История эта была громкая. Пять лет назад в Приморье и другие российские регионы, под гарантии государственной программы по добровольному переселению в Россию соотечественников из-за рубежа, начали возвращаться на свою историческую Родину староверы из Южной Америки — Бразилии, Боливии, Уругвая.
Необычные внешне, они вызвали в современном российском обществе острый этнографический интерес. Бородатые мужчины — косоворотки с домашней вышивкой, кушаки. Ясноглазые женщины — самошитые разноцветные сарафаны до пят, спрятанные под уборы косы до пояса… Приверженцы старой, дониконианской, древлеправославной веры словно сошли с фотографий давних времен и явились России наяву, живыми и здоровыми.
Они приехали большими многодетными семьями (староверы рожают столько, сколько Бог дает). И отправились подальше от нашего любопытства — в глушь, в брошенные дальние села, куда и не каждый джип доберется. Одно из таких — село Дерсу, расположилось в глубине Уссурийской тайги в Красноармейском районе Приморья.
Мест нет
Надо сказать, когда до Дерсу добрались первые из нынешних староверов, таежное сельцо, как и многие точки на карте Приморья, уже было готово тихонечко умереть.
Заколоченные дома. Сорняки, лопухи. Из местного населения — две бабушки, несколько алкашей да лихие сеятели травы конопли. Тут, в окрестностях Дерсу, что ни посеешь, все «ловко» растет — и проклятое зелье, и добрый овощ, и ягода, соя, пшеница, арбузы… И даже, как потом оказалось, теплолюбивые культуры из Южной Америки. К примеру, сладкий картофель с романтическим названием «бониато».
Прибывшие староверы внесли изменения в хронически депрессивный пейзаж: распахали целину, начали строиться, обзаводиться сельхозтехникой, скотом и птицей. Не кончавшие ни техникумов, ни сельхозакадемий, бородатые мужики знают аграрное дело назубок. Собрать-разобрать с закрытыми глазами трактор, комбайн? Легко!
В Дерсу появились даже личные автомобили. В основном, конечно, старые, неубиваемые японские джипы. Но недавно один из самых пробивных или, как они говорят, «пробойных» мужиков-старообрядцев купил себе крутой «Лэнд Круизер», чем вызвал неоднозначную оценку как среди своих, так и в районе.
И все равно: чем дольше живут в Дерсу староверы, тем светлей становится картина. Вслед за «первопроходцами» Федором Савельевичем и Татьяной Ивановной Килиными и их родней сюда же перебрались около полусотни старообрядцев из Боливии. По приезду из Южной Америки они обосновались сперва в селе Корфовка под Уссурийском. Но там, вот, вышла осечка.
И дело даже не в том, что поселили их в унылой пятиэтажке бывшего военного городка. Эту «цивилизацию» новоселы готовы были перетерпеть. Съехать пришлось из-за соседей. Когда стало известно, что приезжим «иностранцам» обещают и землю, и подмогу в жилищном строительстве, местные взбунтовались: «Этим — всё, а нам?!» Так что в Корфовке житья староверам не было бы. Вот и уехали от греха подальше.
Группу возглавил старший из пяти братьев Мурачевых — Ульян. Замкнул ее, добравшись в Дерсу последним, младший — Иван. Запоздал, но была тому уважительная причина: жене Александре пришло время рожать. Пока отвозил в роддом в Уссурийск… Так к восьми сыновьям и дочкам, рожденным в далекой Боливии, Иван с Александрой добавили девятую — коренную россиянку-дальневосточницу, Олечку Мурачеву.
К их приезду в селе Дерсу уже не осталось ни одного более-менее приличного дома. Все нехитрое жилье, что еще совсем недавно пустовало и было брошено, казалось, навеки, заняли семьи перебравшихся из Корфовки старообрядцев. Так что даже на полученный «за Олечку» материнский капитал — 429 тыс. рублей — в Дерсу предложений по жилью не осталось. И то ли с испугу (вдруг деньги «сгорят»?), то ли просто по глупости или дурному совету Мурачевы потратились на дом в другом селе. Толку-то? Хата пустует, а они — куда староверу без общины и родни? — подались со всеми кастрюлями и сарафанами к своим, в Дерсу.
Единственное, куда смогли здесь вселиться, — кособокий домишко с поехавшей крышей. Чтобы замедлить этот опасный для жизни крен, Иван изнутри, с полу, подпер потолок лесиной-столбом. Так и бедуют, неизвестно как умещаясь с детьми в этом своем «муравейнике».
Молись и не плачь!
Но не плачет и не жалуется Иван. Тем паче, что у него-то четыре сына, трое из которых — Савин, Евстафий, Никон — уже подбираются возрастом к 18-ти. Так что, считай, работники. Есть кому вместе с тятей сруб поставить, забор сколотить… Но даже и Никола Мурачев, у которого в семье одни девки, не ищет «спонсоров», а сам обустраивается.
