Частые архиерейские литургии, обсуждение перспектив развития, планы приезда епископа на ближайшие месяцы, организация мероприятий — полноценную епархиальную работу, с которой многие уральские старообрядцы долгое время не были знакомы, сейчас приходится осваивать и вести в рабочем режиме. Владыка Евфимий активно знакомится с приходами и состоянием дел в общинах, общается с людьми, задавая новый ритм повседневной жизни. В интервью редактору газеты «Община» Максиму Гусеву архиерей рассказывает об особенностях Урала в сравнении с Казанско−Вятской землей, рассуждает о духовности и… о природе.
***
Епархию я увидел довольно-таки крепкой, но в то же время сразу бросилось в глаза отсутствие единения — нет своего епископа, и это чувствуется во многих вопросах. Но, в целом, общины сильные, целенаправленные и устремленные в собственное развитие.
Для меня первейшее и главное — чтобы богослужение в каждом храме велось правильно. И в этом смысле, конечно, никаких отличий нет и быть не может. Если подумать, то же касается и приходской жизни, которую много лет наблюдаю я и на Казанско-Вятской земле: дружные общины на местах, которые объединены общими интересами, целями, надеждами и ожиданиями. В этом смысле старообрядцы вряд ли чем-то кардинально могут отличаться.
Да, я это почувствовал. Что-то подобное я заметил в 2017 году, когда был на Енисее в Томской епархии. Там тоже какое-то особое привечание гостей — дело даже не в хлебосольных встречах, а в каком-то, может быть, особом и искреннем радушии… А поскольку, как мне кажется, на Урале и в Сибири довольно-таки открытые люди, они это и подтверждают, когда встречают архиерея. В Центральной России — конечно, не повсеместно — и люди более замкнутые, и общины, соответственно, такие же.
Конечно, и это сразу заметно. Приведу такой пример. В Уральскую епархию входит Курганская область, и я поспрашивал отцов — как там состояние духовности? А ответить мне никто ничего не может. То есть когда нет епископа, священники смотрят за своей общиной и за небольшой территорией, которая непосредственно прилегает к их приходу, а дальше уже не видят. Поэтому, как оказалось, Зауралье — та самая Курганская область — почему-то не интересно никому. Это меня поразило, но я объясняю это как раз отсутствием архиерея, который бы смотрел широко и, как любвеобильный отец, старался бы одинаково относиться к регионам, как к своим родным чадам.
В то же время я бы хотел подчеркнуть: зато те территории, которые каждый из отцов духовных окормляет, они «держат» очень хорошо!
Я еще не всю епархию объехал, но уже сейчас могу сказать, что Свердловская область и Пермский край — это территории, которые духовно сильны. Здесь и пастырей больше, и приходов побольше, так что тут старообрядчество держится крепко. А если поехать на юг, в Челябинскую или Оренбургскую области, то там и приходов заметно меньше, и священники — по одному в каждом регионе, а в Башкортостане пастырей вообще нет и в целом общины отсечены от активного общения и каких-то совместных со всеми мероприятий. Поэтому, я считаю, на юге надо незамедлительно открывать новые приходы.
Я не случайно в декабре на епархиальном совещании в Перми говорил, что в той же Башкирии надо будет сделать три крепких прихода — есть мысли, где это делать, где есть за что, скажем так, «зацепиться». Будем смотреть и создавать общины, где только появится малейшая возможность. И я обязательно туда буду планировать поездку, чтобы лично во всем разобраться, увидеть своими глазами, оценить, проанализировать и после этого принимать какие-то решения. В Челябинской области надо укрепляться, развивать сам центр — это же областной город!
И второе. Тем приходам, в которых наблюдается какой-то стопор, нужно особо помогать. Сегодня это у нас Нижний Тагил и Уфа. Потому во время своего второго визита по Уральской епархии я решил приехать в Тагил, чтобы попробовать как-то изменить ситуацию — мы ходили в администрацию, встречались с властями и обозначили свою позицию: нам нужна земля под строительство храма! И видно, что отец Михаил Лоскутов, который окормляет этот город, старается изо всех сил, но этого не хватает, а другие отцы ему помочь не могут — у всех свои территории, свои проблемы. И мне кажется важным именно в этих двух городах как-то сдвинуть ситуации с мертвой точки.
Повторюсь, там я пока не был, но имел разговор с представителями уфимской общины — они приезжали к нам на совещание. Землю им выделили, но дальше старообрядцы пока не в состоянии двигаться… Обычно для того, чтобы начать строительство храма, нужно делать хороший старт. Известно же, что многие общины, которые ведут работу по созиданию с нуля, останавливаются обычно именно перед началом строительства. И здесь сказывается и отсутствие священника, и нехватка помощи извне, и от своих. Если рядом располагаются несколько приходов, то они могут по взаимной договоренности совместные субботники устраивать, помогать друг другу. Но Уфа удалена от центра епархии и пока не развита.
Приведу такой пример. У нас сейчас в Казанско-Вятской епархии в городе Глазов начинается возведение храма. И на заливку фундамента собралось 30 человек из разных приходов: из Кирова, из Ижевска. И за три дня всем миром там залили мощное основание. И эта совместная работа очень важна! Из моего опыта: когда храм уже частично построен, у прихожан поднимается дух, и стройка идет легче. А вот на начальном этапе помощь крайне важна и нужна. Поэтому на юге Уральской епархии я и хотел бы видеть горящие глаза наших староверов, тем более в условиях, когда между храмами там расстояния по 700 километров.
