От редакции:
Обычно на страницах нашего сайта о событиях церковной истории высказываются священнослужители, историки, богословы, писатели и представители иных специальностей, чья деятельность так или иначе связана с историографией. Однако есть события прошлого, существование которых имеет значение и для простых людей. Среди них — распад СССР, Великая отечественная война, Октябрьская Революция, реформы Петра I и другие. Свое место в этом списке занимает и трагическое событие XVII века — раскол Русской Церкви. В этом году исполняется 350 лет со дня центрального события церковного раскола — Большого Московского Собора 1666-1667 годов. О его значении и влиянии на историю церкви и страны мы говорим на этот раз не с высоколобыми учеными из академических кабинетов, а с простыми прихожанами, христианами-старообрядцами. Тем интересней узнать, какое мнение об этом событии сложилось в этой самой консервативной части русского народа.
Если бы людей интересовало Само Существо Божие, тяга к Нему, в этом и было бы примирение.
Людмила Киселева, педагог средней школы г. Ржева
Любые события в жизни народа, страны и Церкви всегда очень похожи на события в жизни отдельной личности. А все, что происходит с отдельным человеком, всегда способствует его росту. Другое дело, что не всякий человек на то, что его толкает к росту, отвечает этим ростом. И в общем-то вот эти события, если рассматривать и Церковь, и народ как соборного человека, как организм, были необходимы для роста и взросления в Боге. Но взросление в Боге происходит через выбор, который должен быть самостоятельным. Должен быть сделан не потому, что так мама велела, не потому, что так привыкли, не потому, что по-другому не бывает, оно идет по накатанной колее с детства, а потому, что для человека это ценно, важно. Им выбраны собственные ценности, и он готов их отстаивать до смерти. И люди были поставлены в такую ситуацию. Хорошо быть благочестивым, когда за это хвалят, а когда за это казнят, тут уже другой расклад, и потребовалась именно бескорыстная вера, не вера приспособленца, а вера из высших соображений, то есть это призыв к человеку найти в себе более высокие мотивы. В этом и было значение, то есть человек проходил это испытание и становился или тем, для которого вера в Бога — это его личное дело, или тем, кто просто плывет по течению, соглашается со всем, что ему приказывают, и никакого своего выбора не делает.
История сослагательного наклонения не знает. Опять же, если проводить параллель между судьбой личной и судьбой общественной, взять любого ребенка и сказать: «А что, если бы его родители не развелись, а каким бы был это ребенок, если бы он учился в другой школе?», тут можно очень много фантазировать, но определенно предположить трудно, как бы оно было. Все равно неизбежно были бы другие какие-то сложные ситуации, которые потребовали бы духовного напряжения, духовной правды, внутреннего вопроса «надо ли мне это?». Да, в принципе, такие ситуации и были: это времена Петра I с его отстриганием бород, угодничеством перед всем иностранным, сталинские годы с лагерями, вообще советские годы с гонениями за веру… тогда это тоже был выбор. В какой-то момент человек переживает ужас богооставленности, сам Исус Христос его пережил («Эллои, Эллои, лама савахфани»). Тогда весь мир кажется злым, и встает вопрос: «Ты был за Бога потому, чтобы спрятаться за спину сильного? А вдруг сильнее зло? За кого ты тогда?». И человек приходит в ту меру, в какую ждет от нас Бог в высшей точке нашего духовного развития, когда решает: «Даже если мое стояние в добре не завершится ни наградой, ни победой, я все равно буду стоять за добро, потому что не могу по-другому!». Как бы оно было? Ну, наверное, были бы какие-то новые испытания, в другой форме, по другой теме, по другим поводам, но были бы.
Не знаю, что могли бы сделать новообрядцы. Вопрос: почему именно они что-то должны сделать? Ни один человек не властен над кем-то, довольно провальный момент — думать: а что может сделать другой человек? Созидательно спросить себя: а что могу сделать я? Когда могут примириться два поссорившихся ребенка? Если у них есть созидательное общее дело. А если будут продолжать выяснять, кто прав, то никогда не помирятся. Что для меня важно в области веры? Во-первых, Сам Бог, стремление к Богу, внутренняя тяга к Самому Его Существу, просто потому, что Он есть. Второй важнейший вопрос для меня — это то, как работать над собой, над своей душой. Методы работы над собой, которые тщательно взращивались, избирались веками, содержатся в «Патериках», в «Добротолюбии». И, к удивлению, интереса к этим методам больше не в церкви, а в наиболее добрых и правильных ветвях психологии.
