Испокон веков Печорский край был одним из крупнейших книгописных анклавов Русского Севера. Традиция переписки и оформления рукописей активно развивалась здесь как в многочисленных скитах, так и в домах местных крестьян. Среди таких книжных родов, заслуживших репутацию хранителей старины, выделялся род усть-цилемских крестьян Мяндиных, наиболее известным представителем которого являлся каллиграф, оформитель, переплетчик и редактор-книжник целого ряда средневековых памятников Иван Мяндин.
Иван Степанович Мяндин родился около 1823 г. в селе Усть-Цильма Мезенского уезда Архангельской губернии (ныне Усть-Цилемский район Республики Коми) в семье старообрядцев-беспоповцев Степана Никифоровича Еремина (1780–1851) и Ирины Васильевны Мяндиной (1799–1850). Род Мяндиных происходил из деревни Белощельской, расположенной в среднем течении реки Мезень. Дед Ивана Степановича по материнской линии, Василий Захарович Мяндин (ок. 1739–1807), служил на флоте, вернувшись в родное село в звании «отставного матроза». Знакомство родителей И. С. Мяндина состоялось, судя по всему, в Великопоженском скиту, где его мать, Ирина Васильевна, обучалась грамоте, а отец, Степан Никифорович, был помощником главного наставника Ивана Томилова. Ввиду того что беспоповцы не признавали церковного брака и официальная регистрация отношений была невозможной, И. Мяндина по делопроизводственным бумагам всю жизнь значилась как «девка», а сын унаследовал фамилию матери.
Родители И. Мяндина содержали в своем доме в Усть-Цильме нелегальную моленную, которая была известна далеко за пределами поселения. Степан Никифорович, помимо сапожничества и перепродажи хлеба, тайно совершал требы и был одним из местных наставников. Поскольку он прихрамывал, усть-цилемцы прозвали его «поп Степан хромой». Ирина Васильевна также занималась исполнением треб и получила прозвище «панихидница». В 1847 г. моленная была закрыта, а С. Н. Еремин распоряжением архангельского губернатора выслан в родную деревню Ценогорскую под надзор властей. Следствие продолжалось около 5 лет…
О детских и юношеских годах И. С. Мяндина доподлинно ничего не известно. Судя по всему, бóльшая их часть прошла в родном селе, где Иван под присмотром родителей и многочисленных родственников постигал азы книгописного ремесла, — сохранилось несколько книг XVII–XVIII вв. с приписками юного И. Мяндина, а также отдельные листы из его ученических тетрадей по чистописанию и детские рисунки. Немало дней провел молодой Мяндин и в Великопоженском скиту, с которым его родители поддерживали тесную связь. Кроме того, по местному преданию, будущий мастер побывал также на Выгу и в Москве, где совершенствовал свои навыки. Времени поездок предание не уточняет. Впрочем, если о пребывании Ивана Степановича в Выголексинском общежительстве имеются письменные свидетельства, то о поездке в Москву приходится говорить лишь со слов его потомков. Уже с молодости интерес Мяндина вызывала не только традиционная книжность, что в изобилии бытовала в Усть-Цильме, но и гражданская литература, которую он время от времени «почитывал».
В 1843 г. Иван Степанович женится на Прасковье Григорьевне Поздеевой, а два года спустя у супругов рождается дочь Татьяна. Преимущественными занятиями семьи были хлебопашество (сеяли ячмень), скотоводство и рыболовство. Впрочем, сам Мяндин занимался этим довольно мало. Вскоре Иван Степанович становится доверенным лицом местного коммерсанта Прокопия Чупрова, заняв должности письмоводителя и уставщика чупровской моленной. Немалый доход приносила И. Мяндину переписка книг на заказ, переплет и реставрация рукописей. Переписка дораскольных манускриптов была сопряжена для молодого каллиграфа с определенным риском, так как после истории с закрытием моленной его семья находилась под негласным полицейским надзором. Кроме того, над ним и его женой висела угроза обвинения в клятвопреступлении: дело в том, что Мяндины обвенчались в местной церкви, и с обоих супругов была взята подписка о выходе из старообрядчества, которую ни один из них не соблюдал.
В доме Мяндиных, находившемся в самом центре Усть-Цильмы, располагалась значительная библиотека рукописных и старопечатных книг. Семья Ивана Степановича, как снискавшая славу хранительницы старины, пользовалась всеобщим уважением во всем Усть-цилемском крае. Ввиду данной репутации в середине 50-х гг. Мяндин знакомится с писателем и этнографом Сергеем Васильевичем Максимовым (1831–1901), прибывшим в Усть-Цильму с целью изучения быта местного населения и собирания памятников старой письменности. Именно благодаря содействию И. Мяндина С. Максимов получил возможность ознакомиться со многими местными фолиантами — печорские беспоповцы не жаловали «внешних», и получить доступ к старинным рукописям нестарообрядцу, не имея при этом нужных знакомств, было практически невозможно.
Как каллиграф-профессионал Мяндин был чрезвычайно требователен к собственному труду. Иван Степанович выработал свой оригинальный почерк, представлявший собой творческий синтез полууставов великопоженских и выговских книгописцев, продолжателем чьих традиций он являлся. Почерк Мяндина характеризуется квадратностью и остроконечностью букв с некоторым наклоном влево, их четкостью и аккуратностью. Такой же ясностью и красотой отличалась и скоропись Ивана Степановича. Благодаря многолетнему опыту и тренировкам, И. Мяндин достиг значительной скорости переписки, однако качество его работ при этом не страдало.
