Богословие неокружнического движения на примере сборника «Чиноприем коим руководствуются раздорники»

28 июля 2022 года в Архиве Российской академии наук (г. Москва) прошел международный круглый стол «Неокружническое движение в истории старообрядческой Белокриницкой иерархии: к 160-летию издания „Окружного послания“». Сегодня мы публикуем доклад историка, члена Союза журналистов РФ Г. С. Чистякова «Богословие неокружнического движения на примере сборника „Чиноприем коим руководствуются раздорники“», представленный на круглом столе.

Богословие неокружнического движения в Белокриницкой иерархии XIX-XX веков в наши дни известно в основном по сочинениям историков и апологетов окружников. Богословских сочинений самих неокружников опубликовано крайне мало, и составить по ним объективную картину мировоззрения этого старообрядческого согласия затруднительно. В связи с этим, важными историческими источниками могут стать разработанные неокружниками богослужебные чины приема христиан других конфессий. Эти документы имеют особую богословскую важность, поскольку одним из самых острых вопросов, ставших перед старообрядчеством после церковного раскола XVII века, стали взаимоотношения с инославием. Можно ли молиться в новообрядческих храмах? Допустимо ли принимать таинства, совершенные там? Как принимать в лоно старообрядчества инославных священнослужителей и мирян? Вот лишь некоторые вопросы, напряженно обсуждавшиеся староверием сразу после печально известного Собора 1666-1667 годов, когда стало ясно, что возврата к дораскольной старине уже не будет.

В течение десятилетий и даже столетий, по мере формирования старообрядческих согласий, стали составляться особые чинопоследования (молитвенные и богословские тексты), в которых были кодифицированы правила приема инославных и иноверных. Эти важнейшие документы обозначали отношение того или иного старообрядческого согласия к новообрядчеству, другим старообрядческим согласиями или иным христианским деноминациями. Со временем характер этих документов все более усложнялся, увеличивались расхождения в подходах к иноверцам. Так, например, у согласия диаконовцев чиноприем был относительно прост. Требовалось лишь отречение от ересей, к которым были причислены церковные нововведения патриарха Никона и царя Алексея Михайловича. Один из самых строгих чиноприемов был у старообрядцев филипповского согласия. Там требовалось не только отречься от заблуждений своего предыдущего упования (в том числе и старообрядческого), но и отказаться от брачных уз, выдержать оглашение (время, отведенное для изучения вероучения), понести многонедельный пост и в некоторых случаях пройти полный чин погружательного крещения.

Разделение в среде белокриницких христиан, состоявшееся после появления в 1862 году «Окружного послания», также привело к появлению чиноприемов от одного направления к другому. Особенно тщательно прорабатывались документы о чиноприеме у неокружников. Исследование подобных исторических источников позволит точнее определить богословие неокружников, подтвердить или опровергнуть озвученные в старообрядческой историографии, причины, которые и привели к этому разделению.

Сегодня мы рассмотрим неокружнический чиноприем, хранящийся в Библиотеке редких книг и рукописей Московской Митрополии Всея Руси РПСЦ под экслибрисом «Из книг кафедрального старообрядческого храма, что в Москве № 81». Обложка чина, судя по названию «Чиноприем коим руководствуются раздорники», сделана в Рогожском архиве уже после того, как она попала туда от неокружников. Всего в сборнике из 135 листов помещены 6 глав, содержащих несколько чиноприемов от «еретиков, раскольников, отступников христианской веры, и отщепенцев от православных христиан» [8, л. 134-134 об.].

Первая глава посвящена приему крещеных еретиков «второго чина». Вторая глава — «Указ об отвергшимся от веры отроча». Третья глава — «О совершенных возрастом и муками отвергшихся». Четвертая глава — «Об отвергшихся произволением и кающихся». Затем идут чиноприемы от безпоповцев, от развратившихся христианах единомудрствующих с еретиками, чин о приходящих от отвержения паки к вере Христовой, чин и устав от обратившихся от тульских и лужковских раздорников, чин как достойно принимать «новопроникших глаголемых окружников», чиноприем от иосифовского раздора, чиноприем записавшихся в «раскольнические книги», а потом покаявшихся.

Полный разбор этого сборника чинопоследований и его богословского содержания еще предстоит. Сегодня же остановимся главным образом на отношениях неокружников к окружникам.

