Великий и непобежденный сын России. О жизни и судьбе Александра Алехина. Продолжение

Сегодня мало кто задумывается о реальных статусах, возможностях и влияниях представителей старообрядчества на общество, экономику и развитие России в целом. При этом среди потомственных старообрядцев было и есть немалое количество выдающихся деятелей науки и культуры мирового уровня. Продолжаем начатый ранее рассказ о жизни и судьбе Александра Алехина — четвертого чемпиона мира по шахматам.

Мифы про Алехина

Вокруг имени Александра Алехина образовалось много слухов и легенд. В средствах массовой информации и в сети интернет до сих пор выходят скандальные материалы, что русский шахматист был предателем родины, пьяницей, масоном и нацистом. Несмотря на невероятность, почти все мифические истории действительно связаны с реальной жизнью чемпиона.

Появление Алехина пред лицом мировой общественности вызвало в светских кругах определенный шок. Это был загадочный русский характер в максимальном своем проявлении. Великий русский шахматист был честным, бескорыстным человеком, не стремился к личной выгоде. Просто жил, как дано было Свыше, и старался достичь совершенства в любимом деле.

Одарённый до гениальности, Алехин в течение своей жизни прошел через мировые катаклизмы и войны, увидел множество стран, познакомился с представителями ряда политических и общественных организаций. Ему доступны были разные социальные слои, включая высший свет и тайные общества. При всем разнообразии внешних обстоятельств, внутренний стержень его личности оставался неизменным. Где бы он ни находился, чем ни занимался, всегда и повсюду он думал о шахматах. Ни богатства и слава, ни нищета и страх смерти — ничто не отвлекало Алехина от раздумий, от напряженного совершенствования в мастерстве игры.

Алехин говорил:

С периодом политического угнетения одни ищут в шахматах забвения от повседневного произвола и насилия, а другие черпают в них силы для новой борьбы и закаляют волю.

Проанализировать жизнь чемпиона мира так же сложно, как сыграть с ним воображаемую шахматную партию. При близком знакомстве с фактами биографии Алехина можно в общих чертах представить реальный портрет шахматиста. Простота и логичность его судьбы имеет для потомков большой назидательный смысл, заставляет задуматься о важных проблемах бытия. Беспристрастное отношение Алехина к тому, что творилось вокруг, позволяет лучше понять многие неоднозначные факты истории. В чистом зеркале его судьбы отражается жизнь человечества начала ХХ века.
 

Миф первый: «Враг отечества»

В книге А. Котова «Белые и черные» описывается момент, объясняющий, каким образом возникали мифы про шахматиста. Случай весьма показателен! Он определяет характер самого шахматиста и «нечистоплотность» тех людей, которые стремились использовать имя и славу шахматного короля в личных или политических целях.

В 1927 году Александр Алехин вернулся в Париж из Аргентины, где победил Х. Капабланку и стал чемпионом мира по шахматам. К этой победе Алехин стремился более десяти лет. Он  все отставил в сторону ради достижения цели: и родину, и семью, и даже маленького сына.

В Русском клубе Парижа состоялось чествование чемпиона. 
«…Со стула поднялся сам виновник торжества… Речь его лилась уверенно, говорил он красиво. Еще бы, на то и юрист! 
— Много лет я готовился к матчу с Капабланкой, хотел победить его еще в Петербурге в 1914 году, когда был правоведом. Я чувствовал, что своей победой совершу что-то подобное перелету Линдберга… это «сравнение явлений» совсем разного масштаба. Перелету через океан не верил человеческий ум, моя победа над Капабланкой казалась таким же чудом…

Я надеялся, что русским людям будет приятно, если то, что почиталось чудом, будет совершено их соотечественником.
Мы с вами лишены родины и вынуждены жить вдали от дома, где родились и выросли… Память о доме согревает нас, помогает побеждать трудности жизни. Мы научились переносить неудачи и лишения.
Только сознание того, что моя борьба находила горячий отзвук в сердцах русских людей, согревало меня в… Буэнос- Айресе». 

