю пока трудиться в академическом театре драмы имени Виктора Савина в Сыктывкаре. Андрей же уже нашел работу поближе к Аранцу, став сотрудником национального парка «Югыд Ва», который располагается в 50 километрах от деревни, — рассказывает Елена.
Особенности жизни в бывшей деревне староверов
Конечно, меня интересовал вопрос: почему Елена и Андрей выбрали именно Аранец? Ведь, как удалось выяснить, с этой деревней супругов ничего не связывает. Елена родилась в Сыктывкаре и жила там. А вот Андрей с родителями жил в городе Печоре, а когда родители Андрея решили переезжать в Вологду, то тут он и понял, что уже без Печоры, Печорской земли прожить не сможет.
— Мы ведь в поисках своего места многие деревни Печорского района объехали, но поняли, что это не наше, — признался Андрей.
— А здесь, в Аранце, почему-то все кажется родным. Когда приезжаем сюда, первое, что мне хочется сделать, это лечь на землю и обнять ее. И я так и делаю, — объясняет Елена выбор нового места жительства. — Мы нарочно стремились попасть в такое труднодоступное место, надеясь, что нас здесь не побеспокоят, так нам захотелось тишины!
— А есть ли свои особенности жизни в деревне, которую населяют потомки староверов? — интересуюсь у Аксеновских.
— Нам трудно было наладить контакт с местными жителями, — поделился Андрей. — Здесь проживают зыряне, которые называют себя коми.
О зырянах может возникнуть ошибочное представление как о людях неблагодарных, неприветливых. Вот русскому человеку ты принесешь вещь, может, ему и не очень необходимую, но он тебя обязательно поблагодарит за нее. А зырянин и виду не подаст, только скажет: «А, положи здесь». Хотя ему это и очень нужно. Очень долго нам пришлось, что называется, входить в среду. Мне рассказывали, как нас местные жители восприняли: «Вот, приехали очередные туристы с детьми». А про меня думали, что раз у меня длинные волосы и борода, то я, наверное, сектант или поп. Мне даже дали здесь кличку: «Поп». Долго за нами наблюдали местные жители, но прошли годы, прежде чем они подошли к нам и предложили свою помощь.
— Что же их все-таки примирило с вами? — продолжаю беседовать с Андреем.
— Как рассказывал ныне покойный житель Аранца, Михаил Пыстин, когда он увидел, как я семью из пятерых человек перевожу в лодке и сам сижу на веслах и иду против течения, то тогда решил, что с нами можно иметь дело. И даже после этого еще прошли годы, прежде чем он подошел ко мне и сказал: «Так, есть Юра, Аркадий, где у тебя лес? Пошли, будем тебе помогать дом строить». Тогда я спрашиваю: «А как насчет денег?» А он мне: «Не надо никаких денег!» — рассказал собеседник.
Родовое гнездо
И вот уже несколько лет Аксеновские строят в Аранце дом.
— Мы взяли участок, получили разрешение на строительство. Брали лес на корню. То есть его надо было еще валить, и вот, три года мы этим занимались, — рассказывает Елена.
А про то, как Андрей валил для будущего дома лес, и вовсе можно было кино снять.
— Мы в Интернете с Леной увидели, из каких бревен строят дом. И когда мне на выбор предложили две делянки, то я выбрал с 300-летними елями, — вспоминает Андрей. — Мы лес свалили, и я решил, что зимой приеду за ним на тракторе, и мы оттащим его на поле. Вот, настала зима, и я приезжаю за своим лесом, а леса нет. Вижу только трехметровый сугроб и все. Местные жители у меня спрашивают, почему я не поставил вешки? А я об этом даже не знал. Я примерно представлял, где должен находиться сваленный лес и иду туда, утопая в снегу, а сам кричу трактористу: «Сейчас найду». А про себя думаю: «Где я его найду?»
Тогда я начал копать на удачу. И вот, уже очутился внутри снежного колодца и где-то там, наверху, вижу только кусочек неба. Вдруг чувствую под ногами… бревно: «Нашел!» — кричу я. В правильном месте, значит, копал. Но нужно было еще зацепить вокруг бревна чокер. И я, находясь в таком положении, когда ноги у меня наверху, а сам я внизу, пытаюсь кривым ломом пробить пространство вокруг бревна и пропустить трос. Но амплитуды для удара нет совсем. И я понимаю, что шансы мои равны нулю, но там, наверху, ждет тракторист, и мне нужно что-то делать. Вдруг мне удается зацепить чокер, и я кричу трактористу: «Давай!» И пошла работа.