Чин «Как достоит приимати иже от ереси новопроникших глаголемых окружников» начинается со стандартных предначинательных молитв «Трисвятое. И по отче наш». Затем следуют тексты отрицания ересей, еще называемые «клятвами», или «анафематствованиями». Подобные им содержатся во всех подобных чинах христианских конфессий восточного обряда.

Первое же отрицание чинопоследования направлено против окружников:

«Аз, имярек, от гнусныя иларионовския окружныя ереси к непорочный правоверных всей душею приступаю вере» [8, л. 120 об.].

Интересно, что сразу же упоминается имя составителя «Окружного послания» Илариона Кабанова. Несмотря на то, что И. Кабанов упокоился в 1882 году, а отошел от активной деятельности еще раньше, задолго до появления этого чина, он воспринимается неокружниками как автор послания, зачинщик окружнической «ереси». Получается, что для неокружников он ересиарх, составивший документ, ставший причиной раздора.

Судя по дальнейшему тексту чина, неокружники ставят деятельность Илариона Кабанова вровень с другими известными бывшими прежде лжеучителями и ересиархами. Поэтому вслед за отрицанием неокружничества начинаются клятвы на известных древних еретиков.

Первым стоит это отречение: «Проклинаю все отреченныя: Евтих архимандрит и начальницы ереси да будут прокляты».

Евтихий (греч. Εὐτυχής, ок. 370 — после 454) был Константинопольским архимандритом, игуменом монастыря Святого Иова в Евдоме, пригороде на юго-западе Константинополя. Евтихию приписывается создание учения, исповедовавшего во Христе только одну божественную природу, из-за чего Он признавался только Богом, а не богочеловеком. Евтихианство получило большое распространение в конце VII века под названием монофизитства.

Далее в списке лжеучителей идет не менее знаменитый монофизит Патриарх Диоскор (ум. в 454), ныне, кстати, канонизированный в коптской церкви. Затем — начальник «ханцыцарской» ереси Сергий Армянин, потом некий Сергий Сирин, и известный Симон Волхв, считающийся первым христианским еретиком и прообразом будущих отступников, связавших свою деятельность с колдовством и магией. Далее идут Монтан, Марикион, Арий, Македоний и Павел Самосатский — Антиохийский епископ, отказавшийся признавать догмат о Троице. Всего в чиноприеме от окружников перечисляется порядка 24 древних еретиков и ересиархов.

После перечисления древних ересей авторы чинопоследования переходят к истории церковного раскола XVII века и старообрядчества.

Среди первых упоминается патриарх Никон и его последователи, что вполне объяснимо в этом историческом источнике.

Далее упоминаются беглопоповцы, не признавшие Белокриницкой иерархии, во главе с основателем этого течения иереем Павлом Тульским. Отец Павел (Павел Алексеевич Смирнов; 1801-1861) был известным старообрядческим священником. Он родился в новообрядческой семье в Москве и был рукоположен в одну из московских церквей во имя Рождества Христова, где и прослужил 11 лет. В 1830 году в сущем сане был принят в старообрядчество. Изначально подчинялся духовному центру, расположенному на Рогожском кладбище. Был одним из последних официально дозволенных священников николаевского времени, наряду с рогожскими иереями Малининым, Русановым и Ястребовым. Однако после появления Белокриницкой иерархии о. Павел стал отдаляться от Рогожского. Старообрядческий историк Ф. Е. Мельников сообщал, что первое время Павел Тульский признавал власть митрополита Амвросия и даже получал его миро [4, с. 188]. Представители современной Русской Древлеправославной Церкви, в частности протоиерей Андрей Марченко, это отрицают и утверждают, что Павел «никогда не признавал Белокриницкой иерархии» [7].

На мой взгляд, наличие отречения от беглопоповства в чиноприеме от окружников выглядит лишним. Но, как бы то ни было, чинопоследование гласит:

«Павел Тульский, и Димитрий и последователи их, да будут проклятии» [8, л. 121 об.].

Затем идут клятвы на беспоповцев:

«Феодосий и Филипп начальницы безпоповской, богопротивной и богоборной ереси и их последователи да будут прокляти» [8, л. 121 об.].

После этого начинается часть чина отречения, направленная непосредственно на «Окружное послание» и его сторонников:

«Проклинаю раздор бывший чрез окружное послание и последующих таковым ложным доказательствам, во окружном послании которые несогласны Божественному писанию.
Проклинаю всякое мудрование новизны и разные толкования чрез церковные предания во окружном послании.
Проклинаю похваляющих окружное послание и признающих за равно божественному писанию.
Проклинаю лжущих на святую соборную и апостольскую церковь якобы она издала новосочиненное окружное послание, которое учинило раздор церкви» [8, л. 122 об.-123].

