Григорий Матвеевич Прянишников — купец, антиквар, содержатель скриптория

«Написася сей Канон честному и животворящему кресту <…> по заказу
Нижигородской губернии Балахнинским Второй Гильдии Купцом,
Григорием Матвеевичем Прянишниковым, Жителя села Городца».
Фрагмент писцовой записи И. Г. Блинова
(НИОР РГБ. Ф. 242. № 189. Л. 19)

История Городца второй половины XIX — начала XX в. тесно переплелась с историей целого ряда купеческих родов. Дома местных предпринимателей — антикваров и благотворителей, содержателей роскошных моленных — были одним из центров культурной жизни села, средоточием социальных и духовных связей. Особой популярностью среди городчан пользовался особняк балахнинского купца–мануфактурщика 2–й гильдии, известного скупщика старины и попечителя городецкой старообрядческой часовни Григория Матвеевича Прянишникова. Этот дом был примечателен как незаурядной личностью его непосредственного хозяина, так и тем, что в 1880–х — начале 1900–х г.г. здесь существовала книгописная мастерская, в стенах которой было создано около 60 высокохудожественных рукописей — ярких образцов традиционного книгописного искусства того времени.

Наиболее полным источником, освещающим жизнь и деятельность Григория Прянишникова, является «Биография Григория Матвеевича Прянишникова», написанная в 1924–1925 г.г. его троюродным племянником, городецким каллиграфом и художником Иваном Гавриловичем Блиновым [1]. Кроме того пространные воспоминания о Прянишникове содержатся в автобиографии самого Блинова, созданной им в апреле 1919 г. [2].

Григорий Матвеевич Прянишников родился в 1845 г. в деревне Большие Мосты Ковернинской волости Макарьевского уезда Костромской губернии (ныне Большемостовское сельское поселение Ковернинского района Нижегородской области) в семье старообрядцев–беглопоповцев. Родители нарекли младенца в честь прп. Григория Синаита. Прадед Григория, Никифор, занимался пряничным производством — оттуда и пошла фамилия «Прянишников». Отец Прянишникова, Матвей Степанович, по словам Ивана Блинова, был обыкновенным деревенским мужиком «без всякого образования», мать же «была довольно грубая, не развитая и необразованная женщина <…> полуидиотского характера» [3]. В то же время сам Григорий с раннего детства выделялся любознательностью и весёлым нравом, был человеком увлекающимся и чутким. Никакого образования Прянишников так и не получил, выучившись лишь читать и кое–как писать по–славянски.

Важной вехой, способствовавшей дальнейшему преуспеянию Григория Матвеевича, стала женитьба на Любови Носовой, дочери состоятельного семеновца Петра Гавриловича Носова, в приданое за которой он получил 90.000 рублей. Более того, вскоре после свадьбы Петр Носов выстроил в Городце большой 2–этажный особняк, который подарил своему зятю. Данное стечение обстоятельств позволило Прянишникову не только открыть собственную мануфактурную торговлю, но также начать скупать иконы, лицевые рукописи и иные антикварные вещи.

Любовь к старинным вещам, особенно к иконам, Прянишников обрёл еще в детстве. Неизгладимое впечатление на юного Григория Матвеевича производили изображения святых с длинными бородами, особенно Онуфрия и Петра Афонских и Марка Фряческого, которым он даже завидовал, желая и самому иметь подобную бороду. Данное своё стремление Прянишников успешно осуществил: «У него, — пишет Иван Блинов, — выросла очень длинная борода, от самого лица, имела вид две косы, <…> он носил её под поддевкой или кафтаном и никогда не разчёсывал, только когда пришлось быть ему с Н. А. Бугровым в Петрограде на балу у Александра III-го, тогда он её привел в порядок и разчесал, и тогда она получила очень красивый вид. С приведённой в порядок бородой он снял себя на фотографическую карточку» [4].