Старший из братьев Мурачевых, Ульян, сперва вообще уходил от проблемного разговора. Да и разговаривать с журналистом (как они говорят, «славиться») скромному крестьянину-староверу не положено. Стыдно. Но потом решительно подъехал на тракторе и попросил написать, что жалоб нет. И пусть не думают оставшиеся в Боливии родственники, что они тут, в России, о чем-то жалеют.
— Мы, — говорит, — вернулись оттуда, из Боливии, домой. И сами все решим.
Сказал — делает. Вроде тоже, как брат Иван, купил дом в другом селе. Но разобрал его по бревнышку и аккуратно перевез в Дерсу. И вот — стоит изба, а это значит, что в семье Ульяна Мурачева намечается новоселье!
Однако идиллии не получается и тут. Чтоб закрыть проклятый «квартирный вопрос», заметим, что подавляющее большинство семей староверов из Южной Америки не просто ютятся сегодня в вековых домишках, но до сих пор, спустя пять лет со дня прибытия, не стали владельцами местной «недвижимости».
Как только село встрепенулось и раздумало умирать, тут же объявились хозяева брошенных изб. Так что староверов туда просто пустили пожить.
Допустим, Агафья Фефелова с дочкой Мариной живут пока в доме местной бабушки-староверки Ульяны Мартыновой. Та недавно померла, и Агафья, как положено, по «Златоусту», сорок дней молилась за упокой ее души. И — за согласие городских сыновей бабы Ульяны пустить их с дочкой на жительство. Вопрос — до какого срока? — остается открытым.
Та же «беспорядица» и у других, кого ни возьми.
Дрова через МИД
В Дерсу хорошо, красиво. Село стоит среди тайги и сопок, в уютном полевом междуречье. Говорят, здесь особенный воздух. Кислородный, сохранный, не дающий стареть. Судя по неизменно бодрым, хоть и перевалившим уже за седьмой десяток Татьяне Ивановне и Федору Савельевичу Килиным (старшим в общине), так оно и есть.
Когда вечером, в закатных лучах, идут с дневного выпаса по главной сельской улице сытые буренки под доглядом бородатого пастуха и пригожих девиц в сарафанах, а кругом поля с убранной пшеницей, вспоминаешь картины русской жизни кисти Венецианова и думаешь: нет, не зря в давние (еще до эмиграции) годы на въезде в один из старообрядческих приморских хуторов красовалась табличка с надписью «Рай».
По древлеправославным книгам, путь в рай лежит через двадцать мытарств. Это я к тому, что путь в Дерсу — поистине мытарство. Разбитая дороженька из Рощино упирается в хлипкую переправу-понтон через реку Большая Уссурка. Дальше, по другому берегу, до Дерсу — бурные таежные ручьи и обрывы узкой грунтовки. Еще один сильный дождь, и село в который уж раз окажется отрезанным от внешнего мира.
Изоляцию усугубляет отсутствие мобильной связи. Единственный на село уличный аппарат «Ростелекома» «жрет» карточки — не поперхнется. Особенно летят гроши, когда народ звонит за рубеж — в Боливию, Уругвай, где еще остаются свои…
Пять лет назад в Дерсу процветал натуральный обмен всего и вся на водку. Деньги, как говорили местные, были «не в моде». Сейчас здесь, как везде, деньги нужны, хотя магазина не было и нет. Коммерсанты из района пытались «навяливать» староверам торговую точку, но те не пустили: ни колбас, ни хлебов магазинных им все равно нельзя (можно только соль, сахар, крупы), а белый «напиток» пустишь в село, все, рухнут устои!
На деньги, к примеру, можно купить семена, удобрения, технику, стройматериал. И … дрова. Вообще-то дрова тут такой дефицит, что, глядишь, скоро сами станут «валютой». Дурной, нерешаемый годами приморский парадокс: селам, в том числе и Дерсу, хоть кругом глухая тайга с обязательным сухостоем, печки зимой топить нечем. Как поведала мне глава сельского поселения Дальний Кут Анна Леонова, в прошлую зиму подчиненная ей администрация вынуждена была переехать из двухэтажки в обычную избу — ту легче отапливать. А в школу Дальнего Кута возили дрова из райцентра — это под 100 км в один конец.
Вселенская проблема дров довела, можно сказать, до греха. Помолясь и покаясь, община староверов написала письмо в МИД России, начальнику департамента по работе с соотечественниками. Указав, что на обогрев с помощью электричества надежды нет — имеющийся в селе дизелек из последних сил подает энергию только по 5 часов в сутки, новопоселенцы из Южной Америки сообщили, что село попало в окружение. С одной стороны — особо охраняемая природная территория (нацпарк), где любые рубки запрещены. С другой — тайга, поделенная до пня между местными лесорубами. Староверов с их топорами и пилами туда не пускают.
