К работе над темой старообрядчества Михаил Евстафьев приступил еще в конце 90-х.
Поначалу он изучал литературу и исторические материалы, знакомился с обрядовой частью, встречался с представителями различных согласий, переписывался с людьми из академических кругов.
После этого начались поездки, от общины к общине. Как вспоминает Михаил, «далеко не всегда удается фотографировать. Много запретов — и во время службы, да и в быту. Порой лишь довольствуешься записями в дневнике».
Представляем отрывки из заметок о поездке в штат Орегон, США и фотографии разных лет, рассказывающие о быте старообрядцев России, Румынии, Америки. Фотографии и живопись Михаила Евстафьева экспонировались в Австрии, Венгрии, Великобритании, Канаде, Китае, России, США.
Вудборн — типичный одно-двухэтажный американский провинциальный городишко, с населением, как значится на указателе у шоссе на въезде в город, в 16,150 человек.
— Они в настоящей деревне живут? — всю дорогу допытывалась дочь.
— Не думаю, конечно, что прямо как в России. Наверное, не совсем так, скажем, как у нас в деревне, в Подмосковье. Но свое хозяйство у них, домашние животные, на земле живут, — пытался я как-то описать то, что сам себе представлял с трудом. Никогда ведь точно не угадаешь, пока не увидишь своим глазами.
Когда я последний раз звонил Барсуковым, трубку взял муж Евдокии, Иван. Я попросил позвать Евдокию, а Иван говорит:
— Так нет ее сейчас, куда-то из избы вышла.
Ага, решили мы, значит, живут они скромно, избёнка у них, видать, небольшая.
Открывается дверь и стоит миловидная круглолицая женщина, лет сорока. Волосы убраны под «сашмуру», как говорят здесь (на самом деле — это «самшура», женский головной убор, что-то вроде платка), в длинном сарафане, ну прямо из учебника истории, ни то 17, ни то 18 век. Приглашает в дом.
Ба! Вот тебе и изба! Я даже не удержался, сказал вслух:
— Мы-то думали, в избе жить будем, а здесь прямо хоромы царские!
Глазеем по сторонам, как революционные матросы, ворвавшиеся в Зимний дворец.
Лестница с резными балясинами ведет на второй этаж, паркетный пол, и ступать-то на него боязно, сияет, картины в позолоченных рамах, добротная мебель, ковры, зеркала, подсвечники. Не в музей ли мы попали?
Тут хозяин выходит. Лицо чисто русское: борода, усы, чуть вьющиеся волосы. Настоящий Иван. Синяя косоворотка, поясок. И — в джинсах. И босиком. И вдруг на чисто английском, а вернее сказать американском, обращается к Евдокии. Ну такое все, казалось бы, несочетаемое! Облик русский, косоворотка и — джинсы, и — ярко выраженный американский прононс.
Живут Барсуковы собственным хозяйством, по магазинам за продуктами не ездят. И хлеб свой пекут, и мяса хватает на весь год, и с огорода все свеженькое. Да и за грех почитается у многих, особенно шибко в строгости живущих старообрядцев-беспоповцев, из магазинов продуктами питаться. Нечистая еда, что куплена в магазинах.
Барсуковы выращивают ягоду, главным образом, ежевику. Земли много. На фарме, как здесь все старообрядцы называют ферму, держат семь коров.
Первые годы после переезда в Орегон приходилось старообрядцам тяжко. Жилья своего не было. Денег тоже.
Некоторые устраивались работать на фабрики, лишь бы зацепиться, семью прокормить, с долгами расплатиться. Многие мужики шли на вырубку леса.
И, конечно же, нанимались в поле работать, к американским фермерам. Неожиданный наплыв старообрядцев в Орегон устраивал местных фермеров. Кто же откажется от дешевой рабочей силы? Целыми семьями, а семьи у старообрядцев многодетные, по десять, а то и более детей, трудились не покладая рук на полях. Как уборка начинается, так по шестнадцать, а то и более часов вкалывали. И ночью собирали. Днем руками, чтобы ягоду не попортить, а ночью, когда попрохладней, и ягода чуть крепче делается, можно механическим способом.
Теперь старообрядцам уже нет необходимости самим спину гнуть, сами хозяева, теперь ягоду собирают другие наемные рабочие, главным образом, как их называют старообрядцы, мексиканы. Но это не значит, что можно сидеть сложа руки. И без работы в поле по хозяйству дел хоть отбавляй. Да еще бухгалтерию надо вести. В Америке любят придумывать для заполнения бумажки.