А сколько раз у нас ломался трелевочный трактор! Один трактор мы вынуждены были оставить в лесу на зиму. Как известно, трелевочный трактор может сам себя вытащить, благодаря устройству, которое называется «лебедка». Ты цепляешь к трактору трос и привязываешь его к любому дереву, и он сам себя вытягивает. Но у нас порвался трос, и все деревья, до которых можно было дотянуться, уже были свалены. И трактор по самую кабину увяз в трясине. Мне хозяин трактора привез 20 метров троса, чтобы я смог дотянуться до каких-то деревьев, а это идти 6 километров по трясине. Я пытался договориться с хозяином лошади. Но он сказал: «Я свою лошадь убивать не буду, она просто поломает ноги». Но я не сдаюсь. И снова иду вызволять трактор. Прихожу на место и вижу медвежьи следы, причем медведицы с медвежатами. Начинаю тогда громко петь и все равно иду. К телеге, на которой воду вожу, привязываю трос и несколько метров проезжаю. Но телега ломается, то есть колеса уже не работают, но ее хотя бы удобно за ручку тащить. Это Божья милость, что у меня наконец-то получилось. И я как закричал на весь лес: «Господи! Слава Тебе!» Все, теперь мы вытащим этот трактор.
Вот такими трудами, силами дается нам дорога сюда. И при этом, не имея ни средств, ни опыта — ничего, дело у нас продвигается!
— Но как так получилось, что сейчас вы уже сами строите дом вместе с детьми практически без помощников — деревенских жителей? — интересуюсь я.
— Прошлое лето было холодным и дождливым, а отпуск у нас короткий. Нам скоро уезжать, а у нас сруб мокнет. Строители же наши никакие… Плохая погода давит, и в ненастье жители деревни пьют больше. Вот и пришлось нам самим осваивать строительство. И сруб уже под крышей у нас! — делится Елена. — Наш старший сын, Антон, самостоятельно два венца положил, не имея никакого строительного опыта, просто он проводил время на стройке и смотрел, как работали наши помощники.
Я теперь и сама строю! Вот сейчас мы рубим погреб и я черчу. Это этап в строительстве, когда ты примеряешь бревно, берешь специальный инструмент — «черта», и с его помощью прочерчиваешь на бревне паз и делаешь разметку на лапу. Андрей потом бензопилой грубо снимает паз, а я уже более точно довожу топором, чтобы бревно село плотно. Помогают нам в строительстве дома и наши младшие дети.
Возрождение духовности
Приобретая таким образом бесценный опыт ведения строительства, супруги приняли решение возвести в Аранце на высоком берегу реки Печоры и часовню. Как выяснилось, Андрей в течение 15 лет был певчим Свято-Казанского храма города Сыктывкара, и ему сейчас в деревне очень не хватает служб и крепкой общины.
— Но когда у вас возникла мысль возвести часовню? — интересуюсь у Андрея.
— Как только увидел аранецкую горку, — делится мой собеседник. — Изучая историю деревни, я узнал, что старообрядцы на этой горке отмечали Пасху. Здесь у жителей деревни ярмарки проходили и народные гулянья. Да и лучшего места для строительства часовни не найти, ведь ее будет видно издалека.
Аксеновские считают, что сруб для Божьего дома они смогут уже поставить сами — своей большой семьей. Бревна возьмут из тех, что подготовили для строительства своего дома.
— Лес, топоры, бензопилы есть, — перечисляет Андрей. — А вот дальше надо будет нанимать бригаду — это, как минимум, два человека: кровельного мастера и специалиста по срубам.
Показал Андрей и эскиз будущей часовни — высокая, сруб восьмиугольный и со звонницей!
— Но дальше идет сложная конструкция крыши, мы хотим ее покрыть деревянными лепестками. Возможно, нам придется пригласить плотников из Кенозерья, где еще живы традиции плотницкого ремесла. Хотелось бы, чтобы архангельские мастера, а договоренность у меня с ними уже есть, некоторое время поработали у нас, а достраивать мы уже сами будем, — делится Андрей своими планами.