Писатель точно подмечает ключевые черты характера своего героя. Алехин умеет логично выстроить речь: «Еще бы, на то и юрист!». Он сравнивает явления «совсем разного масштаба». Многочисленные примеры из жизни Алехина указывают на эти его способности.

Алехин искренне и горячо любит свою родину и все свои достижения совершает ради русских людей. Но ряд трагических обстоятельств разлучает его со страной Советов навсегда. А. Котов описывает поворотный момент в жизни Алехина. На чествовании шахматиста в Русском клубе выступил «…Чебышев, один из видных сотрудников газеты «Возрождение», бывший прокурор Московской судебной палаты, когда-то ближайший сотрудник генерала Врангеля… — Дорогие друзья!.. Мы — русский народ, великий народ-страдалец! Но недолго нам еще страдать. Выпьем за гибель царящей сейчас в России дикой фантасмагории! Пусть развеется легенда о непобедимости большевиков, так же как рассеялся миф о непобедимости Капабланки!»

На следующий день в некоторых эмигрантских газетах вышла статья, где цитировалась речь Алехина с добавкой из речи Чебышева:

Пусть развеется легенда о непобедимости большевиков…

В ответ на статью Алехин был признан врагом России. Советские газеты писали:

После речи в Русском клубе, с гражданином Алехиным у нас покончено. Он наш враг, и только как врага мы отныне должны его трактовать.

Даже родной брат вынужден был публично отказаться от него.

Я осуждаю всякое антисоветское выступление от кого бы оно ни исходило, будь то, как в данном случае, брат мой или кто-либо другой. С Александром Алехиным у меня покончено навсегда. Алексей Алехин.

Писатель описывает реакцию шахматиста:

 «— Разве я так говорил? — Восклицает Алехин…
— А что вас, собственно, беспокоит? — спросил Чебышев после небольшой паузы. — В Париже это только прибавило вам авторитета.
— Да, но ведь эта заметка ложь, неправда! — продолжал настаивать Алехин…
— Верьте мне, я в этом не виноват, — оправдывался перед Алехиным Чебышев. — Это Семенов переменил. Я для него, видите ли, фигура недостаточная, надо чтобы слова против большевиков говорил король… 
— Причем здесь я?
— Вы — чемпион мира, шахматный король. Если хотите знать, вы, Шаляпин, Рахманинов — наше знамя.
— Я не хочу ссориться с Россией. Это моя родина…
— Так нужно, дорогой господин Алехин. Нужно!
— Кому?
— Вам, мне, всем, кто был в Русском клубе! Всем русским людям, лишенным родины. Это политика.
— Я не хочу вмешиваться в вашу мелкую политику!»

Нежелание «вмешиваться в политику» во всех ее видах было своеобразным кредо Алехина. Ему был свойственен дух абсолютной личной свободы, основанный на собственных представлениях о морали и долге. С одной стороны, это был высокий нравственный идеал в духе традиционной православной культуры, с другой стороны — … высокомерие.

Алехин был отстраненно одинок, словно жил за незримой стеной, отделяющей его от прочего мира.

А. Котов так описывает его отчужденность:

В среде, где жил Алехин, высокомерие служило ему надежной защитой, и он не считал нужным избавляться от этого свойства характера, обычно порицаемого людьми. Сочетание огромного честолюбия и нарочитого высокомерия помогало Алехину выдерживать уколы обиженных людей, которых он обходил в жизни и в шахматах… Так же, как и честолюбие, это качество тоже необходимо человеку, стремящемуся достичь успеха в той или иной области. Оно подстегивает его, помогает подняться над людьми, завоевать популярность, славу.

Семейная жизнь гроссмейстера также показывает его холодность и отстранённость. Он несколько раз был женат, но не нашел ни в одной из женщин близкого человека. А. Котов замечает, что Алехин согласен был с Сомерсетом Моэмом: «Брак — это скучный обед с десертом на первое».

«Личная трагедия Алехина в том, что у него никогда не было настоящего преданного друга, — вспоминал старейший мастер Латвии Александр Кобленц. — Я не помню его по-настоящему счастливым, в приподнятом настроении. Он даже не умел открыто и искренне смеяться, иногда только усмехался. Мне казалось, что все существо Алехина пронизано глубокой безнадежной грустью. И лишь честолюбие и смелость поддерживали его неугасимую энергию».

