В Мстере — городе иконописцев

Сегодня мы публикуем статью игумена Кирилла (Сахарова), посвященную одному из центров иконописи — Мстере.

Слово «Мстера» в переводе с финно-угорского означает «темная вода». Людей здесь проживает всего лишь около 4 тысяч — в 20 раз меньше, чем в наукограде Дубне, который я посетил накануне. В нынешнем году Мстера отмечала свое 500-летие. Это место прославил иконописный промысел. К концу XIX века Мстера становится самым крупным иконописным центром России (более 30 мастерских, в которых работало более 800 иконописцев — представителей нескольких династий, составлявших половину жителей).

Мне приходилось бывать в Мстере около 20 лет назад. Здесь два монастыря XVII века — мужской Богоявленский и женский во имя святителя Иоанна Милостивого — они располагаются, практически, через стенку. Жил я тогда в мужском монастыре. Главной целью моего приезда тогда была попытка реанимировать два местных единоверческих храма: каменный в честь свт. Николы и деревянный во имя Пресвятой Троицы. В Никольском храме был склад. Удалось проникнуть в этот храм и даже совершить в нем молебен. Троицкий храм, в отличие от Никольского, был серьезно деформирован. Этот храм мы основательно вычистили внутри и обиходили территорию вокруг. Совершили несколько служб. Обустроили захоронение единоверческого епископа Амвросия (+ 1928). Кстати, его внучка показывала нам фото с его погребения. 3-4 человека из местных еще помнили про свои единоверческие корни. Нескольким своим прихожанам я поручил приезжать в этот храм, чтобы проводить службы мирским чином. К сожалению, дальнейшего развития реанимация единоверческих приходов в Мстере не получила — во многом из-за позиции наместника монастыря и правящего архиерея — митрополита (тогда архиепископа) Евлогия. Деревянный храм пришел в совершенный упадок, а в каменном стали совершаться службы по обычному чину. Запомнилось, что у некоторых священников и насельников обители был неподдельный интерес к службе по старому обряду.

6 октября старообрядческий митрополит Московский и всея Руси Корнилий вместе с преподавателями и студентами Духовного училища посетил Мстеру. Ну и я «пристроился в хвосте». В конце концов, мне же нужно отрабатывать свой хлеб «никонианского куратора старообрядчества».

«Пока еще точно не известно, поедет ли владыка. А Вы будете на своей машине?» — уточнял сотрудник Митрополии. «На своей машине?!» — Для меня это круто — у меня ее никогда не было, а мобилизовать кого-то из прихожан нереально. Эх, пролезть бы в митрополичий микроавтобус «хоть чучелком, хоть тушкой». И вдруг поздно вечером СМС: «Владыка приглашает Вас поехать с ним». Мне приходилось несколько раз ездить в машине с митрополитом Корнилием. В дороге он часто что-то читает, поздравляет по телефону клириков Митрополии, о чем-то сосредоточенно размышляет. Выскакивать в этой обстановке с какими-то своими репликами или вопросами нецелесообразно, владыка не обрывает, он просто молчит. Вот и тебе нужно сохранять многозначительное молчание, слушать по обыкновению записи «Радонежа», а когда и что тебе сказать — жди сигнала. С вечера почувствовал беспокойство: не проспать бы. Не раз бывало, что дежурные не будили вовремя или не срабатывал звонок на сотовом телефоне. За ночь несколько раз вскакивал, всматривался в часы — не опоздал ли? Задолго до назначенного времени — к 7 часам утра я взлохмаченный вылетаю с Берсеневки и через считанные минуты взмыленный стою напротив архиерейской резиденции. Странно, отъезд намечен на 7 утра и вход в Рогожский комплекс открывается в это же время. Ткнулся в одни ворота — закрыты, в другие — то же самое. Что делать? Тряхнув стариной, махнуть через металлическую ограду? Высоковато, тем более что я в однорядке с 33 пуговицами — вот будет цирк, если зацепившись подолом своего кафтана, повисну на ограде и буду кричать: «Люди добрые, помогите!» Наверняка все зафиксирует видео и на следующий день на радикальных старообрядческих сайтах появятся заголовки под фотографией следующего содержания: «Небезызвестный игумен РПЦ МП Кирилл Сахаров несанкционированно пытался ночью проникнуть на территорию Духовного центра РПСЦ» (вариант: «в состоянии сильного алкогольного опьянения»). В ожидании назначенного времени активно передвигаюсь по дорожке неподалеку от резиденции. Вспомнилась сцена из фильма «Ирония судьбы», когда главный герой, желая согреться, подпрыгивал, делая энергичные движения.