Следующие отречения требуют особых комментариев.

«Проклинаю последователей окружного послания за то якобы хулители единого лица от пресвятыя Троицы веруют право с нами, символически во святую Троицу» [8, л. 123].

Очевидно, речь здесь идет о новообрядческом Символе веры и его выражении о Святом Духе. В дораскольном Символе веры формулировка звучала так: «И в Духа Святаго, Господа истиннаго и Животворящаго, Иже от Отца исходящаго». В пореформенном Символе веры исчезло слово «истиннаго»: «И в Духа Святаго, Господа животворящаго, Иже от Отца исходящаго». Старообрядцы наставали, что дораскольный перевод Символа веры точнее, ибо устанавливает тождество всех трех лиц Троицы, усваивая каждому лицу свойство «истиннаго». Исчезновение этого свойства в новообрядческом Символе веры рассматривалось как некоторое умаление Св. Духа, что, вероятно, и привело к появлению этого отречения в чиноприеме от окружников, которые подозревались в признании новоисправленного Символа веры, как равноценного старому.

Следующее отречение посвящено имени Спасителя:

«Проклинаю исповедующих нововводное имя Иисусово за святое и спасительное, а не за ересь. И признающих оное за равносильное с пресвятейшим именем Исус» [8, л. 123].

Первыми догматизацией написания имени Христа занялись не старообрядцы, а церковные реформаторы XVII века. Книга «Жезл», благословленная Собором 1666-1667 годов, указывала:

«Сицевое есть пресладкое имя Иисусъ, еже прияхомъ отъ еллинскаго Иисусъ — тресложнаго, знаменающаго же Спаситель, по оному ангельскому извещению. Аще же не будетъ тресложно, не будетъ иметь того знаменования… Симъ именемъ две изображаетеся тайне: чрезъ два слога первая, еже есть чрезъ I и И, душа и тело знаменается Божия Сына воплощенна; чрезъ третий паки слогъ треписьменный СУС является Святая Троица. Аще убо единъ слогъ оставится, сие таинства знаменование разорится…» [2]. Другой известный архиерей — митрополит Димитрий Ростовский — в своей книге «Розыск» дораскольное написание «Iсусъ» перевел с греческого как «равный» и «ухо», сделав вывод, что старообрядцы поклоняются не Спасителю, а какому-то равноухому. Старообрядческий исследователь Р. Аторин в своей статье, посвященной имени Христа, указывал и других новообрядческих авторов, таких как архиепископы Нижегородский Питирим (Потемкин) и Астраханский Никифор (Феотоки), которые развивали учение о недопустимости использования древнерусского написания. По мнению Аторина, это была попытка отождествить Древлеправославие с идолопоклонством. Он также отмечает: «С точки зрения богословов официальной церкви XVIII-XIX вв., написание имени Христа в его древнерусском варианте является догматически неправильным, а его употребление в книгах считалось ересью» [1]. Естественной реакцией на подобную позицию реформаторов стало отторжение имени Иисус в старообрядческой среде. Чиноприем неокружников указывает, что это имя не равносильно имени Исус и даже еретическое. Однако тут не указывается, что Иисус является именем какого-то другого бога, в чем оппоненты неокружников пытались их обвинить.

Надо отметить, что в синодальной церкви и в XX веке продолжались споры о написании и догматическом значении имени Бога. Результатом этого стало появление учения имяславия или имябожия «о незримом присутствии Бога в Божественных именах». Это учение широко распространилось среди русских монахов Афона и церковной интеллигенции, включая таких церковных философов, как о. Павел Флоренский, о. Сергий Булгаков, Николай Бердяев и Алексей Лосев.

Следующее отречение:

«Проклинаю нечестивое развращенное еретическое их учение о жертвоприношении яже повелевают творить не по преданию святых апостол и святых отец, по своему еретическому мудрованию» [8, л. 123 об.-124].

Очевидно, что упоминание учения о жертвоприношении в данном отречении касается главного христианского таинства — Евхаристии, а точнее чинопоследования Литургии.

Имеется в виду приношение во время первой части Литургии (Проскомидии) пятой просфоры — «за Царя и иже во власти суть». Неокружники считали, что молитва за неправославного царя, да еще на Литургии, недопустима.

