Олег Щербачев: «Принимая идею реституции, я считаю важным то, какими методами она будет проводиться»

Была ли Россия отсталой страной до революции 1917 года? Нужна ли была коллективизация?  Возможно ли возрождение купеческих династий? Почему потомки эмигрантов первой волны не возвращаются в Россию, и какими  способами возможно провести реституцию на территории Российской Федерации? Обо всем этом мы беседуем со специалистом по дворянской генеалогии, предводителем Российского Дворянского Собрания, старшим преподавателем кафедры общей физики МИФИ Олегом Вячеславовичем Щербачёвым. 

 
***

После 1917 года экономика России была отброшена на десятилетия назад
 

На самом деле любая революция, любая гражданская война наносит невосполнимый ущерб. Тем более такая братоубийственная и кровопролитная, как наша. То, что было сделано в 1917 году и в последующие годы Гражданской войны, отбросило нашу страну на несколько десятилетий назад. По некоторым экономическим показателям мы вернулись к уровню 1913 года лишь ко второй половине XX века. Недаром советская пропаганда любила сравнивать тогдашнее состояние экономики с 1913 годом: «Посмотрите, мы обогнали дореволюционную Россию!»

Лично мне кажется очевидным, что творцы революции делали ее вовсе не для того, чтобы вывести Россию в мировые лидеры, они делали ее исключительно из своих человеконенавистнических убеждений, как первый акт мировой революции: захватить власть в мире и построить новый мир  — novus mundus. А что они понимали под этим «новым миром» — во всей красе показала история Советского Союза. Слава Богу, мировую революцию устроить этим демонам все-таки не удалось…
 

Это очень смешной аргумент некоторых коммунистических апологетов, что, дескать, благодаря революции, индустриализации, коллективизации, вообще «мудрой» политике Ленина и Сталина, «партии и правительства», мы вывели Россию из отсталых стран в число передовых. Тут ложь на лжи, потому что Россия не была в числе отсталых стран и перед революцией, она входила в пятерку наиболее развитых стран, а по темпам развития была первой.

Это как если бы сейчас сказать, что Китай — отсталая страна, потому что  по объему ВВП Китай не может пока сравниться с США. Но какие темпы роста!

Так вот Россия была чудом конца XIX — начала XX столетий. Если бы не случилась революция и гражданская война, то теми же самыми темпами, пусть даже несколько замедленными, мы бы уже к середине XX века стали первой страной Европы, а может быть, и мира. Это выводы независимых французских экспертов начала XX века.

Поставим вопрос немного по-другому. Революция и гражданская война, увы, случились. Нужна ли была коллективизация для развития страны? Я считаю, что, конечно же, нет. Более того, коллективизация была преступлением, сознательно совершенным над народом, по сути, это был геноцид русского народа. Ведь 90% населения в Российской империи были крестьянами, пусть к 1930-м годам этот процент стал несколько меньше — все равно страна в подавляющем большинстве была крестьянской.

И то, что было сделано Сталиным, было именно уничтожением крестьянства, а значит, и уничтожением русского народа. Помимо самой коллективизации, нельзя забывать и о голоде, который стал последствием этой коллективизации. Причем это не только известный Голодомор на Украине, это практически ежегодный голод по всей стране, просто разные регионы страдали от голода в разные годы. Есть исследования, которые показывают, что даже во времена НЭПа, в лучшие урожайные годы русские люди в тех или иных областях умирали от голода.

В Российской Империи, конечно, тоже время от времени случался голод, но он был действительно связан с неурожаем, с природными катаклизмами, и, кроме того, голодающим всеми силами пытались помочь. Здесь же был спровоцированный голод, и с этим голодом не только не боролись, но людям запрещали уезжать из голодающих регионов, их оцепляли и, таким образом, обрекали на голодную смерть. Это преступление, по масштабам не уступающее нацистским, только совершено оно было против собственного народа. И где официальное осуждение этого преступления?

От голода, прежде всего, страдало крестьянство, но нельзя забывать и про другие сословия. Естественно, дворянство и духовенство, как первые сословия в Империи, не в количественном, но в процентном соотношении, от репрессивной политики Советского государства пострадали более других. Для них в 30-е годы был изобретен «прекрасный» термин: «бывшие люди». Дворяне — это бывшие люди, священники — это бывшие люди, купцы, почетные граждане — тоже бывшие… Кого не расстреляли сразу после революции, кто не погиб в Гражданскую войну, во время процессов 1920-х годов, кто не успел эмигрировать — тех стали «добирать» в 30-е. Новая ужасная волна репрессий обрушилась на «бывших людей» в 1937-38 гг. в так называемый «Большой террор», который сейчас некоторые хотят представить так, будто одни революционеры сводили счеты с другими.

