Пятая международная научная конференция «Язык, книга и традиционная культура позднего русского средневековья в науке, музейной и библиотечной работе» прошла в Московском государственном университете. На нее прибыли ведущие археографы и историки старообрядчества России и стран ближайшего зарубежья. Организаторами этого, без преувеличения, одного из самых престижных симпозиумов в области археографии и старообрядоведения стали исторический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова (межкафедральная археографическая лаборатория) и Центральная научная библиотека имени Якуба Коласа Национальной академии наук Беларуси.
V Международная конференция была посвящена, в том числе, и 90-летнему юбилею доктора исторических наук, заслуженного профессора Московского университета Ирины Васильевны Поздеевой.
К юбилею Ирины Поздеевой
Открывая конференцию, ее участники поздравили И. В Поздееву с юбилеем. Заведующая межкафедральной археографической лабораторией исторического факультета МГУ Н. В. Литвина отметила:
«Ирина Васильевна отдала историческому факультету МГУ практически 74 года жизни. Семь десятилетий она наблюдала жизнь факультета и университета своими собственными глазами — это, действительно, редко кому удается. Мы все очень обязаны своей судьбой Ирине Васильевне, по крайней мере, я и многие ее ученики, потому что, какие бы события нас не ждали на пути, встреча со старообрядчеством и кириллической книжностью — это подарок, который нам достался от Ирины Васильевны».
В череде почетных гостей выступил Станислав Степанович Юрецкий, к.и.н., директор государственного учреждения «Центральная научная библиотека имени Якуба Колоса Национальной академии наук Беларуси»:
«От лица сотрудников Центральной научной библиотеки имени Якуба Коласа Национальной академии наук Белоруссии сердечно поздравляю Ирину Васильевну с высоким юбилеем. Вы внесли значительный вклад в изучение русской истории, археографии, исследования рукописной и старопечатной русской книги, русского старообрядчества. И он, этот вклад, был по достоинству оценен мировым сообществом. Ваши новаторские исследования во многом способствуют открытию ряда новых, актуальных и перспективных научных направлений. Вы являлись создателем и руководителем археографической лаборатории кафедры источниковедения отечественной истории».
Затем выступили официальные представители старообрядческих согласий.
Секретарь Костромской и Ярославской епархии протодиакон Дмитрий Коноваев рассказал:
«Работа по описанию старообрядческих библиотек, проходящая под руководством Ирины Васильевны, очень ценна для нас. Такое внимание к старообрядческой церковной книге пробуждает у верующих потребность бережнее хранить свои библиотеки, ценить свои книжные собрания.
Наблюдая за работой учеников Ирины Васильевны, я заметил, насколько хорошо они знают предмет своего исследования. Они не только любят кириллическую книгу, но и обладают многосторонними компетенциями археографического, антропологического и даже церковного характера чтобы работать с ней.
Помимо описаний книжных собраний и отдельных книг, участники археографических экспедиций встречаются и беседуют с верующими прихожанами. Темы таких бесед простираются от истории прихода и старообрядческих родов до судеб отдельных людей. Немалое внимание уделяется жизненному быту и обиходу старообрядцев».
Заместитель председателя Российского Совета Древлеправославной поморской церкви Алексей Безгодов обратил внимание на плеяду исследователей и ученых, деятелей абсолютно разных сфер, которых воспитала И. В. Поздеева.
Он отметил: «Действительно, комплексные экспедиции, которые были ею организованы в начале 1970-х, с тех прошло больше 50 лет, это не просто узко научные академические мероприятия. В них приняло участие большое количество студентов разных направлений и даже что называется „люди со стороны“. Так и я попал в эти экспедиции, хотя учился не в МГУ, а в РГГУ. Ирина Васильевна всегда была очень открыта ко всем, интересующимся темой».
Новый этап археографии и судьбы староверия
После поздравительной части конференции, ее участники приступили к заслушиванию научных докладов. Одним из наиболее интересных, зачитанных на пленарном заседании, оказался доклад корифея археографии Николая Юрьевича Бубнова «Итоги археографических экспедиций БАН вт. пол ХХ века».