Если бы людей интересовало Само Существо Божие, тяга к Нему, в этом и было бы примирение. Если бы интересовали церковных людей методы работы над собой, в этом было бы примирение. Что надо сделать, чтобы было примирение? Надо правильно расставить приоритеты, определить главные созидательные дела для нашей души, а не заниматься своими амбициями, проблемами. Если человек не работает над собой, нет как такового покаяния. Покаяние по-гречески μετάνοια, что значит перемена образа мыслей, то есть, покаяться — измениться, из плохого стать хорошим. Если над этим работать, а если еще работать вместе — это так здорово, и это дружба.
Этот Собор «проклял самого себя» и свое будущее «дело»
Виктория Кузнецова, член Союза Писателей России, г. Ржев:
Получается, что Собор этот «проклял самого себя» и свое будущее «дело», так как, по сути, он первый юридически обосновал и утвердил раскол веры в России на старую и какую-то новую. И словно павший денница положил начало отделению от целого, от единого, от Творца, а люди русские впервые официально, граждански стали разделяться на «наших» и «не наших». И Церковь стала узаконено политизированной, с левыми, правыми и центристами, и так продолжается это до сих пор, до самого последнего прихода, хоть «староверского», хоть «обновленского». Везде есть разных степеней ортодоксы, «либералы» и «шатающиеся». И теперь у каждой партии-церкви есть свое имя-название религиозной организации… Если бы этот собор не состоялся, то про это пускай думают фантасты и беллетристы, уж больно лихой закручен может быть сюжет… Может, у нас всё было б то же, что и было, что есть, просто без употребления двух «нехороших» слов: «старовер» и «никониянин». А вся фарисейская рать истории постаралась бы, чтоб русский верующий человек оказался бы и заклейменным другим нехорошим словом, и еще и рабом.
А в Австралии лишь в 1973 году официально отказались от политики ассимиляции аборигенов. И только в 2008 году попросили у них прощения за это. Так и РПЦ отказалась от политики ассимиляции староверов, скоро и слов прощения можно ждать, если это будет кому-нибудь нужно… А пока староверы для них как «братья наши меньшие» с иным разрезом глаз и другим покроем кафтанов, как Донская Советская республика в гражданскую, как сегодня Донбасс на Украине, как явная и скрытая двадцать пятая колонна. За кого «они пойдут», когда сменится власть, непонятно… Можно сколь угодно много устраивать круглых столов, даже совместных мероприятий и проектов — для политеса, а сами старообрядцы ведь до сих пор упорно поют песни про времена гонений — «В Даурии дикой…», о боярыне Морозовой, а обыватели-невежды словом «старовер» пугают детей. Примирение в принципе невозможно, потому что святыни одни, а рыночные интересы у всех (приходов и Церквей) свои, делиться никто ни с кем не будет, ни богач, ни бедняк, ни середняк.
Если бы не раскол в XVII веке, нашлись бы другие события, которые бы внесли изменения в историю, веру, быт
Людмила Крылова, сотрудник РЖД, г. Ржев:
Этот Собор перечеркнул всю бывшую до него историю, осудил не только старые обряды, но и святых и святыни. Гонения были и на святых, как-то, например, деканонизация святой благоверной княгини Анны Кашинской.
Фактически история разделилась на «до» и «после», где первое — это Святая Русь, а второе — это период после XVII века, в том числе и наша современность, и она у большинства людей какая-то далекая от той Руси. Путь России перестал быть русским, а стал ориентироваться на Запад, традиционные ценности, бывшие на Руси, попросту потеряли свое значение для большинства людей. У старообрядцев этот островок Святой Руси еще сохраняется, правда, не везде и не у всех.
У истории, как известно, не бывает сослагательного наклонения. Что произошло, то произошло. Другое дело, хорошо это или плохо для нас и в целом для русской истории. История не стоит на месте. Мне кажется, если бы не раскол в XVII веке, нашлись бы другие реформы, события, которые бы внесли изменения в историю, веру, быт. Как, например, годы советского богоборчества, когда страдали не только старообрядцы, но и никониане.
Часто слышу от никониан: «Вот мы клятвы в 1971 году сняли, теперь ваша очередь сделать шаг». А собственно, куда и какой шаг от нас ждут? Старообрядцы верны православию, которое пришло на Русь в период правления князя Владимира, и ни от чего и ни от кого они не откалывались, это никониане приняли новые реформы и пошли своим, новым путем, и справедливее было бы называть их раскольниками, а уж никак не старообрядцев. Соответственно, чтобы было примирение, новообрядцы должны вернуться к дониконовскому православию. Но опять-таки, будет ли это? Полностью пересмотреть всю историю с XVII века, деятельность всех иерархов — теперь это сложно, слишком далеко они зашли, что называется…
Раскол повлек дебилизацию народа
Чтец Вениамин Устинов (село Пристань Артинского района Свердловской области):
По-моему, фактически, Синод никонианской Церкви не снял клятвы, а постановил, что наша Старообрядческая Церковь равноспасительная, но, дескать, «все равно хуже». Мне кажется, что этим нововеры нам своего рода одолжение сделали. Хотя, я считаю, нам их мнение особо ни о чем не говорит. Пусть считают, как считают. В XVII веке — что греха таить? — случилось страшное: слабая царская власть не без влияния темных сил на нее, используя институт Церкви, добрую половину населения страны объявила вне закона. Так началась война власти против своего же народа, с исконной верой, укладом жизни, традициями и устоями. Я бы даже сказал, что «мировое правительство» организовало на Руси добровольную инквизицию.
