От редакции
Наш сайт продолжает начатую ранее тему памятных воспоминаний, посвященную трагической гибели известного старообрядческого церковного деятеля — протоиерея Евгения Алексеевича Бобкова. Быстро, как сон, бегут дни нашей суетной жизни, и вот уже 30 лет прошло, как отца Евгения нет с нами, но всё ещё есть люди, которые помнят своего пастыря, для которого он всегда останется светлым образцом христианской жизни и ревностного служения святой Церкви. Сегодня с нами любезно согласились поделиться своими воспоминаниями Георгий Андреевич и Варвара Даниловна Андреевы.
Георгий Андреевич — художник-реставратор с большим стажем. Варвара Даниловна — верная жена и спутница Георгия Андреевича, мать семерых сыновей, молитвенница и грамотная уставщица (в том числе Гомельского храма св. Ильи пророка) со времен настоятельства о. Евгения.
Воспоминания об о.Евгении. Рассказывает Георгий Андреевич
Мы познакомились молодыми ребятами в храме на Рогожском, куда оба ездили на молитву. Мне тогда было лет 17, а он немного старше. Отец Евгений, как и я, жил в Подмосковье: он в Кучино, а я в Жуковском.
Знал я его исключительно с положительной стороны. О. Евгений был очень активным, он уже тогда учился в МГУ и был организатором наших молодежных встреч. В ту пору, как ни странно, было очень много молодежи. Однако, как известно, в советские времена молодежные собрания верующих людей были под запретом. Мы поочередно собирались то у одного, то у другого каждое воскресенье после службы, много общались. Бывало даже, что он приглашал на эти собрания духовно грамотных людей, которые проводили с нами духовные беседы. Это было очень интересно!
Позднее я ушел в армию и 3 года служил в Германии. Он тоже был в армии, но немного, всего несколько месяцев, и его демобилизовали, уж не помню, по каким причинам. После армии наше общение продолжилось, хотя мы и встречались теперь реже. Он окончил МГУ, был чтецом на Рогожском и постоянно ходил на службы, вообще был очень активным прихожанином. Через некоторое время, примерно в 1966 году, о.Евгений женился. Это было в Горьком (Нижний Новгород). А вскоре его поставили в дьяконы. Прослужил лет 7, и епископ Анастасий (Кононов) рукоположил его в священники (Клинцы, 1975 год). Я тоже был на хиротонии. Его определили священником на Гомель. Мы начали общаться реже, только когда он приезжал в Москву. Хотя раньше легче были переезды, летали на самолетах. Из Гомеля он прилетал в аэропорт Быково довольно часто, билеты были дешевые.
У о.Евгения был очень большой круг знакомых и постоянно какие-то встречи: то в Москве, то в Гомеле, то еще где-то. Встречи эти бывали довольно интересными — с грамотными людьми с научными степенями. Он легко общался на любом уровне. Меня он тоже приглашал, поэтому я бывал у него в Ухтомской довольно часто, и мне это было весьма интересно. Особенно я любил приезжать на День его Ангела. У него были всегда интересные люди в этот день. Как раз на одном из Дней Ангела мы и познакомились с Варварой, моей будущей женой.
В 1980-гг., после Пасхи, мы поженились и первый год жили в Жуковском, у моих родителей. Я работал на производстве инженером-конструктором, супруга — помощницей медсестры в зубной поликлинике. Варвара до замужества была уставщицей, поэтому о. Евгений был заинтересован вернуть ее в Гомель. И он пригласил нас к себе: меня, прежде всего, в качестве реставратора икон, а ее в качестве уставщицы. Он знал, что я хорошо рисовал, ходил в студию ИЗО. Он мне так и сказал:
Ты хорошо рисуешь, давай-ка займись реставрацией! Это благое дело. А государство и без тебя обойдется, там инженеров-конструкторов хватает, а в церкви очень нуждаются в реставраторах.