В 1921 году Алехин женился на гражданке Швейцарии Анне-Лизе Рюэгг и выехал из России в Латвию, а затем в Европу. Отъезд этот был вполне официальным, по семейным обстоятельствам, с разрешения советских властей. Шахматистам позволялись длительные командировки для участия в международных соревнованиях. Но Алехин планировал не краткую турнирную поездку. Он собирался остаться в Европе на некоторое время. Живя в советской России, участвовать в мировой шахматной жизни в то время было невозможно.

В течение первых лет в Советской России Алехина воспринимали как русского шахматиста, временно живущего за границей. Находясь в Европе, он продолжал сотрудничать с советскими шахматными изданиями.

Во время матча с Эйве он отправил телеграмму:

Не только как долголетний шахматный работник, но и как человек, понявший громадное значение того, что достигнуто в СССР во всех областях культурной жизни, шлю искренний привет шахматистам СССР по случаю 18-й годовщины Октябрьской революции. Алехин.

Волей случая именно Александр оказался в авангарде шахматного «воинства» Советов, стал первым русским чемпионом мира. Алехин предчувствовал, что Россию ждет впереди немало шахматных побед и желал принять участие в триумфе отечественной шахматной школы! Он мечтал вернуться домой, планировал окунуться в шахматную жизнь родной страны. Предчувствия его действительно сбылись… но без него.

После смерти Алехина именно представители Советского Союза, а затем и России на протяжении почти столетия владели шахматной короной. Шестым чемпионом мира стал Михаил Ботвинник, седьмой чемпион мира — Василий Смыслов, восьмым стал Михаил Таль, девятым — Тигран Петросян, десятым — Борис Спасский, двенадцатым — Анатолий Карпов, тринадцатым  — Гарри Каспаров, четырнадцатым — Владимир Крамник.
 

Миф второй: «Член масонской ложи»

Революционные испытания, выпавшие на долю России в XX веке, вызвали несколько волн массовой эмиграции, каждая из которых приносила за рубеж новые поколения русских эмигрантов. Это стало причиной высокой концентрации на французской земле представителей известных русских дворянских фамилий, а также видных деятелей искусства, писателей, публицистов, музыкантов.

Среди лавины бед и испытаний некоторые из эмигрантов находили для себя своеобразную «отдушину» — тайные объединения, где обсуждались «прожекты» о перемене власти в России.

Нина Берберова в книге «Люди и ложи», New York, 1986 г., так описывает «модное увлечение» серьезных и умных русских мужчин на чужбине: «…после позднего сидения в каком-нибудь парижском кафе, когда все расходились по домам, Бунин говорил: «Обедать? В четверг? Но Алданов никогда не может в четверг. Давайте лучше в пятницу. По четвергам он лежит в гробу, на rue Cadet, и вокруг него происходит какой-то таинственный обряд, вы же знаете!»
Или мой дядя, бывший директор Учетно-ссудного банка в Ростове-на-Дону, спрашивал меня, знакома ли я с Маклаковым: «Я имел удовольствие (или он сказал «честь»?) познакомиться с ним недавно в одном месте, за ужином. Высокого ума человек!»
Очень скоро, однако, я поняла, что кроме четвергов есть еще вторники, уже не на улице Кадэ, а на rue de l'Yvette. Ходасевич посмеивался: «Ишь ты! Два вечера имеют свободными в неделю, отдых от семейного счастья. Каждому лестно!»

Алехин, как и многие русские эмигранты, мог посещать масонские ложи в Париже, но в каком качестве? Важный вопрос! По спискам, представленным Ниной Берберовой, масонами были даже известные старообрядцы Рябушинские, братья Павел, Дмитрий и Владимир Павловичи. Потеряв богатства и (видимо) основы православной веры, русские люди в мечтательных встречах искали утешения от страшных трагедий.

Фамилии Алехин, или, к примеру, Прохоров в списках Берберовой нет.

Шахматист объективно смотрел на окружающий мир, он не видел реальной возможности повернуть ход исторических событий вспять. Ему даже нравилось, что в СССР активно развивались шахматы.