Поможет ли МИД с дровами, пока неясно. Но проблема-то известна. От незаконных рубок в Приморье в целом, а особенно в Красноармейском районе, «щепки» летят по всей стране — уголовные дела (увы, без особых последствий), снятые с должностей (правда, ненадолго) начальники… Об этих таежных бесчинствах в письме староверов, конечно, ни слова. Как и о том, что, к примеру, аренда лесного гектара в разы дешевле аренды сельхозугодий. Так что руби — и будешь миллионером. А возьмешься сеять — останешься гол, как сокол.
Вот доказательство: только за прошлый год община села Дерсу задолжала государству за аренду земель сто тысяч рублей.
Еще за деньги можно построить новый дом. Получай (если, конечно, хватит терпения шастать по кабинетам) свою долю лесосечного фонда — район дает под строительство сто кубов. А дальше — хомут на шею. Рубить, пилить, вывозить стройматериал будут местные дельцы-грабители, берущие за «услугу» 80 процентов от объема заготовки. Не согласен на «откат» — сиди в хибаре!
Борода и оборона
За пять лет после переезда на Родину бывшие «уругвайцы» и «боливийцы» стали гражданами России, родили 12 детей, спасли умирающее село. Сегодня Дерсу — единственный населенный пункт в районе, где наблюдается реальный демографический взрыв — население многократно прибывает. Переселенцы из Южной Америки ни о чем не жалеют и не собираются никуда уезжать.
Но никому из них пока не удалось оформить в собственность ни сотки земли. Если оформлять, то только за межевание надо будет отдать невозможные деньги — в целом, три миллиона рублей!
— Да они хотят получить землю в собственность, чтоб в банк ее заложить, — не верят в чистоту намерений новопоселенцев в районной администрации. — Но мы ж тут не злодеи. Пускай себе сеют, никто у них землю не отбирает. И рубят. Как все.
Но, видимо, старая вера — не только в Бога, но и в закон. Примером тому — старовер Василий Родионов из приморской деревни Хмыловка, самый первый и знаменитый «возвращенец» в Россию (переехал сам по себе, без всяких госпрограмм, еще в 70-х, из Австралии). Без малого двадцать лет Родионов бился один на один с нашей бюрократией за землю, за свое дело. И победил.
Но победят ли староверы из Дерсу? Или станут «как все»? Или, хуже того, — «обезнадежатся»? Удержат ли оборону древнерусского уклада, предписывающего блюсти в чистоте веру и душу, хранить большую семью и русский язык, не ругаться матом, не курить, не смотреть телевизор (говорят, у кого он есть, в том доме счастья не будет), не стричься, не брить бороду, не глядеть интернет, не отдавать детей в обычную школу (кстати сказать, в прошлом учебном году учителя из соседнего села пошли навстречу староверам и организовали в Дерсу выездные уроки)…
Оборона трещит извне. В окрестностях Дерсу стал вдруг проклевываться турбизнес — выросли гостевые домики, базы отдыха. У староверов — молитва, а из-за заборов на полную громкость — шансон.
Трещинки и изнутри общины. Взять, к примеру, хоть стирку белья. По традициям надо стирать вручную. Но теперь в Дерсу, считай, в каждом доме, как только дадут свет, крутятся стиральные машинки.
Или еще момент. Если по-старинному, то предназначенную для сбыта продукцию-«скоропорт» (молоко, творог, сметану, яйца) надо хранить в яме-леднике. Но нынче, хоть пока и по 5 часов в сутки, продукцию морозят холодильники.
Молодежь общины явно неравнодушна к прогрессу. Слова «смартфон», «гаджет», «дивайс» в Дерсу пока не услышишь. Но нет-нет, да и привезет кто из города в село «бесовские» штучки.
Но разве не важней всех трещинок сохраненный в целости общий дом их особенной веры? И уже стоит в глухой деревеньке новая церковь, где нашли приют старинные древлеправославные иконы и книги. И переселенцы обустраивают новый молельный дом всем миром — от старшего в общине Федора Савельевича Килина до малых ребят.
А младший сын Килиных, Алексей, иначе отметился. Привез откуда-то российский флаг и водрузил его над селом на самой высокой сопке.
Кто может, тот увидит не только реющее над тайгой полотнище, но и знак: они победят — и мы победим.
А в это время семье староверов нужна помощь
Пока материал готовился к публикации, в селе Дерсу случилось несчастье — пожар. Один из братьев Мурачевых, Ефрен и его семья, где трое малолетних детей, а к зиме ожидают четвертого, остались на пепелище. Огонь полностью уничтожил и дом, и вещи, и все запасы на зиму — картофель, законсервированные овощи…
Семья Ефрена ютится сегодня по чужим углам. Районные власти и все, кто захотел поддержать погорельцев, отправили в село предметы первой необходимости. Но главное — дружной и работящей многодетной семье нужен новый дом! По нашей информации, в краевой администрации Приморья уже знают про проблему и есть надежда на помощь. Кроме того, для неравнодушных сообщаем номер расчетного счета в Сбербанке, куда можно перечислить средства на строительство нового дома для семьи:
СБ РФ Мурачев Килин Ефрен 42307.810.1.5000.3707752
Источник Фото: Наталья Островская
Комментариев пока нет