У Евдокии с Иваном двое детей — Иларион и Фетиния. Дети учатся в колледже, в городе Сейлем.
Чтобы дети старообрядцев в колледже обучались, такое дело до недавних пор крайне редко встречалось. Раньше и 8 классов с трудом заканчивали. В школу чуть ли не силком затаскивали. По американским законам среднее образование — дело обязательное. Подписку с родителей брали. А теперь, глядишь, многие потянулись в колледж. Кто фармацевтом думает стать, как Фетиния, кто юристом, как Иларион, кто инженером, врачом, агрономом и т.д. С одной стороны, тенденция заслуживает похвалы. Не сомневаюсь, что и в точных науках, и во врачебном деле зарекомендуют себя дети старообрядцев. С другой стороны, наметилась тенденция к распаду традиционного семейного старообрядческого хозяйства. Дети начнут покидать хозяйства, уезжать в другие города, терять связь с домом, с общиной, с церковью, с родным языком.
И Иларион, и Фетиния говорят по-русски, но не так легко, как родители, по-английски им порой изъясняться проще, больше запас слов. Считай родной язык. Спросит что-нибудь Евдокия или укажет, что сделать, а ответ от детей получает по-английски. Евдокия продолжает по-русски, по крайней мере в нашем присутствии, а дети упорно отвечают по-английски.
Проблема сохранения русского языка для старообрядцев на сегодняшний день первостепенная. Приходилось слышать опасения, что утеря русского языка неминуемо приведет к ослаблению, а впоследствии и гибели старообрядчества в Америке. По мнению других, эти опасения не оправданы, ибо, как показывает практика, отдельные старообрядцы, порвавшие с верой и семьей, ушедшие, что называется, в мир, спустя годы, опомнившись и раскаявшись, все же возвращаются и возобновляют прежние обряды и традиции.
Большая крепкая семья — одно из главных достоинств старообрядцев. Вера да семейный уклад — вот две основы, благодаря которым держались они веками. И на чужбине, какие бы невзгоды не выпадали на их долю, четко держались давних правил и обычаев.
Говорят, в орегонских старообрядческих семьях больше девчонок родится, а вот на Аляске все мальчишки да мальчишки. Потому-то и вынуждены родители покупать своим подросшим детям билет на самолет, кто из Аляски в Вудборн, кто из Вудборна в Канаду, кто из Аргентины и Бразилии в Орегон и наоборот. Предлог всегда один: «Пущай погостить съездит». Часто и дети заведомо знают, что неспроста их отправили, а что «на смотрины» едут. Ненароком познакомят молодых, поухаживают они должное время, глядишь, и свадьбу пора играть. Какие бы там разногласия не водились по поводу согласия, важно, что на одной вере новая семья строится.
Только о браках со старообрядцами из России слышать почти не пришлось. Далековато, видать, добираться. Из России еще и дорого, редко у кого средства есть такие, и власти американские очень неохотно выдают старообрядцам из России въездные визы. Подозревают, что не в гости едут, а навсегда остаться.
Брак же старообрядцев с американцами явление чрезвычайно редкое. Это значит, сын или дочь ушли в мир, разорвали с семьей, с заветами предков. Такие случаи были, но их по пальцам пересчитать можно.
Как бы ни отгораживались старообрядцы от мира, как бы ни учили детей следовать строгим канонам, некоторые порядки современной американской жизни все же прилипают.
— Коли муж жену «воспитывает», лупит, не все из молодых терпеть готовы, — призналась мне одна старообрядка. — Позвонят по телефону, вызовут полицию, и мужа заберут в полицейский участок. Пару раз так позвонит, и муж больше руку не поднимает.
Вот тебе и домострой.
Всем собеседникам под конец задавал я один и тот же традиционный вопрос: «Что для вас Россия?»
— Мы и не знаем, какая она, Россия, — подумав, ответила Евдокия, — никогда там не были, не видали. А затем добавляет: — Вот отец Ивана, Николай, отправился на Енисей, в старообрядческий монастырь (имеется в виду скит — прим.), вернется, расскажет. И еще добавляет, с некоторой грустью в голосе: — Нам родно-то здесь получилось, а не там.
Комментариев пока нет