Первая славянская азбука в исторической ретроспективе

Тем же славянским письменам более святости и чести,
что святой муж сотворил их, а греческие — эллины поганые.
Храбр, Сказание о письменах

Несмотря на то, что сегодня название «кириллица» носит современная нам южно- и восточнославянская письменность, так было далеко не всегда. Какое же письмо «сотворили» «святые мужи» Кирилл и Мефодий, как оно называлось и какова его историческая судьба? 

Истоки

На сегодняшний день исследователями уже доподлинно установлено, что первой славянской азбукой, которую, собственно, и изобрели в миссионерских целях свв. Кирилл и Мефодий, была глаголица. Сам термин «глаголица» отсылает нас к утраченному в современном русском языке значению слова «глагол» — не какая–то особенная часть речи, а просто «слово» (ср.: пушкинское «глаголом жечь сердца людей»). Причём первоначально новоизобретённый алфавит назывался как раз–таки «кириллицей» («куриловицей») — данная форма зафиксирована, в частности, у первого (из известных) русского писца Упиря Лихого в его списке «Пророческих книг» 1047 г. (копия XV в.). Термин же «глаголица» («глаголитица») впервые фиксируется в «Прибавлении» к «Толковой Палее» XIII столетия, а с начала XIX в. он получает распространение и в научной среде.

В то же время у кого–то может возникнуть справедливый вопрос: если глаголица действительно являлась первой славянской азбукой и имела хоть сколь–либо продолжительное массовое хождение, то куда же делись глаголические книги IX–XI вв.? Киевские глаголические листки? — уж больно скромно… Конечно, «благодаря» османскому завоеванию Балкан и латинской экспансии в Моравии оказались утеряны многие древние памятники, и эти потери невосполнимы, но неужели не осталось совсем ничего? Отнюдь. Дело в том, что писчий материал (пергамен) был весьма дорог, а потому старые глаголические тексты часто попросту смывались и поверх них записывались кириллические.

Подобных книг–палимпсестов насчитывается немало, причем не известно ни одного палимпсеста, где бы глаголический текст шёл поверх кириллического — соответствующие выводы напрашиваются сами собой. Наиболее известным примером здесь является, пожалуй, Боянское Евангелие–апракос (Боянский палимпсест), глаголический текст которого, относящийся к концу XI в., в XIII столетии был счищен, и поверх него написано то же Евангелие–апракос, но уже на кириллице (в сегодняшнем значении термина).

К тому же, помимо Киевских глаголических листков (фрагментов написанного в Моравии Миссала (Служебника) X в. — наиболее раннего книжного памятника, созданного на глаголице), сохранились и другие глаголические манускрипты конца X–XI вв.: Ассеманиево, Зографское и Мариинское Евангелия, Синайская Псалтирь (древнейший славянский список Псалтири), Клоциев сборник и пр.

До наших дней также дошло большое количество различных глаголических надписей на памятниках архитектуры и предметах обихода, свидетельствующих о первенстве глаголического письма и его довольно широком распространении. Так, древнейшей из выявленных на сегодня глаголической надписью является надпись в баптистерии Круглой церкви в Преславе в Болгарии, выполненная в начале X столетия.

История рождения глаголицы по сей день покрыта туманом. Сегодня назвать точную дату ее появления, разумеется, уже не представляется возможным. Однако, по всей видимости, она была составлена не позднее весны 863 г. Предыстория ее появления такова: около 863 г. ко двору византийского императора Михаила III прибывает посольство моравского князя Ростислава с просьбой последнего прислать к нему такого «учителя», который смог бы изложить мораванам христианскую веру на их родном языке; император посчитал, что справиться с этим сможет лишь Константин. Согласно житиям свв. Кирилла (Константина) и Мефодия, изобретение глаголицы предстает мгновенным актом: новый алфавит явился результатом божественного откровения, ниспосланного младшему из братьев после усиленной молитвы — глаголицу «явил Бог».

До сих пор существует множество версий относительно решающего влияния на глаголицу более древних, уже сформировавшихся к тому времени алфавитов: греческого; еврейского; готского; армянского устава эркатагира, грузинского уставного шрифта асомтаврули/мргловани. Находились даже такие исследователи, кто возводил первую славянскую азбуку к коптской (египетской) или эфиопской (начертания коптского и эфиопского алфавитов действительно напоминают глаголический), а то и вовсе к протоболгарскому руническому письму.

Наличествует и «внеалфавитная» теория: в основе глаголицы лежит совокупность христианских сакральных знаков — креста, круга и треугольника. В последние годы появились весьма веские доводы в пользу тесной связи глаголицы с сирийской письменностью: по крайней мере, из «Жития» св. Кирилла известно, что, помимо греческого, «римского» и еврейского, он также владел сирийским («сурским») языком.

Местами первоначального распространения глаголицы были Моравия и Паннония, а уже после смерти солунских братьев — Болгария и Хорватия.

 

Глаголица в Центральной Европе и на Балканах

Вскоре после смерти Кирилла и Мефодия их ученики были изгнаны из Моравии под давлением немецких феодалов и латинского духовенства, а в 1096 г. здесь было окончательно ликвидировано и глаголическое богослужение. Однако 300 лет спустя, в 1347 г., чешский король и по совместительству император Священной Римской империи Карл IV основал в Праге Эммаусский монастырь, пригласив туда хорватских монахов–бенедиктинцев. Монастырь быстро разросся и стал крупным центром глаголического книгописания и богослужебной культуры.

