Статья посвящена судьбам двух выпускников Новгородской духовной семинарии — Алексея Самойлова и Григория Яковлева, в которых отразились особенности конфессиональной жизни России XVIII в. Бывшие семинаристы в дальнейшем стали одними из видных деятелей российского старообрядчества, а один из них, Алексей Самойлов, считается автором старообрядческого апологетического сочинения «Меч духовный». На основе архивных источников Мельников Илья Андреевич, кандидат культурологии, сотрудник Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого, директор Музея истории НовГУ, клирошанин Новгородской старообрядческой поморской общины, уточняет сведения об этих личностях, до этого известных лишь по старообрядческим сочинениям.
***
Духовная семинария в Новгороде была основана в 1740 году на базе новгородской славяно-эллинской школы братьев Софрония и Иоанникия Лихудов, которая в свою очередь была одним из старейших российских образовательных учреждений. Семинария, в узком смысле подразумевавшая образование и воспитание церковнослужителей, на деле являлась единственным в то время новгородским учебным заведением, в религиозной форме приобщавшим учеников к достижениям гуманитарного знания. Несмотря на важную роль этого учебного заведения в становлении российского просвещения, современному исследователю известны судьбы лишь тех немногих выпускников первых лет ее существования, которые заняли устойчивое положение в иерархической структуре греко-российской церкви, став ее видными деятелями. В этой связи интерес представляют два выпускника Новгородской семинарии, жизнь и деятельность которых до сих пор не была подробно освещена в специальной литературе. Речь идет о старообрядческих наставниках Алексее Самойлове и Григории Яковлеве.
Сведения о них содержатся в «Историческом словаре староверческой церкви» [1] и «Каталоге или Библиотеке староверческой церкви» [2], принадлежащих перу Павла Онуфриева (Любопытного) — петербургского старообрядческого писателя поморского согласия [3]. Данные, фигурирующие в этих сочинениях, написанных в первой половине XIX в., повторяются и в более позднем (1850-е гг.) «Алфавите духовном» Василия Золотова — поморского автора, окончившего свои дни в Гатчине[4].
Стоит отметить, что сведения, приводящиеся в старообрядческих источниках, крайне скудны, а также далеко не всегда передают достоверную информацию. Собственно, данные об Алексее Самойлове и Григории Яковлеве имеются лишь в сочинениях Павла Любопытного, в то время как произведение Василия Золотова является в данном случае поздней компиляцией из этих сочинений. Этот факт существенно затрудняет возможность идентификации данных лиц по архивным источникам. Мы полагаем, что подобная попытка, предпринятая нами, существенно дополняет и корректирует сведения, известные нам по произведениям старообрядческих книжников первой половины — середины XIX в.
Согласно «Историческому словарю» Павла Любопытного, оба наставника были студентами Новгородской духовной семинарии [5]. Однако уже в описании жизни Григория Самойлова мы сталкиваемся с явным анахронизмом — указанием на то, что он был «сотоварищем» (по обучению) ростовскому митрополиту Димитрию (Туптало) [6]. Очевидно, что это не может соответствовать действительности, т. к. Димитрий Ростовский никогда не был учеником Новгородской семинарии и умер задолго до ее основания. В данном случае, вероятно, подразумевается другой видный иерарх синодальной церкви — воронежский епископ Тихон (в миру — Тимофей Савельев), в самом деле обучавшийся в Новгороде. Наша догадка подтверждается тем, что в жизнеописании Григория Яковлева последний характеризуется уже как «сотоварищ Тихону, епископу Воронежскому» [7]. Скорее всего, имя этого иерарха, причисленного Синодом к лику святых лишь во второй половине XIX в., в более раннее время не было столь знакомо староверческому книжнику, что и могло вызвать путаницу.
Другим явным внутренним противоречием источника является указание о годах жизни староверческих наставников. Согласно Павлу Любопытному, Алексей Самойлов умер в 1771 г. 80 лет от роду, т. е. родился в 1691 г. Григорий Яковлев скончался в 1757 г. в возрасте 67 лет, т. е. год его рождения следует отнести к 1690 г. [8]. Однако при такой датировке остается непонятным, как они могли быть учениками семинарии, учрежденной лишь в 1740 г. и являться современниками и однокашниками Тимофея Савельева — будущего Тихона Задонского. Даже если допустить, что под семинарией ошибочно подразумевается Новгородское духовное училище при Архиерейском доме, второй вопрос остается неразрешимым. Кроме того, в известных нам списках учеников Новгородской славяно-греческой школы лица с такими именами не фиксируются.
