С исторической точки зрения, этот обряд является изначальным на Руси. Именно при крещении князем Владимиром в X веке Русь приняла от Древней Византии весь этот богослужебный уклад. Древнерусский — он же древневизантийский. То есть, мы говорим за рядом историков, таких как профессоры Московской Духовной Академии Н. Каптерев, Е. Голубинский, наш современник Б. Кутузов о том, что и двуперстие, и сугубая (то есть двойная) аллилуия, и хождение Крестного хода по солнцу, а не навстречу солнцу — все это было изначально принято от Византии. И законсервировано на Руси — она оставалась единственным свободным государством, все прочие православные народы подпали под турецкую зависимость. У греков из-за стесненного положения были большие проблемы с образованием, изданием книг. Они были вынуждены обращаться на Запад, печатать книги в Венеции и других местах. Постепенно это западное влияние входило в жизнь греков, а Русь сохраняла все в целостности. Русским была свойственна приверженность к внешним формам богопочитания. Нельзя сказать, что это буквоедство или законничество. Христос же сказал: «Сие надлежит делать и того не оставлять». Вообще, все важно в церковной жизни. Для меня было открытием, когда я, студент истфака пединститута в Москве, в Исторической Библиотеке читал Каптерева, который в 80-е годы XIX века в своей книге «Патриарх Никон и противники его церковной реформы» доказал то, что реформа патриарха Никона не была возвратом к старому, как декларировалось, это было просто копирование современной богослужебной греческой практики, которая уже в значительной степени видоизменилась, модифицировалась.
34 года совершая ежедневно богослужения по старому чину, я всегда восхищался его логической выстроенностью, прописанностью деталей, его цельностью, гармонией и глубиной. Конечно, это все меня поддерживало в том, что я на правильном пути. Представление о том, что в результате реформы были исправлены накопившиеся искажения из-за невежества и темноты совершенно не выдерживает критики.
Уже начиная с Каптерева, еще можно назвать с десяток историков, вплоть до нашего времени, была пересмотрена эта точка зрения. Поместный Собор в 1971 году снял клятвы со старых обрядов и признал равночестными и равноспасительными и старый и новый обряды. На Соборе говорилось, что Патриарх Никон произвел «крутую, поспешную ломку старой русской церковной обрядности». То есть было официально признано, что это так. Но, по идее, если это так, то надо бы возвращаться к старому.
Наш исследователь Борис Павлович Кутузов составил целые таблицы, сколько в новых текстах искажений даже духовного смысла.
Всегда вот что обращает внимание: мы слышим на панихиде по новому чину: «Из пламене росу источил еси, а праведного жертву водою попалил еси». Водой попалил жертву — как это возможно? А по старому логично — «огнем». Есть такая версия (ее приводит Кутузов в своей книге), что иезуиты — латиняне, стремясь Русскую Церковь подчинить Ватикану, пришли к выводу, что это можно сделать через внесение смуты в богослужебную сферу, наиболее близкую русскому человеку. Ввести сюда разномыслие, споры, конфликты, чтобы ослабить Русскую Церковь. То есть, это была сознательная провокация, диверсия — как пишет Кутузов. Доказано, что не использовались практически, как декларировалось, древнегреческие книги. Все было просто заимствовано из современной греческой практики, которая была уже, как я сказал, во многом изменена.
К сожалению, идет противоречивый процесс: с одной стороны, мы уже видим примерно 50 приходов в лоне Русской Церкви, служащие по старому обряду. До революции было 650 и 20 монастырей. Развивается, но медленно, это явление, набирает силу. Во многом все зависит от позиции местного епископа. Кто-то расположен, кто-то на дух не переносит. Я думаю, что пока большинство не готово. Во-первых, не понимают. Даже профессор Осипов говорил: «Мои знания по этому вопросу исчерпываются программой Духовных школ 60-х годов». Ведущий профессор сказал. Но есть удивительные факты, например: владыка Парамон, одно время наместник Лавры, стал епископом Городецким (это Нижегородская область). Сам он закарпатец, ему древлее благочестие было чуждо, непонятно, он это не особо приветствовал, будучи в Москве. И вдруг, вижу в интернете, освящает великим чином один сельский храм в Городецкой епархии — по старому обряду. Или, допустим, бывший наместник Александро-Невской Лавры, уроженец Черкасс, владыка Назарий, ставший епископом Кузнецким (это Пензенская область). Украинцы особенно это не понимают, не приемлют, им надо все такое яркое, цветастое. И, вот, он тоже по старому чину служил на престольный праздник в единоверческом храме в своей епархии. Патриарх говорил: «Я многое умею, только двух вещей не могу — это по-украински говорить и служить по старому чину». Патриарх, будучи митрополитом Смоленским, несколько раз благословлял меня служить в Смоленске в разных храмах, в том числе в Успенском соборе перед знаменитым образом Одигитрии. Также и в Москве. Последние службы по его благословению были в Новодевичьем монастыре по случаю 500-летия обители и в Донском у мощей святителя Тихона, Патриарха Всероссийского, в связи со столетием его преставления.
В старом чине все скрупулезно отточено, нет никаких возможностей что-то сделать произвольно, все строго по уставу. Это закрепление того, что и осмысленно, и благоговейно, и основательно.
