На протяжении нескольких веков знаменное пение претерпевало эволюционные изменения и к XVII веку подошло приблизительно в той вариации, которую сегодня можно услышать во всех старообрядческих храмах. Но не всем известно, что вплоть до середины XVII века текст богослужебных песнопений отличался наличием распевающихся твердых и мягких знаков (в «О» и «Е», соответственно). Например, слово «Богъ» писалось и пелось как «Бого», слово «съмерть» — «сомерте». Такое пение называлось наонным (потому что все пелось на церковно-славянскую букву «он»).
В XVII веке, когда специальные комиссии осуществили правку певческих книг и ввели так называемое «наречное» пение (пение, как речь, без замены «ъ» и «ь» на «о» и «е»), наонного пения стали придерживаться лишь беспоповские старообрядческие согласия, поповские же приняли реформированное наречное пение, которое сегодня повсеместно распространено у белокриницких.
Сегодня большинству кажется, что современная «наречная» редакция знаменного роспева с дониконовским текстом, ставшая за последние несколько веков одним из сегментов старообрядческого церковного пения, тождественна древнерусской певческой культуре. Но это вовсе не соответствует исторической реальности. Конечно, она имеет непосредственную связь с исходной редакцией, но говорить, что сегодня старообрядцы поют так, как пели в XVI-XVII веках — нельзя.
С целью освещения данного вопроса необходимо окунуться в историю XVII века и понять, по каким причинам и при каких обстоятельствах происходило «обнаречивание» дораскольной певческой традиции. Переход на «наречь» происходил в XVII веке на фоне критики наонного пения, главные постулаты которой основывались на том, что в наонном пении затемняется смысл песнопений. В полемических примерах приводились такие аргументы, что некоторые слова и словосочетания почти невозможно понять. Например, «унозеноазоже» (узнен же аз), «и о весехо и за веся» (и о всех и за вся), «Сопасо» (Спас). Но крюковая мелодия была подстроена именно под распевность «ъ» и «ь», что делало неразрывным мелодию и слова.
Интересен тот факт, что специальная комиссия по справе богослужебных книг не была созвана специально для решения этой проблемы, а всего лишь одной из задач имела «обнаречивание» древнерусских певческих рукописей в 1652 году [1]. Но в 1654 году ей пришлось прервать свою работу из-за разразившейся чумы и начавшейся русско-польской войны. Продолжила ее деятельность вторая комиссия уже в 1669 году, после Большого Московского собора 1666-1667 годов, закрепившего никоновские реформы и вместе с тем определившего «гласовное пение петь на речь» [2].
Если решение первой, «дораскольной» комиссии могло легитимировать «наречное» пение в среде старообрядцев, то результат деятельности второй комиссии его дискредитировал. И даже, несмотря на то, что сторонниками «наречного» пения были такие признанные в старообрядчестве авторитеты, как протопоп Аввакум и братья Денисовы, и до раскола и после, в среде староверов не было общего мнения по данному вопросу.
Сегодня «наонного» пения придерживаются беспоповские согласия и единоверческие приходы. Полемика вокруг «наонного» пения, начавшаяся в середине XVII века (и продолжающаяся у старообрядцев по сей день), связана со сменой эстетических представлений. Различие точек зрения связано с разными взглядами на природу и функцию церковного пения и церковной службы вообще. У сторонников «наречного» пения в центре проблемы оказываются восприятие текстов молящимися, их доступность для понимания; возражения против «наонного» пения сводятся к тому, что оно своими распевными «ъ» и «ь» и глоссолалическими вставками (ананейками и хабувами) затрудняет восприятие. Приверженцы же «наонного» пения понимают церковную службу прежде всего как общение с Богом, а не с человеком. Для них проблемы человеческого восприятия отступают на второй план. С этой точки зрения «наонное» пение не может затруднять общение с Богом и тем самым не может нарушить функцию богослужения. Замена «наонного» пения «наречным» — следствие проникновения в русское церковное искусство ренессансных идей, ориентированных на субъективное человеческое восприятие Это явление находит отражение в иконописи (появление прямой перспективы), в зодчестве (противопоставленность шатрового и купольного). Оно же в конце концов привело к появлению на Руси богослужебного партеса [3]. Знаменное пение традиционно понималось как ангелогласное, богодухновенное [4]. Предполагалось, что оно хранило в себе богооткровенную истину: мелодия его считалась священной и ее нарушение, произвольное изменение нотных знаков было недопустимо. Такое понимание нашло отражение в постановлении Стоглавого собора (1551 год): «церковное пение правити сполна и по чину о всем по преданию святых апостол и святых отец, по Божественному уставу и по священным правилом, ничто же претворяюще» [5].
