Современное положение старообрядных приходов Русской Православной Церкви

Старообрядные приходы Русской Православной Церкви — это естественное и органическое продолжение феноменального явления русской церковной жизни, исторически известного под именем Единоверия. Однако, пути развития этого явления, как и всей русской истории, оказались настолько сложными, что правомерно говорить о некоторых изменениях в понимании идейного смысла и предназначения этого церковного движения.

Не имея возможности в рамках доклада подробно остановиться на весьма интересной истории единоверческого движения задолго до его официального утверждения (1800), нельзя не отметить, что предпосылки его возникновения возникли еще за несколько десятилетий до известного Указа императора Павла I (27.10.1800). Важно отметить, что движение возникло спонтанно среди старообрядцев, искренне ищущих церковного единения при сохранении привычных для них богослужебных уставов и организации приходских общин. Стремление к церковному единству изначально присуще христианскому сознанию: «Да будут все едино» [Ин 17,21]. Призывами к единству и единомыслию пронизаны апостольские послания, это — один из императивов христианской совести. Поэтому по юго-западным окраинам России возникали собственно единоверческие храмы и даже монастыри уже на основании рескрипта императрицы Екатерины II «О даровании старообрядцам, живущим в Белорусской, Малороссийской и Новороссийской губерниях, по их просьбам священников и о дозволением отправлять для них службу Божию по их старым обрядам». Относительно отношения к этому Священноначалия, можно отметить, что в столице оно было, мягко говоря, настороженным, но известны и другие факты: митрополит Новгородский Димитрий (Сеченов) и епископ Псковский Гедеон (Криновский) поддержали проект обер-прокурора Св. Синода И. П. Мелессино о свободе богослужения для староверов, возвращающимся в Россию из-за границы в царствование Екатерины II, а епископы Воронежские Тихон (Якубовский) и Тихон (Малинин) дали в 1772-1776 гг. разрешение на освящение храмов и проведение по старым книгам служб донским казакам. Теоретически обосновал сосуществование разных богослужебных обрядов в одной Церкви архиепископ Славянский и Херсонский Никифор (Феотоки), присоединивший в 1781 году к Церкви старообрядческий приход в селе Знаменка Елисаветградского уезда.

После нескольких неудачных попыток примирения с Российской Церковью путем обретения от нее собственного епископата, формула воссоединения, предложенная инициативной группой московских старообрядцев-беглопоповцев и состоящая из 16 пунктов, была признана наконец Св. Синодом удовлетворительной и, после внесения в нее митрополитом Московским Платоном (Левшиным) некоторых исправлений, была утверждена Указом императора Павла I. Согласно этим Правилам единоверия, старообрядцы, воссоединяющиеся с Православной Церковью, не получали собственных архиереев, но могли иметь в обычных епархиях свои приходы и священников, совершающих богослужение по дониконовским уставам и обычаям. Ряд положений платоновских «Правил» изначально ограничивал распространение единоверия: стать единоверцами могли только старообрядцы; неединоверцам запрещалось исповедоваться и причащаться у единоверческого духовенства; смешанный брак мог венчаться, по выбору брачующихся, в обычном или единоверческом храме, но детей от этих браков только после принятых Синодом в 1881 году дополнений позволялось крестить в единоверческих храмах. Такие односторонние ограничения предпринимались потому, что единоверие рассматривалось Синодом как учреждение временное, созданное из снисхождения и исключительно как миссионерский проект. То есть единоверие, по мысли его учредителей, допускалось из сострадания к простодушно заблуждающимся православно верующим русским людям, которым, из соображений церковной икономии, временно попускается применять в богослужении дорогие их сердцу церковные обряды, хотя и поврежденные, несущие в себе элементы ущербности, но, в конечном счете, не препятствующие спасению. Несмотря на определенные успехи в распространении единоверия в XIX веке, часто не без силового или юридического принуждения, такой взгляд на единоверие не мог привлечь к нему широких масс старообрядцев.

