В Москве активно рекламируется т.н.«Программа – 200» — совместные планы Московской Патриархии и Правительства Москвы воздвигнуть в столице в спальных районах 200 новых храмов.
Одобренная на самом верху и планомерно проводимая в жизнь, программа вызвала оживленное обсуждение в СМИ. В социальных сетях даже возникли ожесточенные споры противников и сторонников этой инициативы.
В основном спор идет по поводу функциональных вопросов: сторонникам строительства важны вместимость и транспортная доступность храмов, противников волнует возможный ущерб зеленым насаждениям, беспокойство от колокольного звона и расстройство от похоронных процессий.
Само по себе строительство храмов, над которыми будут выситься кресты, это хорошо. Тем, кому соседство с храмом кажется невыносимым, можно пересмотреть фильм «Ирония судьбы». Этот фильм ведь только притворяется простенькой новогодней комедией. Там показан храм, чудом сохранившийся среди унылой типовой застройки. И это не просто часть пейзажа, он показан с удивительным благоговением. Это знак надежды и утешения, свидетельство существования горнего мира.
И слова «я за тебя молиться стану» не случайно звучат, когда герой бредет вдоль церковной ограды. Как не случайны и слова «во мне уже осатаненность», звучащие в начале фильма, когда камера скользит, не находя просвета, по безжизненным стенам жилмассива.
Принцип немолчной проповеди о Боге в православном храмоздательстве сохраняется с глубокой древности. Храм это не только место для собрания христиан, это еще и обращение к нехристианам. И по мне, пусть лучше будут храмы РПЦ, чем шедевры Церетели. Но вот как осуществляется это строительство, нам, сторонним наблюдателям довольно интересно.
Тем более, если есть с чем сравнивать. «Современное русское церковное искусство сильно развивается в своем объеме, количество строящихся по Руси храмов растет с каждым годом с поражающей прогрессией, это явление объясняется, прежде всего, тем обстоятельством, что строить стало легче, проще получить на то право. Еще несколько лет тому назад от лиц, желающих строить храм, требовались чуть ли не залоги в обеспечение материальных сумм на покрытие сметы, теперь же действует иная тенденция: не препятствовать построению православных храмов, даже в случае недостаточных наличных средств. Строили и строят храмы при самых различных степенях на то потребности, но прежде всего в громадном большинстве случаев при крайне незначительных средствах, лишь бы поскорее и подешевле.
О результатах подобного строительства распространяться нечего – они и без слов понятны. Роль архитектора в таких случаях ничтожна, от него требуют по закону утвержденных чертежей и заботы о том, чтобы церковь не упала, и только. С грехом пополам окончена постройка вчерне, и роль зодчего окончена. Внутренность церкви устраивается таким образом: уговариваются в цене с иконостасчиком, с которого клятву берут, чтобы он золотом не обжулил, к готовому иконостасу приглашают живописца, с которым уговариваются, чтобы он написал иконы «красиво», «в византийском стиле», затем едут в магазин и покупают церковную утварь в требуемых размерах и по сходственной цене, благодаря таковым действиям церковь становится к освящению готовой.
Такими судьбами построенный современный храм не только не является произведением искусства, а есть с точки зрения того же искусства дикое совместительство бездарности, безвкусия и рынка, совместительство глубоко оскорбительное для идеи храма, религии и Бога. Такого поразительного безвкусия не было ни в одну из эпох, даже в тоновском периоде можно найти нечто солидное, что ли, что дает хоть какую-то приятность, а в наше время воцарившаяся дешевка убила все инстинкты творчества и всякую возможность его существования1».
Это не реплика из современных сетевых дебатов, а цитата из доклада архитектора Андрея Аплаксина на IV Съезде русских зодчих в январе 1911 года. Аплаксин не был заинтересованным профессиональным критиком РПЦ, он занимал должность епархиального архитектора Санкт-Петербурга, ему принадлежит около полусотни проектов церковных зданий. И он позволил себе эту отчаянную констатацию о храмоздательстве начала XX века. Удивительно, что по прошествии ста лет эта реплика также актуальна.
Учитывается ли этот опыт при воплощении «Программы-200»? «Над проектами работают три организации: «Моспроект-2», «Моспроект-3», а также Московский научно-исследовательский и проектный институт типологии и экспериментального проектирования. Они создали порядка тридцати проектов, в основе которых лежат лучшие традиции церковного зодчества, и у каждого из них есть еще несколько вариантов. Все они обсуждаются: мы с архитекторами находимся в постоянном контакте.
