Семинар «Церковь и свобода», посвященный современным вызовам христианской церкви и открывшимся в связи с ними возможностям развития, состоялся в конференц-зале Всемирного Союза староверов.
С основным докладом выступил председатель содружества в поддержку современной христианской культуры Сергей Чапнин.
Дьявольская мистика ковида
Свое выступление о свободе в Церкви Сергей Чапнин начал с рассказа о своем собственном жизненном опыте и его переосмыслении после перенесения в тяжелой форме новой коронавирусной инфекции.
Он отметил, что старается анализировать не только нынешнее свое мироощущение, но и все состоявшиеся его трансформации сквозь последние 20-30 лет жизни в Церкви.
По мнению Сергея Чапнина, время, в которое мы живем, последние два года довольно серьезно изменило не только культурный, но и религиозный ландшафт и в России, и за пределами нашей страны. То, что несколько лет назад было устоявшимся и привычным, вдруг подверглось какой-то, если не переоценке, то испытанию на прочность. Это касается и обыденной церковной жизни: посещения храма, участия в богослужениях, совершение утренних и вечерних молитв и так далее.
Для меня совершенно неожиданно очень серьезным рубежом оказалось заражение коронавирусом. Я осенью серьезно переболел ковидом и был совершенно потрясен тем, что в состоянии такой тяжелой пневмонии (КТ-З), поражения легких, я вдруг пережил такое состояние, какое до 50 лет я никогда и нигде не испытывал.
Это было очень сильное потрясение. Жесткий, негативный опыт леденящего безбожия, отсутствия Бога. Я, наверное, впервые в жизни испытал состояние, когда невозможно молиться, просто потому, что ты попадаешь в некое пространство, в некий мир, где никого, кроме тебя нет. Православные, в том числе и священники, когда пытаются описывать этот опыт, они его описывают, как опыт приближения к аду, опыт предельной богооставленности, бесовского нападения, наваждения.
Расцерковление
Наша церковная жизнь последних десятилетий была во многом лишена мистического измерения и некоторых других важных элементов христианства. В начале 1990-х, когда многие приходили в Церковь, для них это было некое возвращение, но не столько к истине, сколько — к какой-то правде, прежде всего исторической.
Изучая эту историческую правду, мы видели сияющую, совершенно потрясающую Церковь, к которой мы подошли, в которую мы сейчас вошли, и которую мы сейчас составляем.
Мистика здесь была совершенно не нужна. Нужно было исполнение правил, обрядов, исторических традиций. В течении 10-20 лет жизнь в таком ритме всех устраивала.
Но прошли годы, и чем дальше, тем яснее становилось для многих все, что они исполняют, в итоге оказалось формой без содержания. Люди стали оказываться в ситуации какого-то краха религиозной жизни.
Отец Петр Мещеринов уже, наверное, лет 15 назад назвал это «расцерковлением». Люди приходили в Церковь, но при этом не приходили ко Христу. Они попадали в пространство совершенно замечательной православной традиционной культуры, но, кроме нее, больше ничего не находили.
15 лет назад в Церкви делались попытки заговорить об этой проблеме. Но в этот момент появился тренд на государственное православие с его «традиционными ценностями». Эта компания раскручивалась на протяжении 10-15 лет, доехала до пандемии и вдруг забарахлила, встала. Оказалось, что проблема расцерковления не только никуда не делась, но и стала массовой. Если раньше это были какие-то отдельные случаи разочарования в Церкви, сейчас масштаб стал другим.
Своеобразными рубиконом стал Великий Пост и Пасха 2020 года, когда заболело множество священнослужителей, и храмы стали закрывать на карантин.
Довольно много людей вдруг почувствовало, что они ходили в храмы механически, они привыкли, это стало частью жизни, а когда эту возможность у них отняли, оказалось, что они ничего не потеряли. Мне кажется, Церковь (церковные власти, клир, прихожане — прим. ред.) проморгали этот важный рубеж. Конечно, это касается не всех, есть и противоположная тенденция, те приходы, которые сохранились, были дружными, осознавали себя, как приходы, они не уменьшились. Однако там появился запрос на некоторое новое качество церковной жизни.
