Иерей Константин Литвяков. Церковная жизнь

От редакции: Зачастую кажется, что в храме человек освобождается не только от житейской суеты, но и от грехов, искушений и страстей. Однако это не совсем так. Во время церковной службы верующих поджидают новые опасности. Об искушениях на клиросе, опасном «соревновании» между регентами, разногласиях между приходами и других ловушках, которые враг рода человеческого готовит на пути служения Богу, рассказывается в проповеди иерея Константина Литвякова, настоятеля храма св. великомученика Георгия Победоносца в г. Хмельницком (Украина). Проповедь прислана нашему сайту редакцией журнала «Вестник старообрядческого Подолья».

Тихая гавань среди моря страстей

Церковная жизнь. Казалось бы, где найти более безопасное место? Вот тихая гавань среди бушующего моря страстей, вот лагуна, отточенная отовсюду величественными стенами гор, задерживающих бури, ураганы и прочие опасности стихии. Но и здесь, к великому сожалению, враг пытается устроить наше падение. И здесь ненавистник человеческого рода силится найти предлоги к нашей погибели. Не найдя способов побороть нас с шуей стороны, он обличается в ангела света и заходит как будто с десной страны, как будто предлагая благо, дабы мы, прельстившись его приманкой, приняли с внешне благовидным плодом смертоносный яд лукавства.

Наибольшая опасность заключается в том, что практически невозможно без помощи Божией распознать уловку и разоблачить обман, поскольку они таятся в предметах, касающихся церковной жизни, которая сама по себе видится благой и служащей лишь ко благу. Именно поэтому требуется особый дар рассуждения, подаваемый от Отца Светов, дабы искусно идти тернистым и опасным путем служения Богу.

Итак, рассмотрим, возлюбленные о Христе братия и сестры, уловки лукавого. Разоблачим его коварство и оградим себя светом разума, дабы не оступиться нам, не пораниться и не впасть в сети дьявола, тщательно приготовленные им для всех, желающих идти путем спасения.

Рассмотрим, что же ждет всех встающих на путь воцерковления и начавших восходить по лествице от земли на небо. Когда человек приходит в церковь, он в первую очередь видит внешнюю картинку. Еще не приученный к сосредоточению в молитве, взор и слух его жадно впитывает все благообразие православного богослужения. Взор очаровывают аскетические образы, величественное убранство храма, облачения церковнослужителей, их ровные движения и порядок службы. В то же время слух услаждается стройным пением, покаянными мотивами, побуждающими душу к покаянию и умиротворению, столь необходимому особенно в наше наполненное шумами автострад и непрекращающейся нигде рекламы время. Человека пленяет благообразие и величественность богослужения. Так и должно быть, ибо богослужение есть не что иное, как прославление Бога, и должно максимально пытаться выражать славу и величие Господа.

 

Искушения на клиросе

Все это для вновь пришедших. Но для участников богослужения, для церковнослужителей, начиная от клирошан, здесь есть большая опасность, могущая привести к падению и погибели. Диавол побуждает чтецов, певцов, диаконов и священников, забывая о главном — покаянии, столь приятном Господу, — заботиться о том, что совершенно мерзко Ему. Побуждает размышлять о красоте своего голоса, о том, понравился ли он слушателям и заслужит ли похвалу настоятеля. Таким образом, к благому, а именно, совершению божественной службы, сатана примешивает тщеславие, низводящее на нет все добродетели и служащее поводом к последующим падениям.

Всем участникам богослужения следует ограждать себя покаянием, умножать в себе чувство собственного недостоинства и видения своей немощи. Ибо и сами высшие совершеннейшие чины ангелов со страхом и трепетом служат Владыке всяческих, а что говорить о нас, грешных и не твердо стоящих на земле. Не нужно превращать пение в концерт и стремиться поразить слушателей различными изворотами, хоть бы они были и в древлеправославной традиции. Нужно помнить о том, что богослужение должно умиротворять душу и приводить ее к тихому покаянному настроению, дабы участвующие слышали не голос и воспроизводимые посредством его звуки, лишь на них обращая внимание, но проникались умилением от слаженности богослужения.

