Участие старообрядцев в деятельности умеренно монархических организаций Казанской губернии в нач. XX века

На республиканской научно-практической конференции с международным участием «Традиции старообрядческой благотворительности» (гг. Казань — Чистополь, 3–4 октября 2018 г.), посвящённой памяти Якова Филипповича Шамова (1833–1908), выступил кандидат исторических наук, главный советник Управления по взаимодействию с религиозными объединениями Департамента Президента Республики Татарстан по вопросам внутренней политики Игорь Евгеньевич Алексеев. Публикуем его доклад.

***

В выступлениях и представленных для публикации докладах ряда участников всероссийской научно-практической и богословской конференции «Старообрядчество и революция», проходившей 24-25 июля 2017 г. в г. Казани, — в том числе, митрополита Московского и всея Руси Русской Православной старообрядческой Церкви (РПCЦ) Корнилия (К. И. Титова) [1], настоятеля храма святителя Николы Чудотворца (РПCЦ) в г. Верещагино Пермского края протоиерея В. П. Шабашова [2] и других, — содержалась критика появившихся в последние годы книг и статей (принадлежавших, главным образом, перу историка А. В. Пыжикова) [3;4] с весьма сомнительными выводами о массовой поддержке староверами революционной смуты 1917 г. и их активном содействии большевикам и советской власти.

Отвечая на подобные обвинения, предстоятель РПСЦ указывал, в частности: «Сегодня можно услышать о том, что старообрядцы в 1917 году помогли совершить революционный переворот и тем способствовали гибели до того времени процветающей России. Но утверждать такое — как говорится, перекладывать с больной головы на здоровую. Так уж повелось, что старообрядцев обвиняли во многих грехах: неподчинении гражданским и церковным властям, организации пугачёвского и стрелецких мятежей, пособничестве врагам России и терроризме, в поджогах и воровстве, в подкупе чиновников и изготовлении фальшивых ассигнаций, в пьянстве и разврате и так далее. Порочили старообрядцев в донесениях и бульварных газетах, собирая ложь и сплетни. Обвинения в адрес старообрядцев звучат и поныне: кому-то очень хочется лишить их того уважения и достоинства, которое они обрели, долгое время отстаивая истинную веру в условиях гонений и насилий. Любой отрицательный случай в жизни старообрядцев обличители пытаются перенести на всех ревнителей благочестия, но нельзя поколебать веру и истину, вменяя ей в вину грехи отдельных её приверженцев» [1]. 

Приводя многочисленные примеры проявления старообрядцами верноподданнических чувств и жертвенности за интересы русского народа и Российской Империи (РИ), митрополит Московский и всея Руси РПСЦ Корнилий (К. И. Титов) отметил, что: «На протяжении столетий старообрядцы выражали искреннюю преданность и верность российскому императорскому престолу. Понятно, что церковная реформа, как измена старой вере, лишила царскую власть нравственного авторитета и духовного достоинства в глазах старообрядцев. В связи с этим перед староверами встали вопросы: можно ли молиться за царя-еретика? Старообрядцы-поповцы решили, что молиться можно. Беспоповцы также молились за царя, употребляя определение «державный». Наиболее радикальные (каких было явное меньшинство), сочтя царскую власть источником зла, бед и нестроений в России, называли власть царя антихристовой, а государей (начиная с Петра I) — антихристами.

Подавляющее большинство старообрядцев всё же были искренними и верными приверженцами и защитниками монархии. Об этом писал в 1912 году один из умнейших государственных людей России — премьер-министр С. Ю. Витте: «Крайне трудно положение, в каком находятся, в смысле религиозном, наши русские старообрядцы, которые всегда составляли элемент наиболее консервативный, наиболее преданный своему царю и Родине. Такого воззрения держался и покойный император Александр III, который относился всегда к старообрядцам в высокой степени благосклонно. Такого же воззрения и убеждения держался и поныне держится император Николай II».

Верность духовному и культурному прошлому своего народа резко отделяют старообрядцев от всякого рода революционных и антимонархических настроений» [1].

Выступая 24 июля 2017 г. на конференции «Старообрядчество и революция» по современной проблематике [5], я также счёл нужным обратить внимание её участников на то обстоятельство, что — по крайней мере в Казанской губернии — в начале XX в. большинство староверов из числа представителей «торгово-промышленного класса» (купцов и занимавшихся предпринимательской деятельностью мещан и крестьян), а также религиозных деятелей, которые в совокупности и являлись выразителями преобладавших общественно-политических настроений старообрядческой массы, сделали свой выбор в пользу умеренно монархических организаций.