Пандемия как повод к новой церковной свободе
Господь специально посылает пандемию, чтобы встряхнуть и государство, и общество, и церковь. Так вот, определенная церковная свобода, стала плодом этой встряски, что очень важно. Процесс переосмысления не остановить, жажда свободы и творчества уже возникла, как явление, и, мне кажется, за этим очень интересно наблюдать.
Рассмотрим тему свободы на уровне приходской жизни. Я знаю два храма РПЦ, где священники, один довольно консервативный, во время пандемии стали причащать прихожан без лжицы, одними частицами агничной просфоры. Когда не молодой, 60-летний консервативный священник причащает 300-500 причастников частицами, это производит сильнейшее впечатление. И я задаю вопрос ему: «Как? Почему?» А он говорит: «А ты знаешь, все просто, я серьезно отношусь к медицине, вирусологам, и вот эту практику макания лжицы в спирт я попросил оценить врачей. Они говорят: «Да, это помогает, если лжицу в спирте мочить 20 секунд, через 20 секунд разрушается жировая оболочка, и тогда лжица становится стерильной». Но 20 секунд между причастниками — это непозволительная роскошь. Потому и приняли решения причащать частицами».
На самом деле, не всегда же священники причащались отдельно от мирян. Было время, когда была единая практика причастия, разделения на алтарь и храм, на клир и мирян не было.
Появление этой новой, а на самом деле хорошо забытой старой практики причащения частицами, показало, что Церковь к этому творчеству способна. Меня порадовало, что на низовом уровне есть стремление жить адекватно.
Выступления церковных иерархов прихожанам надоели
У многих прихожан в последние годы складывается понимание, что собственно церковная жизнь каждого концентрируется на его приходе. Многие говорят очень просто:
Мы кроме прихода ничего знать не хотим. Мы не хотим знать, что делает патриарх, мы не хотим знать, что делает епископ, мы не хотим знать программу митрополита Иллариона «Церковь и мир» и так далее.
И, действительно, включишь телевизор, а там митрополит Илларион (Алфеев) призывает запретить секс-шопы. Даже это вызывает хохот, это здоровая реакция. Но если это повторяется изо дня в день, из года в год, доверие и интерес к словам иерархов полностью пропадают. Поэтому приход сегодня — это последнее прибежище христианина. И надо сказать, что какие-то есть приходские «кусты», где потихонечку такая жизнь идет. Для священника, которому по-настоящему важно заниматься приходской жизнью, сейчас самое важное не высовываться! Заполнять все отчеты, делать все финансовые отчисления, а остальное время посвящать людям, прихожанам.
Церковная бюрократия продолжает увеличиваться
Реформы патриарха Кирилла (разукрупнение и создания новых епархий — прим.), логика церковной и государственной жизни привела к тому, что церковно-бюрократический аппарат РПЦ разросся до таких размеров, что представить себе невозможно. Эти новые епархии создавались с целью приблизить епископа к народу. Но епископы так и остались далеки от народа, зато у каждого появилось новое епархиальное управление, новая резиденция, новая зарплата, новый аппарат. Но у прихожан нет денег, чтобы содержать весь этот аппарат. Значит, у кого есть деньги на все это? У какого-то крупного бизнеса, у государства. Значит, соответственно, получается, что Церковь, если смотреть финансовую составляющую, принадлежит вовсе не людям, не прихожанам, а другим структурам.
Естественно, что внутри пространства свободы доступного активным прихожанам, возникает недовольство этой административной структурой. А если возникает недовольство, значит, возникает и критика. А какая бюрократия потерпит критику в свой адрес?
