Вышла в свет книга «Град невидимый. Древлее православие в русской поэзии. XVII–XXI века». Составитель антологии — современный поэт Михаил Исаакович Синельников, его произведения также вошли в сборник. Это первая попытка создать антологию поэзии о древлем православии и его духовной традиции. Издание приурочено к 400-летию со дня рождения протопопа Аввакума и подготовлено по благословению предстоятеля РПСЦ митрополита Корнилия (Титова). Публикуем критическую рецензию, посвященную данному изданию.
***
На днях друзья привезли из столицы России — г. Москвы книгу «Град невидимый. Древлее православие в русской поэзии. XVII-XXI века» (сост. М. И. Синельников. — М.: Издательский дом ТОНЧУ, 2020. — 632 с., ил.).
Идея составить такой сборник звучала давно. В разных старообрядческих изданиях время от времени публиковались стихотворные и прозаические произведения, затрагивающие темы раскола и староверия. В 2011 году издательство «Археодоксiя» выпустило подготовленный К. Я. Кожуриным сборник «Протопоп Аввакум в русской поэзии». В новой же антологии, как заявлено в предисловии, представлены произведения, посвященные не только огнепальному протопопу, но отражающие «историю и современную жизнь христиан, ревнителей Древлего православия в России» [с. 5].
Полистала книгу, ознакомилась с содержанием. Оглавление, правда, расположено неудобно: не в самом конце книги, а перед информацией о составителе. С некоторыми произведениями я знакома по другим изданиям и ожидала их присутствия в сборнике, некоторые имена увидела впервые. Есть и наши современники: Евгений Евтушенко, Ярослав Смеляков, Николай Федоров. Интересно, согласована ли публикация их творений с правообладателями? Невольную улыбку вызвало то, что составитель М. Синельников и редактор данного издания С. Маркус не преминули вставить в антологию и свои стихи. Воспользовались служебным положением, так сказать. Ладно.
Первым делом заинтересовали иллюстрации. Вкладка с ними вызвала недоумение: ни одного изображения русских поэтов (хотя фото составителя антологии присутствует в конце книги), никакой связи с публикуемыми стихотворениями, кроме портретов Аввакума и хрестоматийной картины Сурикова «Боярыня Морозова».
Разочарование нарастало по мере дальнейшего знакомства с книгой. В ней почти нет комментариев, хотя некоторые произведения довольно сложны для современного читателя, тем более, если он не читал «Жития» протопопа Аввакума и не знаком близко со старообрядчеством. Имеющиеся же комментарии скупы и отрывочны, а порой объясняют то, что можно легко найти в словаре. При этом, в любом академическом издании стихотворения классиков уже откомментированны, и можно было бы просто позаимствовать готовый материал.
Листаю далее. Н. А. Некрасов. Известная поэма «Кому на Руси жить хорошо». Но фрагментов из нее нет в антологии. А ведь там говорится о старообрядцах, «раскольниках», в терминологии того времени.
Потом, статья… раскольники…
Не грешен, не живился я
С раскольников ничем.
По счастью, нужды не было:
В моем приходе числится
Живущих в православии
Две трети прихожан.
А есть такие волости,
Где сплошь почти раскольники,
Так тут как быть попу?
Разве эти строки не отражают историю древлеправославия? Если и косвенно, но, во всяком случае, больше, чем иные стихи, напечатанные в данном сборнике.
Отрывок из поэмы «Дедушка» приведен лишь в той части, где описывается экономическое чудо «горстки русских», сосланных за Байкал. Текст важный, знаменитый, звучащий современно. Но ведь он создан на контрасте.
Сразу за описанием «дивных див» следуют строки:
Ну… а покуда подумай,
То ли ты видишь кругом:
Вот он, наш пахарь угрюмый,
С темным, убитым лицом, —
Лапти, лохмотья, шапчонка,
Рваная сбруя; едва
Тянет косулю клячонка,
С голоду еле жива!
В этом противопоставлении заключена мысль автора, но ее убрали и тем весьма обеднили картину великого поэта.
Из Аполлона Майкова дано только ранее не опубликованное стихотворение «Из Аввакума». Стихотворение замечательное. Но почему-то нет отрывков из драматической поэмы «Странник», хотя о ней рассказывается и в биографии [с. 66], и в послесловии [с. 606]. Цензура? Но чего или кого боятся? И если так, значит, нет уверенности, что это полная антология. Что еще не вошло сюда?
С другой стороны, антология — это избранные произведения. Но тогда какие задачи ставили составители, исходя из каких принципов отбирали произведения? Об этом нигде не сказано, а ведь это — непременная часть составительского и редакторского комментария.
Увидев среди авторов Бунина, стало любопытно посмотреть, что же Иван Алексеевич писал о старой вере. Известно его краткое описание похорон архиепископа на Рогожском кладбище в рассказе «Чистый понедельник». О стихах известно немного. Составители антологии дали лишь восемь строк Бунина, с большой натяжкой относящихся к теме древлеправославия. Зато о самом писателе биографические сведения занимают аж четыре страницы [с. 92-96] Зачем?