Новая веха в единоверческом движении наступила вместе с появлением в 1905 году манифеста «Об укреплении основ веротерпимости». Если главной знаковой фигурой прежнего единоверия являлся известный миссионер, настоятель Московского Никольского единоверческого монастыря на Преображенском кладбище архимандрит Павел Прусский (1821-1895), то теперь центром притяжения и наиболее энергичной личностью становится петербургский единоверческий священник Симеон Шлеев (1873-1921), впоследствии ставший первым единоверческим епископом Симоном (канонизирован РПЦ как священномученик в 2000 году). Внимание единоверцев было привлечено к решению накопившихся проблем: уравнению единоверческого духовенства и приходов в каноническом статусе с новообрядными, соборная отмена клятв 1666-1667 годов, обретение собственного епископата. Такие устремления единоверцев получили сочувствие у значительной части епископата РПЦ, так как, благодаря научным изысканиям наступило время кардинального изменения во взглядах на историю и причины церковного раскола XVII века. Были созваны Первый (Санкт-Петербург, 1912) и Второй (Нижний Новгород, 1917) Всероссийские съезды православных старообрядцев (единоверцев). Эти события вызвали большой интерес значительной части великороссийского епископата: на Первом съезде, в работе которого приняли участие 20 архиереев, председательствовал архиепископ Волынский и Житомирский Антоний (Храповицкий), на Втором съезде — выходец из единоверческой семьи архиепископ Уфимский и Мензелинский Андрей (Ухтомский). Помимо прочего, на съездах поднимались и вопросы о равночестности старого и нового церковных обрядов, о подлинном единоверии друг с другом всех чад Российской Православной Церкви и желательности в дальнейшем использовать иное самоназвание — православные старообрядцы.

22 февраля (7 марта) 1918 года на Священном Соборе Российской Православной Церкви взамен прежних «Правил единоверия» было принято Определение о единоверии, состоящее из 19 пунктов, согласно которым единоверческие приходы «управляются особыми единоверческими епископами, зависимыми от епархиального архиерея». При этом отсутствуют какие-либо препятствия при переходе чад РПЦ в единоверческие приходы и наоборот, предусматривалась возможность перехода обычного прихода на старый обряд, для чего было необходимо изъявление желания четырех пятых всех полноправных прихожан.

В годы церковных репрессий единоверческие приходы были подвергнуты почти полному уничтожению (к 1988 году уцелело 2 сельских прихода). Тому имеется несколько причин: среди единоверческих приходов не было признаков обновленчества, приспособления к времени и власти; основная масса их прихожан принадлежала к сословиям, подлежащим полному уничтожению; в этих приходах были сильны традиции соборности, общинности, взаимоподдержки; был глубоко укоренен бытовой и семейный уклад, что вызывало у новой власти особую озабоченность. Черта под историей канонической единоверческой иерархии в советской России была подведена определением Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) № 31 от 11 марта 1937 года, предписывающего из-за отсутствия (ареста) единоверческого епископа Саткинского Вассиана (1877-1937) «управление единоверческими приходами в каждой епархии впредь до новых распоряжений передать местным архипастырям на общем основании».

Принципиальное значение для Единоверия имело постановление Поместного Собора РПЦ 1971 года, признавшее клятвенные запреты, ранее наложенные Соборами 1656 и 1666/1667 годов на древние русские богослужебные обряды и придерживающихся их, «яко не бывшие». Собор утвердил равночестность старых и новых церковных обрядов и засвидетельствовал, что «спасительному значению обрядов не противоречит многообразие их внешнего выражения».

И это придает факту существования приходов старого обряда в лоне Русской Православной Церкви совершенно иной смысл, чем заложенный в прежнем Единоверии — теперь первоочередной становится задача внутрицерковной реабилитации древнего русского богослужебного уклада, что особенно востребовано после пережитых нашим народом катастроф и катаклизмов. Поиски национальной идеи, глубин национального самосознания неизбежно приводят мыслящих людей ко времени неразделенной Церкви, ее преданию и ценностям. Ведь начало, отправная точка русской национальной идеи в глубокой древности — Крещении Руси, давшему начало тому социуму, который самоосознал себя как Святая Русь. Поэтому с особым трепетом, пиететом многим хочется относиться ко времени неразделенной Русской Церкви и неразделенной русской общественной жизни.

