В первой половине XX века были расстреляны 14 жителей маленького сельца Богородское Куровского района Московской области. Часть следственных дел, в которых упоминаются эти люди — коллективные (от 7 до 14 человек) и связаны с другими населенными пунктами (Москва, Куровское, Устьяново, Ликино-Дулево) и их жителями. Некоторые члены семей репрессированных и их родственники, проживавшие в других населенных пунктах, также подверглись репрессиям и были расстреляны.
В интернете есть множество сайтов, где можно получить краткую информацию об этих людях. Но практически нигде не сказано, что ВСЕ они без исключения были старообрядцами!
В центре этой истории, вылившейся в цикл статей Юрия Исаева: «Судьба начетчика», «Уничтожение богородской общины» — судьба семи начетчиков старообрядческой моленной Белокриницкой иерархии в сельце Богородское. К ним мы и подойдем в свое время, коснувшись судеб других репрессированных старообрядцев села.
В этой же главе мне хочется сделать небольшое отступление и рассказать о судьбах представителей еще одного старообрядческого упования, практически неизвестного сегодня. Речь пойдет о лушканах (также лушканцы, лужканы, лужковцы — прим. ред.). Так в Гуслицах называли старообрядцев беглопоповского лужковского толка, постепенно в условиях отсутствия беглых священников превратившегося в беспоповский.
Самый молодой начетчик
Среди расстрелянных начетчиков поповской (Белокриницкая иерархия) моленной был совсем молодой человек — Кузьма Еремеевич Сошников, 1914 г.р. Кузьме Еремеевичу на тот момент было всего 22 года, и я долго не мог понять, почему этот безбородый молодой человек оказался вдруг среди стариков-начетчиков.
Кузьма был сыном крупного торговца-кулака — Еремея Андреевича Сошникова. В 1929 году вся семья Еремея Андреевича была раскулачена и в 1930 –м выслана на Кузнецкстрой. Отбыв срок ссылки, семья вернулась в родной регион, но снова поселиться в Богородском было разрешено лишь Кузьме Еремеевичу.
Его отец с семьей поселились под Егорьевском в деревне Бузяты. В 1937 году у Кузьмы Еремеевича и его жены Ольги Степановны рождается дочь — Нина. В том же году была арестована и по непроверенным еще данным осуждена на 10 лет лагерей тетя Кузьмы — Нина Андреевна Сошникова. Возможно, Кузьма назвал свою дочь в честь любимой тети.
В списках расстрелянных в сельце Богородском значился еще один Сошников — Антон Андреевич, как выяснилось — дядя Кузьмы Еремеевича. О нем и пойдет дальнейшее повествование и, возможно, мы подойдем к пониманию того, почему такой молодой человек, как Кузьма Сошников, оказался среди пожилых и опытных богородских начетчиков.
Монах-лушканец
Антон Андреевич Сошников родился 7 мая 1872 года в сельце Богородское, проживал там же. Отец Антония Андреевича также был крестьянином сельца Богородское и умер в 1910 году. До революции Антон и Еремей Сошниковы занимались торговлей. После революции Антон Андреевич работал на своей лошади по извозу среди односельчан. В следственном деле (дело 19532 ГАРФ) записано: «русский, образование низшее, крестьянин-единоличник. До революции имел 2 лошади, корову, мелкий скот. По образованию — самоучка».
Это и послужило причиной раскола в поповском согласии после указа 26 марта 1822 года, который дозволял «иметь у себя беглых попов под условием, чтобы эти последние вели в своих раскольнических приходах метрики». После революции лужковцы также старались сохранить присущую им неотмирность, отказываясь вступать в колхоз и вообще в любые отношения с властью антихриста.
Еще до революции подобная осторожность лушканцев привела к необратимым последствиям — согласие из беглопоповского превратилось в беспоповское. В словаре С.Г.Вургафта, И.А.Ушакова говорится, что «лужковцы в подмосковных Гуслицах, оставшись без священников, превратились в беспоповцев. Они до сих пор встречаются в Орехово-Зуевском, Вознесенском, Павлово-Посадском районах и прямо называют себя беспоповцами, хотя сохраняют предания об «истинных» священниках первой половины XIX века». Поэтому, Антон Андреевич, конечно же, не был «священником». Был он известным разъезжим начетчиком лужковского согласия. В брак он, как и его сестра Евдокия, не вступал, жил как монах. Конечно же, подобная неотмирность лушканской общины, поддерживающей активные отношения среди единоверцев соседних районов, не могла не быть замечена советской карательной машиной.