Слава о необычайно длинной бороде Прянишникова распространилась далеко за пределами Городца. Ввиду его бороды многие эмоциональные натуры почитали Григория Матвеевича за провидца и Божьего человека. Некоторые из них испытывали к Прянишникову прямо–таки болезненное влечение, постоянно ища контакта со своим кумиром. Наиболее сильное впечатление Григорий Матвеевич производил на женщин (особенно инокинь, которых прямо–таки завораживал) и на некоторых состоятельных людей, имея в их рядах множество поклонников. Среди последних выделялся известный беглопоповский предприниматель Николай Александрович Бугров — один из богатейших людей России своего времени, не решавший без совета Прянишникова ни одного религиозного вопроса.

Став со временем прекрасным знатоком старинных книг, икон и иных антикварных вещей, Григорий Матвеевич также обладал и незаурядными личными качествами. «В нем, — пишет Блинов, — было чудное душевное созерцание и великий ум, <…>. Любил всегда говорить о Боге, о бытии и творении Божии, о небесном чиноначалии. В молодости любил петь песни, иногда при собрании играть в карты. В одно время с ним случилось такое произшествие: как–то пришлось ему быть в тонком сне, одному в комнате, вдруг ему представляется кто–то, отворил дверь, и на пороге появился человек в виде Иоанна Богослова, и грозит ему пальцем и говорит: «Смотри ты, у тебя в руках Евангелие». И затем пропало это видение. А ему тогда часто приходилось читать Евангелие, и вот он размыслил, что это за то ему грозил, что играет в карты, и с тех пор больше никогда не играл. Вина во всю жизнь не выпил не одной капли и ничего хмельного. <…>ужасно любил иконы, даже мне иногда говаривал: «Есть ли буду помирать, так бы и взял несколько иконочек с собой на будущий свет». Он твёрдо верил в загробную жизнь, и сильна у него была вера в Бога. Но любил иногда и шутить, потому что в нем и чудачество было страшное, его немногие понимали, он с каждым человеком был разный, некоторые считали ево прямо ненормальным» [5]. Упоминаемое Блиновым чудачество и унаследованный от матери тяжелый характер с годами стали у Прянишникова ещё более выраженными. «Домашний быт семьи Г. М., — вспоминает Иван Блинов, — был до крайности стеснителен, все начиная от жены, дети и прислуга <…> до такой степени были запуганы ево суровым и диким характером а также и упрямым несговорчивым нравом что, боялись даже свободно взглянуть на людей» [6].

По воспоминаниям Блинова, в течение многих лет Прянишников пользовался баней («маскарадом») и менял бельё лишь раз в 6 месяцев, отчего в последние годы у него было «страшное обилие» вшей: «В комнате где он находился нельзя было садится на стул или прислонится к стене, потому что, везде расползались ево прикормленныя паразиты» [7]. Своим домашним он позволял мыться чаще, но обычно не более 10 раз в год. Кроме того, Григорий Матвеевич был буквально одержим страстью к старым вещам. Так, он не менее 40 лет постоянно пил из одной и той же чашки и 50 лет покрывал стол одной скатертью. Имея около 20 кафтанов и массу новых рубашек, все время ходил в обносках.

Другой страстью предпринимателя были продолжительные чаепития, в ходе которых выпивалось до 30 чашек, и сопутствующий им приём гостей, чей поток, по причине обилия поклонников, фактически не прекращался. Больше всего Прянишников любил принимать у себя беглых попов, бродячих монахов и странников–бегунов. Причём, как это ни парадоксально, ему особенно нравилось расспрашивать их про интимные дела.

Скупость и прижимистость Григория Матвеевича были не менее легендарны, чем его борода. Так, торговался он самым нещадным образом, подчас даже вынуждая продавцов старины отдавать ему вещи себе в убыток. В связи с этим Блинов вспоминает следующий эпизод. Однажды к Прянишникову пришли 2 известных скупщика антиквариата, которые до того обманули нескольких клиентов, и предложили ему купить изящный резной крест XV столетия, стоивший не менее 100 рублей.За время чаепития с хозяином они были доведены им до такой степени психического истощения, что буквально сбежали из его дома, не только оставив ему крест, но даже не взяв предложенные Григорием Матвеевичем 8 рублей серебром, которые Прянишников бросил им в след, когда те уходили — несмотря на крайнюю скупость, брать что–либо бесплатно коллекционер почитал грехом.