Новая реальность требовала переосмысления целей и задач Единоверия, что и произошло в ноябре 2000 года, во время торжественного празднования 200-летия его основания, когда единоверческими священнослужителями РПЦ в предстоянии виднейших церковных иерархов в Успенском соборе Московского Кремля был отслужен молебен по древнему чину. На юбилейной конференции в приветственном слове Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II прозвучала высокая оценка факту учреждения Единоверия, чрез которое из церковного раскола «…многие вернулись в дом отчий, стали возлюбленными чадами Матери-Церкви, наследниками ее благодатных даров». Святейший Патриарх особо подчеркнул, что «чадам Русской Православной Церкви нужно помнить, что древние церковные обряды составляют часть нашего общего духовно-исторического наследия, которое следует хранить как сугубую драгоценность в литургической сокровищнице Церкви».

Итоговым результатом конференции, прошедшей под председательством митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, стало всеобщее убеждение ее участников, среди которых было немало старообрядцев, что современное Единоверие должно быть способно и в дальнейшем выполнять свое предназначение — служить единению русского церковного народа, быть залогом и знаком надежды на это единение, и в этой исторической миссии его роль в общецерковной жизни должна существенно возрастать. На конференции говорилось о необходимости разработки для единоверческих приходов новой концепции их бытия, отражающей необходимость интеграции в общецерковную жизнь, открытость, выполнение задач подлинной внутрицерковной реабилитации древнего богослужебного уклада, было решено впредь называть себя старообрядными приходами РПЦ, постепенно отказываясь от прежнего наименования. Существование внутри Русской Православной Церкви обрядового многообразия должно свидетельствовать окружающему миру не о разобщенности церковного организма, а наоборот, о способности ее членов «сохранять единство духа в союзе мира» (Еф.4,1-3), о богатстве богослужебной практики и глубине внутреннего потенциала Церкви.

Архиерейский Собор 2004 года при Отделе внешних церковных связей Московского Патриархата учредил Комиссию по делам старообрядных приходов и по взаимодействию со старообрядчеством. Комиссия состоит из назначенных Св. Синодом членов, среди которых большую часть составляют епархиальные архиереи, и возглавляется председателем ОВЦС МП — в настоящее время митрополитом Волоколамским Антонием. Помимо деятельности по взаимоотношениям со старообрядчеством, в числе основных задач Комиссии — осуществление координации служения старообрядных приходов РПЦ (в сотрудничестве с епархиальными Преосвященными); выработка предложений по концептуальным и каноническим основам бытия старообрядных приходов РПЦ, содействие их участию в общецерковной жизни; содействие издательской, информационной, образовательной, культурной и иной деятельности старообрядных приходов.

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Москве при Покровском храме в Рубцове 3 июля 2009 учрежден Патриарший центр древнерусской богослужебной традиции, призванный стать основной базой для деятельности Комиссии по делам старообрядных приходов и по взаимодействию со старообрядчеством. Создаваемый центр должен в своей деятельности, помимо прочего, способствовать развитию и координации научных исследований в области церковной медиевистики, чтобы прикосновение православных людей к древнему богослужению имело не какой-либо случайный, а научно выверенный характер, основанный на подлинной святоотеческой духовности.

На заседании Священного Синода 24 марта 2022 года принято «Положение о старообрядных приходах Русской Православной Церкви» (журнал № 18), предусматривающего возможность объединения епархиальными архиереями старообрядных приходов в особые благочиния (п.8). Существует одобренный Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом проект дополнения Устава Русской Православной Церкви на предстоящем Освященном Соборе упоминанием о существовании в ее лоне старообрядных приходов и о принятом Положении.

Число старообрядных приходов РПЦ растет (в 2000 году 12, в 2014 году около 30, в 2024 году около 40), они имеются в целом ряде российских епархий, а также в США (3), на Украине, в Белоруссии и Латвии. Там, где это признано целесообразным, имеются двуобрядные приходы. Несколько приходов находятся в стадии формирования. Некоторая приблизительность в определении числа приходов обусловлена тем обстоятельством, что старообрядные приходы не имеют единого управляющего центра и их статус полностью зависит от распоряжений правящего архиерея.

