В Интернет-дискуссиях единоверцев (членов старообрядных приходов) периодически вспыхивает диспут «об именах» — спор о том, какое название предпочтительно для движения приверженцев дораскольной старины в Русской Православной Церкви.
Существуют разные мнения на этот счет и в среде духовенства, что публично подтвердил недавно игумен Кирилл (Сахаров), в своих заметках по итогам недавнего единоверческого круглого стола подметив: «Не устоялся, не упрочился до сих пор вопрос о наименовании приходов, служащих по старому обряду в РПЦ…» Так мы узнаем, что данный вопрос обсуждался участниками закрытой части «старообрядной» секции Рождественских чтений.
Очевидно, что речь идет не об «оцеживании комара» (Мф 23:24), а о духовно значимых вещах. Как гласит латинская поговорка, nomen est omen, т.е. «имя есть знак». Что же знаменуют разные самоназвания последователей дораскольной традиции в лоне РПЦ? Обратимся к истории вопроса.
Единоверие в XIX столетии
Важнейшая веха — это «Правила единоверия», составленные московским митрополитом Платоном и утвержденные императором Павлом I 27 октября 1800 года. Сам термин означает «единство в вере» и стилистически характерен для той эпохи. При ряде оговорок, очевидно, что понятиями «единоверцы», «Единоверие», «единоверческая церковь» описывалось именно это явление — бытование староверия внутри господствующей церкви — весь XIX век. Впрочем, распространено было и понятие «новоблагословенное согласие». Вспомним, как у Ивана Шмелева в «Лете Господнем»: «За Рогожскую, на Ново-Благословенное, там все наши, которые по старой вере, да не совсем, а по-новоблагословенному, с прабабушки Устиньи. Она из раскола наполовину вышла, а старики были самые раскольные, стояли за старую веру крепко, даже дрались в соборе при царице…». Шмелев пишет про Новоблагословенное кладбище (основано в 1840 г., разрушено в 1920-е) рядом с Всехсвятским единоверческим монастырем (разрушен в 1934 г.). Улица в Москве — нынешняя Самокатная, где находится комплекс бывшей Троице-Введенской единоверческой общины — тоже раньше носила название Новоблагословенная. Как видим, оба понятия— единоверческий и новоблагословенный — были в ходу и непонимания не вызывали.
Но чем, однако, характерен весь XIX век для Единоверия и единоверцев? Прежде всего, половинчатым, компромиссным характером, как бы неполным единством с Российской Церковью и множеством ограничений в правах. Даже соединенные с РПЦ старообрядцы считались в XIX веке «почти раскольниками». И этим объяснялись искусственно чинимые им препятствия в заключении брака с новообрядцами, вообще в вопросах участия в Таинствах, в переходе общин с обряда на обряд и так далее. А каким еще мог быть статус «единоверческой церкви», если не были еще отменены клятвы и прещения XVII века?
Неравноправие единоверцев пламенно обличал священник Иоанн Верховский: «Ежели старый обряд не православен, и служение по нему не богоугодно и не спасительно, то думаю, зачем бы Св. Церкви и дозволять это неправославие и это небогоугодное служение хотя бы и временно: такая мера недостойна Церкви; а после этого и я что же такое, как не бессмысленное орудие дипломатики, в деле веры и спасения неодобряемой неповрежденной Христианской совестью? Нет, это не в моем характере. Нет, думаю я, единоверие не может быть ни двуличным, ни половинчатым: оно должно быть совершенным или православием, или же неправославием». И еще: «Передо мной ясно обозначились два положения. Наше „Соединенство“, святое, спасительное и без упрека древлеправославное, и „Единоверие“ платоновское, исказительное, безжизненное, бессмысленное, пустое, лживое, которое усиливается наше святое соединение обозвать неправославием, обратить в веру временну, в латино-иезуитскую унию, — положение противное и истине, и совести, и здравому смыслу, положение оскорбительное и для нас, и для Св. Церкви…» (отметим у Верховского попутно еще одно имя для тогдашних единоверцев — соединенцы).
Наряду с этим дискредитации Единоверия в народе способствовали меры насильственного принуждения старообрядцев к переходу в господствующую церковь. Особый размах приобрел этот явный духовный абьюз с применением полицейских методов и официальной лжи в годы правления Николая I. Неправые средства не оправдывали благой цели церковного единства, что чувствовали и гонимые «раскольники», и сами единоверцы. К сожалению, для многих русских православных людей старого обряда понятие «единоверие» оказалось скомпрометировано как некое казенное заведение, куда власти загоняют христиан вопреки совести и убеждениям, а потом еще не дают нормально жить и Богу молиться, сковывая многими ограничениями и лишениями.