Да, новая сталинская гвардия сводила счеты с ленинской, но это 1-2% всех репрессированных в годы Большого террора, а 98% — это обычные русские люди, которых заклеймили термином «антисоветские элементы», то есть опять-таки посчитали «бывшими людьми». Кого считать антисоветским элементом, в основном решали на местах. Главным было выполнить план. Причем цифры, которые были первоначально спущены сверху, вследствие рвения местного начальства увеличились в несколько раз. В эти же годы были закрыты и взорваны многие храмы, тысячи священников были расстреляны или отправлены в лагеря.

Достаточно съездить в Бутово, чтобы ощутить масштаб этого преступления. Я бы вменил в обязанность каждого учителя привозить сюда своих учеников и показывать им этот мемориал, говорить об этом преступлении. Вместо этого мы видим тренд абсолютно противоположный: нечего об этом вспоминать, масштаб репрессий сильно преувеличен «пятой колонной» (парафраз «врагов народа») и, вообще, мы победили в войне, а победителей не судят. Судят! Бог судит.

 

В российском бизнесе нет традиций и нет династий
 

Если отвечать кратко, то нет традиций и нет династий, которые бы сохраняли и развивали эти традиции. Отмечу, что период первичного накопления капитала в Российской Империи проходил сравнительно мягко, мне кажется, во многом благодаря патернализму монархического строя. Община также не давала крестьянину обеднеть настолько, чтобы он люмпенизировался. Конечно, люмпенизация все  равно происходила, но уже в городах, где, понятно, община уже не работала.

А в 1990-е годы наши либералы решили строить общество без традиций. Их логика была проста: раз советская система порочна, значит, будем применять западную систему — третьего не дано. Российская Империя нашим советским либералам была так же ненавистна, как и коммунистам. Вот они и стали реформировать страну на западный манер. Вспоминается эпоха Петра I. Он тоже смотрел на Европу, видел, что люди там бреют бороду, — и заставлял своих брить, видел, что там ходят в «западном платье», — и принуждал всех ходить в таком же платье. Но какая в этом логика и польза? В разных странах ходят в разном платье: разный климат, разные традиции. Какая, спрашивается, разница для благосостояния и мощи государства, в каком платье ходят его подданные? Зачем все тупо копировать и переносить на русскую почву, будто она не имеет ничего ценного и самобытного?

Или взять, например, сферу образования. Поскольку я с 1989 года преподаю в МИФИ, проблемы образования мне близки. Зачем надо было слепо перенимать эту пресловутую болонскую систему? (Основными постулатами болонской системы в России стало разделение образования на «бакалавриат» и «магистратуру», а также «единый государственный экзамен» — прим. ред.) У нас еще до революции сложилась замечательная система образования, которая до конца не была разрушена даже советским режимом. Вообще есть такие области жизни, которые, в силу своего консерватизма, дольше сохраняют традиции — к ним, безусловно, принадлежит и образование.

70 с лишним лет советской власти — это два с половиной поколения, а с учетом того, что профессора преподают и в 70, и в 80 лет, то дореволюционная профессура, которой удалось-таки частично уцелеть, вполне могла преподавать еще и в середине XX века, а ее ученики — уже моему поколению. Собственно, это и есть traditio — передача знаний, опыта, иерархии ценностей. И эта нормальная русская традиция в образовании за 70 лет не успела полностью исчезнуть. Так что хваленое советское образование на поверку оказывается еще дореволюционным интеллектуальным капиталом.

А вот предпринимательская традиция была уничтожена, естественно, полностью, поэтому пришедшие к власти в 1990-е годы и решили, что перед ними tabula rasa, белый лист, и теперь на него можно записывать все, что угодно. Но наши либералы ничего, кроме западных схем, не знали, они, мне кажется, даже и предположить не могли, что что-то есть еще, поэтому «все, что угодно» свелось исключительно к западным парадигмам, причем, я бы сказал, и на западе-то уже устаревшим.