Крюки в «наонных» песнопениях сохранялись более тщательно, чем текст. В результате правки певческих книг «на речь» меняется сам характер пения (соответственно, в наст.оящее время у старообрядцев-беспоповцев, поющих «наонно», сохраняется архаическое интонирование знаменного распева, которое отсутствует у поповцев, придерживающихся «наречного» пения).
Во 2-й половине XVII века певческая культура активно развивается, она оказывается открытой для внешних влияний. Вместе с возникновением «нового истинноречия» («наречного» пения) появляется множество распевов, пришедших с запада и юга, развивается многоголосие, и знаменный распев постепенно теряет статус непререкаемой певч. традиции.
Сегодня «наонного» пения придерживаются беспоповские старообрядческие согласия, поповские же согласия повсеместно используют «наречное» пение, поэтому в вопросе сохранения дораскольной певческой традиции предпочтение должно отдаваться именно беспоповцам. С другой стороны, «наречное» пение за несколько веков настолько прочно вошло в поповскую старообрядческую традицию и богослужебный обиход, что его тоже можно назвать архаическим и традиционным. Более того, «наречь» несравненно ближе и понятнее современному человеку, находящемуся преимущественно в светском окружении, строящем общение на разговорном русском языке. И вопрос о сохранении понятности богослужебных текстов или возвращении к дораскольной редакции певческой традиции еще долго будет открыт и вряд ли получит ответ в обозримом будущем.
Источники и литература:
[1] Александр Мезенец и прочие. Извещение… желающим учиться пению (1670) / введ., публ. и перев. памятника, историч. исслед. н. П. Парфентьева; коммент. и иссл. памятника З. М. Гусейновой. Челябинск, 1996. С. 117.
[2] Моск. Собор, 1666-1667. М., 1905. Л. 38, 2-я фолиация.
[3] Успенский Б. А. Условность в искусстве // Философская энциклопедия. М, 1970. Т. 5. С. 287-288.
[4] Владышевская Т. Ф. Богодухновенное ангелогласное пение в системе средневековой музыкальной культуры: (Эволюция идеи) // Механизмы культуры. М, 1990. С. 116-136.
[5] Емченко Е. Б. Стоглав: Исследования и текст. М, 2000.
[6] Православная энциклопедия [Электронный ресурс] Электрон. Дан. М.: Церковно-научный центр, 2016. Режим доступа: https://www.pravenc.ru/text/Истинноречие.html , свободный.
[7] Русская вера [Электронный ресурс] Электрон. Дан. М.: Старообрядческий сайт «Русская вера», 2015. Режим доступа: https://ruvera.ru/articles/interes_drevnerusskomu_peniyu?ysclid=lidi5phkbd513884656, свободный.
Есть предположение, что слово «ананейка» происходит от греч. ανενεικα, ион. аор. к αναφερω возносить, поднимать
…»русский»язык и сокращение службы (от чтения поучений уже отказались, а это ведь часть богослужебного Устава). А «аненайки» и «хабувы», по благочестивому преданию «старины глубокой», это язык Ангелов Божиих. ПМСМ, пора отказаться от секуляризованного рационального взгляда на пение и богослужение вообще и вернуться, наконец, к сохранению подлинных православных традиций и обычаев, о чём мы заявляем на каждом углу. Простите моё скудоумие.
…»внешнему» человеку одинаково не понятно как наонное, так и наречное пение и чтение на церковно-славянском языке, который, кстати, как и любой другой язык, имеет свои правила орфоэпии (разное произношение букв «есть» и «ять», мягкое «ч», фрикативное «г», различных ударений и т.д.) Логическим завершением этого процесса станет перевод богослужебных текстов на разговорный «русский»
Все правильно. Главное, что наречное пение это и есть то самое «человекоугодничество», начало процесса «обновленчества», заискивания перед прихожанами, а не служения Богу. При этом современному «внешнему