Здания будут строить и из бетона, и из кирпича, по-разному, но все по высшему классу капитальности, на века», — сообщает председатель финансово-хозяйственного управления Московского патриархата епископ Подольский Тихон, курирующий «Программу-200» со стороны Церкви2 . К сожалению, ни одной фамилии продолжателей лучших традиций церковного зодчества в этом обстоятельном интервью не названо. Чьи имена будут вспоминать через века благодарные россияне, унаследовавшие бетонные и кирпичные строения высшего класса капитальности?
Со стороны светских властей «Программу-200» курирует депутат Госдумы, советник мэра Москвы и советник Патриарха Владимир Ресин. В интервью газете «Московский комсомолец» 31 мая 2012 г, отвечая на вопрос «А кто занимается проектированием культовых сооружений?» он перечисляет те же три учреждения — «Моспроект-2», «Моспроект-3», МНИИТЭП, добавив к списку «частные проектные организации»3 . И на этот раз творцы «культовых сооружений» остались безымянными, как средневековые мастера.
Сомнительность художественных достоинств будущих храмов как бы оправдывается грандиозностью Программы. "Такой масштабный проект строительства храмов осуществляется в Москве впервые и не имеет аналогов в российской истории", — охарактеризовал «Программу-200» Владимир Ресин4 . Так ли это на самом деле? Если изучить российскую историю внимательнее, то аналог масштабного проекта строительства храмов все-таки обнаружится.
Многое из того, что сейчас преподносится как уникальное и не имевшее до сих пор аналогов, намного раньше было уже апробировано старообрядцами. И грандиозная программа по строительству большого числа старообрядческих храмов в короткий временной период уже была в истории России. Но только сто лет назад.
«В один только год старообрядцы воздвигли сто новых храмов», — писал старообрядческий журнал «Церковь» в четвертом номере за 1911 год 5. «Мы не преувеличиваем, беря эту круглую цифру, вернее – уменьшаем ею действительное число новых старообрядческих храмов, построенных за один год… Постройка старообрядцами ста храмов, если не более, в один год свидетельствует о кипучей религиозной деятельности старообрядческих общин.
В создании в такой незначительный срок столь огромного количества храмов, во многих местах очень дорогих и величественных по своим размерам и архитектурной отделке, нужно было вложить не только крупные материальные средства, но и душевный порыв, внутреннюю душевную силу, усердие, знание, вкус и т.п. Подсчитайте, сколько около постройки этих храмов было собраний, совещаний, обсуждений. Сколько молитв, горячих слез, благодарностей. Сколько совершено радостных, торжественных богослужений».
За исторически краткий промежуток времени между указом о веротерпимости 1905 г. и большевистским переворотом Москва и вся Россия украсилась множеством старообрядческих православных церквей. К 1911 году их насчитывалось уже около пятисот, перед большевистским переворотом число храмов достигло тысячи.
В Москве в течение «золотого десятилетия» 1907–1917 гг. было выстроено пятнадцать новых больших старообрядческих храмов, не считая моленных. В сопоставимом с «Программой -200» по масштабам строительстве храмов столетие назад участвовали лучшие архитекторы своего времени, знаменитости всероссийского и европейского уровня. Достаточно назвать Ф. О. Шехтеля, И.Е. Бондаренко, А.Н. Покровского.
На рубеже 1900-1910-х гг. известный русский архитектор и искусствовед И. Е. Бондаренко спроектировал восемь старообрядческих храмов. Его даже называли «Архитектором Старообрядчества». Он построил в Москве первый старообрядческий храм после выхода Манифества 1905 года. Это древлеправославная поморская церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы в Токмаковом переулке.
"Рисовал я с увлечением, — писал в своих мемуарах Бондаренко, — и никаким другим делом не занялся, пока не установил в рисунках и чертежах все сооружение. Погруженный в мир национального старого народного творчества, выискивая из музейных коллекций и из своих впечатлений образы, я спешил с работой. Время ушло все, без остатка, на рисунки и заказы всех, даже мельчайших деталей наружной отделки фасада и всех деталей интерьера, розданы были все заказы столярам, резчикам, бронзовщикам, вышивальщицам".
Удивляют темпы строительства. Проект храма в Токмаковом переулке был одобрен советом Общины 15 февраля 1907 г. 20 мая состоялась торжественная закладка храма, посвященного Воскресению Христову и Покрову Богородицы. А уже к 1 ноября храм был закончен снаружи, оштукатурен внутри, были покрыты кровли и сделано калориферное отопление. Работы по отделке и обустройству храма внутри продолжались всю зиму и закончены были весной 1908 г.