Вообще, надо заметить, что теоретики очень опасные люди. Я это говорю со знанием дела: я сам окончил МИФИ по кафедре теоретической физики, и я понимаю, что между экспериментом и теорией есть не только взаимодействие, но и конфликт. Теоретик склонен выстраивать некую схему, от которой потом ему очень сложно отказаться. И он начинает ее невольно навязывать даже в ущерб очевидным фактам, он виртуозно умеет их не замечать и заставляет не замечать других. Но если в науке это приводит разве что к тому, что открытие, которое могло быть сделано вчера, будет сделано завтра, в общественной сфере это может перечеркнуть судьбы миллионов людей. Политик должен ценить чужие жизни, прислушиваться к жизни, где-то приспосабливаться к ней, а не вгонять ее в прокрустово ложе своих теорий, не гнать паровоз по целине.

Возвращаясь к российскому бизнесу. Конечно, я надеюсь, что рано или поздно и у нас бизнес станет более-менее цивилизованным и «с человеческим лицом», но должно пройти несколько поколений. Можно заметить, что по сравнению с 90-ми годами ситуация несколько изменилась, но меняется она очень медленно.

У многих нынешних предпринимателей нет никаких моральных принципов, даже намека на какие-то принципы. Сравните это с дореволюционными предпринимателями, среди которых было много старообрядцев. Они обладали несгибаемым внутренним стержнем, для них обмануть кого-то означало Бога обмануть. Сказано же: «не укради». Как же можно украсть?
 

Как вернуть собственность, экспроприированную большевиками?
 

Реституция — это, конечно же, явление сложное и даже болезненное. Когда есть дом, и в нем живут люди, значит, людям нужно дать аналогичное жилье, не худшее, чтобы вернуть дом бывшему владельцу. Нельзя выгнать человека, он не виноват, что его государство сюда поселило. Государство виновато, а не человек. Нужно очень бережно относиться к человеческим судьбам.

С другой стороны, то, что в Чехии, Венгрии, Польше, в Прибалтийских странах прошла реституция — это, на мой взгляд, факт положительный. Но всем этим странам не приходилось перепрыгивать через 70 лет. Социалистические режимы там просуществовали с 1945 по начало 1990-х. Там часто были живы сами владельцы собственности, даже не дети и не внуки. В этом смысле им было легче. Но, конечно же, у них и правительства, на мой взгляд, были гораздо более гуманные и ответственные.

Кто знает, как могло сложиться у нас? Не дай Бог, пришел бы к этой идее, положим, Чубайс, и решил бы, что нужно делать реституцию. Мы помним, как он делал «замечательную» ваучеризацию — именно так бы он сделал и реституцию. У нас половина людей оказалась бы просто на помойках. Поэтому, принимая в целом идею реституции, я считаю важным то, какими методами она будет проводиться.

Надо проводить ее аккуратно и бережно, учитывая частные случаи и разные интересы. Например, есть бесхозная государственная земля, у которой в прошлом были законные владельцы. Так вот у нас их наследников заставляют эту землю выкупать. И хотя там стоял усадебный дом, и он был, естественно, сожжен, и сожжен, естественно, не владельцем… То есть государство лишило человека всего, и теперь его еще заставляют выкупать землю, которая самому государству напрочь не нужна, оно ее в помойку превратило.

Есть пример — потомок знаменитого полководца Суворова Сергей Александрович Леонтьев. Предки его владели усадьбой Воронино в Ростовском уезде Ярославской губернии. Ему следовало бы отдать эту землю бесплатно, хотя бы ради одних только заслуг его великого предка! Но в итоге он должен был ее с большим трудом выкупить (потому что первоначально предлагалось взять в аренду) и на свои деньги там все строить. Сейчас он восстановил усадьбу и на ее базе создал замечательный туристический и культурный центр. Я бы сказал так, что, если есть наследники и у них есть желание восстанавливать заброшенную или разрушенную усадьбу, то надо ее отдавать бесплатно вместе с землей.

Разрушенных усадеб очень много и в Подмосковье, и в других областях центральной России. Они продолжают разрушаться даже по отношению к тому состоянию, которое имелось на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Государству они не нужны, и идет «естественный» процесс руинирования. Это обидно и это ужасно.