В средних летах Григорий Матвеевич овдовел [8]. Любовь Петровна скончалась родами, оставив ему 3–х детей: старшего сына Александра, дочерей Анфису и Стефаниду. Александр и Анфиса умерли в молодом возрасте от чахотки, и единственной наследницей стала младшая дочь Стефанида Григорьевна, которую Прянишников выдал за известного коммерсанта и антиквара, доверенное лицо Н. А. Бугрова, Льва Алексеевича Малехонова.

После смерти жены и 2–х детей Григорий Матвеевич намеривался постричься в иноки, для чего купил себе старую монашескую ризу и схиму. Однако это желание так и осталось неосуществленным, и спустя некоторое время после смерти Прянишникова его монашеское одеяние попало в Румянцевский музей. Скончался Григорий Матвеевич от рака пищевода на 70–м году жизни в своём особняке среди многочисленных книг и икон 21 июня (4 июля по н. ст.) 1915 г.

Г. М. Прянишникову удалось собрать уникальную коллекцию икон, мелкой пластики, эмалированной металлической посуды, золотых (150) и серебряных (950) монет, золотого шитья, старопечатных (300) и рукописных (203) книг, которые он отбирал с большим толком. Книжно–рукописное собрание Прянишникова вместе с остальной коллекцией перешло по наследству его младшей дочери, Стефаниде Малехоновой, а в 1918–м при посредничестве И. Г. Блинова оно было приобретено Румянцевским музеем и ныне составляет фонд № 242 НИОР РГБ. Находившиеся в собрании иконы и старопечатные книги в 1923–м передали в ГИМ. Кроме того, часть икон Григория Матвеевича ныне хранится в ГТГ; те же, что остались в Городце, попали в местный краеведческий музей, а оттуда в НГХМ.

Из находящихся в собрании Прянишникова 203–х рукописных книг непосредственно по заказу Григория Матвеевича было переписано не менее 18. Следует отметить, что манускрипты, создаваемые в мастерской предпринимателя, ни в коей мере не являлись подделками, но были авторскими списками копируемых произведений — в писцовых записях ставилась реальная дата, называлось имя книгописца и чьим «иждивением» переписывалась и оформлялась рукопись. Из работавших в скриптории Прянишникова каллиграфов и художников выделялись родственник Григория Матвеевича, также уроженец деревни Большие Мосты, Максим Осипович Прянишников и каллиграф более младшего поколения, уроженец деревни Кудашихи, Иван Гаврилович Блинов, впоследствии ставший наиболее известным мастером скриптория, приобретшим всероссийскую известность. Для последнего скрипторий Григория Прянишникова послужил своеобразной школой профессионального роста. Причём попал он в неё не сразу. Свою первую встречу с Прянишниковым Иван Гаврилович вспоминал так: «Как–то мне пришлось услышать о Г. М. Прянишникове, что у него в доме имеются книгописцы, списывавшие для него с древних рукописных книг и картин. Сейчас со всей радостью отправляюсь к нему, взяв с собою своей работы Апокалипсис, прихожу к нему в дом. Он меня принял и спросил, что мне нужно от него. Я объяснил ему с величайшей робостью своё дело и показал ему свою работу, он же взял от меня и понес показать своим мастерам, где они разсматривали, дверь была со стеклом и мне всё было видно, как они вместе с ним смотрели на мою работу и довольно смеялись. На меня такой пришол стыд, что провалился бы сквозь полу со стыда, и проклинал себя, что пошол к нему, т. е. к Прянишникову. Когда он вышел и отдает мне мою книгу и говорит: «Иди домой и годика три попиши дома, тогда и приходи. Мастера сказали, что вы много очень “ятей” вместо “есть” наставили».