Вопрос молитвы за власть остро встал сразу после церковного раскола. Часть старообрядцев считала, что не только господствующее вероисповедание, но и светские власти, включая царя (императора), отпали от древлецерковного благочестия. Какое-либо поминовение их церковной молитве невозможно. Дискуссии на эту тему длились десятки лет и привели к ряду церковных разделений. Так, например, когда на Выгу в 1730-х годах поморцы приняли решение молиться за царя, часть христиан во главе со старцем Филиппом восстали против этого, выделившись в отдельное согласие, впоследствии известное как «филипповцы». Также отказ молиться за царя существовал в среде федосеевцев, часовенных и части поповцев.

Неокружники категорически отказывались поминать царя на проскомидии. В 1864 г. в деревне Давыдово Богородского уезда Московской губернии состоялся первый неокружнический собор под председательством Антония Гуслицкого, который уже официально постановил не молиться за власть.

Интересно, что глава российских окружников архиепископ Антоний (Шутов) также долгое время опускал на литургии эту молитву, о чем с недовольством доносили полицейские соглядатаи. Старообрядческий историк С. Г. Вургафт так пишет по этому поводу: «По отношению к молитве за царя его отличал двойственный подход. Не отвергая вовсе молитву за Государя, за его здравие и благополучие, он считал неприемлемым лично для себя вынимать на проскомидии частицу за него как за благоверного».

Следующее отречение из чина:

«Проклинаю почитающих за свято крыжи латинские с вислою плотию, и приемлющих оные за единую силу и почесть животворящего четырехчастного креста Господня» [8, л. 124].

Это отречение касается формы Креста Господня и вообще иконопочитания в старообрядческой среде. Как известно, после никоно-петровских реформ почитание четырехчастного, восьмиконечного креста в господствующем исповедании стало отходить на задний план. Под клятву Собора 1666-1667 годов попала просфорная печать с восьмиконечным крестом, ее категорически запретили для использования в совершении литургии: «Чтобы впредь у просвирниц таких печатей отнюдь не было» [3, л. 38 об.]. Архиепископ Питирим Нижегородский указывал, что литургия, совершаемая с такими печатями, хотя бы и в новообрядческой церкви, все равно являлась не действительной, а священники, пользующиеся или «прокляти и отлучени и извержени, и весьма священнослужения обнажении» [5]. Восьмиконечный крест убрали не только с просфор, но и с других сакральных литургических объектов: артоса, хлеба всенощного, панагий и антимисов. Некоторые новообрядческие архиереи в своих антистарообрядческих сочинениях называли восьмиконечный крест раскольничьим, «брынским».

Таким образом, гонимый в новообрядческой церкви восьмиконечный крест постепенно вытеснялся четвероконечным, символически менее совершенным и главное — служившим многие столетия до этого символом католицизма, известным как «крыж». Соответственно и отношение к «крыжу» в стане староверов становилось все более негативным, что и отражено в данном чине.

Помимо отрицательного отношения к латинской форме креста, в отречении упоминается и «вислая плоть», то есть изображение распятого Христа на кресте в реалистичной манере. Этим подтверждается крайне отрицательно отношение в среде неокружников к религиозной живописи, широко распространенной в новообрядчестве с конца XVII до конца XX веков. В общем, здесь мы видим традиционное отношение старообрядцев к иконе, заложенное еще в сочинениях протопопа Авакума (Петрова):

«Пишут Спасов образ Еммануила; лице одутловато, уста червонная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты надутые, тако же и у ног бедрьт толстыя, и весь яко немчин брюхат и толст учинен, лишо сабли той при бедре не писано. А то все писано по плотскому умыслу: понеже сами еретицы возлюбиша толстоту плотскую и опровергоша долу горняя» [6, с. 102-104].

Также это подтверждается и тем, что более подробные разъяснения по этому вопросу находятся в других чинопоследованиях книги «Чиноприем коим руководствуются раздорники».

Следующее отречение направлено против записывающихся в метрические книги как «раскольники»:

«Проклинаю не сознающих греха и отступление от православия записавшихся в метрические книги, которые в подписях своих именовались от рождения неправославными и не состою в совершенном браке православныя веры, а раскольником при трех свидетелях. И сообщающихся с таковыми без всякого чиноприятия и епитимии» [8, л. 124].

Это отречение могло появиться не ранее 1874 года, когда появился закон, требовавший записи старообрядцев в метрические книги как «раскольников» и называвший старообрядческое венчание «раскольничьм обрядом». На этом основании государство соглашалось признавать сожительство супругов-старообрядцев браком, а их детей наследниками. Однако, поскольку в таких документах надо было признавать себя раскольником, а не православным, неокружниками и некоторыми другими старообрядческими согласиями это приравнивалось к отступлению от веры.

