История Спасо-Андроникова монастыря связана с именами великих русских святых, чтимых как новообрядческой, так и старообрядческой Церквями, — это святитель Алексий, митрополит Московский, преподобный Сергий Радонежский, преподобный Андрей Рублев.
Митрополит Алексий основал наш монастырь в середине XIV века. Чтобы проиллюстрировать почитание святителя Алексия, я выбрала изображения нескольких икон, связанных с Московскими старообрядческими центрами разных согласий.
По преданию, выбор этого места для нового Спасского монастыря благословил преподобный Сергий Радонежский. Преподобный Сергий принимал самое искреннее участие в становлении Спасской обители, неоднократно посещал ее. А ученик преподобного Сергия — монах Андроник — стал первым настоятелем нашего монастыря.
Просматривая альбом собрания икон Покровского старообрядческого собора, что на Рогожском, я отметила, что только из числа опубликованных и широко введенных в научный оборот икон собора как минимум 6 посвящено персонально преподобному Сергию Радонежскому.
Особенно хочется выделить святого Андрея Рублева, чье имя носит наш Музей. Почитание его началось, вероятнее всего, еще в древности. Но официально Андрей Рублёв — гениальный, боговдохновенный иконописец — был причислен к лику святых в чине преподобного не так давно.
Рублев был канонизирован Поместным Собором Русской Православной новообрядческой Церкви в 1988 году — в год 1000-летия Крещения Руси. Он был канонизирован на основании святости жизни, подвига иконописания и свидетельства о его святости, оставленного преподобным Иосифом Волоцким. В новообрядческой Церкви день памяти преподобного иконописца Андрея Рублева Московского и Радонежского определен 4 июля по ст. ст. (17 июля по новому стилю).
Старообрядческая Церковь канонизировала Андрея Рублева немного позже — в год 650-летия с момента рождения иконописца. Освященный Собор Русской Православной Старообрядческой Церкви, состоявшийся в октябре 2009 года, принял решение: «1. Установить почитание в приходах Русской Православной Старообрядческой Церкви преподобных отцов Андрея (Рублева) и Даниила (Черного) Радонежских, иконописцев. 2. Установить празднование им (…) 29 января по ст.ст. (11 февраля н.ст.)».
Известно, например, что Даниил (Черный) был представлен на старообрядческой иконе «Собор московских святых» (не ранее II половины XVIII века), до 1917 года находившейся в Крестовоздвиженской церкви Никольского единоверческого монастыря на Преображенском кладбище в Москве. В настоящее время ее местонахождение неизвестно. Преподобный Даниил был изображен коленоприклоненным, третьим справа в первом ряду, видна только голова с нимбом, по которому шла надпись «Преподобный Даниил постник». Воспроизведение этой иконы в виде прориси имеется в книге А. И. Успенского «Переводы с древних икон, собранные и исполненные иконописцем и реставратором В. П. Гурьяновым», изданной в Москве в 1902 году.
Однако не эти святые имена вписали Спасо-Андроников монастырь в историю старообрядчества. Благодаря имени священномученика и исповедника протопопа Аввакума Петрова Спасо-Андроников монастырь не просто связан с историей первых лет церковного раскола, он сам стал памятным местом для тех, кто почитает страдальцев, претерпевших гонения за верность «древлему благочестию».
На иконе избранных святых изображены священномученики Павел, епископ Коломенский, протопоп Аввакум, иерей Лазарь из города Романова, диакон Феодор и преподобномученик инок Епифаний из Соловецкого монастыря. Четверо из них: Аввакум, Лазарь, Феодор и Епифаний, — в 1667 году были приговорены к заточению в земляной тюрьме Пустозерского острога. Перед отправкой в Пустозерск иерею Лазарю и иноку Епифанию отрезали языки, Лазарю отрубили кисть правой руки, а Епифанию отсекли 4 перста на правой руке. Самого Аввакума от изуверской казни спасло заступничество царицы. Четверо осужденных провели в Пустозерске 14 лет и 14 апреля 1682 года, в Страстную Пятницу, были сожжены. Так закончился земной путь протопопа Аввакума, и так он принял мученический венец.