«Не называться именем, ничего не говорящим»
Тем не менее, число общин, церквей и монастырей единоверцев множилось, неправды истории мало-помалу выправлялись, последние два царствования ознаменовались «русским поворотом» в культуре Империи, и режим для староверов становился все более благоприятным. Так мы подходим к другому эпохальному рубежу — Первому Всероссийскому съезду православных старообрядцев (единоверцев) 1912 года. На нем священник города Санкт-Петербурга Симеон Шлеев — будущий епископ и священномученик Симон — заявил следующее: «Прежнее название „единоверческая церковь“ и „единоверцы“, рекомендованное митр. Платоном, уже не подходило к такому определению Единоверия, а потому, по мысли Предсоборного Присутствия, и оно тоже должно быть заменено наименованием „православные старообрядцы“. Давние мечты единоверцев увидеть свое Единоверие равночестным с Православием и не называться именем, ничего не говорящим, таким образом, начали осуществляться» [1].
А вот выписка из материалов Съезда, которая дает представление о настроениях соборян: «Более подходящим и более правильным отец Шлеев находит термин „единоверец“ заменить словом „православный старообрядец“. Таковое пожелание одобряется почти всеми членами общего собрания (кроме четырех). Священники отец Григоровский (Черниговской епархии) и отец Козлов (миссионер Олонецкой епархии) — против названия единоверцев православными старообрядцами.
Священник отец Петр Акципетров, миссионер Владимирской епархии, стоит также за удержание прежнего наименования — „единоверец“, а не „православный старообрядец“. Священник отец Димитрий Александров указал, что следует уступить в общем желании единоверцев впредь именоваться не единоверцами, а православными старообрядцами… Преосвященный епископ Кирилл Тамбовский предлагает отложить вопрос, как называться — единоверцами или православными старообрядцами — к окончанию заседания. Священник отец Симеон Шлеев поясняет, что название единоверцев „православными старообрядцами“ известно уже всем со времени Казанского собора епископов в 1885 году, а во дни юбилейного торжества 100-летия Единоверия в 1900 году санкционировано самим Святейшим Синодом, издавшим послание свое по случаю юбилея единоверцев, именуя их „православными старообрядцами“, а посему он, отец Шлеев, и настаивает решить вопрос об именовании единоверцев православными старообрядцами сейчас же.
Председательствующий Высокопреосвященный архиепископ Антоний Волынский, обсудив подробно мнения 242 членов общего собрания относительно пересмотра „Правил о Единоверии“, предложил согласиться с проектом отца Симеона Шлеева и голосовать об изменении пунктов этих Правил и дополнительных к ним распоряжений, как было постановлено на киевском миссионерском съезде» [1].
Съезд 1912 года практически увязывал переименование единоверцев с вопросом снятия клятв на старые обряды: «Наименование [„единоверцы“] не говорит, кому соединенцы единоверны, а потому съезд ходатайствовал об отмене его. Если, далее, Единоверие и Православие одно и то же, несмотря на разность обрядов, то обряды у тех и у других — у единоверцев и у православных — равночестны. И старые обряды, как и исправленные, не должны нести какие-либо порицания, поношения, проклятия, если бы даже последние и состоялись» [1].
Спустя несколько лет, в Постановлении Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 г.г. о единоверии, было в общем проигнорировано пожелание о переименовании единоверцев в православных старообрядцев, использовался только первый термин. Зато этот Собор дал единоверцам право на своих особых епископов и на беспрепятственный переход православных в единоверческие приходы и наоборот. На Поместном же соборе РПЦ 1971 года, где было принятно Деяние об отмене клятв на старые обряды и на придерживающихся их, митрополит Ленинградский Никодим (Ротов) в своем докладе использовал понятие «стаpообpядцы-единовеpцы». Наконец, уже в 2000-е годы в официальных документах и речах первоиерархов РПЦ закрепилось понятие «старообрядные приходы» (в том числе в названии образованной в 2008-м году при Отделе внешних церковных связей Комиссии по делам старообрядных приходов и по взаимодействию со старообрядчеством).
XXI век — «старообрядный» этап?
Многие считают это словообразование неологизмом. Между тем, в словарях слово «обрядный» наоборот помечается как устаревшее и предлагается как замена — «обрядовый». Более привычно, конечно, «старообрядческий», но здесь устоялись свои характерные коннотации.
Впрочем, язык подвижен: староверы в прежние века назывались по-разному (древлеправославные, старолюбцы, правоверные, двоедане, кержаки — имен всех согласий и толков здесь и не перечислить), и само наименование «старообрядец» первоначально взято из государственного канцелярита, фактически навязано староверам наряду с обидным для них понятием «раскольники». И лишь в ХХ веке оно стало основным и в официальных государственно-церковных документах, и в самоназвании основных конфессий.