Хуже всего для участвующего в божественной службе — стараться обратить на себя внимание, выделиться, ибо тогда люди вместо внимательной молитвы и покаяния обращают внимание на него, из-за чего он делается вместо слуги Божия помощником бесов, цель которых по преимуществу — отвлекать человека от молитвы.

Перед входящими на клирос неминуемо встает искушение показать себя. Бесы возбуждают в клирошанах желание, чтобы именно им дали почитать канон или что-то еще. Доходит до того, что всю службу человек может вместо молитвы ожидать того момента, когда уставщик даст ему прочитать ту или иную часть богослужения. Затем бесы идут далее и побуждают человека к совершенному безумию, как-то: обижаться, что им не дали что-то почитать сегодня, или что им дают читать меньше в сравнении с другими. Когда возникают такие помыслы, их нужно пресекать в корне. Побеждают же они преимущественно тех, кто еще не понял, зачем он приходит в церковь.

Ибо что мы делаем в церкви? Во время Литургии приносится Безкровная Жертва. За что приносится? За наши грехи. Приносится, чтобы приклонить Милосердие Божие к нам, прогневавшим его нашими грехами. Чтение же и пение во время богослужения — это тоже жертва, которая также приносится за наши грехи и в прославление Всемилосердного Владыки. А если так, если мы пришли принести Богу жертву, чтобы получить прощение, то где наше покаяние? Как можем мы еще стоять и требовать что-то для себя? Пришли просить прощения и приклонить колени, а сами возмущаемся, что нас обделили вниманием. Какое безрассудство! Опомнимся. Мы пришли в храм молиться и каяться о своих грехах. Как сложно это сделать, когда ты клирошанин и должен петь и читать.

Как сложно истинно молиться. Мало кто может от сердца молиться Богу, когда на него смотрит вся церковь и когда лишь его голос служит ходатаем за всех предстоящих. Здесь нет места сердечному чувству, нет места искренности, нет места слезам. Здесь все это должно подавляться и подчиняться ровности и стройности чтения, дабы не соблазнить и не привлечь внимание ко всяким излишествам или новшествам, иногда вносимыми слишком эмоциональным, слишком удлиненным или слишком быстрым чтением.

Будем же внимательны к себе. Будем отсекать в себе начатки помыслов, вносимых бесами. Возлюбим более тишину молитвы во время службы и отвергнем лукавое желание попеть или почитать, будто мы артисты, ждущие с нетерпением вступления нашей роли. А если не можем, то нужно нам исповедать наше состояние духовному отцу и, если будет нужно, сойти с клироса, дабы не погибнуть под непосильной еще для нас ношей.

Кто поет лучше?

Для регентов дьявол приготовил особенные сети. Так, он побуждает их соревноваться между собой и мерить, кто поет лучше. Сегодня правый клирос был лучше, говорят прихожане, а вот в прошлый раз — левый. Будто в церкви проходят соревнования. Будто в церкви происходит выступление артистов. Как больно это. Возлюбленные, братие и сестры, доколе дьявол будет смеяться над нами? Доколе будет превращать богослужение в концерт одних для других?

О чем должно быть попечение регентов? Не о том, чтобы победить в этот раз и заслужить похвалу зрителей, но о том, чтобы все было слажено. Чтобы и его клирос, и противоположный могли совершить все служение равномерно. Чтобы служба побуждала всех предстоящих не к оцениванию того, кто лучше, а к покаянию, к помышлению о грехах, к сосредоточенному вниманию и собиранию помыслов. Прихожане же должны приходить на службу не как на концерт, чтобы оценить выступающих. Какое кощунство над всей Божией службой!