Местом же первого тюремного заключения протопопа Аввакума стал наш Спасо-Андроников монастырь. В Андрониковом монастыре Аввакум пробыл недолго — всего 4 недели. Но события этих четырех недель можно восстановить достаточно подробно благодаря тому, что сохранились сочинения самого священномученика Аввакума, где он описал некоторые события, здесь с ним происходившие. При этом некоторые из этих сочинений дошли до нас в автографах.
Первым таким бесценным источником является письмо, которое протопоп Аввакум написал Ивану Неронову 14 сентября 1653 года, в последний день своего тюремного заключения здесь, в Андрониковом. В этот момент Иван Неронов уже отбывал ссылку в Спасо-Каменном монастыре в Вологодских землях.
Для нас это письмо имеет огромное значение, т.к., во-первых, оно было написано непосредственно в Андрониковом монастыре, во-вторых, это самый ранний из сохранившихся автографов Аввакума, в-третьих, это самое первое описание обстоятельств ареста и условий заточения в Андрониковом монастыре. При этом надо подчеркнуть, что обстоятельства заточения в Андрониковом описаны в письме в момент этого самого заточения, т.е. это подлинное описание, не искаженное человеческой памятью, как это часто бывает с воспоминаниями.
Подлинник этого письма хранился в собрании Синодальной библиотеки, перешедшем затем в сокровищницу Государственного Исторического Музея. Начало письма не сохранилось, вместе с ним не достает и начала адреса. Впервые текст и литографическое изображение письма были опубликованы в 1875 году в 1-м томе Материалов для истории раскола за первое время его существования. Письмо Аввакума начинается так:
«… по воздвиженьев день живу… четвертую неделю ношу на шее чепь с стулом. Жалуют пускают к церкве».
И далее есть такие слова:
«И оттоль сижу все на чепи, и домашних ко мне никово не припускают».
Позднее свое заключение в нашем монастыре Аввакум описал в так называемой «Первой» челобитной царю Алексею Михайловичу. Она была написана весной 1664 года. Вот небольшой фрагмент:
«… и посадя на телегу с чепью по улицам, ростяня мои руки, не в одну пору возили. И уш то, государь, так попустил Бог им. И потом во Андроньеве монастыре посадил под полату пустую в землю, и три дни и три нощи на чепи держал без пищи. И о сих всех благодарю, государь, Бога».
Кроме того, восстановить цепочку событий, произошедших с протопопом Аввакумом, позволяет сличение разных редакций его жития. Житие Аввакума дошло до нас в 4 редакциях. Три из них написаны самим Аввакумом. Четвертая была составлена после его казни, вероятнее всего, в XVIII веке, и сохранилась в рукописи XIX века из собрания купца-старовера Григория Матвеевича Прянишникова. Заточение в Спасо-Андрониковом монастыре Аввакум описал во всех редакциях своего жития, различаются лишь некоторые детали.
Протопоп Аввакум начинает рассказ об Андрониковском заточении так (цитирую по автографу 1673 года из собрания Дружинина): «Егда ж россветало в день недельный (т.е. в воскресенье — Т.И.), посадили меня на телегу, и ростянули руки, и везли от патриархова двора до Андроньева монастыря и тут на чепи кинули в темную полатку, ушла в землю, и сидел три дни, ни ел, ни пил; во тьме сидя, кланялся на чепи, не знаю — на восток, не знаю — на запад. Никто ко мне не приходил, токмо мыши, и тараканы, и сверчки кричат, и блох довольно».
И, наконец, в одном из последних своих сочинений, «Беседе о кресте к неподобным», Аввакум тоже описывает заключение в Спасо-Андроникове монастыре. «Беседа о кресте к неподобным» датируется в промежутке от 1677 до 1681 года. Удивительно, что «Беседа о кресте…» была открыта учеными одной из последних, в 1949 году. А впервые ее текст полностью был опубликован лишь в 1998 году.
Вот фрагмент о заточении в Андрониковом монастыре:
«Никон меня с начала тово бед сих в Ондроньеве монастыре кинул в темную темницу. И три дни окована дерьжал. Не вем, когда день, когда нощь. Взалкал я, бедный, в третий той день, хватить куса хлеба захотел. А се много кричал; обличая ево, собаку, изнемог. Молодые были времена, поесть тово захотелося. Ныне бы за Божиею помощию хотя и три недели, ино бы даром».
