«Никакого юридического определения, что такое чувства верующего, быть не может в принципе»

Этим летом Государственной Думой был принят закон о защите чувств верующих, предусматривающий  уголовное наказание за действия, оскорбляющие религиозные и иные чувства верующих. В нынешней редакции закона предусмотрены разные степени наказания за подобные преступления:  например, штраф до 500 000 рублей или лишение свободы до 3-х лет. 

Вместе с тем  обсуждение  и принятие законопроекта  вызвало неоднозначную реакцию. С одной стороны, совет по правам человека при президенте РФ высказался, что «чувства верующего» не могут быть предметом юридической оценки, с другой стороны, активные сторонники закона считают, что три года лишения свободы — слишком мягкое наказание за оскорбления чувств. О данном законе высказывались представители самых разных конфессий.

Сегодня на вопросы нашего сайта отвечает настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы Ростова-на-Дону (РПСЦ) о. Иоанн Севастьянов.

Вопрос:
Недавно Государственной Думой был принят закон «о защите чувств верующих». Поводом к этому послужили несколько хулиганских и вандалистических акций, совершенных на церковных территориях. Подобные акции  неоднократно случались и в прошлом, но только  сейчас подобный закон был вынесен на рассмотрение российского парламента. Как вы думаете, с чем это связано?

Ответ:
Безобразные хулиганские и вандалистические акции, которые якобы считаются поводом для принятия упомянутого закона, замечательно регулируются уже существующими законодательными актами о хулиганстве и вандализме. Собственно, мы это и видели — хулиганок осудили по хулиганской статье. Связь между этими акциями и принятым законом также сложно установить, как и между трагическими событиями в Беслане и последующей отменой выборов губернаторов в нашей стране. На самом деле, мне кажется, подобная связь надуманна.

Упомянутый закон принят сейчас потому, что в настоящее время происходит очередной виток усиления контроля государства за жизнью граждан. Принятый закон, в конечном счете, может служить именно этой цели. Государство стремится регулировать все стороны жизни общества. В частности, государство регулирует и определяет существование допустимых или недопустимых религиозных групп. Благодаря современному законодательству практически невозможна общинная религиозная жизнь без государственной регистрации, и при этом религиозные тренды обозначаются волеизъявлением чиновников. Теперь с принятием этого закона государство будет пытаться регулировать и религиозные чувства.

В этом законе вводится  такое понятие, как «оскорбление чувств».  Само это понятие достаточно часто употребляется во многих сферах человеческой жизни и связано чаще всего с субъективным восприятием какого-то жизненного явления — от проигрыша любимой команды по футболу до измены возлюбленной. Возможна ли, на ваш взгляд, точная юридическая оценка степени «оскорбления чувств» того или иного человека или группы людей?

Самой главной проблемой и бедой этого закона является то, что, как раз, будет предприниматься попытка точной юридической оценки «чувств». Мне, как христианину, представляется, что для верующего человека самым главным чувством является вера в Бога. Насколько я понимаю, все эти выступления «в защиту чувств» предполагают защиту именно веры. И вот теперь мы видим беспрецедентную попытку свести веру в Бога до юридического понятия.

В этом главная проблема этого закона. Вера в Бога — юридический термин. И это в «традиционном» российском обществе! Теперь в духе К. Маркса остается только добавить, что Церковь — это всего лишь общественная надстройка! Поэтому этот закон не просто антирелигиозный, он воинствующе-атеистический.

Конечно же, никакого юридического определения, что такое чувства верующего, быть не может в принципе. Это также очевидно, как невозможно определить, сколько грамм весит душа. Это лежит совершенно в разных, несоприкасающихся системах координат.

А все эти попытки очень смахивают на построение взаимоотношений религии и государства по принципу императора Константина. Религия — это один из институтов государственного механизма. Государство изо всех сих охраняет религию, но так же изо всех сил эту религию и пользует на свое усмотрение. Видимо, нам мало нашего исторического опыта таких взаимоотношений, которые привели к трагедиям XX века.

Вопрос:
Не секрет, что в рамках религий и конфессий веками создаются целые корпуса апологетической и полемической литературы, авторы которой  критически, а иногда и в достаточно резких словах и выражениях  относятся к религиозным взглядам других религиозных упований. Совместимо ли наличие такой литературы с запретом на «оскорбления чувств» инославных верующих?

Ответ:
Мне кажется, что настоящая апологетика и полемика могут существовать только тогда, когда они не оглядываются на то, что им может за это быть. Поэтому никакой закон влиять на них не может. Иначе это не апологетика и не полемика.

Если признать, что происходит построение системы взаимоотношений религии и государства по дореволюционному принципу, то мне представляется, что решать, допустима или не допустима та или иная литература, будет тот или иной чиновник. В зависимости от существующего на тот момент религиозного государственного тренда. Мы же уже проживали то время, когда, например, Библия была запрещенной книгой. Мой отец даже был арестован за распространение этой книги. Поэтому, все повторяется.

Вопрос:
Не помешает ли новый закон критике сектанства?

Ответ:
Почему-то с этой точки зрения я меньше всего боюсь этого закона. Мне представляется, что критика внешних не является сколько-нибудь значимой составляющей жизни христианской общины. Взаимоотношения между верующими христианами и окружающим нас миром, в том числе и сектантами, оптимально строится не по принципу, кто кого переспорит или перекритикует, а по принципу светильника, который не ставят под спудом.

Но даже если критика и есть, то она должна быть уважительной. Нужно реально уважать те вещи, которые важны для собеседника. Одним из эталонов здоровой христианской критики может быть пример общения святителя Василия Великого с еретиками. И если кто-то из других святых отцов и допускал в полемике или критике неуважительные высказывания или приемы, то нужно понимать, что не именно за это этих отцов Церковь признает святыми, а за реальные подвиги и заслуги.

Поэтому здоровой критике закон помешать не сможет.