Ирина Языкова: «Ремесленники — это тоже нормально, и в Древней Руси не все были Андреи Рублевы»

От редакции:

Ирина Константиновна Языкова — искусствовед, автор монографии «Богословие иконы», в 2005 году защитила диссертацию «Икона в духовной культуре России ХХ века», автор книги «Се творю все новое. Икона в ХХ веке».

Ею написаны десятки статей, подготовлены несколько каталогов современных иконописцев, она постоянно выступает с этой темой на научных конференциях и круглых столах, устраивает выставки. Сегодня Ирина Константиновна отвечает на весьма интересные вопросы. Можно ли говорить про язык современной иконы? Насколько современные иконописцы прониклись именно богословским пониманием иконы? Кого больше — иконописцев, которые делают работы очень высокого качества, или обычных ремесленников?

 

***

Тогда, в 1989 году, сразу после 1000-летия крещения Руси, мы боялись, что не наберем икон на достаточно большой зал, но набрали около ста работ, и очень радовались. Участники той выставки были полуподпольными иконописцами, имена которых почти не знали, за исключением нескольких человек, например, архимандрита Зинона (Теодора), его имя уже было на слуху. Конечно, тогда был начальный уровень: иконописцы только начинали открывать традицию, хотя некоторые работали уже 10–15 лет. Но это было после десятилетий тотального уничтожения церковной культуры, это была духовная пустыня. Сегодня же можно сказать, что традиция восстановилась и развивается. По-разному, на разных уровнях — есть иконописцы, которые делают работы очень высокого качества, но также очень много ремесленников. Ведь традиция идет не только вглубь, в высоту, но и вширь, — открывается много храмов, много людей заказывают иконы.

Ремесленники — это тоже нормально, и в Древней Руси не все были Андреи Рублевы. Средний уровень, слава Богу, растет. Но важны ориентиры — те, на кого стоит равняться, кто может быть учителем, кто пролагает пути традиции, а не только повторяет пройденное. Поэтому мы стараемся на выставках показать мастеров, разные мастерские, но также и учебные заведения: это иконописная школа Московской духовной академии и Свято-Тихоновский университет, иконописная школа святого Алипия Печерского из Дубны. На выставках представлено много работ молодых иконописцев, и это радует — традиция молодеет. Одно время мне казалось, что хорошо работают только мастера, которых я знала 20–25 лет назад, и что все время повторялись одни и те же имена. Сейчас появляются новые имена.

 

Различать стиль и канон

Нельзя сказать, что существует какой-то общий стиль — мы видим сегодня большое стилистическое разнообразие. И это хорошо. Но еще важно отметить, что сегодня есть общее стремление к тому, чтобы сделать икону художественным произведением, а не просто неким слепком, списком, копией, чтобы повторить все складочки древних образов. В то же время многие иконописцы, создавая произведение, стремятся не потерять каноничность, строгость, молитвенность. Мне нравится разнообразие стилистических поисков, потому что одно время было распространено стремление сделать икону «как в XV веке», например, или «как в ранневизантийский период» и так далее. А сейчас развитие идет по пути, что называется, авторской иконы, когда нет привязки к определенному стилю, но появляется своя самостоятельная и очень узнаваемая манера. Иконописцы, слава Богу, стали различать стиль и канон, и при соблюдении канона они не боятся художественной свободы, поиска новых выразительных средств.

Хотя на выставках есть и иконы-копии, они хорошего качества, в них точно виден и образец, и мастерство исполнителя, но их немного, все больше иконописцев, которые уже хорошо усвоили иконописный язык, свободно перерабатывают образцы и выдают оригинальные вещи. Бог же не творит все одинаково — и человек тоже должен стремиться к тому, чтобы творить новое. И для Бога в том числе. Конечно, иконы пишутся для Церкви, для Бога, а не для самовыражения, в них не нужно стремиться показывать что-то эдакое, сильно оригинальничать. Но икона должна быть высокохудожественным произведением, иконописец может сказать свое слово так, чтобы оно было услышано, написать так, чтобы его икона стала для кого-то откровением. По идее каждая икона, каждый образ должен быть уникальным, потому что красота любого святого индивидуальна, неповторима. Я уж не говорю о Богородице, о Христе.

Тон свободы, поиска, художественной неповторимости, что особенно чувствуется в последнее десятилетие, опять же задают мастера. Помню, каким открытием стали лет 10–15 назад появившиеся на выставке иконы Ирины Зарон. Она с начала девяностых работала для храмов, ничего не показывая на выставках, как-то вдали от всех. А потом однажды дала свои иконы на выставку, и все стали ходить смотреть на них, потому что она — удивительный художник, ее ни с кем не спутаешь, она пишет канонично и при этом свободно, я бы сказала, в художественно изысканной манере, и это всегда живые и по-настоящему новые произведения.

 

Богословие или ремесло?

Есть иконописцы-богословы, но их мало. По большей же части люди идут путем ремесла, в лучшем случае — искусства, постигая икону с этой стороны. Это тоже неплохо, мастерство необходимо. Но, к сожалению, не все понимают, что такое богословский язык иконы. Теоретически все сегодня грамотные, все читали Флоренского, Трубецкого, Успенского, писания Святых отцов об иконе — Иоанна Дамаскина, Федора Студита.

Но икона не просто отражение богословия — она и есть способ богословствования. Вот этого, к сожалению, в большинстве случаев у иконописцев нет, они не могут пойти дальше, чем просто художественное выражение канонических форм. Поэтому не все понимают глубину образа, не все умеют сделать новый образ. Но все равно сейчас в иконописи есть движение, нет застылости на месте, и это хорошо, это живой процесс. По выставкам, которые проходят раз в два-три года, я вижу, что и молодые растут, тянутся, пользуются находками, пусть не своими, а чужими, все равно это движение.

 

К сожалению, это остается проблемой. Я заметила, что очень мало пишут новомучеников, потому что они не получаются. Как правило, берут древних святых, просто менее известных. Сделать новый образ — это уже значит мыслить по-иконному. То есть не просто научиться ремеслу, не просто быть художником, который пишет в иконном стиле, а действительно сделать новый образ. Пока так не получается. Образы новомучеников — это, наверное, самая большая проблема вообще в современной иконописи.

 

Зачем мы устраиваем выставки? Именно для того, чтобы люди знали имена современных иконописцев. Потому что даже в храмах, которые расписывали известные художники, прихожане часто этого не знают. Я сколько раз спрашивала в Серпухове: «Вы знаете, кто написал икону «Неупиваемая Чаша»?» Не знают. И удивляются, что написал ее на тот момент 33-летний Александр Соколов: «А мы думали, она старинная». Мы привыкли, что искусство иконы анонимное. Да, оно анонимное в каком-то смысле. У нас нет традиции подписывать иконы, как в Греции. Но все равно и в Древней Руси знали имена Андрея Рублева, Дионисия потому, что их искусство отличалось от других и люди это замечали.

 

Источник: www.pravmir.ru
Опубликовано с сокращениями