Сопоставив эти первоисточники, а также обратившись к специальной литературе, в том числе, к монографии Сергеевского «Наказание в русском праве XVII века» , мы можем описать события следующим образом.
Ранним воскресным утром, в середине августа 1653 года, протопопа Аввакума с растянутыми руками, т.е. привязанными к противоположным бортам телеги, привозят в Андроников монастырь. В 1653 году Аввакуму было всего 32 или 33 года.
Очень символично этот момент показан в 7 серии сериала «Раскол»: Аввакум, привязанный к телеге, словно распятый, смотрит в небо, пока его везут в Андроников. И действительно, если вся жизнь протопопа Аввакума — это путь к принятию мученического венца, то начался этот путь здесь — в Андрониковом монастыре. Здесь, в монастыре, Аввакума заковывают в большие кандалы, вероятно, это был металлический ошейник и цепь, идущая от него вдоль всего тела.
Закованного Аввакума посадили в «темную темницу», «темную полатку, что ушла в землю». По традиции мы считаем, что это был каменный подвал под трапезной палатой.
Сам Аввакум не конкретизирует, под каким именно зданием находился подвал, но существуют косвенные доказательства этого предположения. Как пишет Сергеевский в книге «Наказание в русском праве XVII века», специально устроенные «каменные тюрьмы в памятниках упоминаются весьма редко (…). Можно думать, что в качестве каменных тюрем употреблялись вообще монастырские кельи, погреба и другие, удобные к тому, помещения».
В середине XVII века на территории Спасо-Андроникова монастыря было всего 2 каменных строения: белокаменный Спасский собор начала XV века и кирпичная трапезная начала XVI века с пространными подвалами. Как подсказывают жизненные наблюдения, указанием на подвал под трапезной может быть уточнение, что вокруг было много тараканов и сверчков. В наших широтах тараканы и сверчки живут только в отапливаемых помещениях, особенно в тех, где хранятся съестные припасы. Таким помещением и была кирпичная трапезная палата.
Три дня протопоп Аввакум содержался там в кандалах, в полной темноте, без еды и воды. На исходе третьего дня происходит событие, которое протопоп описывает как чудесное явление ему «не вем — ангела, не вем — человека». Фрагмент из жития:
«… и после вечерни ста предо мною, не вем – ангел, не вем – человек, и по се время не знаю, токмо в потемках молитву сотворил и, взяв меня за плечо, с чепью к лавке привел и посадил, и лошку в руки дал, и хлебца немношко, и штец дал похлебать, — зело прикусны, хороши! — и рекл мне: «полно, довлеет ти ко укреплению!» Да и не стало ево. Двери не отворялись, а ево не стало! Дивно только — человек; а что ж ангел? Ино нечему дивитца — везде ему не загорожено».
Собственно, в этой обстановке даже явление человека, тайком накормившего узника, заключенного по приказанию патриарха Никона — это тоже чудо Господне, сотворенное человеческими руками.
На следующий день Аввакума вывели из подвала, заменили большие кандалы на так называемую «цепь со стулом» — малые кандалы с особыми плечевыми железными накладками, называемыми «стул». Эти «плечные железа» неоднократно упоминаются в различных исторических документах. Так, например, оковы боярина Михаила Романова весили 2 пуда, из которых плечные железа (т. е. стул) — весили 39 фунтов (т.е. более 17 кг). Сколько весили плечные железа протопопа Аввакума, мы никогда не узнаем, но, очевидно, что они имели значительный вес.
Во время Андрониковского заточения протопопа Аввакума однажды водили на допрос в Кремль на Патриарший двор. Водили туда и обратно пешего, растянув руки за рукава одежды.
С монастырской стены Андроникова в ясный день прекрасно видны купола кремлевских соборов. Зрительно можно проследить примерный путь Аввакума на допрос и обратно.
В течение всего заключения здесь к Аввакуму не пускали его семью. В связи с этим возникает вопрос о «прокормлении» узника. Как отмечает Сергеевский, «прокормление тюремных сидельцев доставляло немного заботы государственной власти (…) У кого есть отцы и матери, или иные сродичи и жена и дети, — кормят их сами, своим». Не совсем понятно, могла ли братия Андроникова монастыря принимать у родственников Аввакума передачи для сидельца. Вероятнее всего — нет.
