Сайт «Русская вера» продолжает беседы с видными общественными и политическими деятелями современной России. В центре нашего разговора — проблемы укрепления русской цивилизации, возвращения к духовным корням и традициям, актуальные вопросы современной жизни нашего общества, а также, конечно, размышления об уроках истории нашей страны. Мы также постараемся выяснить, что известно видным политикам и общественным деятелям России о старообрядчестве. Разумеется, в первую очередь нас интересуют представители патриотического крыла российской элиты. Сегодня мы беседуем с российским журналистом, создателем приложения «НГ-религии», ведущим «Первого канала», главным редактором портала «Кавполит» Максимом Шевченко.
Максим Леонардович Шевченко (род. 1966) — российский журналист, ведущий «Первого канала». В 2008 и 2010 годах — член Общественной палаты Российской Федерации. Член президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека. Постоянный член Изборского клуба.
В «Независимой газете» с января 1996 года вёл специализированную полосу, посвящённую религиозным проблемам; с января 1997 года — ответственный редактор приложения «НГ-религии» (с января 1999 года выходит как самостоятельное издание два раза в месяц и один раз как дайджест двух номеров предыдущего месяца в корпусе основной 16-страничной «НГ»). За время работы в «НГ» неоднократно выезжал в специальные командировки в «горячие точки». В 1996 и в 1997 году — в Афганистан. В 1996-1998 годах неоднократно выезжал на Северный Кавказ — в Чечню и Дагестан.
В 2008 и 2010 годах — Член Общественной палаты РФ: руководитель рабочей группы по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества на Кавказе (2010 год); член комиссии Общественной палаты по межнациональным отношениям и свободе совести (2008 и 2010 года).
Автор большого числа публикаций, в которых он высказывает свои взгляды на религиозную, общекультурную и военную тематику. Руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира, вёл аналитическую программу «Судите сами» на Первом канале, частый гость утреннего шоу «Сергей Стиллавин и его друзья» радиостанции «Маяк», высказывается в передаче «Особое мнение» на станции «Эхо Москвы» по четвергам в 19:00.
С 26 января 2012 года ведёт программу «В контексте» на Первом канале.
Династия Романовых правила страной более 300 лет. За это время мы видели в этой династии разные человеческие лица: кто-то лучше, кто-то хуже. Последний император Николай Второй, например, был человеком гуманистических воззрений, а первый русский император Пётр Первый был чудовищем и маньяком. Однако личностные характеристики не всегда имеют значение, поскольку роль царя «надмирна», царь не имеет человеческого измерения в контексте истории. Бессмысленно говорить о царе, короле или императоре как о человеке, обладающем слабостями, любящем или ненавидящим кого-либо. Правители являются совокупностью многих воль и воплощают энергетику человеческих жизней подданных.
Поэтому, в целом, династия Романовых, начиная с Алексея Михайловича, отца Петра, — это скорее династия оккупантов на русской земле. Они непрерывно вели войну против народов России: русских, украинцев, кавказцев, татар, бурят, калмыков, народов Севера, за обладание собственной абсолютной властью.
Задачей Романовых было создание уникальной, невиданной в истории деспотической империи, в которой народ является строительным материалом величия или простым мусором, валяющимся под ногами правящего класса. Конечно, войну со своим народом, начиная с Соборного уложения и церковного Раскола, развязал Алексей Михайлович при попустительстве и пособничестве слабого (хотя кому-то он представляется и великим) недальновидного патриарха Никона.
Никон, найденный в глубинке, провинции, не будучи искушённым в придворных интригах (о чём его предупреждал еще протопоп Иван Неронов, кстати) пособничал царю в деле его искажения клятв Земского собора 1613 года и в деле создания в России не просто абсолютистской, а деспотической монархии, подмявшей под себя и Церковь, и народ.
Государство было поставлено на службу династии. Однако правители настолько устранились от забот страны, что стали считать самих себя высшей ценностью, практически обожествлять. Именно Романовы и создали на территории России антихристианское, антибожественное устройство жизни под именем Империи, которое не только гордилось собой, но и любовалось своей самодостаточностью.
Таково моё отношение к Романовым, независимо от отдельных обаятельных людей, таких как Александр Третий или Николай Второй, ещё Екатерина (она пыталась внести какие-то элементы гуманизма в жестокое азиатское пространство, будучи достаточно цивилизованной женщиной). Эта династият сформировала такую жестокую империю, наследие которой мы пожинаем до сих пор.
Главной чертой этой империи было абсолютное презрение к человеку как таковому, объявление государства высшей ценность, какая только есть на земле. Более того, состоялось подчинение церкви государству, которое сохранялось в течение очень длительного времени. Эти процессы начались с Алексея Михайловича Романова и продолжились при Петре Первом.