Отсутствие к началу XX века каких-то определенных традиций старообрядческого храмоздательства было причиной смелых архитектурно-художественных экспериментов. Такая традиция стремительно формировалась в результате творчества нескольких архитекторов. И в первую очередь, И.Е. Бондаренко. Его произведения сочетали элементы национальной архитектуры с новейшими материалами и инженерными решениями. Характерным примером была старообрядческая церковь в Москве в Малом Гавриковом переулке.
Храм был построен с применением железобетонных технологий. Фасады церкви были украшены изразцами и росписью, кровля покрыта оригинальной разноцветной черепицей, в отделке использовалось витражное остекление.
Кроме упомянутых в Москве были построены православная старообрядческая церковь Покрова Пресвятой Богородицы Остоженской общины архитекторов В.Д. Адамович и В.М. Маят (1911 г.), старообрядческий Успенский Собор на Апухтинке архитектора Н.Д.Поликарпова, древлеправославная церковь в Москве по ул. Малой Андрониевской арх. И.Е. Бондаренко, храм святителя Николы Чудотворца у Тверской заставы архитекторов И.Г. Кондратенко и А.М. Гуржиенко, храм Покрова Пресвятой Богородицы архитектора В.П. Десятова на Новокузнецкой улице, который сейчас занимает Русская Древлеправославная Церковь. В Санкт-Петербурге была возведена древлеправославная поморская церковь на Тверской по проекту Д.А.Крыжановского, старообрядческая церковь на Громовском кладбище архитектора Н.Г. Мартьянова. И это далеко не все построенные в двух столицах за двенадцать лет старообрядческие храмы.
Не отставала от столиц и провинция. Известный русский архитектор Ф.О. Шехтель – академик архитектуры, председатель Московского архитектурного общества, член комитета по устройству международных конгрессов архитекторов, почётный член Общества британских архитекторов, архитектурных обществ Рима, Вены, Глазго, Мюнхена, Берлина, Парижа, автор знаменитых проектов особняка С.П. Рябушинского на Малой Никитской (ныне музей А.М. Горького), Ярославского вокзала в Москве, МХАТа, павильона России на Всемирной выставке в Англии, гостиницы «Боярский двор» на Старой площади (впоследствии там помещался ЦК КПСС, а ныне – Администрация Президента РФ) принимал непосредственное участие в строительстве старообрядческих храмов.
В 1909 году Ф.О. Шехтель побеждает в конкурсе на объявленный купцом Анисимом Мальцевым проект строительства старообрядческой православной церкви Св. Троицы в городе Балаково Самарской губернии. (История и результаты проведения этого архитектурного конкурса достойны отдельного повествования). Всего через два года на берегу реки вырос собор из бетона и камня, рассчитанный на 1200 молящихся. Храм имел восьмигранный шатер, колокольню, также перекрытую шатром и четырехгранную крестильню.
Его архитектура относится к неорусскому стилю национально-романтической ветви модерна. По внешнему и внутреннему убранству (паркетный дубовый пол, пятиярусный серебряный иконостас) мог соперничать с самыми знаменитыми соборами России. Искусствоведы относят Троицкую церковь в Балаково к европейским шедеврам стиля – таким как венские здания Сецессиона кирха «Ам Штайнхоф», «Свадебная башня» в Дармштадте.
Необычность архитектурного облика храма и оригинальность его конструкции широко отмечались в прессе того времени. «Старообрядцами, приемлющими священство Белокриницкой иерархии, после богослужения в существующем уже много лет деревянном храме совершена торжественная закладка нового каменного храма во имя Святой Троицы.
Храм сооружается в древнем новгородском стиле и будет построен весь, от основания до верха, не из кирпича, а из глыб белого жигулевского камня, причем так, чтобы, насколько возможно, и швов не было заметно. Стоимость постройки этого храма будет огромна, как передают, около 500 тысяч рублей. И это в селе, хотя и большом, бойком и торговом6».
Отношение старообрядцев к сооружению храмов особенно характеризует и тот факт, что пока шло строительство, Анисим Мальцев за огромные деньги приобрел несколько сот драгоценных дониконовских икон, которые в 1915 году были размещены в храме. Иконостас и ризы выложены серебряной вызолоченной басмой. В храме имелись уникальные мозаичные панно — иконы «Троица», «Спас Нерукотворный», «Знамение».