Следует заметить, что старообрядные приходы РПЦ неоднородны как по своему происхождению, так и по составу прихожан. К первой группе можно отнести приходы, образованные из прежних единоверческих общин. Здесь следовало бы назвать Михаило-Архангельский приход с. Михайловская Слобода в Раменском районе Московской области. Это —наиболее благоустроенный и многочисленный приход, сохранивший прежние традиции Единоверия и во многом служащий примером для вновь возникающих общин (настоятель храма — архимандрит Иринарх (Денисов)). Ко второй группе можно отнести приходы, возникшие из выходцев из старообрядческих семей, состоявших ранее в расколе с Православной Церковью. Эти приходы возникали в 90-е годы в Подмосковье, на Урале, в Белоруссии. Со временем в старообрядческих согласиях были приняты уставы религиозных объединений, по которым приход более не распоряжался своей собственностью (как и в РПЦ), после чего переходы целых старообрядческих общин прекратились.

К самым проблемным следует отнести третью группу приходов, новообразованных, и, как правило, городских. Там и бывшие старообрядцы, и бывшие единоверцы, но более всего — любители церковной старины и уставности богослужений из обычных православных приходов. Поскольку мотивы выбора именно старообрядного прихода здесь могут разниться (от эстетических или историософских до психологических), то и векторы развития таких приходов не всегда однозначны. В частности, порой возникают явления, характерные для неофитов или недостаточно воцерковленной молодежной среды: обрядоверие, дистанцирование от духовенства (тем более Священноначалия), отсутствие интереса к общецерковным документам, нормирующим приходскую жизнь, попытки замены реальной молитвенной практики всевозможными интернет-продуктами, уход в виртуальное информационное пространство. В результате — отход от традиционной приходской жизни, никем не благословленные и никем не управляемые самозванные «мирянские общества», якобы «конфессиональные» сайты, самиздатовские «церковные календари» и т. п. Представляется очевидным, что такие явления никак не могут послужить делу интегрирования старообрядных приходов РПЦ в общецерковную жизнь. И вполне закономерно, что среди некоторой части прихожан развивается дискуссия о том, являются ли старообрядные приходы РПЦ неким особым «старообрядческим согласием». Но положительное решение этого вопроса означало бы спонтанное усвоение этими приходами или некоторыми группами верующих общестарообрядческой ментальности, иначе говоря «психологии раскола», в целом хорошо известной: ксенофобия, изоляционизм, проявления фарисейства и т. д.

Преодолению разобщенности и установлению единомыслия служат ежегодно проводимые Комиссией по старообрядным приходам в рамках Международных образовательных чтений конференция «Старый обряд в Русской Православной Церкви: прошлое и настоящее» и круглый стол по проблемам старообрядных приходов. На конференции представляются доклады на исторические, литургические и музыковедческие темы, а также обобщающие исторический путь единоверческих приходов, осмысливающих стоящие перед ними новые задачи и общую концепцию их существования. Работой конференции неизменно руководил член Комиссии митрополит Нижегородский и Арзамасский Георгий. На круглом столе который возглавляет член Комиссии архиепископ Гомельский и Жлобинский Стефан (нередко в присутствии иных архиереев), обсуждаются текущие проблемы церковного служения старообрядных приходов, возможностей их организационного объединения и преодоления негативных тенденций, возникающих в старообрядном движении. В частности, в 2022 году на круглом столе старообрядным духовенством единогласно была принята особая резолюция, осуждающая анонимные выступления на старообрядных интернет-ресурсах. К сожалению, не все старообрядные священнослужители проявляют интерес к совместному общению, отдельные лица откровенно его избегают.

Реально действенными представляются и иные формы взаимообщения — на сегодняшний день стала уже привычной практика совершения старообрядных богослужений архиерейским чином, что всегда привлекает духовенство и прихожан многих приходов. Расширяется участие старообрядных приходов РПЦ в общецерковных Крестных ходах. В сослужении нескольких старообрядных священнослужителей древним чином была совершена в прошлом году Литургия в Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре, многократно проводились силами нескольких приходов богослужения в различных храмах г. Москвы, у древних ее святынь.

При всех позитивных результатах сегодняшняя практика показывает, что старообрядные приходы РПЦ остро нуждаются в развитии дальнейшей консолидации. Этому в значительной мере могут способствовать региональные центры древнерусской богослужебной традиции. Ныне в разной степени активности действуют два таких центра (Тихвин и Верхний Тагил, до недавнего времени был епархиальный центр и в Симбирске). Главная их задача — популяризация духовного наследия Древней Руси, но эти центры могут быть полезными и в другом отношении. Единоверие немногочисленно, не в каждой епархии целесообразно создавать приходские общины, а потребность в совершении церковных треб в близлежащих епархиях возникает (например, при отпевании по древнему чину покойников, что требует оперативности). Трудно сказать смогут ли региональные центры разрешать межъепархиальные вопросы, но таковые в реальной жизни возникают.