Конечно, он еще не сделал церковь синодальным отделом государственного министерства пропаганды, но он уничтожил патриарха, он оклеветал Никона (при всех его ошибках все-таки законного Патриарха) с помощью самозванцев, авантюристов и проходимцев с Востока. Некоторые из них к тому же были содомитами. Они по разным каноническим причинам не имели права участвовать в соборе. Однако они не только участвовали, но и активно вели его работу, выступая и лжесвидетельствуя по разным вопросам. Эти грязные чудовищные политтехнологии до сих пор являются основой российской внутренней государственной политики.
Эти политтехнологии впервые применил на практике царь Алексей Михайлович, а дальше его дело было продолжено. Поэтому я считаю, что династия Романовых не сделала для России ничего хорошего. Всё, что было хорошего внутри России, было вопреки им, а не благодаря им.
Те, кто боготворит и почитает Петра Первого, — это просто грязные наглые русофобы, люди, которые презирают русский народ, его веру, традиции, обычаи, которые пресмыкаются перед западными проходимцами, которые полагают, что любой мошенник, парикмахер, масон, протратившийся офицеришка, который бежал из Шотландии, из Швейцарии или из Франции в Россию, лучше любого русского человека, с его верой, с его ошибками, трагедией, духовной силой.
Поэтому могу сказать про «Спутник и погром», что это один из самых русофобских ресурсов, несмотря на вопли о защите им русских. Они прививают русским самые отвратительные нерусские качества: этнокультурную чванливость, антихристианство, ксенофобию, хамский тон по отношению к другим народам и религиям. Отношение к личности Петра Первого — это критерий отношения ко всему русскому. Ведь Петр ненавидел и презирал русское и русских. Надо понимать, что государство в романовском изводе — это враг народов, населяющих нашу страну. И пропагандирующие его — безусловные враги .
Поэтому русские революции, состоявшиеся в начале ХХ века, либерально-демократические реформы того же времени дали тот короткий период, когда русские люди и вообще народы России почувствовали возможность для своего развития, возможность создать нечто, что соответствует их историческим целям и задачам.
В Романовской империи почти 80 % русского населения было неграмотным. Простые люди были неграмотными практически поголовно, если, конечно, не считать старообрядцев. Но при этом вся русская культура была в определенной степени оппозиционной и как бы выражала сочувствие угнетённому народу, неприятие системы бюрократической мертвечины и казённой дидактики, которая господствовала в Российской империи.
Николай Первый, которого сейчас превозносят, был еще одним символом этой империи. Свою карьеру императора он начал с повешения декабристов. Он мог бы расстрелять, большинство из них были офицерами, но он предпочёл повесить. Затем он продолжил принятие самых жестких репрессивных мер и законов, после которых Россия превратилась вообще в такой плац, где парады чередовались с экзекуциями. Поэтому я не поклонник Романовых.
(Наиболее жестокие меры были приняты Николаем Первым в отношении старообрядцев. Им было запрещено строить новые и ремонтировать старые храмы, был запрещен колокольный звон, крестные ходы и Богослужения вне стен храмов и молелен. Были закрыты десятки монастырей Иргиза и Керженца. арестованы и брошены в тюрьмы сотни старообрядческих священнослужителей и мирян, обвиняемых в «оказательстве раскола». Многие из них провели в заточении десятки лет. Также были уничтожены многие памятники старины и святыни, принадлежащие господствующей Церкви, как свидетельства правоты православной старины и старообрядчества — прим. ред.)
Как ни странно, из многих я выделю Александра Третьего. Он считается консерватором, реакционером, но именно он, между прочим, сделал самую фундаментальную попытку обратить лицо империи к русскому народу. Даже старообрядцам именно Александр III приоткрыл пусть к религиозным и экономическим свободам.
Правда? начало этому было положено еще при Екатерине, потому что она пыталась сделать ставку на экономически рентабельный слой населения. Она понимала прекрасно, что старообрядцы смогут быть тем классом, на который можно поставить в интенсификации развитие России.
История вопроса была такова. Провели перепись, и выяснилось, что несколько сотен тысяч человек оказались в Речи Посполитой, и в основном это были староверы, которые бежали от гонений на веру в Московии. Чтобы их вернуть оттуда, что было непросто, императрица пыталась их привлечь экономически.
Она хорошо понимала, что наибольшую рентабельность имеют те слои населения, которые способны производить товар не потому, что им приказали, а потому, что они хотят честно работать, чувствуют себя независимыми и внутренне свободными. Таковыми были старообрядцы. К сожалению, эти реформы и замыслы Екатерина до конца не довела.