Если бы темные не хотели искоренить на Руси людей чести, совести, моральных и нравственных устоев, с чистым генофондом, то страна жила бы сейчас правильней и многих проблем бы попросту не было. Поэтому то, что было учинено 350 лет назад, сделано было для дебилизации народа, превращения его в баронов и рабов.
Без покаяния нет примирения и невозможно развитие
Сергей Борисович Панов, коренной старообрядец, город Реж Свердловской области:
События 1666-1667 годов однозначно можно считать трагедией тогда еще относительно молодого русского государства. Раскол, безусловно, всего русского общества прошел через каждую семью. Это было предтечей кровавой гражданской войны в России 1917-1922 годов. И, конечно же, не секрет, что гражданский и духовный раскол общества неизбежно замедляет и искажает естественное развитие государства.
Нездоровое честолюбие царя Алексея, который руками «марионетки», патриарха Никона, развязал эксперимент по ломке духовных устоев русского общества, был инспирирован извне врагами молодого русского государства. Внешние попытки подчинить русских латинцами были и до этого, но не увенчались успехом. А вот первая попытка взорвать ситуацию изнутри удалась с помощью агентов — греческих и униатских проходимцев. Взорвать Россию изнутри гораздо легче, чем подчинить силой, что и подтверждается историей.
«Клятвы» — их якобы снятие — только закрепили «де юре» состоявшийся раскол русского общества. С этого времени в России появились два народа. «Баре», меньшая часть, и все остальные. За три сотни лет нам привили на генном уровне делить людей в России на «наших» и «не наших», что не способствует нормальному развитию государства и гражданского общества. Все могло бы развиваться эволюционно, без скачков и кровавых революций, не будь первого, самого болезненного и, увы, кровавого «раскола».
Считаю, что новообрядцы не понимают главного: в России без покаяния нет примирения и невозможно развитие.
Не будь раскола, нравственность не упала бы «ниже плинтуса»
Павел Иванович Слепушкин, прихожанин храма РПСЦ во имя Рожества Христова, Екатеринбург:
Раскол XVII века, естественно, отрицательно повлиял на историю страны и Церкви. Единый в вере народ разделился на два противоположных лагеря, стали хулиться прежние устои, насаждаться чуждые русскому духу и русской вере ереси и иноземные привычки и манеры. Все это мешало развитию страны в целом и отдельных ее регионов в частности. Духовность стала угасать. Ересь, как грибок, начала разрушать державу, власть стала слабеть. Как сказал в свое время Солженицын:
Если бы не было XVII века, не было бы и 1917 года.
Если бы не было раскола, страна в едином духе, в едином порыве стала бы с Божьей помощью и благодатью быстрее развиваться, преумножаться, не было бы столько распрей и раздоров. А духовный раскол — это нечто большее, чем просто нестроения. Русский человек всегда жил верой. Она для него была дороже всего, была самым ценным в жизни, влияла на поведение, на отношение ко всему окружающему и на решение проблем, которые, конечно, возникали. Потеряв веру, человек слабел и душой, и телом. Шатания в умах, оказавшихся без изначальной веры, привели к революции, к свержению монархии и развалу Руси.
Не будь раскола, нравственность не опустилась бы, как сейчас принято говорить, ниже плинтуса, не было бы столько горя и бед. Народ, впавший в ересь, которая разъела его духовный стержень, стал безвольным, падким на извращения и греховные соблазны. Снятие клятв РПЦ в 1971 году ровным счетом ничего не меняет и показывает лишь двуличие тех, кто именует себя «православным»: дескать, можно молиться и двоеперстием, и щепотью, можно при крещении погружать, а можно и из чайника полить. Для них это «снятие клятв» лишь галочка в их копилку в деле объединения вер. Но как можно соединить ежа и ужа? Для РПЦ один верный путь в этом направлении: полностью вернуться к истокам Православной веры, которая была до раскола, забыв свою кривославную ересь.