В древнем чине есть своя гибкость — на кафизмах, например, могут пропеваться избранные стихи, а сами кафизмы вычитываются втай. В Великом посту пару кафизм можно прочитать втай, мистическая полнота при этом сохраняется. Это нужды ради, по нашей немощи бывает.
Обычно на долгой уставной службе появляется второе дыхание. Тебя может крутить, возникнет напряг, но, в конечном счете, все уляжется, и ты будешь бодрым и духовно наполненным. У нас в храме по периметру стоят лавки, люди могут присесть.
Очень важно быть на трапезе, это очень важный момент в общинной жизни. Я в последние годы фиксирую членство в общине не по посещению служб, а по посещению воскресных и праздничных трапез. Потому что посещающие только службы — это просто прихожане, а на беседе в трапезной уже идет диалог, общение членов общины. В начале пути у меня была иллюзия, что люди истосковались по общению, что они на крыльях полетят, если священник их пригласит на беседу за чашкой чая. Оказалось, что реальность намного сложнее. Многих людей просто не тянет на общение, они не испытывают к этому интереса. Побыли на службе, исповедовались, причастились, послушали проповедь — все, домой, дела. Отнюдь не многие могут больше этого минимума.
Один священник мне говорит: «У Вас все строго». Я ему: «Строгость, прежде всего, должна быть к себе, к прихожанам уже наполовину меньше, к гостям только благожелательность и внимание, тут уже какие-то строгости неуместны».
Меня как-то спросили: «За свое 38-летнее служение Вы сталкивались с греками, которые служили бы также строго, как Вы?» Я был на Афоне два раза. Как всегда, я все описываю, у меня есть две большие статьи об Афоне. Я скажу так — да, с одной стороны, там ночные бдения, длинные богослужения, но Афон не сохранил очень многих нюансов, которые сохранились в древнерусском чине. Это упрощенчество, как ни крути. Например, устав о поклонах, когда мы не произвольно, а в важные моменты, на которые акцентируется наше внимание, должны все быть как одно тело, творить соответствующий земной или поясной поклон. На Афоне ничего этого нет, разнобой. Ты можешь в стасидии на пару часов отключиться, подремать. То есть, нет достаточной целостности, а это уже называется «разорванная цепь». Да, обилие святынь, мощей, роскошные облачения, раскачиваемые паникадила — все это конечно великолепно, но в богослужебном плане Афон не произвел на меня особого впечатления.
Не соблюдается устав о поклонах — уже все, не то, уже как-то размазано. У меня это внутри — ритм. Если говорить о проблеме разъединенности русского народа, если попытаться нащупать, где этот разрыв произошел — мы видим, что в храме на богослужении выковывается общность людей через устав о поклонах. Они привыкают к единению, к тому, что на соборной молитве они как одно тело. А когда каждый сам по себе — один на коленях стоит, другой делает поклоны, когда они не положены по уставу, третий не поклонился в главный момент Литургии после возгласа «Изрядно о Пресвятей», когда все мы должны совершить земной поклон уже не просто хлебу и вину на престоле, а Телу и Крови Христовым. Если этого нет, то эта общность, это единение, не заложенные здесь, в храме, потом переносятся на другие сферы жизни, там этого тоже не будет.
Перейти на старый обряд сложно — и священнику, и простому мирянину, потому что есть множество нюансов. Особенно трудно тем, кто уже в возрасте. Везде нюансы, есть разница в текстах. Допустим, в старом тексте «приидите, поклонимся» есть отличие, а человек, даже не смотря в книгу, по памяти начинает машинально читать по-новому, а это уже диссонанс. А если часто обращаешь на это внимание, поправляешь, то люди начинают раздражаться, высказывать недовольство.
Преподобный Сергий, святитель Алексий, множество других угодников Божиих — они же молились по-старому. 150 святых, канонизированных на Соборе 1547 года при раннем Иоанне Грозном, они же все по-старому крестились. Даже Серафим Саровский, есть данные, что он был крипто-старообрядцем — лестовка, крест, полумантия. Медный крест, которым его мать благословила. Это было немыслимо в XIX веке, в Николаевскую эпоху, это называлось «оказательство Раскола», то есть признаками Раскола. Есть версия, что Преподобного гнали именно за это, а не по другим причинам, как описывается в его житии. Григорий Ефимович Распутин на фотографии, где он в кафтане — с двумя перстами из-под подкладки. Есть версия, что он тоже крестился двуперстно. Если Христос был распят на Кресте, то логично два перста налагать на чело, потому что Христос распялся, а не Троица. Он преклонил небеса, сошел на землю и нас возвел на небо, а в остальных трех перстах — Троица, потому-то дело нашего спасения — дело всей Троицы. Отец благоволил, Сын совершил, Дух Святый усвояет нам искупительные плоды Жертвы Христовой. Участвует вся Троица в деле спасения, но Распят на Кресте был все-таки Сын Божий, поэтому два перста логичнее накладывать. Я уже не говорю о том, что очень авторитетный Стоглавый Собор 1551 года, на котором были святые угодники Божии (Гурий и Варсонофий Казанские, митрополит Филипп, а во главе был митрополит Макарий), закрепил двуперстие. Оно было изначально, но поскольку местами были какие-то локальные явления троеперстия (на Псковщине, например), то Собор четко подчеркнул, что должно быть именно двуперстие.
Продолжим изучение нашего драгоценного богослужебного наследия, доставшегося нам от наших благочестивых предков.
Май 2025 г.
Комментариев пока нет