Исходя из сказанного выше, мы полагаем, что Павел Любопытный не обладал достоверными данными о времени рождения Алексея Самойлова и Григория Яковлева, учитывая, что «Словарь» и «Библиотека» составлялись им в 1820-х гг., т. е. спустя несколько десятилетий после кончины последних. Более точные сведения об этих значимых деятелях староверия мы можем почерпнуть из архивных источников. Действительно, в списке первых учеников Новгородской духовной семинарии, переведенных в нее из школы при Архиерейском доме в 1740 г., имеются дети церковнослужителей Алексей Самойлов и Григорий Яковлев [9].
Согласно этому документу, Алексей Самойлов родился в 1722 г. и был сыном дьячка Самуила Леонтьева. В то же время в «Историческом словаре» Алексей Самойлов назван сыном попа, что может являться неточностью, вызванной обобщенным представлением о семинаристах — детях священнослужителей. С другой стороны, уточнение Павла Любопытного «новогородского попа сын» подтверждается документом — Самуил Леонтьев служил в церкви Симеона Столпника, относившейся к Иаковлевскому собору в Неревском конце [10]. Также из архивного источника становится известным, что Алексей в 1738 г. был определен в школу при Архиерейском доме, откуда в числе лучших учеников переведен в семинарию. К этому моменту его отец уже умер. В 1740 г. он был обучен инфиме и обучался грамматике. Учителями отмечалось, что в познании нелегкой семинарской науки он «поятен». Из более позднего документа известно, что Алексей Самойлов доучился до класса поэтики [11]. На этом документальные свидетельства жизни будущего наставника новгородских староверов обрываются.
Неизвестно, каким образом сын дьячка господствовавшей церкви принял решение стать последователем беспоповского федосеевского согласия, наиболее радикально отсекавшего всякую связь с «никонианами». Однако подобный духовный переворот не кажется столь исключительным, если учесть время, в которое рос и воспитывался будущий студент семинарии. Новгород первой трети XVIII в. был наполнен «потаенными раскольниками», по свидетельству И. Посошкова «в Великом Новеграде едва и сотая часть обрящется ли древняго благочестия (т. е. новообрядчества, согласно терминологии автора — И. М.) держащихся» [12]. В 1721–1722 гг. штрафные деньги за уклонение от исповеди и причастия были собраны более чем с полутора тысяч новгородцев, а городские священники обвинялись в утайке «церковных противников» [13]. Обращение в «древлему благочестию» лиц из среды духовного сословия также имело свои прецеденты — пожалуй, самый известный пример явил собой основатель федосеевского согласия Феодосий Васильев, который был дьячком и сыном крестецкого попа [14]. Наконец, новгородские посадские жители и крестьяне поддерживали тесные связи со знаменитыми Олонецкими скитами и старообрядческими общежительствами на р. Выг и р. Лекса, во множестве уходя туда на отхожие промыслы либо скрываясь от религиозных гонений [15]. При изучении нашего вопроса эту связь не стоит недооценивать — именно на Выгу было создано фундаментальное апологетическое сочинение в защиту старой веры «Поморские ответы», которое, безусловно, было хорошо известно новгородским старообрядцам и могло оказать значительное воздействие на пытливый ум Алексея Самойлова.
«Старообрядческий» период жизни бывшего семинариста известен со слов Павла Любопытного: в качестве федосеевского наставника он жил в Новгороде тайно, «будучи преследован от мира», «нося крест смирения и упражняясь в подвигах благочестия» [16]. Помимо попечения о пастве, особенно подчеркивается кротость и «чистота сердца» новгородского наставника, скончавшегося в 1771 г. [17]. Остается непонятной фраза, говорящая, что Алексей Самойлов прожил «в Новеграде непрерывно 15 лет» [18]. Возможно, под этим сроком подразумевается его деятельность в качестве предводителя новгородских староверов.