В своем докладе Н. Бубнов рассказал о объектах исследования археографии, основных вехах ее становления в XX веке и о наиболее ярких экспедициях. По мнению ученого, основной этап розыска древних рукописей в основном завершен, наиболее крупные и важные находки были сделаны с середины прошлого века и до начала нынешнего. Сейчас идет процесс обработки и осмысления книжного наследия Руси.
Бубнов высказал мысль, что с какого-то момента классическая археография, которая собирала древности, стала меняться:
«Скажем, в 1950-1980 классическая археография занималось исключительно книгами, старообрядчество было только фоном, ученые минимально фиксировали место происхождения книг, людей у которых их нашли. Но сравнительно недавно ситуация изменилась. Получилась как бы перемена объекта исследования, изучение старообрядчества — это главное, а рукописи — дополнительный момент».
Николай Юрьевич рассказал несколько где-то забавных, где-то грустных, где-то поучительных историй, связанных с археографическими экспедициями.
В частности, он отметил, что, работая с людьми, нужно постоянно стараться получить максимальный результат. Нельзя ничего откладывать «на потом». Все очень быстро меняется: стираются воспоминания, уходят из жизни люди, пропадают артефакты.
Он рассказал о своей работе с представителями старообрядческого согласия «скрытников», от которых удалось получить немало интересной информации. Планировалось и дальше работать с ними, но трагическая случайность прервала это исследование.
«Вскоре, выяснилось — рассказал Николай Юрьевич, что в конце 1970-х годов последняя руководительница скита устроила большой костер и сожгла все оставшиеся книги, которые мы не успели забрать. Все жители видели, как все это горело, за последний приезд мы большую часть библиотеки скита увезли. Но далеко не все. Нас было трое с тремя рюкзаками, сколько успели туда положить — столько мы увезли, а остальное, причем из нескольких скитов, сгорело».
Сама скитоначальница, удовлетворившись гарью, уехала в Ярославль.
Ермолин Д. С. (С.-Петербург) рассказал об опыте создания выставок по истории и культуре старообрядчества в региональных музеях:
«Отношение музейного сообщества к старообрядчеству меняется в лучшую сторону. Все больше это видно по работе и выставочной деятельности крупных музеев. Крупные выставки, посвященные староверию, проводили в РЭМ, в Русском музее, в Музее истории религии. За последние годы, конечно, самым ярким событием стала выставка в Эрмитаже. Мне довелось участвовать в ее монтаже и на открытии. Гендиректор Эрмитажа Михаил Пиотровский назвал ее самым главным событием эрмитажного года, а слова Пиотровского дорогого стоят. Все это, естественно, было организовано с большим бюджетом, каталог сами видели, сняты два фильма, их автор Андрей Афанасьев ездил в экспедицию накануне выставки.
Региональные музеи тоже проявляют интерес к староверию, но там, к сожалению, как правило, нет специалистов, это всегда проблема. В некоторых случаях такие музеи привлекают к участию специалистов. В частности, мы с Алексеем Александровичем Безгодовым довольно много всего организовали в Верхневолжье — это Ярославская область, север Московской области, а также по линии Кунсткамеры пришлось поработать и в Ханты-Мансийске, и в Карелии».
Чистяков Г. С. (Москва) выступил с докладом «Черты к портрету митрополита белокриницкого Кирилла (Тимофеева)».
Сообщение было посвящено 150-летию со дня кончины второго предстоятеля старообрядческой Церкви митрополита Белокриницкого Кирила (Тимофеева) (1786 — 1873). Докладчик рассказал, что с одной стороны, все ныне действующее духовенство РПсЦ является ставленниками митрополита Кирила. С другой стороны, в современной РПсЦ действует негласный запрет на какие-либо исследования и публикации о его деятельности. Печально, что не только клирики, но и историки находятся в плену негативных стереотипов, навязанных историографией профессора Н. И. Субботина, советского историка Н. М. Никольского и отчасти старообрядческого писателя Ф. Е. Мельникова.