И. С. Мяндин являлся не только переписчиком и оформителем, но и продолжателем редакторского дела средневековых книжников: его перу принадлежат как переписанные им готовые тексты, так и ряд пересказов-адаптаций древнерусских произведений, популяризатором которых он был: повести «О Тимофее Владимирском», «О царице и львице», «О происхождении табака»; «Сказание об Иосифе Прекрасном»; «Слово о ленивых» и многое др. [1]
Фотографий книгописца на сегодняшний день, увы, неизвестно. По всей видимости, их и вовсе не было. Однако в середине XX столетия несколько местных жителей — Т. М. Мяндин [2], З. Н. Бабиков, А. Н. Попов и П. С. Чупров, встречавшихся с известным петербургским археографом В. И. Малышевым, описали ему внешность мастера: Иван Степанович был среднего роста, имел крепкое телосложение и широкие плечи; круглое лицо обрамляла небольшая седая борода, волосы на голове были также седые; книгописец был близорук — читал и писал в очках; немного заикался при разговоре, но имел отличный голос, будучи ведущим на клиросе.
Кроме того, со слов Т. М. Мяндина В. Малышев описал рабочую комнату усть-цилемского книгописца:
Небольшая продолговатая комната И. С. Мяндина была скорее похожа на чулан, чем на обычную комнату. Она имела одно окно, выходившее во двор, и отделялась от основной части дома сенями. У окна находился стол с книгами, стопкой чистой бумаги, школьной чернильницей и чашечкой (плошкой) с красной краской (киноварью). В углу, в деревянном ящичке, лежали тираксы различных размеров. В другом углу комнаты стоял самодельный переплетный станок. Под тяблом и сбоку от него на деревянных стенных полках помещались книги. Часть книг, менее ходовых, И. С. Мяндин хранил на поветях [3].
В 1870-х гг. Иван Степанович теряет супругу, после чего женится повторно на цилемке Меланье 1843 года рождения. Всего у Мяндина было 8 детей: от первого брака — Татьяна и Василий; от второго — сыновья Александр, Григорий и Иван, дочери Анна, Евдокия и Елена.
В конце жизни, в 1886–1894 гг., И. С. Мяндину пришлось снова столкнуться с давлением синодальных властей в лице епархиальных миссионеров П. М. Ильинского и С. В. Чуракова, стремившихся использовать тот огромный авторитет, которым пользовался И. Мяндин в среде местных старообрядцев. Однако встречи с миссионерами не возымели никаких последствий — обе стороны остались при своем.
Одной из последних каллиграфических работ мастера был текст присяги на верность новому государю, Николаю II, написанный Мяндиным незадолго до смерти по поручению усть-цилемского беспоповского сообщества в знак лояльности молодому монарху. Скончался Иван Степанович в Усть-Цильме в 1894 г.
Из потомков И. Мяндина «списанием книг» занимался его старший сын от второй жены Александр Иванович (1878 — ок. 1940), подражавший манере отца. Известен богослужебный сборник с его подписью, созданный в феврале 1896 г.
И. С. Мяндин, вне всякого сомнения, был лучшим книгописцем Печорского края и одним из талантливейших писцов Русского Севера за всю его историю. Сегодня большинство работ мастера хранится в Древлехранилище Пушкинского Дома (ИРЛИ РАН) в Санкт-Петербурге. В родном селе имя Ивана Степановича до сих пор окружено огромным почетом и уважением; а с 2008 г. в Усть-Цильме в память о каллиграфе периодически проводятся Мяндинские чтения — научно-практическая конференция, посвященная культурному наследию региона.
Примечания:
1. См., в частности: Волкова Т. Ф. Повесть о Тимофее Владимирском в переработке печорского крестьянина И. С. Мяндина // Вестник Сыктывкарского университета. Серия 9: Филология. Сыктывкар, 2001. Вып. 4. С. 4–21; Она же. Иван Степанович Мяндин — редактор древнерусских повестей (Некоторые итоги изучения литературного наследия печорского книжника) // ТОДРЛ. Т. 57. СПб., 2006. С. 839–890; Она же. Осмысление усть-цилемским крестьянином И. С. Мяндиным средневекового сюжета об Акире Премудром // Рябининскиe чтения — 2011. Петрозаводск: материалы VII научной конференции пo изучению и актуализации кyльтypнoгo наследия Рyсскoгo Севера. Петрозаводск, 2011. С. 425-428; Волкова Т. Ф., Карманова Н. А. Работа печорского книжника И. С. Мяндина над текстом новелл «Великого Зерцала» (Новелла о царе, научившем приближенных бояться суда Божия) // От средневековья к новому времени: сборник статей в честь Ольги Андреевны Белобровой. М., 2006. С. 324–346; Волкова Т. Ф., Михайлова М. В. Сказание об Иосифе Прекрасном в обработке печорского книжника И. С. Мяндина // ТОДРЛ. Т. 60. СПб., 2009. С. 529–555.
2. Тимофей Михайлович Мяндин (1874–1964) — известный представитель рода Мяндиных, родственник Ивана Степановича, один из последних книгописцев Печорского края. Помимо создания манускриптов, он вырезал для односельчан ложки, активно занимался крестьянским трудом. В 1937-м Т. Мяндин был арестован по печально известной статье об антисоветской агитации и пропаганде. Его приговорили к 7 годам лишения свободы и к 5 годам поражения в правах; но годы заключения не сломили уже пожилого к тому времени человека: вернувшись в родную деревню, Тимофей Михайлович продолжил заниматься любимым делом.
3. Малышев В. И. Усть-Цилемский книгописец и писатель XIX в. И. С. Мяндин // Древнерусская книжность. По материалам Пушкинского Дома. Л., 1985. С. 334.
Комментариев пока нет