След лушканской общины
25 ноября 1937 года после ареста и допросов других лушканцев села: Кирила Васильевича Смирнова, Саввы Васильевича Калинина и Евдокии Сошниковой (сестры Антона Андреевича) было принято следующее постановление: «Оперуполномоченный Куровского РО УНКВД М.о. сержант Государственной Безопасности Галкин, рассмотрев следственный материал по делу № и приняв во внимание, что гражданин Сошников Антон Андреевич, 1872 г.р., уроженец деревни Богородское Куровского района Московской области, бывший кулак-торговец, бывший монах, достаточно изобличается в том, что имея общение и связь с контрреволюционно настроенными лицами Смирновым и Калининым, Сошниковой, совместно с ними систематически среди односельчан распространяет контрреволюционную ложь и клевету против Советской власти и руководства ВКП(б), высказывает повстанчески-пораженческие настроения, предсказывая неизбежную гибель Советской власти. Постановил: Сошникова А.А. привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58, п.10 УК РСФСР».
Антон Андреевич был арестован 30 ноября 1937 года. Допросы состоялись 30 ноября в 16:40, 12:20 и с 15:40 до 18:00 (именно такая последовательность документов, возможно путаница с числом). Первый допрос начинается с вопросов о торговле с братом до революции, лишении избирательных прав после раскулачивания, местонахождения брата, общении с ним.
Дальше идет вопрос о других лушканцах сельца: «Следствие располагает данными, что вы имели общение с арестованным за контрреволюционную деятельность Смирновым Кириллом Васильевичем». Сошников подтверждает свои отношения с единоверцами по богослужебным вопросам. Во время следующего допроса Сошников говорит, что лично у него торговли не было, и торговлей занимался брат, с которым вместе проживали.
Снова повторяется вопрос по избирательным правам. Сошников подтверждает, что в 1927 году был лишен избирательных прав. Далее уже идут вопросы о деятельности общины, которую следователям хочется связать с контрреволюционным заговором:
Вопрос следователя: «Следствие располагает данными, что на протяжении всего времени в доме вашей сестры Евдокии происходили собрания контрреволюционеров лушканцев. Организатором являлись вы?»
Ответ Антона Андреевича: «Да, в доме сестры происходили частые сборища единоверцев, как местных односельчан, так и приезжих из Егорьевского, Раменского районов. Организатором и руководителем был я»
Вопрос следователя: «Следствие располагает сведениями, что на протяжении всего времени вы выполняли роль разъезжего уставщика молельни».
Ответ Антона Андреевича: «Да, я действительно, долгое время выполнял роль начетчика, бывая в разных молельнях».
Вопрос следователя: «Следствие располагает материалами, что дом, где проживает ваша сестра в сельце Богородское, является местом сборищ контрреволюционных лиц из числа единоверцев».
Ответ Антона Андреевича: «Подтверждаю, что в доме собирались и часто ночевали разные лица из числа единоверцев».
В протоколе допроса, состоявшегося в 15:10 начинаются вопросы о контрреволюционной клевете, которые Антон Андреевич отрицает… И тут неожиданно подтверждение, правда, не контрреволюционной деятельности, а враждебности и недовольства. Подтверждение без всякой дополнительной аргументации и приведенных следствием фактов. Что это? Допросы длились весь день и по многу часов, а материалы каждого допроса зафиксированы на 1-2 листах. Что происходило во время допроса, мы можем только догадываться.
Вопрос следователя: «Вы укрываете от следствия вашу контрреволюционную деятельность и не дали правдивых показаний».
Ответ Антона Андреевича: «Я признаюсь в том, что скрыл от следствия свою враждебность к советской власти за то, что советская власть помешала нам с братом хорошо жить, а брата даже судила и выслала. Кроме этого советская власть нам единоверцам свободно собираться (вероятно пропущено слово «не дает»), и поэтому я действительно при встречах с единоврецами и другими окружающими высказывал недовольство».
Следующий вопрос — о террористических намерениях против руководства ВКП (б).
Ответ Антона Андреевича: «Действительно. Я сознаюсь о том, что среди окружающих высказывал недовольство и ругань по адресу коммунистов и управителей, обвиняя их во всем, говорил и высказывал свое мнение о том, что хорошо бы свергнули эту власть и прогнали коммунистов, а больше я ничего не говорил».
Допрос окончен в 18:00.
Лушканское «пророчество» сбылось
И это дело, как и многие похожие, не обошлось без участия «свидетелей» Обычно, в качестве свидетелей первыми допрашивали именно тех, кто писал доносы на своих соседей и знакомых. Хотя, зачастую, следователи подсовывали ничего не подозревавшим односельчанам самостоятельно написанные протоколы и требовали подписать не читая. По делу Антона Андреевича были допрошены свидетели.
Служащий Федор Семенович Никишин, 1893 г.р. показал, что Сошников Антон Андреевич — «монах-лушканец — в данное время имеет связь с сестрой Евдокией (монашкой), а также выполняет роль попа. К советской власти настроен резко враждебно, среди колхозников проводит контрреволюционную клевету. Говорит: В этот безбожный колхоз я никогда не пойду, да и вы все равно из колхоза сами уйдете».