Слухи могли распространять сами члены лож, видевшие на своих собраниях известного шахматиста. Алехин играл по приглашению во многих европейских клубах. Его присутствие в ложах (причем разного «градуса» посвящения) с той же целью вполне объяснимо. Умным солидным мужчинам было приятно играть с чемпионом, беседовать с ним. Алехин же, в силу своей природной любознательности, мог интересоваться тем, что происходит при тайных обрядах, из любопытства, «для расширения кругозора», свободно общался в закрытых для прочих людей сообществах. Закономерно, что уровень полученных знаний позволял ему занять первую ступень в иерархии,  стать «почетным членом» той или иной европейской ложи. Но «верил» ли Алехин в идеи «вольных каменщиков»? Очевидно, что нет. Это подтверждают факты его биографии, которые послужили основой для противоположного по смыслу мифа: на этот раз — об «антисемитизме» Алехина.
 

Миф третий: «Шахматный нацизм»

После нападения нацистской Германии на Францию Алехин не подлежал призыву по состоянию здоровья, но вступил добровольцем во французскую армию, где служил в звании лейтенанта переводчиком.

Когда военные действия закончились, Алехин покинул зону, оккупированную немцами, и поселился на юге Франции. Жена Алехина — Грейс Висхар не захотела оставить свою виллу под Дьепом. Чтобы сохранить остатки имущества жены и обеспечить ей самой защиту от репрессий, которые могли коснуться американки еврейского происхождения, Алехин был вынужден участвовать в соревнованиях, организованных нацистским Шахматным союзом Великой Германии. В сентябре 1941 года он занял второе место в турнире в Мюнхене, а до конца 1943 года принял участие ещё в семи турнирах в Германии и на оккупированных территориях.

Алехин говорил:

Я не играю в шахматы — в шахматах я борюсь.

Образно и ярко передано его отношение к фашистам в фильме «Белый снег России» («Мосфильм», 1980 г.). Алехин бьет врагов отечества «доступными ему средствами» — на шахматной доске. Он играет вслепую с немецкими офицерами и солдатами — и всех побеждает! Какая мощь представлена в этом эпизоде, пусть даже придуманном режиссером, но отражающем подлинный характер гениального шахматиста!

Идеи Гитлера, как и прочие утопические теории, гениального шахматиста увлечь не могли. Он видел суть явлений и событий в масштабах всего мира, мог проанализировать летопись человечества в духовно-интеллектуальной сфере на протяжении многих веков. Об этом свидетельствует его необычный  философский труд.

Цикл статей А. Алехина «Еврейские и арийские шахматы» был опубликован 18-23 марта 1941 года во французской газете «Паризер цайтунг». Перепечатан в Нидерландах в «Дейче цайтунг», в Германии в «Дойче шахцайтунг». (На русском языке статью можно почитать в журнале «64», 1991 г., № 18-19).

Очередное «просто «сравнение явлений» совсем разного масштаба» потрясло воображение «умных мира сего» простотой и ясностью мысли, сравнимой с проникающей силой рентгена. И снова нашлись политики, стремящиеся добавить свои акценты к гениальному труду.

Нацисты, охотно использовавшие известных людей в своей пропаганде, не прошли мимо Алехина. Они отредактировали и исказили авторский материал так, что история шахмат оказалась представленной с точки зрения нацистской расовой теории. В статье говорилось, что для «арийских» шахмат характерна активная наступательная игра, а для «еврейских» — защита и выжидание ошибок соперника.

В 1996 году биограф Алехина В. Чарушин доказывал, что за переписыванием статей стоял австрийский шахматист и журналист, редактор Pariser Zeitung Теодор Гербец. Другой исследователь, Жак де Моннье, утверждал, что в 1958 году видел черновики этих статей, написанные Алехиным собственноручно, у его супруги — Грейс Висхар.

В интервью, данном после освобождения Парижа союзниками, Алехин заявлял, что статьи в исходном виде не содержали антисемитских выпадов, но были полностью переписаны немцами. Понимая характер Алехина, можно без труда заметить «добавки редактора».