Другой знаменитый архитектор строил старообрядческий храм на юге России. Инициатором строительства Покровского Старообрядческого Собора в Ростове-на-Дону был Николай Алексеевич Панин – старообрядец Русской Древлеправославной Церкви, купец первой гильдии, «гвоздильный король», деятель старообрядческого движения всероссийского масштаба. Для проектирования храма был приглашён академик архитектуры Владимир Александрович Покровский, автор проектов храма святителя Алексия под Лейпцигом, здания филиала Государственного банка в Нижнем Новгороде, Фёдоровского собора и Фёдоровского городка в Царском селе.
Владимир Александрович занимал должность архитектора Русского музея, был знатоком древнерусской архитектуры и искусства, входил в состав Комиссии по изучению церковной росписи, Комитета Музея Допетровского искусства и быта, ему было пожаловано звание архитектора Высочайшего Двора.
В ходе строительства православной старообрядческой церкви В. А. Покровский использовал формы уже характерного для старообрядцев «неорусского» стиля. Собор являл собой одноярусное протяжённое сооружение с пониженной, меньшей по габаритам алтарной апсидой. Молельный зал, апсида и асимметрично размещённая одноярусная звонница увенчаны малыми главками. Храм, вмещавший порядка 500 молящихся, был освящен в 1913 году.
И так во многих других городах и весях России. Старообрядцы в короткий срок смогли не только съаккумулировать значительный творческий потенциал российских архитекторов, найти существенные финансовые средства для молниеносного строительства храмов, так еще и благоукрашение новых храмов было выполнено на высоком уровне духовного и художественного вкуса. Не только упоминавшийся А. Мальцев наполнил интерьер нового балаковского храма древними иконами.
Практически все старообрядческие церкви начала ХХ в. внутри представляли собой подлинные музеи. Воодушевлённые появившейся возможностью открыто исповедовать свою веру, члены общин несли в новые храмы семейные реликвии — древнейшие (вплоть до XV столетия) иконы, предметы утвари, впоследствии осевшие в коллекциях государственных музеев и в первую очередь Третьяковской галереи.
Старообрядческая строительная кампания 1907 – 1917 гг. (программой ее назвать нельзя ввиду отсутствия единого центра планирования) дала блестящие результаты и опыт. Кроме высокого художественного вкуса, старообрядческая строительная кампания была характерна и другими интересными чертами.
Храмы возводились достаточно быстро — в конструкции использовалась новинка тех лет — железобетон, применение которого позволяло сократить сроки строительства в ряде случаев до одного года. Но быстрота возведения не отражалась на качестве и характеристиках зданий. Строительство за 12 лет более тысяч храмов задача очень серьезная и по нынешним временам.
А это происходило сто лет назад. Старообрядцы строили свои храмы при полной информационной открытости и строгой отчетности. До наших дней дошли скрупулезные отчеты о сборе и расходовании средств на строительство и украшение храмов, публиковавшиеся в старообрядческой печати. Чуть ли ни каждый номер самого крупного старообрядческого журнала «Церковь» содержал тот или иной отчет московских, санкт-петербургских или иных старообрядческих общин об их финансовой деятельности.
Самый крупный печатный орган Древлеправославной поморской Церкви журнал «Щит веры» также скрупулезно следил за финансовыми отчетами поморских общин. Отчетная информация периодически публиковалась на его страницах. Прозрачность бюджета и целевое использование средств способствовали увеличению активности спонсоров – люди понимали, на что тратятся их деньги и потому помогали той или иной старообрядческой Общине. Журнал Церковь содержит немало примеров и имен, когда спонсоры господствующего вероисповедания жертвовали значительные суммы на строительство старообрядческих храмов. В числе таких спонсоров были даже члены царской фамилии.
Для успешности масштабного строительства не малое значение имела соревновательность проектов зданий храмов, конкурсный порядок их принятия. Каждое значительное строительство выполнялось по согласованным с Общиной проекту. Некоторые общины, такие как балаковская проводили серьезные конкурсы для выявления лучшего варианта. Конкурс на возведение Троицкого храма в Балакове, который выиграл Шехтель, позволил выявить и поощрить молодых архитекторов Весниных, ставших впоследствии классиками советской архитектуры.
При строительстве старообрядческих церквей материальная и финансовая опора возлагалась на собственные силы конкретной старообрядческой Общины. Старообрядческие храмы не строились для количества. Каждый храм строила на собственные средства конкретная Община, сформированная до начала строительства церкви. Для каждой Общины храм был необходим не по принципу «чтобы был», а как место для сосредоточения общинной жизни.