И с тем я пошол к себе в деревню и решил бросить все это искусство. Придя домой, все свои принадлежности убрал, чтобы их не видеть. Но в конце концов опять принялся за это, сила не взяла оставить это мое любимое занятие, и так несколько раз оставлял и закаивался бросить это дело, но страшная любовь, зародившаяся в душе моей, взяла свое, я не в силах был оставить это мое любимое искусство. Но вид же Г. М. Прянишникова очень мне понравился, и он показался мне каким–то таинственным и мудрым человеком, впоследствии узнал, что он мне приходится родня не так дальняя, а именно троюродный дядя. Спустя года три я с ним очень познакомился, и он меня страшно полюбил» [9].

Именно по заказу Григория Прянишникова Иван Блинов создал, пожалуй, свою наиболее выдающуюся каллиграфическую работу — роскошно оформленный «Канон Честному Кресту» на несколько десятков почерков, переписанный им в 1899–м и побывавший на палеографической выставке, проходившей зимой того же года в Санкт–Петербурге.

Среди написанных в скриптории миниатюр встречается и портрет самого Григория Прянишникова, созданный, согласно подписи, 1 ноября (14–го по н. ст.) 7402 г. (1894–го) [10]. На «картине», расположенной в конце одного из манускриптов, художник изобразил Григория Матвеевича справа от зрителя предстоящим Христу Великому Архиерею, с книгой в левой руке и храмом в правой: предприниматель–коллекционер посвящает Богу плоды своих земных трудов. Надпись под изображением, написанная с применением 3–х видов тайнописи, гласит: «Григорѣй рабъ Божїй приноситъ Iсусу Христу дѣло рукъ чѣловѣчѣскихъ» [11]…

«Дело» Григория Матвеевича по организации скриптория и коллекционированию антиквариата явилось яркой страницей культурной истории Нижегородского края рубежа XIX–XX вв. А колоритная личность предпринимателя навсегда осталась в свидетельствах современников и в памяти потомков символом «золотого века» городецкого купечества.

---

Примечания:

1. ЦАНО. Ф. 6033. Оп. 1. Д. 5. Л. 56–70.
2. ГИМ. Муз. 3085. Изд.: Блинов И. Г. Автография жизни моей / Юхименко Е. М. Иван Гаврилович Блинов — крестьянин, книгописец, художник // Искусствознание. 2013. № 1–2. С. 433–438; Гудков А. Г. Иван Гаврилович Блинов: «книжных дел мастер» из Городца: К 70–летию со дня кончины. Коломна, 2015. С. 142–153.
3. ЦАНО. Ф. 6033. Оп. 1. Д. 5. Л. 56. Здесь и далее при цитировании сохранена орфография оригинала.
4. Блинов И. Г. Автография жизни моей // Гудков А. Г. Указ. соч. С. 146.
5. Там же. С. 146–147.
6. ЦАНО. Ф. 6033. Оп. 1. Д. 5. Л. 57 об.
7. Там же. Л. 58. По всей видимости, таким экстравагантным образом Прянишников готовил себя к монашеству, о котором всегда мечтал (согласно древним уставам, инок не должен мыться и вообще обнажаться даже будучи один).
8. На могиле жены Прянишников поместил следующую эпитафию собственного сочинения: «Под сим крестом погребено тело любимой спутницы моей, / Одно оставила мне дело воспитывать ея любящих детей» (Там же. Д. 4. Л. 1228).
9. Блинов И. Г. Автография жизни моей // Гудков А. Г. Указ.соч. С. 145.
10. НИОР РГБ. Ф. 242. № 186. Л. 137.
11. Там же.

Список сокращений

ГИМ — Государственный Исторический музей (Москва)
ГТГ — Государственная Третьяковская галерея (Москва)
НГХМ — Нижегородский государственный художественный музей (Нижний Новгород)
НИОР РГБ — Научно–исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва)
ЦАНО — Центральный архив Нижегородской области