«В те самые минуты, когда я пишу эти строки, у меня перед глазами лежит книга Стаунтона, посвященная первому всемирному международному турниру, состоявшемуся в 1851 году в Лондоне и выигранному гениальным немецким мастером Андерсеном. Результат этого соревнования, который по существу олицетворял победу наших агрессивных боевых шахмат над англо-еврейской концепцией (в 1-м туре Андерсен разгромил польского еврея Кизерицкого), “теоретик” Стаунтон в своей книге для английской публики отнес его к чисто случайному стечению обстоятельств… Поражение же, которое Андерсен нанес Стаунтону, представляло собой нечто гораздо большее, нежели исход борьбы между двумя шахматными мастерами: это было поражением англо-еврейской оборонительной идеи, нанесенной ей немецко-европейской идеей наступательной борьбы».

Предполагаемые добавки в «арийском стиле» (выделенные курсивом) делают материал эклектичным и агрессивным. Если мысленно очистить оставшийся текст от «шелухи», то видно, что действительно был некий исходный материал, который мог написать только такой наблюдательный человек, как Алехин. Он встречался за шахматной доской со множеством людей в разных уголках мира и помнил каждую партию, каждый ход!

Н.П. Целиков так описывал феноменальную память шахматиста:

…Однажды в 1915 году К. Исаев и я показали нашу партию Алехину, который ею заинтересовался, но не записал. Через четыре года Алехин по памяти восстановил эту партию, и с его комментариями она была помещена в первом номере «Листка Петрогубкоммуны». Мы же к тому времени совсем забыли, как протекала партия…

Алехин часто «видел мысли» противника и действительно мог заметить сходные особенности ума у представителей разных народов.

…Необходимо рассмотреть вопрос шахматного профессионализма.  Дело в том, что в любом жанре искусства — а шахматы, невзирая на то, что в их основе лежит борьба, являются творческим искусством — существует два вида профессионалов. Прежде всего, это те, кто приносит своему делу в жертву все остальное, что дарует человеку жизнь, лишь бы иметь возможность посвятить себя предмету своей страсти… Совсем иначе обстоит дело у другого, можно смело сказать, — “восточно-еврейского” типа шахматного профессионала. … да, евреи чрезвычайно способны к использованию шахмат, шахматной мысли и вытекающих из этого практических возможностей. Но подлинного еврейского шахматного художника до сих пор не было.

Традиционно считалось, что в интеллектуальной области евреям нет равных. Представители этого народа были создателями шахматных школ, проводниками новых идей. Чемпион мира Э. Ласкер пытался дать социологическое объяснение этому факту:

Вследствие тяжелых исторических условий у евреев получили сильное развитие фантазия и воля — компоненты, необходимые шахматисту.

И вдруг появляется «чужак», не признающий никаких авторитетов, и заявляет, что смелость важнее обороны, фантазия сильнее расчета и выгоды. Одаренность русского человека, по мнению Алехина, имела не только умственный, но и творческий потенциал.

«Что имеет значение? Фантазия в первую очередь. И еще дар к абстрактному мышлению».

«Для меня шахматы не игра, а искусство», — писал Алехин. Цель шахмат он видел «в научных и художественных достижениях, которые ставят шахматную игру в ряд других искусств».

«Сколько разочарований приносит противник истинному художнику в шахматном деле, стремящемуся не к одной лишь победе, но прежде всего к созданию произведения, имеющего непреходящую ценность».

Алехину принадлежит особая заслуга в творческом обогащении шахмат. «Комбинация — душа шахматной партии», — говорил он и блистательно доказывал это утверждение. Комбинации Алехина логически вытекали из самой стратегии игры.

Я охотно сочетаю тактическое со стратегическим, фантастическое с научным, комбинационное с позиционным, причем я стремлюсь удовлетворить требованиям каждой данной позиции.

Нет, пожалуй, для шахматиста более высокой оценки, чем признание, что в какой-то партии он играл по-алехински. Значит, ему удалось провести эту встречу на высоком творческом подъеме, в атакующем стиле, значит, в ней были и тонкие позиционные маневры, и далеко не очевидные интересные комбинации.