За годы служения Алексей Самойлов стал известен среди своих единоверцев и за пределами Новгорода благодаря сочинениям, затрагивавшим острые вопросы полемики староверов-беспоповцев [19] с официальной церковью и другими старообрядческими согласиями. Ему приписывается семь сочинений, которые доказывают беспоповские тезисы о возможности существования церкви без священников в «последние времена» и недействительности таинств господствовавшей церкви. С другой стороны, в произведениях Алексея Самойлова негативно оценивалось учение некоторых крайне радикальных старообрядческих толков (прежде всего филипповцев), проповедовавших самоумерщвление «без побудительной причины». В целях опровержения этих идей им был написан объемный трактат «Возбранных заблуждающих к истине».
Однако наиболее интересна для нас «пространная книга» новгородского наставника «Меч духовный», в которой содержатся доводы против официальной церкви и старообрядцев-поповцев. Несмотря на то, что она напрямую продолжает традиции древнерусской книжности, в аргументации заметно влияние схоластических методов, косвенно доказывающее «семинарскую» образованность автора. В качестве авторитетных источников Алексей Самойлов использует труды «древних и настоящего века авторов», в построении доводов прослеживается учение Аристотеля о четырех причинах: материальной, формальной, производящей («действительной») и конечной («кончательной») [20]. Несмотря на то, что в соответствии со средневековым каноном сочинение остается принципиально анонимным, сочинитель в обширном предисловии к читателю говорит о себе: «вмале бо коснухся умопросветителных учений» [21], намекая на причастность к некоему богословскому образованию.
Помимо упоминавшихся сочинений Алексея Самойлова, в «Историческом словаре» говорится также о некоторых других, уничтоженных вследствие «невежества» и «тиранизма» тогдашних времен [22].
Жизненный путь другого выпускника семинарии, Григория Яковлева, представляет не меньший интерес. В документах фигурирует лишь один «сотоварищ» Тихона Задонского с подобным именем. Это Григорий — сын дьячка Шиженского погоста Тихвинского заказа Иакова Васильева, служившего в ц. Преображения Господня [23]. Примечательно, что Павел Любопытный, называя его сыном попа, не уточняет происхождение более подробно, зато применяет эпитет «новогородской симинарии отличный студент» [24]. Это уточнение подтверждается документами — в табелях об успеваемости семинаристов за разные годы напротив имени Григория Яковлева стоят пометы «добр» и «поятен» в учении [25]. Помимо уточнения происхождения старообрядческого наставника, также необходимо существенно исправить данные о годе его рождения согласно документам и отнести эту дату к 1724 г. [26].
Известно, что после окончания семинарского учения в 1754 г. Григорий Яковлев, в числе прочих 11 бывших студентов, среди которых был и Тимофей Савельев, проявил склонность к аскезе и подал прошение о пострижении в монашество [27]. Дальнейшая судьба семинариста известна лишь со слов Павла Любопытного. Сын дьячка, «убедясь благочестием, попрал никониазм» и стал наставником федосеевцев в Астрахани [28]. Благодаря своей примерной жизни, а также знанию церковного устава, он пользовался авторитетом далеко за пределами своей общины, в том числе в Москве, Риге, Архангельске и «прочих странах благочестия» [29]. В качестве достоинства астраханского наставника отмечалось его особенное искусство «в пении по знаменам староверческой церкви и никоновой ноте» [30]. Данное уточнение может служить косвенным доказательством семинарского прошлого Григория Яковлева: известно, что в период ректорства Стефана Калиновского (1745–1753 гг.) в Новгородской семинарии было введено обучение партесному пению [31].
Наставник астраханских федосеевцев оставил после себя как минимум четыре произведения и несколько писем к местным пастырям староверия. Сочинения были посвящены опровержению антистарообрядческих писаний Димитрия Ростовского и Феофилакта Тверского, а также содержали богословские рассуждения о форме «трисоставного» креста Господня и нравоучения, избранные из различных источников [32].
Достаточно спорной является датировка кончины Григория Яковлева. Согласно все тому же Павлу Любопытному, она произошла в 1757 г. [33]. С другой стороны, в этом же источнике указывается, что он был пастырем и учителем астраханских федосеевцев в течение 25 лет, что никак не согласуется с документами семинарии, согласно которым еще в 1754 г. Григорий был в Новгороде. Кроме того, на момент его предполагаемого приезда в Астрахань (1732 г.) Новгородской семинарии, которую закончил Григорий, даже не существовало. Вполне возможно, что Павел Любопытный перепутал астраханского наставника с другим деятелем, имевшим отношение к старообрядчеству — Григорием Яковлевым, новгородцем по происхождению и бывшим насельником Выговской пустыни, который в дальнейшем перешел в господствовавшее исповедание, получил известность своими обличениями «раскола» и умер в 1756 г. [34].