Бывая на Рогожском, общаясь со старообрядцами, заметил, что часто возникают ассоциации с тем, что видел в фильмах или на картинах. Так было много лет назад, когда я рано утром стоял на хорах в Покровском кафедральном соборе в ожидании прихода митрополита. В центре собора иподиаконы раскладывали архиерейское облачение, чтецы и певцы готовили богослужебные книги и крюковые сборники, рослые протодиаконы, переминаясь с ноги на ногу, позвякивали кадилами. Колоритная картина. Впечатление усилилось, когда через оконные проемы в собор проникли первые солнечные лучи. Панорама процесса подготовки к встрече владыки стала еще более объемной и привлекательной. Полыхало море свечей на главном паникадиле, озарились неземным светом строгие лики на больших иконах, грозно возвышались хоругви на длинных древках. Что-то до боли знакомое было во всем этом. Что-то похожее встречал я на картинах на исторические сюжеты. Мучительно пытаясь вспомнить — что именно? Ба! Да в аккурат это же картина Бубнова «Утро Куликовской битвы»! Вместо боевых труб, литавр и барабанов загудели колокола и вся воинская рать — священная дружина — подтянулась и еще более плотно сгруппировалась, внимательно устремив свои взоры на входные двери, в которых с минуту на минуту должен появиться их духовный воевода.

Прошелся по парку, примыкающему к Рогожским храмам, покружился вокруг резиденции митрополита. В очередной раз удивился низкой ограде вокруг нее, тем более что с задней стороны ограды была приставлена лавка. «Сфотографировал» глазами все, что только было можно: крест над входными дверями немного закапан краской, шесть окон с левой стороны, примерное количество деревьев и их сорта, два включенных фонаря у входа в гараж, объем проделанных работ в здании богадельни, примыкающем к резиденции и пр. Когда поделился своими опасениями насчет низкой ограды с одним из участников поездки, он сказал: «А у нас здесь установлено видеонаблюдение». Услышав эти слова, вздрогнул: ведь я, прогуливаясь по аллее, свой массивный портфель придвинул к дереву у самой ограды — мало ли что подумают…

«От сна востав», выпархивают из своих норок немногочисленные студенты Духовного училища — они тоже участники поездки. Мне сегодня предстоит в мизерной степени приобщиться к большому объему поездок старообрядческого митрополита. В микроавтобусе обратил внимание, что на спинке сиденья водителя висел небольшой крест с Распятием — прямо напротив сиденья владыки. Взирая на Распятаго за ны, взывая к Нему в молитве — тем самым он духовно укрепляется в своем служении. Через 2 часа 40 минут пути подъезжаем к «летней резиденции» — владычнему подворью — деревянному дому в деревне Беливо Орехово-Зуевского района. Я в растерянности: а где же парк современных авто и когорта прислужников? Ни—ко—го. Здесь намечен обед. Наверное, придется первое блюдо вкушать не с помощью серебряных ложек с вензелем «МК» (митрополит Корнилий), а хлебать из ложек деревянных. Кстати, я слышал, что владыка великолепно готовит щи. А где же участок картофеля — рассказывали, что митрополит шибче других помощников — сотрудников Митрополии его выкапывал (зимой на лыжах они также едва поспевали за ним). Раньше владыка 10 лет прожил в другом месте — в домике, который ему предоставила одна старушка. Вообще, идея загородной резиденции принадлежала о. Леонтию Пименову — духовному наставнику владыки («у митрополита Алимпия от недостатка воздуха в городе болело сердце, надо это учесть» — говорил он). В этом доме владыка проживает уже шесть лет. Дом очень красивый — с резными наличниками и множеством резных крестов по всему периметру. Красивое крыльцо, мансарда с балкончиком, с которого открывается прекрасная панорама и слышится пение соловьев. Крыльцо и балкончик сооружены по совету о. Леонтия. Как и кусты сирени по всему периметру дворика. Здесь же храм в честь Успения Пресвятой Богородицы, красиво оформленный деревянной резьбой колодец и высокое дерево, которому уже 300 лет. Трудно представить себе более подходящее место для загородного домика митрополита, к тому же Беливо, как подчеркивал владыка — корень Гуслиц (старообрядческого края в Подмосковье). Это место находится на стыке трех губерний — Московской, Владимирской и Нижегородской. В древности здесь обитали племена меря и чудь.