Партии Алехина поражают богатством идей, желанием избежать пресной, шаблонной игры, неожиданными оригинальными комбинациями и тонкими маневрами, атакующим, динамичным стилем. Неустанные творческие поиски здесь слиты воедино с жесткой спортивной, психологической борьбой, с неуклонным стремлением к полнокровной игре, к победе. В основе достижений Алехина, помимо огромного таланта и феноменальной шахматной памяти, были большая самозабвенная работоспособность, самокритичность, умение объективно оценивать творчество партнеров, высокая психологическая устойчивость, постоянный настрой на победу. Гармоничное сочетание этих качеств и позволяло ему открывать новые пласты в теории древней игры, брать верх над своими искушенными, маститыми соперниками.

Такой подход к шахматам принес Алехину великолепные спортивные результаты. Участвуя в 88 турнирах, он в 63 завоевал первые призы, а из 24 матчей выиграл 18 и свел вничью 4. Во всех этих состязаниях им было сыграно 1272 партии, из которых 741 завершилась его победой, а 127 — ничейным результатом. Многие партии Алехина были отмечены призами за красоту.

«Я полагаю, что подлинная красота, которой обладают шахматы, более чем достаточна для удовлетворения всех мыслимых требований», — говорил русский чемпион.
 

Миф последний: «Смерть по заказу»

В 1943 году Алехин уехал в Португалию. Он жил крайне скромно, ведя почти затворнический образ жизни. В конце 1945 года Александр Александрович был приглашён на турниры в Лондоне и Гастингсе, но вызовы вскоре были отозваны: Эйве и американские шахматисты Файн и Денкер угрожали бойкотировать турнир, если в нём примет участие Алехин, из-за его сотрудничества с нацистами и статьей в Pariser Zeitung.

Алехин направил в оргкомитет лондонского турнира, а также в британскую и американскую шахматные федерации открытое письмо, в котором объяснял, что играть в турнирах в нацистской Германии он был вынужден из-за отсутствия средств, и прояснял свою позицию по антисемитским статьям, но ничего не добился.

Позднее выяснилось, что организаторы бойкота стремились к достижению собственных корыстных целей: в США было два вероятных кандидата на звание чемпиона мира — Решевский и Файн, а Эйве мог рассчитывать на то, чтобы быть провозглашённым чемпионом мира после лишения Алехина титула.

За смелость и непризнание авторитетов Алехин стал в Европе «нерукопожатной персоной». Дальше жить на чужбине не было смысла.

Тогда руку помощи шахматисту протянула родина. Советский Союз был заинтересован в проведении матча Алехин — Ботвинник.

Александр Александрович был рад вернуться домой, он подолгу размышлял над доской, как будет играть. При любом исходе партии шахматная корона должна была остаться в России!

В феврале 1946 года Алехин дал свое согласие, а 23 марта 1946 года его проведение утвердила Международная федерация шахмат (ФИДЕ).

На следующее утро, 24 марта 1946 года, Алехина нашли мертвым.

Внезапная смерть чемпиона породила череду предположений о его преднамеренном убийстве. Многие обвиняли советские спецслужбы. Якобы Сталин не был уверен в победе Ботвинника. Но советский претендент на шахматную корону еще в конце 1930-х доказал, что способен соперничать с Алехиным. Вероятность победы Ботвинника была высока.

В связи с кончиной Алехина журнал «Шахматы в СССР» напечатал «неоднозначный» некролог за подписью Петра Романовского:

Алехин родился и вырос в России. В нашей стране развились его шахматный талант и сила… Советские шахматисты высоко ценят Алехина, как выдающегося мастера, внёсшего богатый вклад в сокровищницу шахматного искусства. Но как к человеку морально неустойчивому и беспринципному, наше отношение к нему может быть только отрицательным.

После смерти чемпиона конгресс ФИДЕ решил провести матч-турнир шести сильнейших гроссмейстеров: Эйве, Файн, Решевский, Керес, Ботвинник. Результат Ботвинника был ошеломляющим: уступив только в двух партиях, он выиграл все свои микроматчи — у Смыслова 3:2, у Кереса 4:1, у Решевского и Эйве 3,5:1,5. Шахматная корона на столетие «уехала» в Россию.
 