Один, как говорят, неплохой епископ, произнес совершенно замечательную фразу, которая описывает церковную реальность с точки зрения епископа: «Неуважение к епископу — это классический пример разрушения церковного единства».
Но, простите, уважение откуда возникает? Уважение возникает из конкретных слов, действий, какого-то авторитета, который человек заработал, его пастырских дарований.
И оказывается, если человек не заработал уважение прихожан, то имеет право обвинять их в «разрушения церковного единства». Возможно, что церковное единство и правда размывается, но только виновником этого выступает не Церковь, не священники и прихожане, а сам епископат.
Епископат на сегодняшний день является самым опасным инструментом, который разрушает церковное единство. Ситуация на Украине — самый яркий пример.
На самом деле, если бы не было раскола в епископате в начале 1990-х, если бы не было Харьковского собора и низложения митрополита Филарета (Денисенко), не было бы и церковного раскола. Или он имел бы меньшие последствия. Более того, ничем не закончились и попытки исцелить этот раскол. И тоже по вине епископов.
Эра сетей и индивидуализма
Проблема Церкви сегодня, в том числе РПЦ, в том, что институциональные церкви постоянно слабеют. Жесткие иерархии все более уступают сетевым структурам. Это совершенно очевидно, этот процесс невозможно остановить.
Как он закончится, чем, в какой точке?
Возможны разные варианты. Например, появление небольших сетевых общин. Или признание индивидуального исповедания веры. Эра индивидуализма довольно серьезно повлияла на все, в том числе и на церковные практики. Можно приходить в храм, но не быть знакомым с прихожанами, просто приходить, молиться, исповедоваться, причащаться и уходить. Только 40% тех, кто ходит регулярно в церковь, может или хочет участвовать в приходской жизни. Это не только проблема общины, а это проблема меняющегося модуса исповедания веры. Личная, индивидуальная вера имеет некоторую самодостаточность.
Мне очень понравилась социальная концепция Константинопольского патриархата, в работе над которой принимали участие богословы разных традиций, в том числе русской эмигрантской традиции, они очень интересно выделили несколько групп внутри церкви: семья, монахи, но они еще отдельно говорят об одиноких мужчинах и женщинах, которые выбрали путь одиночества. Посыл такой социальной концепции в том, что эти одинокие люди тоже должны быть приняты и найти свое место в приходской жизни.
Есть и другие социальные исследования на эту тему: в прошлом, 2021 году, оказалось, что количество тех, кто не собирается вступать в брак, выросло за последние несколько лет на 15%.
Социальные практики меняются. Сегодня происходит очень важное смещение акцента в церковной жизни. От православной идеологии, православной истории, всего того, что составляло ядро православия последние десятилетия, люди стали отходить.
Оказалось, что идеология их больше не интересует. Интересует молитва, Священное Писание, личная жизнь «во Христе».
Мне кажется, что в перспективе ближайших нескольких лет мы увидим трансформацию церковного сообщества именно в эту сторону.
Устаревает парадигма, которую проповедуют телеканалы «Царьград» и «Спас». Все вот это просто уходит из сферы интересов людей, это больше вообще неинтересно.
На их место придет новое сознание, в том числе религиозное, христианское, православное. Причем оно возникает не внутри церковных стен, а где-то рядом с этими стенами. Потому что внутри клерикализм, та самая идеология, административное давление, где ничего вырасти не может. Там все закатано в асфальт, но трава пробьется в другом месте, поскольку «Дух дышит, где хочет». Это время свободы, которое нам покажет, что такие иерархические, клерикальные модели увядают, и рождается что-то новое. Это новое всем нам важно заметить, к нему нужно потянуться.
Староверы видимо уже не желают на ваших площадках выступать, поэтому тянете лишь бы кого, а вернее всех подряд: католиков, баптистов, никониан… Видимо уже пора поменять название сайта и отказаться от названия «рувера т.к. вышеуказанные деятели никакого отношения к русской вере не имеют.