Пока же духовной жизни в Аранце нет совсем. По словам местного фермера Евгения Шахтарова, старообрядцев в деревне не осталось: «Некоторые уже даже не помнят, как правильно креститься нужно, много и некрещеных в деревне».
Но с недавних пор за помощью местные жители стали обращаться к Андрею Аксеновскому, как представителю Церкви.
— В Аранце случилась трагедия — утонул один из наших рыбаков Николай, — рассказывает Андрей. — Нашли тело через неделю. Вот, подходит ко мне его сестра со старообрядческой литой иконой Троицы и просит отпеть: «Андрей, ты вроде как верующий, можешь что-нибудь почитать?» — просит женщина. Я не знал, что делать, позвонил священнику и спросил, как мне быть? И гражданским чином я утопленника тогда отпел. Потом мне пришлось отпевать другого нашего жителя — Михаила. И что меня удивило больше всего, уже после отпевания ко мне снова подошла сестра Николая и спросила, не сектант ли я? Я ответил, что православный, и женщина успокоилась.
Дело в том, что в Аранец уже приезжали свидетели Иеговы. Они спустились сюда на катере с верховьев Печоры, раздавали здесь местным жителям литературу, устраивали концерты, заходили в дома и беседовали с населением, рассказывали им свои невероятные истории бывших пьяниц, наркоманов, обратившихся к Богу. Но сектантов население Аранца категорически отвергает.
— А одна из жительниц нашей деревни рассказывала, что ее бабушка-старообрядка наказывала ни при каких обстоятельствах не ходить и не обращаться к сектантам. Интересно жители Аранца говорят: «Я не в Бога верю, а я Богу верю». Здесь люди живут, которые не работают по воскресеньям и в церковные праздники. Потому что они знают, что это влияет на то, как они будут жить в этой деревне. Очень хочется, чтобы в Аранце появилась часовня, и чтобы все жители поучаствовали в ее строительстве. Это приобщение к тому, что они сами создают свой духовный стержень, — рассказывает Елена.
Бич деревни — пьянство
Но все же даже на фоне таких, казалось бы, утешительных новостей, которыми радует сегодня Аранец, создается впечатление, что деревня уже завершает свою историю. Аксеновские поделились своим пониманием происходящего в Аранце.
— В 1975 году деревню признали неперспективной. Здесь отключили свет, и давали электричество всего на несколько часов в день. До этого люди хотя и тяжело жили, но у них не было клейма «неперспективные». И это клеймо сделало свое очень плохое дело — внутри людей что-то подорвалось, и они перестали верить в свое будущее, — рассказывает Андрей.
Вспомнила я и рассказ аранецкого фермера Евгения Шахтарова о том, как сначала всей деревней жители строили школу, в которой он три года учился. А потом людей заставили ее разбирать. Это стало большим стрессом для людей.
— И деревня по-настоящему запила. И я даже хотел здесь медвытрезвитель открывать, — признался Евгений Ермолаевич.
— А «огненная» вода всегда была доступна. Сюда стал ездить «пьяный катер», как его называли в народе, с низкокачественной водкой.
И у местного населения забирали за это ягоды, картошку, грибы — словом, все то, что было накоплено на зиму. А тут все припасы пропивались за несколько дней. Катер уезжал с грибами и ягодами, а люди оставались ни с чем, — продолжаем беседовать с Андреем.
Но другая «беда» Аранца, по мнению моего собеседника, связана с тем, что после закрытия в Аранце школы, деревенских детей вывезли в школы других населенных пунктов и поселили в интернатах.
Продолжение следует
Статья произвела на меня очень хорошее впечатление, познакомился с супругами Аксеновскими, желаю им помощи Божией в их благородном деле — возрождении старинной деревни!
Печорский край, заповедная, легендарная земля. В наши дни русское село, да и вообще провинция обделены вниманием. Хорошо, что находятся люди обживающие и возрождающие такие уголки и не менее важно чтобы о таких людях и местах писали журналисты. Не вся же писать про то, что происходит в столице. Жалко что на сайте таких материалов в последнее время становиться меньше. Да и новостная лента совсем усохла.
Автор статьи Наталья Прокофьева и ее герои — семья Аксеновских не выбирают легких путей! Результат налицо. Достойный пример для подражания! Благодаря «Русской вере» об этом узнает не только вся Россия, но и весь мир. Браво!!