Страсти по Александру

Взгляд на Алехина, как на русского православного человека, представляет его биографию простой, закономерной и по-человечески понятной. Отпадают нелепые мифы, и трагедия его жизни предстает подлинной, а не иллюзорной.

Обыденное материальное сознание большинства европейцев вращается вокруг простых «земных» вещей. Высота же русского духа на протяжении многих столетий окрылялась познанием Бога. Одаренность русского ума нелегко было измерить, лучшие сыны нашего Отечества в помыслах своих были, как правило, устремлены «горе». Часто увлечения и делом, и творчеством, и познанием считались у христиан проявлением страсти.

Святитель Григорий Палама в своем труде «Триады в защиту священнобезмолвствующих» отвергает ценность земных даров, которыми  многие дорожат:

Устремившись к древу знания и вкусив от него, мы отпали от божественного места сладости. … я назвал бы вместе добром и злом навыки и одаренность в многоязычных наречиях, силу красноречия, знание истории, открытие тайн природы, многосложные методы логических построений, многотрудные рассуждения счетной науки, многообразные измерения невещественных фигур — не только из-за того, что все это колеблется в зависимости от мнений и легко изменяется, сообразуясь с целями людей, но и потому что хоть занятия эти хороши для упражнения остроты душевного ока, но упорствовать в них до старости дурно.

Страсть к шахматам требовала от потомка русских староверов все новых и новых свершений. Он не просто оставил русскую землю, но, стремясь к совершенству в древней игре, «отставил в сторону» заветы и правила духовной жизни предков.

Алехин показал всему миру достижения русского интеллекта. Но гениальность не была заслугой только самого чемпиона. Это было наследственным даром благодатного влияния веры на разум в череде многих поколений старообрядцев. «Ревнители древлего благочестия», как люди с ясным умом, не принимали ложных учений, имели таланты и способности от Бога в разных областях. В потомке Прохоровых проявилось, говоря по-научному, наследие всего русского генофонда.

Мировая слава великого соотечественника способна вызвать в душе не только гордость за Россию, но горечь за общую потерю жителями революционного времени устоев православной веры. В судьбе Алехина видится серьезное предостережение и назидание потомкам: «Можно весь мир приобрести, но душу свою потерять». Смерть шахматиста — закономерный духовный финал страстной натуры, не способной остановиться, «протрезветь» и оставить предмет своей страсти. Александр Алехин самозабвенно был предан шахматам, любил их больше всего в этой жизни. И можно сказать, что в прямом смысле слова «он душу свою положил» ради шахматных побед.

Григорий Палама в Триадах писал:

Лукавый внушает видеть в знании великую глубину и обширность, как иным кажет богатство или славу и плотские наслаждения, чтобы, потратив всю жизнь в погоне за ними, мы не смогли крепко прилепиться к очищающей душу науке. Хорошо, если в меру поупражнявшись человек направляет старания на величайшие и непреходящие предметы; тогда… ему бывает немалое воздаяние от Бога.

Но Алехин, увы, не успел…

Чемпион мира говорил:

Шахматный мастер, в противоположность мастерам других искусств, к сожалению, часто лишен удовольствия закончить свое произведение намеченными им заключительными штрихами, так как осуществление его творческих планов зависит от того, насколько логично сопротивление его противника. 

Сопротивление незримых противников Алехина не объяснялось только мотивами материальной логики и имело необратимые последствия… Закончить партию жизни так, как хотел, Александр не смог.

Все началось, как у Мцыри:

«Я знал одной лишь думы власть,
Одну — но пламенную страсть:
Она, как червь, во мне жила,
Изгрызла душу и сожгла»…

 И закончилось так же, как заканчивается поэма Лермонтова: 

«Он ждал, что Родина «с высот
Привет прощальный мне пришлет,
Пришлет с прохладным ветерком…
И близ меня перед концом
Родной опять раздастся звук!
И стану думать я, что друг
Иль брат, склонившись надо мной,
Отер внимательной рукой.
С лица кончины хладный пот
И что вполголоса поет
Он мне про милую страну…
И с этой мыслью я засну,
И никого не прокляну!..»
 

Давайте помолимся за упокоение души Александра.