Другим покровителем глаголицы в Центральной Европе прослыл польский король Владислав II Ягелло, сын литовского князя Ольгерда и тверской княжны Иулиании. Интерес короля к славянскому письму и богослужебной традиции был, с одной стороны, обусловлен его русскими корнями по линии матери, а с другой — хорватскими корнями его жены, королевы Ядвиги, впоследствии канонизированной. В силезском городе Олеснице в 1380 г. Владислав основал глаголический монастырь.

Так, благодаря вышеперечисленным монархам, глаголическая традиция имела некоторое локальное распространение в Чехии и южной Польше.

…В Болгарии, куда прибыли изгнанные из Моравии ученики свв. Кирилла и Мефодия, глаголица встретила сопротивление со стороны уже устоявшейся здесь традиции использования греческих букв. Выходом из сложившегося противостояния явилось появление нового алфавита, современной «кириллицы», довольно быстро вытеснившей глаголицу. Несколько дольше глаголица задержалась в Македонии (именно отсюда, очевидно, происходит большинство из дошедших до наших дней памятников глаголической книжности), но и здесь к XIII столетию ее использование практически сошло на нет.

Наибольшую популярность глаголица обрела в Далмации. Здесь же, на острове Крк, был обнаружен один из древнейших памятников глаголической письменности: Башчанская глаголическая плита рубежа XI–XII вв., на которой помещена запись о королевском пожертвовании бенедиктинскому аббатству участка земли, — сегодня в память о находке вдоль шоссе красуются каменные статуи в виде глаголических букв. В XII в. под влиянием готического письма глаголица приобретает здесь угловатые формы. Сегодня местная разновидность глаголицы именуется «квадратной», «угловатой» или «хорватской».

На протяжении столетий глаголица играла важную роль в хорватской национальной идентичности (подобное положение дел отчасти сохраняется и сегодня), а обилие глаголических памятников порождало (и продолжает порождать) романтические истории об исконном происхождении данного алфавита. Так, в Далмации существует предание, согласно которому у истоков глаголицы стоял не кто-нибудь, а сам Иероним Стридонский (ок. 347–ок. 420) — уроженец здешних мест, переводчик Библии на латинский язык. В середине XIII столетия предание о св. Иерониме, как об изобретателе глаголического письма, получило официальное признание от Римского папы. Именно благодаря этому факту хорваты вплоть до 1960–х гг. оставались, по сути, единственным католическим народом, которому Рим дозволял использовать в богослужении не латинские, а собственные, славяно–глаголические книги; а глаголица, наряду с латиницей, обрела статус сакрального письма, равно как славянский — статус сакрального языка.

В Средние века и раннее Новое время глаголица, вместе с латиницей и кириллицей, являлась одним из 3–х наиболее распространенных в Хорватии алфавитов. До нас дошла масса кодексов XIV–XV вв., созданных на квадратной глаголице. В XV столетии появляется глаголическая скоропись, которую активно использовали вплоть до XIX в. (а в ряде мест и до середины XX–го). С 1483 г. берет свое начало глаголическое книгопечатание, угасшее к 1812–му и вновь возрожденное в 1890–х гг.

В XX в. глаголице покровительствовал Анте Павелич — глава Хорватского государства в 1941–1945 гг., питавший к ней особо теплые, интимные чувства. В 1985 г. на полуострове Истрия была открыта «Аллея глаголицы» — ныне популярная туристическая достопримечательность.

Сегодня сохраненная глаголица является в Хорватии предметом национальной гордости. В ряде храмов до сих пор практикуется глаголическое богослужение.

Глаголицу активно используют местные художники и дизайнеры. Ряд изданий дублирует на ней публикуемые ими тексты. В подобном формате выходит, например, загребский журнал «Наследие» («Bašćina»).

Глаголица на Руси

На Русь письменная славянская культура пришла уже в форме кириллицы, а потому широкого распространения глаголица здесь не получила. До нашего времени не дошло ни одного восточнославянского манускрипта или хотя бы берестяной грамоты, написанной на глаголице. Впрочем, ряд свидетельств использования глаголицы в древнерусском государстве всё же имеется. Так, сохранились глаголические граффити XI–XII вв. в Софийских соборах Киева (3) и Новгорода (20).

Кроме того, отдельные глаголические слова и буквы встречаются в целом ряде средневековых славянорусских рукописей XI–XII вв.: РГАДА, ф. 381, № 110; ГИМ, Син., № 478; РНБ, Погод., № 68 и др. Интересно то обстоятельство, что большинство примеров использования глаголицы относится к Новгородско-Псковскому региону.

На протяжении веков владение глаголицей для любого русского книгописца являлось своего рода «знаком качества». В писцовых записях глаголица порой выполняла роль тайнописи. Подобное письмо в большинстве случаев имело целью не столько действительно скрыть написанные тайнописью слова, сколько своего рода интеллектуальную игру с читателем, демонстрацию собственных навыков и компетенции. Так, глаголицу в своих писцовых записях использовал, хотя и нечасто, Иван Блинов — выдающийся русский книгописец рубежа XIX–XX вв.

В современной России интерес к глаголице со стороны каллиграфов и дизайнеров крайне невелик. Впрочем, тому есть объективные исторические предпосылки: здесь сказываются и отсутствие устойчивой глаголической традиции, наподобие той, что существует в Далмации, и общая деградация книжно–рукописной культуры в советское время. Тем не менее, иногда она вполне успешно применяется, придавая соответствующим художественным произведениям определенную основательность, загадочность и традиционность.

…А откуда же взялась кириллица? – спросят некоторые. Ее «автором» является ученик солунских братьев, болгарский книжник свт. Климент Охридский (ок. 840–916), разработавший данное письмо на основе греческого алфавита (который бессистемно употреблялся для записи славянских слов и до того) путем добавления в него элементов глаголической азбуки. По сложившейся традиции принятие нового алфавита привязывается к Преславскому собору 893 г.