Сергей Леонидович Иванцов: «Икона — это образ обращения к Господу Богу и к его святым»

В 14 выпуске уникального проекта самарского исследователя древнерусской живописи Андрея Болдырева «Русская икона. Показывает Андрей Болдырев» состоялась встреча с наставником йошкар-олинских поморцев, иконописцем Сергеем Леонидовичем Иванцовым. Что символизирует ковчег иконы? Есть ли у старообрядцев женщины-иконописцы? Каких канонов придерживаются в иконописи поморцы? Об этом рассказывает С.Л. Иванцов.
 

***

Икона — это самое главное для древлеправославного христианина, потому что икона — это образ обращения к Господу Богу и к его святым. В духовной части — это обращение. Ведь не значит, что если не видим, то его нет. Икона — это проповедь Евангелия, только другим языком, как бы языком руки иконописца.
 

Если ты в пути, то молишься, конечно, невидимому Богу. Есть такие случаи, когда не всегда с собой икона есть, а молиться нужно непрестанно. И икона помогает непрестанно восходить своею мыслию к Господу Богу.
 

Да, помощник, посредник между видимой жизнью, которая существует, мирской жизнью и жизнью духовной, невидимой.

Икона — это посредник и помощник в деле искания и приобретения Царствия Небесного, которое есть внутри нас.
 

В принципе, можно обойтись без иконы, почему нет. Но это в любом случае зависит от человека, от его веры, от его расположения к Господу Богу.

Есть, и разница очень большая. Новые иконы, новообрядческие, и старообрядческие отличаются своим письмом и отношением иконописца к иконе. На Вселенских Соборах было запрещено изображение Бога-отца, святых и т.п. в виде мирской иконописи, которой написаны картины. Академическое письмо было запрещено. В новообрядческих иконах появилось очень много модернизма, много икон, которые напридуманы, написаны не со старых образцов, как об этом указано в старых Правилах. А сейчас появилось очень много новых, сомнительных икон.
 

Ну почему, для тех людей, которые заказывают новообрядческие иконы, подходит. Дело в человеческой вере, в его сердце, как он обращается к Богу. Для нас, староверов, естественно, что раз мы приверженцы старой веры, старых обрядов и законов, которые сохранились и никуда не денутся, то мы не принимаем то, что новое, это само собой.

Икону сразу видно, когда она написана и кем написана, можно сказать, невидимым таким взором можно сразу определить. Какая икона — староверческая или новообрядческая, ее сразу видно. Не знаю, чем это объяснить, но ее сразу видно.
 

Были старообрядцы и сейчас есть, которые пишут по старым образцам. Копия должна быть с древних образов, у иконы обязательно должен быть ковчег — углубление внутри, это символизирует отношение к самой иконе. Чтобы икона была не просто написана на плоскости, а именно с ковчегом. Ранние иконы все идут с ковчегом, а новые уже идут без него.

Ковчег отличает мир духовный, невидимый, и мир внешний. Это граница, что это — мир горний, а это — дольний.
 

Два ковчега — это тоже показывает отношение человека к вере, к иконе.
 

Я сразу вижу, наша или не наша икона. И независимо от размера нужно говорить «икона», «крест», а не «иконка», «крестик». Нельзя умалять наименование ни иконы, ни креста.
 

Я воспитан на старообрядческих иконах. С детства, когда я еще не был иконописцем, у меня возник интерес к иконописи. Помню, когда был в дошкольном возрасте, у моей мамы, которая была историком, было много книг, там было очень много образов, я их вырезал, копировал. К иконописи я шел долго. У меня есть старый альбом, где я учился копировать икону, рисовал карандашом образ. Появилась любовь к иконописи. Я не думал, что буду иконописцем, но понимал, что кроме икон меня ничего не интересует, и копировал я всегда именно старые образцы. Я не художник и нигде не учился, но вот как-то так пошло.

Я был некрещеный, и родители у меня были неверующие, ни отец, ни мать. Я пришел к Богу очень сложным путем, путем всевозможных потерь.
 

1958-го.

Мне никто не передавал традицию, я сам к этому шел. Когда я начинал заниматься иконописью, не было еще никаких школ иконописцев, это появилось совсем недавно. Не было и известных иконописцев, и пришлось собирать всё по крупицам, накапливать материал. Был такой случай со мной, когда я жил в Казани. Я хотел заниматься иконописью, но не было нигде нужного материала. И вот как-то я зашел в магазин и стал там покупать краски, и вдруг подошел сзади очень высокий мужчина. Я подумал, что это какой-то баскетболист, очень высокий был мужчина. Он мне говорит: «Вы хотите иконы писать?» Я говорю: «Да». И он начинает объяснять, рассказывать полностью технологию иконописи. У меня была единственная мысль — всё запомнить. Когда мужчина закончил говорить — он ушел, я видел только его спину. Я прибежал домой, всё записал. И вот когда мне заказали икону Благовещения Богородицы, я стал писать Архангела Гавриила, и потом я понял, что написал именно этого человека, которого я видел в магазине красок. Этот случай произошел лет 30 назад. Потом много было всяких видений, являлся Ангел и давал мне в руки ларец. Обо всех видениях и не расскажешь. В нашей жизни просто так с нами ничего не бывает, человеческий волос просто так с головы не упадет. Мы все живем под Богом, просто мы этого не понимаем. Отношение к Господу Богу у всех разное, а относиться к нему нужно с любовью, которая, к сожалению, сейчас иссякла.

Конечно, рука иконописца выдает то, с чем он живет. Это закон. Как человек живет, какую жизнь он ведет. Так, пьяница или разбойник не сможет написать икону. Если женщина написала икону, то такую икону тоже можно легко определить. У женщин лики получаются слащавые, кукольные. Руку женщины сразу видно.
 

Есть иконы примитивные, написанные только, чтобы деньги заработать. И таких икон очень много. В Правилах ведь сказано, что если иконописец не пишет икону, как полагается по духовным канонам, то он не имеет право писать иконы.

Женщины у староверов не пишут иконы. Вообще сейчас практически нет иконописцев, а примитивные работы видно сразу. Порой диву даешься, кто вообще благословил написать такую икону.

---

Видео-версия интервью

---

Источник: канал Андрея Болдырева на YouTube