То же самое, и даже более циничное, происходит и с городскими усадьбами. Например, мы видим, что стоит какой-то дом XIX века, окна заколочены, кому он принадлежит — неизвестно. Проходит несколько лет, а потом приезжают экскаваторы, и порядком обветшавшее здание просто сносят, как не подлежащее восстановлению. И возводят высотку. Так совсем недавно снесли дома на Софийской набережной, практически напротив Кремля. Так мы теряем наше культурное достояние.

В любом случае я считаю, что отмахнуться от проблем реституции нельзя, да и не удастся. Надо продумывать какие-то механизмы, достаточно тонкие. Если в свое время у людей отняли все и назвали их «бывшими», то надо хотя бы символически им что-то компенсировать. Дворянство составляло перед революцией 1% населения, а владело хоть какими-то поместьями не более 20% всех дворян. Поэтому не думаю, что компенсации могли бы серьезно ударить по государственному бюджету — гораздо больше сейчас просто разворовывается.

Если невозможно отдать усадьбу — разрушили ее — ну дайте не шесть соток, а хотя бы гектар, потомок законного владельца хотя бы дачу на родовом пепелище построит. Усадьбу, конечно, вряд ли восстановит, у него денег таких нет. Но он будет приезжать в родовое гнездо своих предков, может быть, накопит денег и поставит мемориальный крест в память всех, кто был там когда-то похоронен.

Пример — Бакунины, в этом роду было много известных людей и помимо анархиста. И вот, в их родовом тверском поместье установили памятную доску и вспомнили всех, кто был рядом с церковью похоронен. Хотя бы так отдать дань памяти людям, которые когда-то строили государство Российское.

Вообще нынешнее государство должно понять, что, если оно будет опираться только на советское прошлое, оно будет оставаться по сути бандитским, а владельцы собственности — незаконными владельцами, «ворами и разбойниками». Оно должно понять, что одного лишь памятника святому Владимиру у Кремлевской стены мало для того, чтобы осуществить «скрепу» с тысячелетней Россией. Нужны шаги более серьезные.

С вопросом реституции связан вопрос русской эмиграции. Сколько лет прошло с 1991 года, сколько слов было сказано о роли и значении нашей эмиграции для всего мира, и как на словах любят эту русскую эмиграцию! Но на самом деле на законодательном уровне ничего не делается для того, чтобы вернуть русскую диаспору на родину.

Да, несколько человек охотно приглашают на всевозможные форумы, их иногда даже показывают по телевизору, но все остальные до сих пор даже не получили российского гражданства, потому что никто им его не предлагает. Они вынуждены по-прежнему получать визы и продлевать эти визы, притом что многие из них здесь работают, не утрирую, с 1989 года.

У меня есть надежная информация, что закон о выдаче российских паспортов всем потомкам эмигрантов первой волны был практически готов и лежал у Ельцина на рабочем столе, но наши олигархи уговорили Ельцина его не подписывать. И понятно, почему. Они испугались. Они подумали, что если русская эмиграция получит гражданство и вернется в Россию, то она может поставить вопрос и о реституции. (Сами они, несомненно, так бы и поступили). В любом случае, всплывет вопрос о том, по какому праву огромным имуществом в 90-е годы завладела группа выскочек. Придется делиться, подумали они. И испугались.

Да, еще они, наверное, испугались сравнения не в свою пользу. Нувориши 90-х на самом деле ведь были плоть от плоти советской эпохи. А какая элита у нас воспроизводилась в СССР? Советский Союз был уникальной страной по многим параметрам, и в том числе по одному очень интересному показателю, о котором редко вспоминают: чем выше был уровень советского чиновника, тем ниже было его образование. Такую обратную пропорциональность не знала, пожалуй, ни одна страна мира.

Это фантастика. Это антиселекция. Осуществленный ленинский тезис о кухарке, управляющей государством. Дети этих недоучившихся или вообще не учившихся членов Политбюро в 1980-е годы были комсомольскими начальниками. Они всё и «прихватизировали». Я думаю, это процентов 70-80 всех тех, кто стал несметно богат в те годы.

Я с комсомольскими начальниками имел несчастье общаться, когда учился в институте — практически все они были прожженными циниками, которые не верили ни в Бога, ни в Маркса. Это был апофеоз фарисейства, они заставляли других верить в идеалы коммунизма, сами же не верили ни во что. Причем знали, что все это знают. Поэтому-то советский строй и обязан был рухнуть, потому что он весь прогнил и пролгался.