Ну я и согласился. Решил, что дело нужное и интересное. Пришлось нам переехать в Гомель. Так отец Евгений одной сетью поймал двух зайцев: и уставщицу вернул, и реставратора обрел. Я поначалу занимался самостоятельно по учебнику. Затем по ходатайству о. Евгения я несколько раз ездил во ВНИИР (Всесоюзный научно-исследовательский институт реставрации) на стажировки. Так я стал реставратором и продолжаю заниматься этим делом до сих пор.
В Гомеле мы прожили лет 7 и уехали весной 1987-го. Там уже начал служить о. Никола Косырев. Когда о. Евгений погиб, настроение было таким, что хотелось уехать из Гомеля, как можно скорее. А еще в 1986 году была Чернобыльская авария. Всё это повлияло на наше решение. О. Евгений Чунин пригласил нас к себе во Ржев, где храм тоже нуждался в людях. Так мы продали свой дом в Гомеле и купили жилье во Ржеве. До сих пор в этом доме живет о. Евгений Чунин. Позже, в 1994 году, нас пригласили в Коломну.
Что можно сказать об о. Евгении? Он был очень активным и деятельным. Благодаря юридическому образованию, он легко общался на любом уровне, был смелым и не боялся административных работников. Он со всеми умел находить общий язык, всегда организовывал интересные поездки, экскурсии, беседы. На престольный праздник, Ильин День, в Гомель съезжалось очень много молодежи. Это было еще и потому, что в советские времена запрещали собирать молодежь, а в Гомеле о. Евгений умел договариваться с полномочными по религиозным делам, и они смотрели на это «сквозь пальцы». Поэтому молодежи приезжало много, а после служб в церкви молодежь интересно проводила время, общались, и в результате создавались молодые христианские семьи. Вообще, нужно сказать, что для старообрядца того времени Гомель был центром молодежного движения, благодаря активности о.Евгения. Этот период в Гомеле был самый интересный в нашей жизни.
Гибель о.Евгения была очень нелепая. Ему было всего 46 лет. По-сути, это только расцвет сил. Естественно, не только мы, но и многие другие люди считали, что его гибель была не случайной. Я считаю, что это большая потеря для старообрядчества. Вскоре началась перестройка, в 90-е годы появилась возможность свободно проповедовать. Я думаю, что если бы о.Евгений был жив, то он бы во всю силу своих способностей воспользовался этой свободой на благо Церкви. Но Господь распорядился по-другому.
Рассказывает Варвара Даниловна
Первый раз в Гомель из далекой Сибири мы приехали с моей сестрой в 1977 году, на праздник святых апостол Петра и Павла. Здесь я впервые увидела настоящую большую церковь: с куполами и крестами, с высокой колокольней и торжественной звонницей. Это меня глубоко поразило, ведь до этого мы в Новосибирске молились в небольшом молитвенном доме. Настоятелем Ильинского храма был о. Евгений Бобков. Батюшка мне показался очень строгим и серьезным по отношению к службе. Он сразу доверил нам с сестрой петь ирмосы на левом клиросе, чему мы очень удивились. Дело в том, что в советское время в Новосибирске ходить на клирос молодежи строго запрещали. Нам не дозволяли «светиться», так как могли увидеть власти, и молодые верующие тогда вынуждены были переодеваться под старичков, а детей часто прятали под верхней одеждой. Поэтому в Новосибирске мы стояли сзади, а тут нас сразу на клирос позвали. Ну мы и пошли. Отец Евгений не боялся властей, и в храме у него молодежь была в почёте.
Я очень волновалась, боялась, что не осилю службу, но когда начала петь ирмосы Петру и Павлу, вдруг вспомнилось, что когда-то с кем-то я их уже пела. Мы с сестрой с Божией помощью смогли провести службу без ошибок. Видимо, батюшке это понравилось, и на следующее воскресение он благословил меня, как старшую, руководить на правом клиросе, а мою сестру Марину (супруга о. Николы Думнова в Барнауле — прим. ред.) на левом.
На клиросах в Гомеле тогда стояли маститые крепкие деды, которые обычно кричали и не хотели подчиняться головщику. Отец Евгений очень не любил выкрикиваний во время пения — он был сторонником стройного, умиленного и молитвенного пения. И вот некоторые из дедов справедливо возмутились тем, что они должны нам подчиняться под указку, молодым и робким девушкам. Но о. Евгений всё-таки настоял на том, чтобы мы стали руководить. Он всегда поддерживал молодежь. Так мы и остались в Гомеле уставщицами.