Другой возможностью консолидации старообрядных приходов РПЦ было бы создание ставропигиального старообрядного благочиния, состоящего из приходов разных епархий и Патриарших подворий. Это особенно актуально для тех епархий, где к старообрядному движению не проявляется интерес со стороны ими управляющих архиереев, а объективные предпосылки создания таких приходов имеются. При этом большинство благополучно действующих старообрядных приходов по-прежнему входило бы в состав своих епархий.

И все же текущая ситуация в старообрядных приходах РПЦ заставляет вновь и вновь поднимать вопрос о назначении особого старообрядного архиерея. Результат был бы и практический, и дидактический. С одной стороны, возросла бы оперативность разрешения местных приходских проблем в совете с правящими архиереями (поставление духовенства и чтецов по старому обряду, освящение храмов и т. п.), а, с другой стороны, весь православный народ время от времени видел бы, например на Патриарших служениях в храме Христа Спасителя, старообрядного архиерея, что психологически изменило бы отношение к историческому и современному Единоверию в Русской Православной Церкви. Чтобы расхожее возражение о недопустимости «параллельной иерархии» в данном случае не имело бы под собой основания, таким старообрядным епископом мог бы стать один из Патриарших викариев, коих никто не воспринимает в качестве «параллельной иерархии». Возможен и иной вариант — дать дополнительную архипастырскую нагрузку одному из членов Комиссии по делам старообрядных приходов, среди которых имеются и выходцы из старообрядческой среды. В обоих обстоятельствах не возникала бы проблема с размещением и содержанием получившего новое послушание архиерея, поскольку он оставался бы и при прежнем церковном служении. Нельзя не отметить, что имеется и положительный пример такого совмещения послушаний — по решению Священного архиерейского синода Русской православной церкви заграницей епископ Каракасский и Южно-Американский Иоанн совмещает основное епархиальное служение с духовной опекой старообрядных приходов в США. Это придает определенную уверенность в будущем и всему старообрядному движению РПЦ — среди его духовенства находится и канонически поставленный архиерей.

В целом же следовало бы сказать, что однажды организационно возникшее Единоверие уже третье столетие, меняя обусловленные временем формы и содержание своего служения, неизменно выполняет главную свою смысловую функцию — служить залогом и основанием русского церковного единства.

Литература

Дугин А. Старообрядчество и единоверие // Евразийское обозрение, N10, 2003.
Жмакин В. И. Начало единоверия (180-1796 г.)//Христианское чтение, 1900, № 12, С.979-1004.
Карпец В. Что такое единоверие? //http://www.arcto.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=1136
Кауркин Р.В., Павлова О.А. Единоверие в России : от зарождения идеи до начала XX в. СПб., 2011.
Кирилл, митр. Философия единоверия: прошлое-настоящее-будущее//Православное единоверие в России. СПб,2004. С.17-39.
Миролюбов И. Единоверие: церковно-исторический феномен или актуальная проблема современности // Православное единоверие в России. СПб., 2004. С. 39-53.
Миролюбов И., диакон. Пути единоверия в XX столетии.// XVII Ежегодная богословская конференция ПСТГУ.М.,2007, Т.1,С.197-205.
Первушин М. Единоверие до и после митрополита Платона (Левшина)// http://bogoslov.stack.net/text/315404.html
Никифор (Феотокис), архиеп. Благословенным христианам Греции и России. М., 2006.
Саранча Е., свящ., Миролюбов И., свящ., Зимина Н. П. Краткий очерк истории единоверия. М., 2009.
Симон (Шлеев), еп. Единоверие в своем внутреннем развитии. М., 2004.

Доклад произнесен на конференции «Единоверческие приходы в Русской Православной Церкви: история и современность», прошедшей 24 мая 2024 года в Санкт-Петербургской Духовной Академии. Опубликован в сборнике «Актуальные вопросы церковной науки» № 2, 2024, СПб, 2024, с. 209-215. Сборник вышел из печати в сентябре 2025 года.

---

Автор: протоиерей Иоанн Миролюбов

Источник: www.oldrpc.ru