Кстати, я еще заметил такую разницу. В тех местах, где строят храм с нуля, как, например, мы в Лысково когда-то начинали, где очень тяжело и финансово, и физически, там люди плотнее сплачиваются вокруг идеи строительства и быстрее становятся общиной в нашем традиционном понимании этого слова. А там, где храм передают верующим — скажем, был он старообрядческим до революции, и со временем его возвращают Старообрядческой Церкви, там часто меньше сплоченности среди людей. Я слышал, в Барнауле, где больше 15 лет строили огромный храм, люди очень сильно были объединены общими целью и усилиями. Конечно, важно, чтобы и после окончания созидательных работ люди не расслаблялись, но тут уже многое зависит от настоятеля или священника, который временно обслуживает приход.
Храмы? Вообще, для меня любой Дом Божий начинается с алтаря, который стандартный у всех — он может быть лишь чуть меньше или чуть больше. Поэтому для меня важно видеть перед собой престол. Но, вне всяких сомнений, любой новый храм, в котором оказываешься, всегда впечатляет. И везде есть интересные, деятельные люди, с которыми я стараюсь общаться, слушать их. Честно говоря, меня больше всего впечатлила природа.
Когда были в поселке Баранчинском, поднимались на Синюю гору, фотографировались там. И как художник, и как фотограф я люблю на окрестности смотреть с высоты. Мне понравился вид: на горизонте — Нижний Тагил, с другой стороны — бесконечный таежный лес. Это впечатляет, конечно! Особенно если сравнивать с Казанью и Вяткой. Например, наша республика Марий Эл — это сплошные болота, низменность, смешанные леса. Что-то похожее на горы — вернее сказать, возвышенности — у нас есть в Кировской области в поселке Афанасьево — это уже на границе с Пермским краем, Предуралье. И я бываю там неподалеку, в деревне Кувакуш, где у нас стоит храм во имя Рожества Иоанна Предотечи. Мне нравится, что с его крыльца видно тайгу, но не так сильно, как на той самой Синей горе.
Вообще в Баранчинском и от храма открывается вид, потому что он на горе стоит, и даже из алтаря видны окрестности. Что и говорить, уральская природа впечатляет!
А в первой поездке по Уралу в декабре мы ездили на юг в Оренбургскую область через Миасс — и все, что мы видели по пути, конечно, равнодушным оставить никак не может — южноуральские хребты красивы, притягательны.
На Урале я был еще в 2005 году диаконом — сопровождал владыку Андриана, и уже тогда меня впечатлила природа, помню, как в Шамары ходил на крестный ход. Я бы сказал, природа там уникальная, причем не так замусорена, как в той же Центральной части России. Там, если возникнет желание куда-то поехать и отдохнуть, трудно найти чистое место — то бутылки валяются, то другой бытовой мусор…
Конечно, я за то, чтобы число таких мероприятий росло. Культурных, научных — да, надо добавлять, искать возможности. А что до духовных, то нельзя забывать о таком препятствии: вот проводится у нас Великорецкий крестный ход — тяжелый. Если сделать второй какой-то подобный крестный ход, то на него мы рискуем просто не набрать людей. То же самое, скажем, с Шамарским крестным ходом — если добавить в епархии еще какое-то мероприятие такого же масштаба, то мы потеряем в качестве и того, уже традиционного, и новое не станет таким, каким его хотелось бы видеть.
Другой вопрос, если эти мероприятия будут в масштабах одного прихода — их, несомненно, надо воплощать и развивать по мере сил и возможностей.
Мне пока сложно дать ответ на этот вопрос, поскольку кроме одного нижнетагильского концерта и посещения музея я еще ничего не видел. Но, даже не зная глубоко всей ситуации на Урале, могу сказать: надо как можно чаще организовывать и такие вечера песнопений, и конференции, и выступления по насущным вопросам в СМИ, и выставки, и фотовыставки.
Великорецкий крестный ход, конечно, активно и хорошо освещается в СМИ. В последние два года — в 2017-м и 2018-м — у нас проходили конференции, которые финансировало Правительство Татарстана, поэтому они получились мощными. Мы постоянно участвуем в межконфессиональных форумах — в Ижевске, в Казани, где выступаем и широко рассказываем о старой вере; появляемся на телевидении — может, не так часто, как хотелось бы, но все же журналисты делают о нас сюжеты, несколько расширенных программ минут по 20 выходило на местных телеканалах, где тоже рассказывалось о старообрядчестве. В Кирове проходил круглый стол о старой вере, где собирались ученые. Правда, не все, кто занимается нашей темой, откликнулись, но я только в Кировской области насчитал 20 человек, кто пишет научные труды — это кандидаты наук, доктора. Известные имена!
В начале марта я побывал в Бородулино — отец Вадим организовал праздник бородачей, связав это мероприятие с названием своего поселка. Это был своего рода фестиваль, идея которого понравилась и местной администрации. Говорить мы там будем не только о бороде, но и настоящем здоровом состоявшемся мужчине, порассуждаем и о том, как воспитать мужчину в семье.
А дальше… Пригласили меня на престольный праздник в Пермь, где девятого мая будем молиться святителю Стефану. Если в Бородулино я побывал на одной литургии, то в мае, надеюсь, послужим и больше — возможно, съезжу в соседние приходы, благо, в Пермском крае храмы у нас есть.
А в конце мая, скорее всего, будем поздравлять с шестидесятилетием отца Иоанна Устинова на Пристани — я тоже попытаюсь отслужить литургию и там, и еще где-то в окрестных местах. Территорий, где надо поднимать старообрядчество, еще хватает, поэтому планов у меня довольно-таки много. И особо подчеркну: меня всегда и везде интересуют люди — те, кто способен что-то созидать, укреплять, развивать. В разговорах с ними я по мере возможностей узнаю ту или иную местность, и вместе мы планируем, что и как можно сделать, с чего начинать, а там, где начало положено — что делать для развития, украшения, проповеди…
Беседовал Максим Гусев
Комментариев пока нет