Появляется владыка — в руках у него две черные палки («для финской ходьбы» — пояснили мне). Митрополит вернулся с лесной прогулки. Он уже успел поработать на своем огороде («копал свеклу и морковь»). Радушный хозяин, он детально показал нам свое жилище. Запомнились два старинных шкафа и стол, за которым трапезничали участники поездки. В шкафах, помимо русской классической литературы и книг по старообрядчеству, запомнились томики произведений Ю. Бондарева и стихов А. Ахматовой, а также воспоминания академика Д. Лихачева. Скромное угощение — чай с печеньем и медом и яблоневый кисель (владыка сам его варил). После чаепития поднимаемся по лестнице в мансарду. Вход в нее перекрывает тяжелый люк, который открывается с помощью автоматики (это ноу-хау появилось здесь тоже не без влияния о. Леонтия). На стене мансарды множество фотографий родственников владыки (один из них был участником Белого движения). Фотография самого будущего митрополита — на ней ему лет 8 или 9, одет в «матроску». Дореволюционное фото молодых старообрядцев — футболистов, работников одной из фабрик. Как известно, Орехово-Зуево — родина футбола (владыке, как почетному гражданину Орехово-Зуево, городские власти подарили чайник в виде футбольного мяча). Старый проигрыватель с грудой пластинок с классической музыкой.

Зашли в храм. Здесь митрополит ежедневно вычитывает каноны святым дня (в этот день он читал канон пророку Ионе). Много икон с рельефными изображениями — многие из них пострадали во время недавнего пожара. К настоящему времени практически все они восстановлены. Запомнились образы с протопопом Аввакумом (на нем он с очень живым выражением глаз) и явления свт. Николы митрополиту Амвросию (это явление укрепило митрополита Амвросия в его решении перейти к старообрядцам и тем самым восстановить им трехчинную иерархию). Удивительно, что другая икона Святителя не была вынесена из храма во время его ограбления и не пострадала от пожара. Поразило сельское кладбище — множество крестов с голубцами на них были похожи на ряды русских витязей в доспехах (огромное городское кладбище в Орехово-Зуево с невысокими крестами вперемежку с памятниками гораздо менее впечатлило). По дороге на Мстеру владыка пояснял нам то, что мы видели: название рек, памятник фарфорозаводчику Кузнецову (ранее на этом месте был старообрядческий храм, а затем памятник Ленину) и т.д. В Орехово-Зуево показывал улицу, где стоял дом, где он родился. Магазин «Баррикады» с Лениным на броневике и пр. Я обратил внимание на то, что кресты на новообрядческих храмах были строго восьмиконечной формы. «Иначе в этом регионе было нельзя — люди бы не поняли» — пояснил митрополит.