Еще раз повторимся, что цель богослужения — это жертва Господу нашему за наши грехи. Мы приходим в церковь каяться, просить прощения и возлагать на себя обеты, а не для того, чтобы в очередной раз побывать на концерте. Поэтому и разделяются хоры на мужской и женский, дабы не было смятения, дабы мы смогли сосредоточиться и вспомнить наши прегрешения за эту неделю, испросить отпущения и прощения этих грехов. А если у нас были удачи и приобретения, то от чистого сердца воздать хвалу Господу, мысленно облобызать Его ноги за блага, которые Он послал нам.

Если же мы относимся к службе как к концерту, то мы начинаем ценить не добродетели, а таланты. Ценим братьев во Христе не просто по любви и не за истинные Дары Духа, а за внешнюю одаренность. Доходит до того, что обладающие правильным, красивым голосом «ценятся» чуть ли не как святые, пользуются почетом и всеобщим уважением, которые (почет и уважение) есть мерзость пред Господом. Покажите мне безголосых, не обладающих ни слухом, ни видом, тихо стоящих позади, думая о своих грехах, и я покажу вам спасающихся.

Пусть не подумает никто, будто плохо иметь красивый голос и красиво петь — это, конечно, не так. Плохо, когда нас интересует только это, когда мы тщеславимся или превозносим кого-то за то, чего он не заслуживает. Ибо что есть таланты человеческие, как не дар Божий? И само стройное богослужение в церкви — не дар ли Божий? Множество людей в храме — не дар ли Божий? Прекрасный хор в храме — не дар ли Божий? Но дьявол подстрекает нас тщеславиться и мерить себя с другими, хуже того, хвалиться, что у нас самый большой приход, или у нас самый лучший хор, или что у нас самый красивый храм. Всехвальный апостол Павел говорит нам:

Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?(1 Кор.4:7-8).

Дьявол знает, что лишь только мы начнем тщеславиться и считать себя достойными всех благодеяний Божиих, что как только мы превознесемся над нашими братьями и сестрами, — тут же приготовим себе падение, ибо последнее неминуемо следует за первым (превозношением). Возлюбленные, будем всеми силами бороться и просить Господа оградить нас от тех, кто глаголет «благо же, благо же» душам нашим.

 

Разногласия между приходами

Бывает и так, что древний змий, противник единения и мира, успевает внести разногласия и между целыми приходами. В каждой местности сложились свои традиции пения и чтения, свои особенности в практике богослужения. Но здесь нужно быть осторожными. Даже традиции могут стать поводом к разногласиям. В первую очередь мы должны во всем стремиться к единству и однообразию, но должны и уважать уже сложившиеся традиции. Со своим уставом в чужой монастырь не лезут, как говорится. Ибо жаждущий нашего разделения дьявол часто внушает помыслы представителям разных приходов указывать другим, как правильно, навязывая свои традиции и совершенно пренебрегая чужими. Нужно опасаться этого! Иногда доходит до того, что люди говорят, будто если петь не так, а этак, то от этого уменьшится благодать. Какое заблуждение! Неужели, если в некоем поселке клирошане поют по старинной напевке, а не по крюкам, им из-за этого Господь подает меньше благодати? Да, мы должны стремиться к единству, но в конце концов сколько приходов, столько и различных мотивов в одних и тех же частях богослужения, и совершенно неверно будет сказать, что где-то лучше, а где-то хуже, ибо лучше там, где во время богослужения есть мир, единение и тишина в храме, а хуже там, где нет мира, даже если хор поет идеально.

Нам нужно отдать «правильности» традиций пения должное место. Ибо это внешняя форма, которая должна происходить в первую очередь от чистых сердец верующих и служить соединению их союзом любви, мира и радости в Духе Святом. И ошибаются те, кто готов жертвовать последними благами ради достижения этой полной смятения «правильности».