Мне очень доставалось от о. Евгения за то, что деды кричат. Он на меня как посмотрит, и говорит:
Руководитель ты наш!
А я в слезы. Трудно мне было справиться с дедами, а батюшка требовал с меня дисциплину в пении, чтоб было молитвенно и торжественно. Устава я тогда не знала, только наметками. Но батюшка никогда не отвечал нетерпимо, а всегда терпеливо подсказывал. В Гомеле с о. Евгением я получила хорошую практику церковного служения. Много молодежи приезжало к нам на праздники, а своей было мало. В основном приезжали на храмовой праздник пророка Илии (2 августа — прим. ред.) и на Пасху. Летом на храмовой было тепло, а рядом ведь река. После службы ходили гулять, очень тогда мы любили общаться с молодежью.
Много было священства и духовенства, обязательно на храмовой праздник приезжал владыка Анастасий (Кононов). Я запомнила год, когда приехали 30 человек молодежи, я имею ввиду только неженатых и незамужних. Все остановились у нас в доме, и это было незабываемо. Мы всегда с нетерпением ждали этот праздник, всегда было радостно в этот день и всегда было тоскливо провожать гостей. Молодежь дружно помогала накрывать на стол и встречать приезжих, а потом шли на речку искупаться, пели по дороге духовные песнопения. Утром к 6:30 все приходили к началу службы, встречали Владыку и провожали его к храму.
О. Евгений всегда стремился устроить мир в церкви, чтобы всё духовенство было, как братья. Он часто уезжал, его всегда любовно провожали и терпеливо ждали.
На исповеди он меня всегда призывал, чтобы в моем доме никогда не было телевизора. Это была его принципиальная позиция, что в доме христианина не должно быть этого предмета.
Детей он воспитывал своим примером и добрым словом
У о. Евгения были дети подростки. Он не любил насилия с детьми, всегда по-хорошему обращался к ним, учил своим примером и добрым словом. Беседовал с детьми и много им объяснял, где шуткой, а где серьезным словом воспитывал. Сережа (сейчас о. Сергий Бобков — прим. ред.) уже в 6 лет «замолитвовал» в отсутствие о. Евгения и получалось у него очень торжественно, не по-детски громко и выразительно. Они с папой часто беседовали о жизни настоящей и будущей.
В декабре у нас много именинников: у меня — 17, у сына о. Евгения Николы — 19, у моей сестры — 22 декабря, у о. Евгения — 26 декабря. Всегда к нему на именины приезжал Владыка Анастасий и собирался народ. День ангела о. Евгения отмечали молитвенно: службу великомученикам пяточисленным Евстратию, Авксентию, Евгению, Мардарию и Оресту молились с бдением. После этого провожали владыку, а о. Евгений ехал в Москву, где его ждало высокопоставленное общество — ученые и интеллигенция, с кем он поддерживал связи. Все собирались у них в доме, у матери. Мне очень запомнился 1979 год. Батюшка пригласил нас с сестрой в Москву на именины, и я увидела этот круг ученых, которых батюшка пытался призывать к старообрядчеству. Там я и познакомилась со своим будущим мужем. Уезжая, о. Евгений с матушкой Ириной пригласили всех гостей в Гомель, и только один из всех, Георгий Андреевич Андреев, сказал:
Хорошо, приеду.
Он сдержал своё слово и приехал в Гомель на Рождество, где открыл мне свою симпатию. Вскоре мы повенчались.
Примечание:
Георгий Андреевич и Варвара Даниловна Андреевы до сих пор живут в мире и согласии, воспитав семерых сыновей, двое из которых стали старообрядческими священниками, а их жильё стало настоящим домом христианской любви, страннолюбия и милосердия, куда с радостью приезжают много христиан и обретают духовную радость общения и укрепления веры, глядя на гостеприимных хозяев.
Комментариев пока нет