В завершении доклада Г. Чистяков отметил:
«Первостепенной задачей своей деятельности и жизни митр. Кирилл поставил утверждение и распространение Белокриницкой иерархии. В этом направлении он действовал стремительно и настойчиво, не взирая ни на какие внутри- и внешнецерковные обстоятельства. Кирилл активно взаимодействовал с местными и центральными властями Австро-Венгерской империи в целях поддержания и развития старообрядческого проекта. С другой стороны, он бросил прямой вызов властям Российской империи, рукополагая, вопреки всем государственным препонам, клириков, лично посещая Россию и сопредельные территории.
Действительно, не обладая должным образованием и административным опытом, он допустил известные ошибки. Однако большинство из них были вынужденными. Их причинами были — критический недостаток времени и информации, сложности связей с Россией, отсутствие значимого научно-консультационного и административного аппарата в самой Белокриницкой митрополии. Однако, окажись на его месте менее решительный и более осторожный человек, то, возможно, что распространение Белокриницкой иерархии серьезно замедлилось и столкнулось со сложностями и затруднениями иного характера».
Керов В. В. (Москва)выступил с докладом «„Сердечное спасибо за ваши чувства и преданность“: Николай II и старообрядчество в конце XIX в. — 1917 г.». Отвечая на вопросы участников конференции, он рассказал о способах взаимодействия старообрядцев с властью в указанный исторический период:
«Несмотря на мнение некоторых современных авторов по поводу того, что старообрядцы были связаны с революцией, на самом деле, главным инструментом их взаимодействия с власть предержащим были ходатайства и разного рода прошения. Староверы периодически собирали комиссии, которые занимались разработкой этих прошений, Периодически назначались главные ходатаи, те, кто должен был перед властью представлять их интересы. В свое время это был Шибаев, Тимофей Морозов, потом Сироткин и так далее. Вот эти ходатайства реально работали, есть стенографические отчеты встреч старообрядцев с министрами, с великими князьями.
Пригарин А. А. (Москва) озвучил доклад «Внешние и внутренние источники по советизации старообрядцев Бессарабии во второй половине 1940-х гг.: характеристика методов критики». В нем он рассказал о малоизученном феномене «советских старообрядцев»:
«С одной стороны, когда звучит словосочетание „советские старообрядцы“, то кажется, что произносится оксюморон. Слова „советские“ и „старообрядцы“ вроде бы между собой никак не сочетаются. Советская власть репрессировала, высылала, закрывала храмы ….
Но с другой стороны, какую гордость испытывают многие староверы когда рассказывают: „А у нас в селе был депутат (генерал, министр) из наших, старообрядцев“. То есть сделавшими советскую карьеру односельчанами ими гордятся не меньше, чем духовно продвинутыми.
Достаточно посмотреть фотографии, чтобы понять, что тот феномен „советского старообрядчества“ — стадиальный вариант ревнителей древлего православия, который требует описания своих характеристик, усилиями не только историков, но и социологов, антропологов и так далее.
То есть, с таким рвением, с каким они писали Николаю II, такое же огромное количество телеграмм посылалось товарищу Сталину „за наше счастливое детство“. И это явление процветало не только на уровне рядовых прихожан, а это на уровне владык, архиепископов, которые из года в год поздравляли с Днем рождения Сталина, желали ему здоровья и счастья.
На самом деле советизация староверия — это один из вариантов модернизации XX века, понятно, идеологически окрашенной, как и все остальное. В этом плане старообрядцы были не столько консерваторы, сколько новаторы. Адаптируясь к советской системе, советскому образу жизни они смогли интегрироваться в новое общество и даже можно сказать оказались активны в социально-экономическом плане, и были сохранены, как часть населения».