Реалии Империи требовали не освобождения капитала и народа, а закрепощение его, превращение в разменный материал дворянской и аристократической жизни. У императора Александра Третьего это получилось гораздо лучше. При нём стали обсуждаться многие старообрядческие проблемы и вообще проблемы народа. Был создан крестьянский банк, при нём были созданы институты империи, которые ставили задачей заключить соглашение государства с народом.
Но, к сожалению, во-первых, он умер, во-вторых, это встретило резкое отторжение либерально-демократической части общества, которая в том числе уже претендовала на верхушечную буржуазную революцию в России. Без участия широких масс народов, в том числе старообрядцев. Да и Победоносцев, выражавший мертвящий дух Империи, ненавидел старообрядцев и вообще свободных людей.
Во-первых, я не верю, что государство способно кого-то катехизировать, и, во-вторых, я не верю, что государство способно содействовать внедрению христианского мировоззрения и нормального религиозного мировоззрения. Государство не может нести в себе христианские черты в силу своей природы. Оно зациклено на гордыне. Христианство же, вера в Бога есть вещь личностная. Христианство существует не в государственных структурах, а в братстве, в общении. Основа христианства не государство, а община.
Византия, которую считают едва ли не идеалом христианского государства, на самом деле была чудовищным государством. Там христианская православная культура на самом деле жила не благодаря, а вопреки политике. Византийское государство выкалывало глаза святым, отрезало языки, преследовало людей, почитавших иконы. Почти все святые были гонимы государством в той или иной степени.
Государство, называя себя христианским, постоянно пытается использовать христианство, применить к себе, сделать его прикладной идеологией для управления людьми. Естественно, православная вера, как наиболее сохранившая в себе заповеди Христа, сопротивляется этому. С папами можно договориться, протестанты и так уже являются частью государства.
Православные люди — это самая свободная часть христианского мира, поэтому сопротивление, которое оказывало православное население России в ходе раскола ХVII века и позже, было особенно сильным. Поэтому дело даже не в языке, не в перстах, не в посолонь, не в осолонь. Людей же оскорбило то, что это было сделано насильственно, без учета мнения народа, без реального соборного обсуждения в Церкви. Вопреки тому дискурсу, той важной и широкой дискуссии, которую вели лучшие церковные писатели, богословы того периода и вообще в целом христиане Церкви.
По крайней мере, мотив обрядовых реформ ХVII века был политический. Государственные чиновники, не задумываясь о смысле реформы и тем более о возможных её последствиях, хотели провести их, руководствуясь своими политическими нуждами. Поэтому я не верю, что государство может быть источником катехизации. Более того, государство всегда будет сопротивляться настоящей катехизации народа.
Христианин — это человек, который в душе независим от господина, который может смело смотреть в глаза любому начальнику и говорить: «Нет ни раба, ни господина. Ты для меня просто брат мой, который наделён особыми правами, а, стало быть, и дополнительными обязанностями», — скажет христианин. Как и для Христа Пилат не был Господином. Этот диалог вечен. Государство — это всегда Пилат. Как бы оно не обвешивало себя крестами, какие бы храмы оно не строило, оно всегда Пилат, оно всегда зверь, и оно всегда будет сопротивляться подлинному христианскому просвещению народа, ему это невыгодно.
Смотрите сами, каждую церковь надо строить, преодолевая массу препятствий, как говорится, «с битвой». А московские кабаки, клубы и многое другое, что приносит доход чиновникам, открывается без каких-то проблем. Любой бизнес, который делает одних фантастически богатыми, других их слугами, открывают себе без проблем. Храмы же Божии или мечети строятся с чудовищными проблемами.
Я упомянул мечеть, потому что считаю, у православных и мусульман общие проблемы. Конфликтов между мусульманами и христианами у нас нет. Недаром старообрядцы всегда легко находили общий язык и с кавказцами, и с татарами, и с башкирами, бежали в исламские земли и мусульмане всегда относились к старообрядцам как хранившим веру православную с огромным уважением, никогда их не обижали практически. Известный пример, как казаки некрасовцы столетия жили на территории Османской империи.
Поэтому катехизация в России за последние два десятилетия провалилась именно по двум причинам:
- им сначала начало заниматься государство, которое не было заинтересовано;
- у государства была цель провалить христианизацию народа. Абсолютно сознательно.
Стоит в каком-то разговоре с чиновником заявить о своих христианских принципах: «Вы знаете, я это не могу сделать, потому что я христианин и мне это нельзя сделать», — сразу реакция: «Ты что, идиот что ли?».