Наконец въехали в Мстеру. Здесь у входа в Художественный музей (б. дом Крестьянинова — памятник архитектуры начала XIX века) митрополита встречают хлебом-солью сотрудники музея и местные старообрядцы во главе с епископом Викентием. Знакомимся с выставкой «Скрепы старообрядческой жизни» — это уже шестая подобная выставка на Владимирской земле. Собственно в Мстере сейчас старообрядцев единицы — все они, опасаясь репрессий, выехали отсюда еще в 20-е годы в Алтайский край и Сибирь. Сохранились их добротные двухэтажные каменные дома (улица Большая Миллионная и др.). В середине XIX века старообрядцы вместе с единоверцами составляли треть населения Мстеры — старообрядцев 373 человека, единоверцев 473. Местные иконописцы писали иконы для всей России. 40% икон, находящихся на Рогожском, были написаны в мстерских мастерских. Самое большое собрание мстерских икон в настоящее время находится в Петербурге в Музее религии и атеизма рядом с Исаакиевским собором и в Москве в Доме русской иконы. Иконы в Мстере писали в манере всех иконописных школ, но был и свой неповторимый стиль. Здесь, вдали от железных дорог и автомагистралей, работали лучшие реставраторы России. В росписи нашего храма, кстати, активное участие принимала уроженка Мстеры р. Божия Наталья Панова.

На выставке я в своем выступлении отметил, что в отличие от аналогичной выставки в Дубне, здесь больше рукописных книг и просветительских стендов. Кстати, митрополит, представляя меня, сказал: «Отец Кирил хотя и относится к РПЦ МП, хорошо пишет о старообрядчестве». Я тогда подумал: «А как же иначе? Не „гнать же фальшак“, называть светлое серым или черным, высасывать из пальца негатив? Я пишу по совести — стараюсь оценивать объективно, что вижу и слышу в старообрядческой среде».

Экскурсовод подробно рассказала нам о процессе изготовления икон, познакомила с экспозицией миниатюр и вышивок. Свой рассказ она нередко сопровождала стихами. Работа экскурсоводов (я сам после открытия Данилова монастыря несколько лет там был экскурсоводом) всегда во мне вызывала двоякое чувство: с одной стороны, они давали большой познавательный материал, с другой стороны, их работа зачастую превращалась в ремесло с заученной и апробированной текстовкой. Больше всех вопросов экскурсоводу задавал и наиболее глубокий интерес ко всему увиденному, как всегда, проявлял митрополит Корнилий. Иногда его реплики и вопросы ставили экскурсовода в тупик. Так было и здесь по поводу одной миниатюры, содержание которой экскурсовод несколько высокопарно и, как показалось, несколько надуманно объясняла. Большой удар в конце XIX — начале XX веков по мстёрской иконописи нанесло изобретение двумя французами, приехавшими в Россию, печатания икон — возникла мощная конкуренция.

Посетили Институт лаковой миниатюрной живописи имени Модурова. Здесь обучается 140 студентов. Пишут иконы и еще больше делают миниатюры на сюжеты песен, сказок, былин и пр. Одна из нынешних иконописных мастерских в городе располагается в двух особняках, принадлежавших Мумрикову, — владельцу завода напротив. Сейчас завод выпускает клеёнку. Работают на заводе выходцы из Китая и Кореи (и это в то время, когда многие местные жители не обеспечены работой!). Общаясь с руководителем иконописной мастерской, владыка отметил важность возврата к истокам, отхода от «итальянщины», изображения перстосложения в двуперстном сложении. Обратил внимание, что митрополит очень естественно и непринужденно держится со светскими людьми — они это чувствуют и не напрягаются. В конце 80 — начале 90 годов было по-другому. Помню посещение покойным митрополитом Питиримом (Нечаевым) Исторического Музея в Москве. Молодая интеллигентная сотрудница не знала как себя вести, была очень напряжена. Из ее уст постоянно слышалось: «Да, Ваше Высокопреосвященство, прошу Вас, Ваше Высокопреосвященство, позвольте, Ваше Высокопреосвященство» и т.п. Мудрый архиерей, желая разрядить обстановку, оглядевшись по сторонам, вдруг спрашивает ее: «А где мне здесь посадить мое Высокопреосвященство?» Напряжение сразу спало…

Трапеза была в кафе города Вязники. На столе капуста, немного салата из помидоров и огурцов, пирожок и стакан компота. Глядя на все это мне стало грустно: «Как, и это все?! В конце напряженного и полуголодного дня!» Оптимизма не прибавилось, когда владыка попросил чаю — его ведь пьют в конце принятия пищи. Подумал: «И зачем люди мучаются, пытаясь похудеть? Принимают сомнительные таблетки, следуют рискованным методикам. Вот если хотят быть стройными и подтянутыми, как митрополит Корнилий в свои 74, пусть почаще соприкасаются с ним, следуют его примеру» (потом, правда, принесли вкусный грибной суп и картошку).

