Пока на лужайке у храма бегали козы, выискивая, чем бы травянистым полакомиться во время затянувшейся декабрьской оттепели, к храму степенно пришел настоятель — сегодня суббота и пора готовиться к вечернему богослужению. Калитка уже открыта — внутри трудятся две старушки: моют пол, чистят подсвечники и протирают стеклянные оклады икон.
Священник еще немного задержался на улице — зашел в котельную, проверив, исправно ли топится котел, подкинул поленьев в печь и взялся за веник. Накануне ночью мела метель, а к утру подтаяло, поэтому размести талый снег на пути к храму будет явно не лишним. До начала службы чуть больше часа — совсем скоро потянутся старушки на вечерню, соберется немногочисленная здесь молодежь.
Когда начнется богослужение и правый клирос наполнится певчими — левый-то здесь чаще всего пустует! — а к лавке за свечами выстроится небольшая очередь, каждого пришедшего или случайно зашедшего будут встречать искренним поклоном с традиционным для староверов «доброго здоровия, с праздником!» Кого надо — поддержат, кому надо — подскажут.
…У городского священника хлопот, конечно, не меньше. С утра в субботу к нему идут люди — много незнакомых, тех, кто только готовится сделать первые шаги к Богу, с такими общаться надо особенно вдумчиво. Он усаживает пришедших на лавке у теплой батареи и подолгу ведет с ними беседы.
Иногда с улицы доносятся громкие звуки музыки — это к сауне, что неподалеку от храма, съезжаются на дорогих иномарках мужчины средних лет. На церковь внимания они особо не обращают и вряд ли даже знают, что здесь, у них под боком, сохраняется уголок дораскольного Православия. Впрочем, священник старается не замечать отвлекающие звуки.
Здесь, в городе, людей перед службой заметно больше — кто-то трудится в трапезной, двое или трое — у храма, «вооруженные» лопатами или вениками, расчищают крыльцо и место для парковки, которое скоро понадобится приехавшим прихожанам, а вернее, «приезжанам». В редком городском приходе вечерами верующих больше, чем в деревне или селе, но встречают здесь зашедших нередко отчего-то строже — то подозрительно оглядывают, не без труда удерживаясь от замечаний женщинам в брюках или безбородым мужчинам, то, не сдерживаясь, указывают на что-то.
Два мира — городской и сельский старообрядческие приходы — что две стороны одной медали. Вроде и вера одна, а особенности, различия всегда видны и, частенько, невооруженным взглядом. Не всегда в городах сильно чувство локтя, не всегда интересы общины превалируют над интересами собственными, а желание поучить порой зримо превышает все допустимые пределы. У одних прихожан то и дело вспыхивают претензии друг ко другу, у других — к священнику, который или обделил их вниманием, или обидно указал на недостаток.
Потому и тяжело бывает молодому чтецу, диакону и даже священнику из небольшого городка или поселка привыкнуть к служению в приходе большом, насчитывающим несколько сотен прихожан. В деревне — там все было как-то проще и понятнее: навести порядок у храма, если речь идет о зиме или осени, летом скосить траву, подготовиться к службе, раздуть кадило, достать необходимые в сегодняшнем богослужении книги и читать за службой, если и не все самостоятельно, то многое взять на себя, потому что кому-то другому передать — просто некому.
А в городе — с каждым из чтущих и поющих надо успеть согласовать или поручить какую-то часть чтения-пения, попросить прочесть кафизмы, каноны, Часы…
Сельская община — община в самом близком и прямом значении этого слова. Городские верующие редко, а зачастую и вовсе никогда не участвуют в жизни друг друга, оставаясь общиной только в храме за службой, тогда как на селе, где и географически, и духовно люди ближе, они поддерживают своих единоверных братьев и сестер не только на словах, но и делом: вместе вспашут огород или выкопают картошку, помогут пастырю в его делах, вместе сходят на кладбище, чтобы помянуть близких.
И всем этим отличаются наши приходы в мегаполисах, городах и поселках, селах и деревнях. Есть и другие примеры, когда «город» легко подаст пример и поселку, и деревеньке.
Потому и говорят, сколько людей — столько и мнений. И вот уж в одном приходе плетутся интриги, да подчас так, что и не ясно, как быть, чтобы вернуть мир и воспевать Бога «едиными усты и единым сердцем», сообща принимать решения на благо храма и всей общины, отстаивать интересы местных старообрядцев в диалоге с властями.
И в этом, увы, иные города и села вполне могут соперничать друг с другом — из одной деревни, например, где долгое время не было настоятеля, а потом вдруг приехавшего, что примечательно, по просьбам самих верующих, изгнали священника через несколько же месяцев — видно, не нашли с ним общего языка, в другом — пастыря вдруг стали критиковать за то, что слишком приблизил к себе одних прихожан, и держал на почтительном от себя расстоянии других.
Конечно, и в деревне, и в городе большую, если не определяющую роль играет позиция настоятеля и председателя общины, членов десятки и самых авторитетных прихожан. Умение пастыря сплотить прихожан, направить их энергию в мирное и доброе русло, бесценно, но далеко не у всех хватает житейской мудрости и знаний психологии душ человеческих, чтобы сблизить прихожан и тем получить дружный, братский приход, про который бы все говорили не иначе, как «загляденье!».
— В деревне, конечно, с людьми проще, — уверен протоиерей Михаил Татауров, настоятель храма в поселке Шамары Шалинского района Свердловской области. — Проще организовать прихожан на какое-то общее дело, проще влиять на них. И совсем не так все легко в городе…
Чтобы понять это, наверное, достаточно стадо овец, привыкших пастись на просторах и щипать травку там, где больше нравится, периодически оглядываясь на своего пастуха, «перегнать» в город, «погрязший» в цивилизации. Скорее всего, овцы или в ужасе разбегутся кто-куда и неизбежно погибнут со временем, или потеряются в закоулках, переулках и улицах, а потом травмируются под колесами сотен автомобилей.
Так и среди верующих людей. И пастырь в городе спасти стадо свое может только безоговорочным авторитетом, который зарабатывать ему приходится годами, чтобы овцы не разбегались, а доверчиво и опасливо по отношению к «миру» жались к нему в поисках поддержки, защиты и мудрого наставничества.
Противопоставлять одухотворенных сельских прихожан зашоренным в достижениях современности городским, конечно, бессмысленно, но факт остается таковым: жизнь на селе, как показывает опыт, более кроткая среди верующих людей, и являет собой пример, на который не лишним будет ровняться и горожанам. И, наверное, совсем не случайно они — жители многоэтажек, заложники банкоматов, супермаркетов, автомобильных пробок, душных офисов и общественного транспорта — так охотно едут в гости в деревню, будь то на престольный праздник или на рядовую воскресную службу, чтобы отвлечься от мирской суеты и вдохнуть свободы.
Вот и митрополит Корнилий, предстоятель Русской Православной Старообрядческой Церкви, признался однажды, сидя за праздничным столом в одном из сельских приходов Уральской епархии, в том, как тяжело ему в душной Москве и как легко здесь, на селе. И как же с ним не согласиться?
Фото автора
Комментариев пока нет