Мельников И. А. (г. Великий Новгород) выступил с докладом «Старообрядческие ярмарки в пространстве современного религиозного рынка». В нем было рассказано о старообрядческих ярмарках, которые в последние годы стали способом самопрезентации старообрядческих согласий и общин:
«Не имея возможности, в силу конфессиональных ограничений, расширить ассортимент, подразумевающий ритуальную вовлеченность (заказа молебнов, панихид), организаторы старообрядческих ярмарок усиливают культурную составляющую, приглашая любителей больше узнать о старообрядчестве. Примечательно, что все информанты из числа организаторов и активных участников ярмарок рассматривают их вслед за своими православными коллегами, как элемент проповеди, миссионерства. Однако старообрядцы своей задачей ставят не просто абстрактную проповедь, а конкретную, поэтому их ярмарки насыщены культурологическим контекстом, здесь можно услышать лекции об истории раскола XVII века, традиционные духовные стихи, поучаствовать в мастер-классах по плетению поясов, каллиграфии и так далее. Фестивали в Лякове и Лампово включают обязательную фольклорную программу, идущую параллельно с ярмарками ремесел».
Научная дискуссия
Большое внимание привлек полемический доклад Поздеевой И. В. и Черноусовой О. Р. (Москва) с, как выяснилось в ходе его презентации, саркастическим названием «„Новейшая концепция“ книжной культуры позднего русского средневековья в докторской диссертации В. П. Богданова». Доклад был посвящен разбору недостатков и ошибок, найденных в докторской диссертации В. П. Богданова, защищенной совсем недавно, в прошлом, 2023 году.
Докладчик О. Черноусова обратила внимание на следующее:
«В исследовании Богданова указано, что от лица царей династии Романовых Приказ большого дворца рассылал книги в ответ на именные челобитные, поступающие от людей, причта разоренных церквей. Раздавали книги из личных библиотек и другие высокопоставленные лица. Автор пишет о том, что эти книги были залежалыми и в царских невостребованными в царских библиотеках. Но издавались и рассылались, как правило, канонические тексты, которые не могли устареть.
Но Богданов настаивает, указывая, что Романовы и подражающие им особы ближнего круга освобождались таким образом от книг, залежавшихся в их личных библиотеках.
Складывается впечатлении, что автор, видимо, не знает факта, что это были не залежалые книги, а новые. Для этих целей по 20, а затем по 50 экземпляров каждого нового издания печатного двора передавались в Приказ большого дворца, подьячие которого и подписывали дарственные на эти книги от имени царя….
Кроме того, автор принципиально отрицает очень важный для понимания русской культуры того времени факт наличия в России, на основных территориях государства, сложившегося книжного рынка. Более того, автор отрицает наличие книжного рынка даже в XVIII веке, когда речь идет о книгах синодальной типографии. Автор пишет: «Рынок купли-продажи так и не был налажен, слишком велик разброс цен на одни и те же издания разных регионов в XVI-XX веках». Поразительно, что существование книжного рынка автор отрицает даже для указанных веков. Аргумент серьезной разницы цен скорее подчеркивает наличие книжного рынка, поскольку речь идет об очень разных и дальних регионах страны….
Возникает вопрос, — каким образом эта работа была признана достойной докторской степени?
Во-первых, тут нарушено требование, что официальными оппонентами могут быть только доктора наук, которые работают именно в конкретной области.
Второй причиной может быть размер диссертации, в которой 800 страниц в четырех томах которую трудно одолеть. Возможно, что никто из членов ученого совета нашего исторического факультета тоже не является серьезным специалистом в области книгопечатания и книжной культуры, И не исключено, что они поверхностно ознакомились с текстом диссертации«.
После заслушивания доклада И. В. Поздеевой и О. Р. Черноусовой у участников конференции могло сложиться впечатление, что господин В. П. Богданов — вовсе не серьезный специалист, а так сказать «авантюрист от науки». Авторы доклада пытались показать, что он человек, не только не обладающий должными для доктора наук познаниями в этой области, но и не умеющий работать с историческими источниками, не владеющий современными методиками исторического анализа.
Впрочем, самого автора диссертации на доклад О. Р. Черноусовой не пригласили. А жаль: он мог бы, наверное, парировать некоторые доводы оппонентов. Даже если авторы доклада рассчитывали, что В. П. Богданов «покается в заблуждениях», «признает недостаток самокритики», и, наконец, «разоружится перед партией, правительством и научным миром», то такой возможности они ему просто не предоставили.
Комментариев пока нет