Как бы то ни было, но к настоящему моменту подтверждение данных «Исторического словаря» об интересующих нас выпускниках Новгородской духовной семинарии мы имеем лишь в приведенных выше документах. Мы полагаем, что, несмотря на хронологические противоречия, можно с определенной долей вероятности идентифицировать семинаристов Алексея Самойлова и Григория Яковлева как деятелей российского староверия, чьи деяния были описаны Павлом Любопытным.
Само по себе исследование новгородского старообрядчества с «биографических» позиций возвращает истории талантливые лица людей, одаренных альтернативной точкой зрения, и позволяет увидеть борьбу мнений, происходившую в XVIII столетии, без которой немыслимо духовное и культурное развитие как таковое.
Автор: И. А. Мельников
Список сокращений:
ГАНО — Государственный архив Новгородской области
РГИА — Российский государственный исторический архив
РГБ — Российская государственная библиотека
ЧОИДР — Чтения в обществе истории и древностей российских.
[1]. РГБ. Ф. 173.3 № 79. Л. 4 об-6 об.; 24–25.
[2]. РГБ. Ф. 173.3 № 79. Л.116–119; 136 об-137 об.
[3]. О нем см. Пругавин А. С. Отщепенцы. Староверы и нововеры. Очерки из области современных религиозно-бытовых движений русского народа: в 2 ч. СПб., 1884. Ч. 1. С. 81–83; Каменева Е. А. Петербургские старообрядцы в XVIII — первой половине XIX века. СПб., 2013. С. 121–123.
[4]. Золотов В. Алфавит духовный, в нем же сущее содержание, бытейское воспоминание. «Алфавит духовный» Василия Золотова: исследование и текст. Вильнюс, 2014. С. 141, 142, 199, 200.
[5]. РГБ. Ф. 173.3 №79. Л. 4 об., 24.
[6]. РГБ. Ф. 173.3 №79. Л. 4.
[7]. РГБ. Ф. 173.3 №79. Л. 24.
[8]. РГБ. Ф. 173.3 №79. Лл.6 об., 25.
[9]. РГИА. Ф. 796. Оп. 21. Д. 596.
[10]. РГИА. Ф. 796. Оп. 21. Д. 596.
[11]. ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 561. Л. 6.
[12]. Посошков И. Т. Книга о скудости и богатстве. М., 1937. С. 106.
[13]. РГИА. Ф. 796. Оп. 1. Д. 260. Л. 16–106.
[14]. Житие Феодосия Васильева. ЧОИДР, 1869. С. 73–92; Зеньковский С. А. Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века. М., 1995. С. 438–440.
[15]. Филиппов И. История Выговской пустыни. М., 2005. С. 76, 83; РГИА. Ф. 796. Оп. 9. Д. 262.
[16]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 5об.
[17]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 6 об.
[18]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 6.
[19]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 20 об. О религиозно-философских концепциях книги Алексея Самойлова «Меч духовный» см. Шахов М. О. Старообрядческое мировоззрение: Религиозно-философские основы и социальная позиция. М., 2001. С. 120–122.
[20]. РГБ. Ф. 173.3. № 107. Л. 574–635.
[21]. РГБ. Ф. 173.3. № 107. Л. 7.
[22]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 23.
[23]. РГИА. Ф. 796. Оп. 21. Д. 596; ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 561. Л. 14 об.
[24]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 24.
[25]. РГИА. Ф. 796. Оп. 21. Д. 596; ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 561. Л. 14 об.
[26]. РГИА. Ф. 796. Оп. 21. Д. 596; ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 561. Л. 14 об.
[27]. РГИА. Ф. 796. Оп. 35. Д. 366.
[28]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 24.
[29]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 24 об–25.
[30]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 24 об.
[31]. Секретарь Л. А. Новгородская духовная семинария. История в лицах. В. Новгород, 2014. С. 16.
[32]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 40–41 об.
[33]. РГБ. Ф. 173.3. № 79. Л. 25.
[34]. Вургафт С. Г., Ушаков И. А. Яковлев Григорий. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. М., 1996. С. 314–315.
Комментариев пока нет