Вспомним, что и их имена менялись со временем, приняв нынешний вид по историческим меркам недавно. Так, Русская православная старообрядческая церковь (РПСЦ) раньше фигурировала под такими названиями: Древле-греко-российская церковь и Древлеправославная церковь Христова. Русская древлеправославная церковь (РДЦ) прежде носила название Новозыбковская архиепископия.
Древлеправославная поморская церковь (ДПЦ) раньше была известна как Церковное общество христиан-поморцев и Старообрядческая поморская церковь. И так далее. Приведенные данные могут быть дополнены и иными вариациями.
Удивляться здесь нечему, юридические аспекты накладываются на исторические, сказывается и дух времени, и течение внутренних процессов. Вспомним, что и Московская Патриархия в истории носила такие названия: Православная кафолическая греко-российская церковь, Российская восточно-православная церковь, Российская церковь греческого закона и др. Появление титула «и всея Руси» для патриарха РПЦ относится вообще к сталинскому времени. Апелляция к приметам старины уместна, но не должна довлеть. Иначе можно дойти до того, чтобы РПЦ и РПСЦ именовать «как встарь» — Греко-российской кафолической и Древле-греко-российской церквами соответственно. Если кому-то приятно «называться именем, ничего не говорящим», ничего страшного, лишь бы православно веровал. Но вернемся к старообрядцам-единоверцам.
Современное Единоверие избавлено от абсолютно всех родовых травм, от которых страдало в XIX веке: никакого принуждения, неравноправия или второсортности, ограничений и дискриминации не осталось. Старый обряд в Русской Церкви полностью реабилитирован. Существуют, конечно, и свои проблемы, но совершенно иного плана. Цель переманивания старообрядцев в РПЦ не ставится, миссия прямо противоположная по вектору — внутренняя. Вхождение в общинную жизнь максимально просто, выход не связан ни с какими санкциями. Свобода полная. Так органично ли, правильно ли будет называть это, по сути, новое явление — глубоко перестроенное за ХХ век Единоверие — прежним, отчасти прославленным, отчасти скомпрометированным и устаревшим именем?
В разных случаях ответ будет разным. К примеру, община староверов-поморцев в восточноамериканском городке Ири при переходе в Русскую Зарубежную Церковь в конце 1970-х гг. принципиально не приняла этого определения, хотя клятвы на старый обряд в РПЦЗ уже были сняты, а епископат «карловчан» принес покаяние за гонения на староверов. Но нигде в названии ирийского храма в честь Рождества Христова нет уточнения, что он «единоверческий» — у потомков беспоповцев, уехавших из Российской империи, были с этим словом плохие ассоциации, поэтому у них используется понятие Old Rite Russian Orthodox или «русская православная старого обряда» церковь. Но это решение данной конкретной общины. А другим — почему бы собственно и не называться, как нравится, если не делать из этого камня преткновения в общении с собратьями?
К примеру, вполне естественно, когда это название носят приходы, ведущие историю от единоверческих общин, существовавших в прошлом и позапрошлом веках, или молящиеся в зданиях храмов, прежде освященных для богослужений единоверцев. Но заметим, что, например, ни в одном из сохранившихся единоверческих (в прошлом) храмов города Москвы не идут службы по старому обряду (в других регионах ситуации разные, но и там это редкость). Однако никто не станет отрицать, что и зарегистрированные в качестве единоверческих приходы РПЦ, и не имеющие этого «статуса» общины верующих объединяет и выделяет из общей массы православного народа в первую очередь древний богослужебный чин, а также ряд особенностей общинной жизни. Стало быть, и новый термин «старообрядные приходы» или «приходы старого обряда» функционально оправдан. К тому же он одобрен священноначалием наряду с исторически устоявшимся.
Соответственно и члены таких общин, и их единомышленники и симпатизанты могут свободно считать и называть себя и единоверцами, и старообрядцами в лоне Русской Православной Церкви, и, например, «древлеправославными Патриаршей Церкви» (вариант, предлагавшийся В. И. Карпцом), и староверами. Каждый вариант самоопределения будет отражать свои второстепенные нюансы, смотря по обстоятельствам дела и характеру личности. Помните, что вы не Павловы и не Аполлосовы (1 Кор. 1:12), а Христовы. Лишь бы воистину без искажений и гордыни хранить наследие Святой Руси и единую православную Веру, «да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святаго Духа».
Литература:
[1] Труды I Всероссийского Съезда Православных Старообрядцев (Единоверцев). Единоверческое общество храма Архангела Михаила села Михайловская слобода, 2012. 608 с.
Автор: Василий Клинцов
Комментариев пока нет