Но, тем не менее, надо отметить, что тюремное заключение в Андрниковом было далеко не самым суровым в жизни протопопа Аввакума, особенно если его сравнивать с ужасом того же Боровского заточения. Здесь Аввакуму было разрешено иногда покидать темницу и присутствовать в Спасском соборе. Возможно, за Аввакума ходатайствовал царский духовник Стефан Вонифатьев, не исключено, что царевна Ирина Михайловна просила за протопопа, или даже сама царица Мария Ильинична Милославская.
В письме Аввакум сообщает: «Жалуют пускают к церкве», т.е разрешают покидать темницу и ходить в собор. Это одна из причин, по которой на него наложили кандалы. Во-вторых, как подчеркивал Сергеевский, сажать в тюрьмы духовных лиц в оковах — это вообще было характерной карательной мерой патриарха Никона.
Именно там, в Спасском соборе, протопоп Аввакум совершает одно из первых своих чудес: он исцеляет молитвой некоего человека из Хамовников, одержимого бесами по причине пьянства. В третьей редакции Жития Аввакум пишет: «Тут же в церкве у них был наш брат подначалной ис Хамовников, пьянства ради предан бесом, и гараздо бесился, томим от бесов. Аз же зжалихся, грешной, об нем: в обедню, стоя на чепи, Христа-света и пречистую Богородицу помолил, чтоб ево избавили от бесов. Господь же ево, беднова, и простил: бесов отогнал. Он же целоумен стал, заплакав и ко мне поклонился до земли; я ему сказал, чтоб про меня не сказал никому; людие же не догадалися о сем, учали звонить и молебен петь» .
Судя по этому тексту, можно предположить следующее: Аввакум в малых кандалах присутствовал на литургии в Спасском соборе, где также находился и бесноватый из Хамовников. Тайной молитвой Аввакум исцелил бесноватого прямо в соборе во время богослужения. Надо отметить, что по традиции народного благочестия, священномученику Аввакуму молились и молятся об устроении Церковном и об избавлении от беснования.
Наконец, как я уже упоминала, в последний день сидения здесь, 14 сентября 1653 года, Аввакум пишет письмо Ивану Неронову. И это письмо является самым первым описанием Андрониковского заточения и самым ранним из сохранившихся автографов Аввакума. 15 сентября Аввакума везут в Успенский собор, чтобы расстричь. Заступничеством царя на этот раз Аввакум не лишен сана, но вслед за этим начинается его Сибирская ссылка. Ссылка, в которую с ним отправятся его жена и дети, младшему из которых, сыну, Корнилию, было около 10 дней.
Таким образом Спасо-Андроников монастырь по праву может встать в один ряд вслед за такими чтимыми местами старообрядчества, как Пустозерск и Боровск.
Более того, у нас есть основания даже говорить об иконографии заточения протопопа Аввакума в Андрониковом монастыре.
В 1999 году в широкий научный оборот была введена уникальная настенная рисованная картинка «Описание лицевое Жития протопопа Аввакума». Она была создана в начале 19 века, в Москве, в мастерской М. Григорьева. Местонахождение картинки неизвестно. Она сама известна только по черно-белым публикациям 1908 и 1909 годов.
В центре изображен протопоп Аввакум. Справа и слева клейма его жития, но без соблюдения последовательности.
В правой части, в третьем сверху ряду, правое клеймо — явление ангела Аввакуму в темнице Андроникова монастыря. Аввакум изображен закованным в цепь, он стоит на коленях, ангел протягивает ему еду. Качество дореволюционного воспроизведения не позволяет прочесть надписи в клеймах. Но на данный момент это единственный памятник, изображающий заточение протопопа Аввакума в Андрониковом монастыре.
В заключение я хочу отметить, что при организации нашего лектория произошло такое промыслительное совпадение: Аввакум сидел у нас во второй половине августа — первой половине сентября 1563 году, а сейчас, в сентябре 2013-го года, ровно через 360 лет после этого события, мы с вами здесь собрались на открытии лектория, посвященного старообрядческой иконописи.
Комментариев пока нет