Отношения с государством при строительстве старообрядческих храмов сводились лишь к юридическому оформлению собственности на приобретенные участки и получению разрешений на строительство.
Управлением всякой стройкой занимался Совет попечителей. Принятие решений внутри Общины осуществлялось путем голосования. При чем, равное право голоса имел любой член Общины, внесший посильный вклад в общее дело. Не было никакой градации в соответствии с суммой пожертвования.
В строительстве старообрядческих церквей проявлялись самые рисковые черты старообрядческих общин – не боязнь инноваций и модернизации. При возведении церквей старообрядцы использовали не только инновационные материалы и технологии, но и не боялись новых художественных средств и стилей при соблюдении строгой каноничности.
Перечисленные факторы стали составляющими успешной и гармоничной кампании строительства старообрядческих храмов. Возведение тысячи старообрядческих храмов в течение десяти лет без поддержки государства украсило Москву, Санкт-Петербург и другие провинциальные города и веси России.
Многие старообрядческие храмы стали градообразующими (Егорьевск, Московской обл, Боровск, Калужской обл), брали на себя функции по оживлению регрессивных в архитектурном смысле территорий (Рогожский поселок и Преображенское кладбище в Москве, Громовское кладбище в Петербурге, Покровский Собор в Ростове-на-Дону), смогли создать и сохранить вокруг себя не только соответствующую духовную атмосферу, но и старинный русский колорит.
Было бы хорошо, чтоб и «Программа-200» выполнялась с соблюдением перечисленных принципов старообрядческого храмоздательства. Чтобы эта программа не плодила архитектурных монстров, а могла бы облагородить облик московских окраин. В наследство от эпохи индустриализации городу достались сотни гектаров бывших промзон.
Протестовать против строительства храма на месте заброшенного цеха, если такое строительство сопровождалось бы обустройством территории на благо всех жителей, стали бы лишь воинствующие атеисты и городские сумасшедшие. И было бы интересно по прошествии времени посмотреть на результаты этой шумной кампании. Посмотреть и сравнить.
Результаты старообрядческой программы известны. В советский период большинство храмов, построенных в период той кампании, подверглись разорению, восстановлены из них единицы. Не говоря уже о восстановлении разрушенных храмов, на протяжении многих лет Русская Православная Старообрядческая Церковь безуспешно пытается спасти от осквернения Покровский храм (Гавриков переулок) где до сих пор размещен спортзал и вернуть церковь Тихвинской иконы Божией Матери на Хавской улице. Русская Древлеправославная Церковь так же безуспешно просит о возвращении Никольского храма на М. Андроньевской улице.
Марксистская, Бауманская, ул. Энгельса, Хавская, Гавриков — разрушенные и оскверненные старообрядческие церкви в Москве – советское богоборческое время здесь будто остановилось. Особенно это кощунственно выглядит на фоне помпезной «Программы-200». Может быть, «Программа-200» позволит не просто возвести в Москве 200 новоделов, но и привлечет внимание к печальной судьбе храмов из числа тех, что были выстроены сто лет назад в рамках такой те строительной кампании, предвосхитившей действующую программу?
1 — Аплаксин А.П. Русское церковное искусство и его современные задачи // Труды IV Съезда русских зодчих… СПб., 1911. С. 77–90
2 — http://www.itogi.ru/obsch/2011/36/169264.html
3 — http://www.mk.ru/print/articles/709701-stroitel-kotoryiy-vedet-k-hramu.html
4 — http://www.interfax-religion.ru/orthodoxy/?act=news&div=44705
5 — Журнал Церковь 1911 г. №4, С.85-86
6 — Церковь. 1909. № 35. С. 10–39
Нет, о.Иоанн, "Программа-200" никак не повлияет на судьбу старообрядческих храмов столетней давности (хотя и вернули звонницу РДЦ, а храм в М.Гавриковом РПсЦ). Тогда купцы и фабриканты из старообрядцев добровольно перечисляли на строительство, а по нынешней программе Патриархия через Мэрию крупный бизнес доит.
к сожалению среди новых церквей есть как две капли похожие проекты по всей Москве — и теперь даже не знаешь где находишься увидев ту или иную церковь — в Бирюлеве или Бибиреве? — на Юге или на Севере, и даже больше в Питере или Москве — ну как в том фильме по иронии судьбы )) ничего не изменилось!
на ютубе есть ролики о ходе программы, застройка идет в парках