Так совершенно неправильно на всю церковь поправлять кого-то, привлекая всех молящихся к своему фарисейству, или совершать другие действия под видом «ревностного отстаивания» правильности службы. Таким людям радуются бесы, ибо горе-ревнители на самом деле не достигают ничего, кроме привлечения к себе всеобщего внимания, что само по себе есть худшее, что только может быть в церкви во время молитвы. Бывает, что мы и из самых лучших побуждений стремимся сохранить правильность и исправить ошибку читающего, но это наше, по-видимому, благое стремление может и, вероятнее всего, служит плохую службу, ибо не даром пишут святые отцы:

Если совершаете псалмопение вместе, и читающий ошибется в слове, не замечайте ему этого тотчас; не смутите его, хотя бы он и пропустил что. Когда же он попросит, чтоб его поправили, то сделайте это с любовию. (Прп. Авва Исаия)

 

Маститый священник

Случается, что в том или ином приходе прихожане начинают превозносить своего священника, а других считать менее достойными. Хуже всего, когда говорят: «У нас самый хороший батюшка, лучше чем там-то». Какой тяжкий грех! Какое безстыдство бесов! Как смеют они внушать людям решать, кто лучше, а кто хуже? Как смеют они исправлять и осуждать промысел Божий! И люди внимают им. А почему внимают? Потому что, похвалив своего священника, они надеются присвоить эту славу и себе, ведь он-то прихожанин в этом приходе с таким-то священником. Для того бесы внушают превозносить незаслуженно кого-то из священников, чтобы отвернуть людей от всех остальных. Так, хваля одного, они многих отворачивают от других. Кажется, будто тем, у кого не такой «маститый» священник, повезло меньше. Какое безрассудство! Какое бесовское дело!

Тяжчайший грех — превозносить одного из служителей Божиих, а уничижать другого. Конец этого бесовского дела — неверие в Божий промысел. Конец этого дела – сомнения, посеянные в сердца людей, производящие тьму недоверия, критиканства и постоянного сравнения одних с другими. Конец этого дела — это смятение, всегда сопутствующее приходу бесов. Да какое слово придумали-то — маститый. Что означает оно? То ли, что священник высок в добродетели и стал отцем сирот? Нет. То ли, что он стал, подобно Иову, оком для слепых, ногою для хромых? Нет. То ли, что он преисполнен милосердия и, подобно Павлу, плачет с плачущими и радуется с радующимися? Снова нет. То ли, что очи обездоленных, вдов и убогих стали видеть его чаще, чем собственных родственников? Тоже нет. Что же похвального тогда в этом слове? Что хотят сказать им? Что общего у этого слова с христианским смирением? Скажем ли мы так о всехвальном Павле? Осмелимся ли мы поставить это слово рядом с именем Христа? Что за незаслуженное превозношение?

Это превозношение доказал все тот же всехвальный Павел, или, точнее сказать, Сам Христос чрез него:

Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне [а вы — маститые — ред.]. Не к постыжению вашему пишу сие, но вразумляю вас, как возлюбленных детей моих (1 Кор.4:10-14).

Слышите, как мягко, по-отечески укоряет он нас за нашу похвалу друг другу. Конец этой похвалы — неверие, ибо сказано:

Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? (Ин.5:44).

 

Гордость за известную фамилию

И напоследок скажем еще об одном недостойном христианского смирения деле. Бывает, что по немощи нашей мы можем тщеславиться знакомствами или принадлежностью к тому или иному знаменитому роду. Бывает, мы любим и вслух говорить, что мы сыновья или дочери знаменитых или заслуживших всеобщий почет и уважение людей. Или рассказываем, что носим знатную фамилию, и т.д. и т.п. Возлюбленные о Христе братия и сестры, послушаем же в конце, что пишет об этом нашем ребячестве учитель церкви, один из трех святителей Григорий Богослов:
 

«Постыдна жизнь худая, не рождение;
Ведь знатность рода — просто гнилость давняя;
Род начинать достойней, чем заканчивать,
И честь своя прекрасней, чем семейная»

(Григорий Богослов. Мысли, написанные четверостишиями).
 

Простите нас Христа ради, возлюбленные о Христе братия и сестры. Редакция «Вестник старообрядческого Подолья».