Лукерья Ерофеевна Еганова показала, что лушканцы «собирались в доме Евдокии Андреевны Сошниковой и проводили моления. Сошников говорил: Сколько времени эта советская власть мучает народ, когда все это кончится?! Дело с каждым годом не улучшается, а наоборот ухудшается и народ все терпит, перенося разные мучения. Нас церковников притесняют, одним словом, полное гонение на веру. Как написано в Писании божественном, все сбывается. Скоро будет война, тогда всех коммунистов-антихристов уничтожат, конец царствованию безбожному и произволу. Мы, православные, должны всячески отделяться от этой власти и от коммунистов».
Свидетель Аверьян Романович Митюшкин, 1898 г.р. повторяет слова допроса предыдущего свидетеля практически дословно.
Для сталинских палачей этих скудных показаний запуганных или запутавшихся и потерявших веру людей было достаточно, чтобы вынести следующее Заключение: «Сошников Антон Андреевич, 1872 г.р. урожденный сельца Богородское Куровского района Московской области, из кулаков-торговцев, лишался избирательных прав, грамотный, организатор беспоповцев, выполнял роль разъезжего начетчика, имел связь с контрреволюционно настроенными лицами, собирая сборища у себя в доме и в доме сестры в сельце Богородское.
Будучи резко враждебно настроен по адресу Советской власти, среди окружающих распространял разного рода контрреволюционную клевету, высказывал повстанческо-пораженческие настроения, предсказывая неизбежную гибель советской власти, высказывал террористические намерения по отношению ВКП(б) и правительства. (Далее следует перечисление выписок из протоколов допроса свидетелей).
Обвиняется в том, что будучи резко враждебно настроен по адресу Советской власти, среди окружающих распространял разного рода контрреволюционную клевету, высказывая повстанчески-пораженческие настроения, предсказывал неизбежную гибель Советской власти и террористические намерения по отношению руководителей ВКП(б) и правительства».
3 декабря тройкой по обвинению в контрреволюционной агитации и террористических намерениях назначен расстрел Сошникова Антона Андреевича. 8 декабря 1937 г. приговор был приведен в исполнение.
Судьба арестованных Кирила Васильевича Смирнова, Саввы Васильевича Калинина и Евдокии Андреевны Сошниковой (63 года на момент ареста Антона Андреевича) неизвестна до сих пор (в ГАРФ их следственных дел нет, нет их и в списках расстрелянных на Бутовском полигоне). Потомки Смирновых переехали в Куровское, Сошниковы сейчас заглядывают в сельцо только летом, Калинины в Богородском остались и даже интересуются судьбой своих предков и других репрессированных сельчан.
Федор Калинин и Афанасий Кириков были женаты на лушканках. Кириковых и теперь в сельце Богородском зовут монахами. Сестры Антона и Еремея Сошниковых: Мария Андреевна Давыдова (71 год на момент ареста Антона Андреевича) и Ирина Калинина (54 года на момент ареста Антона Андреевича) также проживали в Богородском. Как сложилась их дальнейшая судьба и жизнь их родственников, никто не знает. Брату расстрелянного монаха — Еремею Андреевичу Сошникову, проживающему близ Егорьевска, на момент ареста Антона Андреевича было 55 лет. Его сына — Кузьму Сошникова расстреляли вместе с богородскими начетчиками поповцами в 1938 году (видимо, он перешел в поповское упование, сохранив определенный нерв лушканской неотмирности).
Монах Антоний был реабилитирован лишь 30 июня 1989 г. А еще через 2 года, несмотря на «старания» сотрудников НКВД и их осведомителей, «предсказание» монаха-лушканца Антония сбылось — гибель советской власти стала неопровержимым историческим фактом. Причем без участия пожилых монахов-старообрядцев. Советская власть была уничтожена зажравшейся и деградировавшей советской верхушкой при, практически, всеобщем ликовании лишенной духовной основы толпы — «новой исторической общности — советских людей» (1).
Упокой Господи душу убиенного инока Антония и помилуй нас грешных!
Большая благодарность за помощь в подготовке цикла статей: Родным и близким репрессированных богородцев и жителям села: Е.Л. Исаевой (+1990), Е.А. Исаеву, М.А. Исаеву (+2013), А.И. Исаеву, А.Н.Пименовой, Е.Поляковой, О.Бичаговой, Н.Н.Мерзликиной, С.В.Мозалеву, Е.Евтеевой, Н. Калинину, краеведам М.Е. Рыбину, Евгению Голоднову, сотрудникам Государственного Архива Российской Федерации, а также Глебу Чистякову, Олегу Хохлову и Мелитине Макаровской.
Продолжение следует.
1. «В Советском Союзе сложилась новая историческая общность — советский народ, который представляет собой союз всех трудящихся СССР, характеризующийся социальным и идейно-политическим единством. Советским людям присущи такие нравственные качества, как добросовестное отношение к труду, общественная инициатива, коллективизм, интернационализм». Большая Советская Энциклопедия.
Комментариев пока нет