Но самое большое удивление ожидало меня в середине книги. Составители не забыли Варлама Шаламова, и захотелось вновь перечитать его знаменитую поэму «Аввакум в Пустозерске» [с. 286-290]. По ходу чтения возникло ощущение, что каких-то строк не хватает. Проверяю. Точно, нет вот этих четверостиший:
Что в детстве любили,
Что славили мы,
Внезапно разбили
Служители тьмы.
В святительском платье,
В больших клобуках,
С холодным распятьем
В холодных руках.
Чем это можно объяснить? Опечатка? Или побоялись, что эти строки сочтут экстремистскими, направленными на разжигание религиозной розни? Или решили не тревожить нежные души утонченных читателей?
Версия об ошибке отпала сама собой: выкинув два четверостишия, составители для связи речи заменили начало следующих строк, и вместо слова «Нас» написали «И».
«И гнали на плаху» вместо «Нас гнали… »
Дальше — больше! В антологии нет и вот этих строк:
Целитель душевный
Карал телеса.
От происков гневных
Мы скрылись в леса.
Ломая запреты,
Бросали слова
По целому свету
Из львиного рва.
Мы звали к возмездью
За эти грехи.
И с Господом вместе
Мы пели стихи.
Сурового Бога
Гремели слова:
Страдания много,
Но церковь — жива.
Кому-то не понравилось, что церковь жива! Да уж! В синодальный период цензура правила Пушкина и Гоголя. Коммунисты вырезали фрагменты из книг и фильмов (например, удалили из сказки Андерсена «Снежная королева» молитву «Отче наш»). Но сегодня? Зачем?
Потом обнаружилось, что нет еще вот этих строк:
Бреди по дороге,
Не бойся змеи,
Которая ноги
Кусает твои.
Она не из рая
Сюда приползла:
Из адова края
Посланница зла.
Сквозь голод и холод,
Сквозь горе и страх
Я к Богу, как голубь,
Поднялся с костра.
И вот этих:
Но к Богу дорога
Извечно одна:
По дальним острогам
Проходит она.
И вытерпеть Бога
Пронзительный взор
Немногие могут
С Иисусовых пор.
Может быть, смутило написание имени Спасителя с двумя «и»? Но если побоялись написать «Иисус», то почему тогда оставили его в стихотворении В. Бородаевского «Скиты» [с. 99]? И, кстати, стихотворение Бородаевского «Скиты» вовсе не обязательно о старообрядцах.
Следующее его стихотворение «Старцы» (в сборнике 1923 года, откуда оно взято) — говорит об Оптиной пустыни. «Они еще горят» — в смысле: «духовно светят», не в каком-то другом.
А вот у Шаламова тот самый, наверное, единственный случай, когда каждый старовер только так и должен написать. «Иисусова пора» — это время, когда именно таким образом, с двумя «и», стали писать имя Христа. Слова эти вложены в уста Аввакума, а он много обличал никониан за эту порчу.
Видим порчу поэтического шедевра. Ну не нравятся кому-то эти строки, дайте комментарий. Но как могли составители и редакторы сборника позволить себе кроить по своему произволу стихотворение подлинного поэта? Тем более В. Т. Шаламова, отличавшегося прямотой и бескомпромиссностью, и за это проведшего многие годы в лагерях!? Автора, которого не печатали, замалчивали и искажали!
Составители книги видимо кроили издание наспех, так, что одно четверостишие Шаламова («Серебряной пылью…») напечатали дважды, один раз с ошибкой.
Но самое главное, изменили концовку стихотворения, переставив некоторые строки из середины в конец. И вместо последних строк, знаменующих подвиг Аввакума, его казнь на костре:
Нет участи слаще
Желанней конца,
Чем пепел, стучащий
В людские сердца.
стоит обращение к Марковне:
Настасья, Настасья,
Терпи и не плач:
Не всякое счастье
В одеже удач.
Как такое возможно?! Как можно было править и дописывать стихотворение, и ничтоже сумняшеся публиковать как подлинное произведение автора? И это при том, что во вступлении к книге говорится: «внимание к точности и содержательности слова — отличительная черта именно нашей православной культуры» [с. 7].
Чего хотели составители? Что люди насладятся «улучшенным вариантом»? Но сегодня подлинный текст практически любого автора можно найти в интернете. Творчеству В. Шаламова посвящен целый сайт Shalamov. ru, одной из целей которого является привлечение внимания читателей к творчеству Варлама Шаламова, без которого невозможно ни достаточное понимание истории России XX века, ни полноценное осмысление России сегодняшней.
Вот, оказывается, как «представлено древлеправославие в зеркале русской поэзии» [с. 631]! Вот так сюрприз, посвященный 400-летию священномученика протопопа Аввакума!
Думается, что издания такого рода должны выходить без купюр и переделок, как это и соответствует подлинно русской и старообрядческой литературной традиции.
Синодальные же приемы в духе Филарета (Дроздова), который говорил, что «неправдой следует послужить правде», недопустимы.
Источники:
[1] Град невидимый. Древлее православие в русской поэзии. XVII-XXI века // сост. М. И. Синельников. — М.: Издательский дом ТОНЧУ, 2020. — 632 с., ил.
Автор: Ольга Кондрат
околостарообрядцев развелось ………………..