Они свели христианство к обрядовости: поститься, теперь постятся чиновники. В 2001 году на редколлегии «Независимой газеты» я сказал: «Вот начинается Великий пост, давайте отметим передовицей». Неисчислим был поток анекдотов, шуток и хохота по этому поводу надо мной. Сегодня только ленивый, как говорится, чиновник не постится и не демонстрирует свою веру. Христианизация создаёт свободных независимых людей, объединённых братской любовью, а не чем-то ещё. А люди, которые внутри считают себя зависящими от Бога и от братьев своих, и стараются быть верными Богу и братьям своим, перестают устраивать чиновников.
Инициатором снятия клятв со старых обрядово со стороны Московской Патриархии был митрополит Никодим (Ротов). Как мы знаем, движение «никодимовцев» и его ученики владыка Ювеналий (Поярков) и владыка Кирилл (Гундяев) пытались и пытаются продолжить диалог со старообрядчеством. Но, в целом, представители Московской Патриархии находятся в плену клерикальных стереотипов, сложившихся как в синодальный период, так и во времена Сталина, который с 1943 года проводил особую политику по отношению к церкви. И политика эта, к сожалению, не являлась политикой известного собора церкви 1917 года.
Делегаты собора 1917 года, архиереи, миряне ставили вопрос о диалоге со старообрядцам. Одним из лучших свидетельств такого диалога была деятельность епископа Андрея (Ухтомского). Поэтому письма владыки Андрея к старообрядцам, его размышления о судьбе церкви очень резкие, очень глубокие, конечно, сокровищницы русской духовной мысли.
Но проблема в том, что клерикализм не хочет мириться с переосмыслением русской истории, опасается чрезмерной правды, активности, напряженной духовной жизни. Внутри Московской Патриархии общины, которые претендовали на какое-то творческое начало (Кочетковская община, или Никольская на Берсеневской набережной) подвергались в той или иной форме гонениям или обструкции. Клерикальные структуры считают, что церковь и государство должны почти слиться, патриарх и епископы стать частью государственного правящего класса. Они называют это симфонией. Так было и при патриархе Никоне, и при патриархе Сергии. Так им спокойнее.
Но я могу сказать, что среди высшего клерикального духовенства есть ещё очень хорошие люди, прекрасные пастыри. Тот же владыка Ювеналий — при нём расцвела Крутицкая и Коломенская епархия. Есть епископы недостойные, а есть очень достойные. Но, в целом, система не меняется, нет даже выборности епископов, которая могла бы существенно сблизить их с народом.
Я хочу сказать, что я не буду советовать старообрядцам, которые выдержали 400 лет гонений и, претерпев избиения и истребления, сохранили свою веру. Об этом надо снимать фильмы, как о великой трагедии русских людей. Тем более, об этом много писали. Писал Лесков, сочувствующий старообрядцам, писал жандармский чиновник Мельников (Печерский), который не сочувствовал.
Я бы посоветовал старообрядцам, наверное, просто разделять веру и публичную работу. Им надо выйти из затвора, который существует внутри старообрядцев, внутри каждого старообрядца. Не просто проповедовать тому, кого пытаешься обратить в старообрядчество, а своей деятельностью, своим примером показывать, что именно старообрядцы являются людьми, на которых можно положиться, которым можно доверять.
Я знаю среди старообрядцев офицеров, врачей, бизнесменов, юристов, адвокатов. Мне кажется, путь личного примера — это правильный путь, просто надо служить церкви и Богу не только в самой церкви, но и в миру.
Я всегда считал, что старообрядчество может стать фундаментом, из которого могла бы развиться оригинальная русская демократия, русское народовластие. Конечно, это могло воплотиться в жизнь еще 200 лет назад, но такое развитие России пресекли Романовы. Россия 17 века совершенно не отставала от Западной Европы, ни технически, ни культурно. Никакие нашествия не мешали Руси создавать сильные земства, сильные городские общины, не мешали предприимчивым людям инвестировать в развитие своих городов и земель.
Яркий пример — Кузьма Минин и Нижегородское ополчение. Когда московская элита пошла на откровенное предательство, то простые граждане страны, ответственные люди, видные горожане решили вопрос о создании вооружённого ополчения. Есть и другие, более мирные примеры, такие как экономическая деятельность старообрядцев. Действуя в конце ХIХ века, они фактически составили основу московского буржуазного общества.
Беседовал Глеб Чистяков
"нерусские качества — этнокультурную чванливость, антихристианство, ксенофобию, хамский тон по отношению к другим народам и религиям"-100% попадание!
"Я хочу сказать, что я не буду советовать старообрядцам, которые выдержали 400 лет гонений и, претерпев избиения, и истребления сохранили свою веру"-)
Интересное интервью. И взгляды у М. Шевченко интересные.