Заехали в местную моленную — для ее устроения староста общины передал половину своего дома. Посвящена моленная святому благоверному великому князю Александру Невскому (ему было пропето величание). Храм планируют построить в честь Вязниковских мучеников, пострадавших за древлее благочестие. Пока, однако, все попытки добиться землеотвода к успеху не привели. Члены небольшой старообрядческой общины произвели очень приятное впечатление — простые добрые русские люди. В столице общины храмов все более разбавляются представителями других национальностей. На днях к нашей общине, например, примкнули езид, цыганка и один мужчина с вполне «бандеровской» фамилией с окончанием на «як». Это, конечно, приятно, но, с другой стороны, немного грустно от того, что нас, русских, становится все меньше.

На обратном пути митрополит с сопровождающими читали малую павечерницу. Два псалма из нее наизусть читал сам владыка, остальное распределил среди участников поездки (кроме меня, естественно). «Верую» пели, «Упование мое Отец…» — тоже. По окончании чтения владыка всех поздравил с преддверием памяти св. равноапостольной Феклы (ее краткое житие было сразу прочитано). На долгом обратном пути митрополит продолжал молиться, часто осеняя себя крестным знамением. Вспомнил рассказ о. Валерия Шабашова, как после всенощной под праздник свв. Жен-мироносиц ему не досталось места для ночлега. Митрополит Алимпий предоставил ему свою кровать, а сам всю ночь читал каноны и последование ко Святому Причащению, истово при этом осеняя себя крестным знамением. В дороге владыка Корнилий также много читал. Вопреки моим ожиданиям никаких вопросов не задавал и разговоров не затевал. Вообще, он никогда не углублялся в то, как живет РПЦ МП и о внутри старообрядческих проблемах не распространялся (таким образом, он никак не мог для меня, как «никонианского куратора старообрядчества», представлять особый интерес). «Личное пространство» каждого участника поездки вполне сохранялось. Невольно сравнивая, могу признать, что в нашем случае «тяжелая игуменская длань» в большей степени понукает и строит. За весь день я не получил ни одного замечания — не там сел, не тогда открыл окно и т.п. — в отличие от меня, у которого к участникам поездок бывает ворох претензий. В салоне микроавтобуса было темно и я, при свете фонарика от сотового телефона, просмотрел два последних выпуска газеты «Старообрядец», подаренных мне в Вязниках. (В последнем номере в трех местах приводятся большие отрывки из моих статей).

Подводя итог, хочу отметить, что поездка была трудноватой: дальнее расстояние, духота в машине и пр. Конечно, она была познавательной, плодотворной. Несомненно, приезд митрополита дал импульс к росту интереса к нашим духовным корням и истокам. Честно говоря, наибольший интерес вызвал у меня сегмент поездки, когда мы были в Беливо в доме владыки и в храме рядом. Следуя своему правилу — не снижать планку в описании впечатлений от старообрядцев и старообрядчестве до лубочного уровня, мог бы отметить и некоторые недостатки — недостаточную проработку программы, например. Когда у нас готовится поездка, допустим, в глубинку, заранее прорабатывается почасовая программа пребывания со всеми телефонами и адресами, Ф.И.О. старост сельских храмов и гражданских чиновников. В этой же поездке, на мой субъективный взгляд, некоторые пункты программы были неоправданно затянуты, а другие неизбежно сокращены. Жаль также, что никто не догадался, чтобы, например, в музее среди икон участники поездки пропели какое-нибудь церковное песнопение — тем самым символически через столетие на эту землю началось бы возвращение Древлеправославия (если, конечно, совершенно не учитывать ряд служб по-старому обряду, проведенных мною в Мстере в конце 90-х годов). К чести митрополита, намеченная программа, несмотря на серьезный перегруз, была практически полностью выполнена, а наличие некоторой импровизации по ходу жизни, простоватости, незаорганизованности и патриархальности очень мило выглядело — в этом тоже изюминка старообрядчества.