Закон 1874 года работал плохо, даже записавшиеся в раскольники не всегда могли воспользоваться необходимыми гражданскими правами. Лишь в 1900 г. Сенат своим решением указал судам, что брак старообрядцев «считается совершившимся не вследствие того, занесен ли он в метрические книги или не занесен, а вследствие того, что над брачующимися был совершен обряд венчания по правилам одного из признанных в государстве исповеданий». Окончательное признание старообрядческого брака состоялось 12 февраля 1907 года, когда императорский указ уравнял юридическую основу брака старообрядцев с браком в господствующей церкви.

Завершающие отречения уже не имеют прямого отношения к окружникам или новообрядцам, а скорее являются формальными высказываниями в адрес прочих известных ересей и лжеучений. Среди них есть такие:

«Проклинаю похваляющих еретические жертвы и мерзостную жертву опресночную, службу люторскую и кальвинскую, ее же творят не по преданию святых апостол, ни же по предания всех святых отец седьми вселенскими и девятьми поместными соборами свидетельствованных» [8, л. 123-123 об.].

«Проклинаю и всякое еретическое их злочестие и развращенные от соборов их уложенныя статьи и предания прелагающие пророческая и евангельская и апостольские словеса по своему еретическому мудрованию» [8, л. 124 об.].

В заключение публикации подведу некоторые итоги:

Первое. В чиноприеме неокружников не обнаружены некоторые распространенные обвинения в их адрес. А именно:

• отсутствует утверждение, что новообрядцы веруют в какого-то иного бога;
• отсутствует утверждение о наступлении царства чувственного или духовного антихриста;
• не обнаруживается в этом чине, равно как и в других последованиях книги «Чиноприем коим руководствуются раздорники», влияния так называемых «безпоповских тетрадок», против которых было направлено «Окружное послание».

В связи с этим возникает вопрос: а имели сколько-нибудь широкое хождение эти «тетрадки», если никаких следов в чинопоследованиях неокружников нет? Этот вопрос до сих пор остается не проясненным.

Второе. Что же говорят формулировки чиноприема неокружников относительно самого «Окружного послания»?

В тексте проклинается «раздор бывший чрез окружное послание», «мудрование новизны и разные толкования во окружном послании», проклинаются лица, «похваляющие окружное послание», «лжущие на святую Церковь якобы она издала новосочиненное окружное послание».

Однако непосредственного проклятия всему «Окружному посланию» в тексте нет. Возможно, это связано с тем, что это документ уже в прошлом был подвергнут официальному уничтожению.

Если исходить из текста, то главная опасность «Послания» авторами чина видится том, что оно вызвало раздор, содержит неправославные суждения и ложные толкования, увлекающие множество христиан, и опубликовано от имени Церкви, вопреки тому, что подготовлено узкой группой лиц.

И третье. В разделе чина, посвященном «Окружному посланию», выделена актуальная для того времени проблематика. Это отказ молиться за неправославного государя и власть, отказ признавать католические формы крестов и живописные иконы, осуждены дерзающие пользоваться законом 1874 года, требующим записи старообрядцев в метрические книги как «раскольников».

---

Библиографические ссылки

[1] Аторин Р. Ю. К вопросу о написании имени Христа в старообрядческом богословии. [Электронный ресурс]. URL:http://msdu.ru/2016/12/26/к-вопросу-о-написании-имени-христа-в-ст/ (дата обращения: 01.07.2022).
[2] Жезл (Жезл правления). Изд. собора 1666. Ч. 2. Возобл. 10.
[3] Книга Деяний собора 1666 г. Л. 38 об.
[4] Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви. Барнаул: Издательство Фонда поддержки строительства храма Покрова Пресвятыя Богородицы Русской Православной Старообрядческой Церкви, 2006.
[5] Питирим Еп. Пращица. СПб. 1726.
[6] Пустозерская проза. М.: Моск. рабочий, 1989.
[7] Форум РДЦ. [Электронный ресурс]. URL: https://rdc.forum24.ru/?1-2-0-00000075-000-0-0-1510697951&ysclid=l5b5×56is0830969687 (дата обращения: 01.07.2022).
[8] Чиноприем коим руководствуются раздорники. Библиотека редких книг и рукописей Московской Митрополии Всея Руси РПСЦ (БРКиР РПСЦ).