Все началось задолго до собора 1666-1667 годов
Сергей Обиход, уроженец города Миасс Челябинской области:
Я бы хотел немного уточнить первый вопрос. Раскол в Русской церкви начался задолго до «того» Собора. Так что Большой Московский Собор 1666-1667 годов не положил начало расколу, а лишь сделал его необратимым. Этого Собора ждали, наверно, все русские люди, ждали и старообрядцы, и сторонники церковной реформы. У всех были свои ожидания. Естественно, старообрядцы надеялись на объективное рассмотрение деятельности патриарха Никона, на то, что упорно проводимые им реформы получат правильную оценку и могут быть отменены как ненужные и вредные. Но ход Собора и принятые им решения и постановления свидетельствовали, что дело было совсем не в патриархе Никоне. Ведь и после его самоустранения с патриаршей кафедры реформы продолжались, поскольку их идея исходила от царя. Таким образом, Собор, о котором мы говорим, в руках Алексея Михайловича стал послушным орудием для устранения неугодных и мешавших ему старообрядцев, для суда над опальным патриархом Никоном.
Из тогдашних русских епископов никто, кроме Павла Коломенского, не возражал высшей церковной и гражданской власти. На защиту веры вставали священники, миряне, но не епископы. Печально то, что, видимо, для большинства архиереев евангельский путь исповедничества стал чуждым.
Каноничность и законность Собора не признавали не только старообрядцы, но и сам патриарх Никон, который отказался лично присутствовать на судебных заседаниях. Позже его обвиняли в том, что «анафематствовал патриархов Паисия и Макария, приехавших его судить, назвав их Анною и Каиафою», в личных письмах восточным патриархам писал про царя Алексея, что тот «латиномудренник, мучитель и обидник, Иеровоам и Озия» и то, что Российская церковь в латинские догматы впала, больше всего обвиняя в этом Паисия Лигарида.
Я думаю, что корни отступления русских епископов от православия надо искать лет на 150 раньше патриарха Никона и Алексея Михайловича. Еще в Византии союз Православной Церкви с властью привел к гибели империи и упадку церкви. На Руси подобное сближение в средние века приводило к тому, что Церковь начала использовать чуждые ей методы — казни и физическое истребление еретиков. Например, небывалое для Православной Церкви решение собора 1504 года о сожжении еретиков. Смущение вызывало несоответствие практики казней Евангелию, писаниям Святых отцов и каноническим нормам. Иосиф Волоцкий выступил с сочинением «Слово об осуждении еретиков», доказывая необходимость казней. Его оппоненты в «Ответе кирилловских старцев» возражали: «нераскаявшихся и непокорных еретиков предписано держать в заключении, а покаявшихся и проклявших свое заблуждение еретиков Божья церковь принимает в распростертые объятия». К сожалению, в XVI веке на Руси победили сторонники Иосифа Волоцкого. Почти через 150 лет их духовные наследники ставили подписи под деяниями Собора 1666-1667 годов.
Не берусь рассуждать на тему альтернативной истории, но думаю, что единство православных в духе апостольском и евангельском, без проклятий, разделения и кровавых казней изменили бы нашу историю и народный характер. Что до снятия клятв, то многие апологеты новообрядчества до сих пор стараются доказать, что клятвы касались якобы не старых книг и обрядов, а только тех людей, кто не повиновался проведенной реформе. В действительности же Собор 1666-1667 годов предписал принять новые книги и обряды, но не счел возможным оставить право пользоваться старыми книгами и содержать старый обряд. В деяниях собора зафиксирован взгляд на дониконовские книги и обряды. Реформаторы их воспринимали как ересь. По смыслу Соборного определения 1667 года употребление дониконовского обряда было запрещено на будущее без каких-то исключений. Об этом же говорил митрополит Ленинградский Никодим (Ротов) на Поместном Соборе РПЦ МП в 1971 году: «С учреждением единоверия Греко-Российская Церковь фактически отменила клятвы за содержание старых обрядов, но формально они не были ею сняты и продолжают оставаться таковыми и по сей день» (Об отмене клятв на старые обряды. Доклад митр. Ленинградского Никодима на Поместном Соборе 31 мая 1971 г.).
Снятие клятв и шаг к примирению был сделан через 300 лет после Большого Московского Собора. А за такой срок разделение стало необратимым. РПЦ и старообрядцы шли все это время разными путями.
Приведу такой грубый пример из повседневной жизни. Бывает, что мы поссорились с человеком, с близким другом или даже родственником, и он сделал нечто такое, чего мы никак не ожидали от него, причем сделал с намерением разорвать отношения окончательно. Мы можем с этим смириться, простить его, но потом уже к общению с ним не возвращаться. Конечно, в старообрядчестве большинство верующих, думаю, не рады расколу. Но и объединяться в молитвенном, литургическом общении мы могли бы только на основании верности духу Евангелия, Преданию Церкви, Ее канонам. К сожалению, сейчас в РПЦ МП идет обратный процесс, отступление. В этом году грядет Всеправославный Собор, который может еще больше отдалить Церкви так называемого «мирового православия» от Старообрядческой Церкви.
Комментариев пока нет