В своих книгах — «Чёрная сотня в Казанской губернии» (г. Казань, 2001 г.) [6], «Под сенью царского манифеста (умеренно-монархические организации Казанской губернии в начале XX века)» (г. Казань, 2002 г.) [7] и статьях я неоднократно касался вопроса о политических предпочтениях старообрядцев Казанской губернии.

Принимая во внимание, что членами умеренно монархических организаций Казанской губернии и их руководящих органов состояло немало известных своей благотворительностью старообрядцев (в том числе и Я. Ф. Шамов, памяти которого посвящена нынешняя конференция), нахожу целесообразным вернуться к данной теме.

Мощным катализатором создания в г. Казани правомонархических (черносотенных) и умеренно-монархических организаций стали события 17-23 октября 1905 г., когда консервативные и праволиберальные силы совместно выступили против революционеров из числа социалистов и левых либералов, предпринявших попытку захвата власти в городе.

После подавления революционной смуты и восстановления законной власти было принято решение о создании «Комитета защиты правового порядка» (в других источниках — «Партии защиты правового порядка» или «Партии правового порядка») с консервативным уклоном. Однако в силу идеологических расхождений между правыми монархистами (черносотенцами), отстаивавшими самодержавную форму правления, и умеренными монархистами, выступавшими за парламентскую монархию, это объединение оказалось нежизнеспособным.

Идейное размежевание завершилось в скором времени созданием и организационным оформлением правомонархических (черносотенных) и умеренно монархических организаций, которые провозгласили своей целью претворение в жизнь положений подписанного 17 октября 1905 г. Императором Николаем II Высочайшего Манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка».

Уже 10 ноября 1905 г. в Казанской губернской земской управе состоялось собрание с участием значительной группы известных в городских и земских кругах общественных деятелей и учёных: профессоров М. Я. Капустина, И. А. Праксина, В. И. Разумовского, дворян В. Н. Бельковича, П. И. Геркена и М. П. Депрейса, ряда видных купцов, а также вышедших де-факто из «Комитета защиты правового порядка» А. Н. Боратынского, Ф. В. Бутенина и Е. Е. Софронова.

Обсудив на нём сложившуюся общественно-политическую ситуацию, присутствующие решили объединиться в организацию под названием «Казанская Партия Манифеста 17 октября» (КПМ17О), поставив перед ней в качестве основных задач

«прекращение в России анархии, переход к созидательной деятельности, умиротворение страны и поддержку Правительства в его намерении провести в жизнь объявленные в манифесте 17 октября 1905 года свободы и реформы» [7].

Возглавил КПМ17О известный деятель земской медицины, профессор Императорского Казанского университета (ИКУ) М. Я. Капустин (1847–1920), являвшийся, согласно определению В. И. Ульянова (Ленина), одним «из заядлых контрреволюционеров» [8].

Причём было особо отмечено, что КПМ17О, являясь самостоятельной организацией, в «главных основаниях своей программы» намерена примкнуть к образованному в конце октября 1905 г. «Союзу 17 Октября» (С17О), отцами-основателями которого стали: известный деятель земского движения Д. Н. Шипов, потомственный почётный гражданин А. И. Гучков, барон П. Л. Корф, тайный советник М. В. Красовский и другие лица, имевшие значительный вес в обществе.

В дальнейшем — во времена «столыпинских реформ» (с 1907 по 1911 гг.) — С17О не без основания претендовал на роль «правительственной партии» (или, как сейчас принято говорить, «партии власти»), и многие из действовавших под его знамёнами политиков и общественных деятелей, несмотря на все явные и скрытые недостатки октябристской политической платформы (классифицируемой разными исследователями в качестве «умеренно-монархической», «умеренно правой», «праволиберальной» или «либерально-консервативной»), внесли заметный вклад в развитие страны.

Показательно при этом, что с самого начала умеренных монархистов, как в центре, так и на местах, активно поддержали старообрядческие «лидеры мнений».

С 29 октября 1906 г. С17О — в качестве председателя его Центрального Комитета (ЦК) — возглавлял А. И. Гучков (1862–1936) (впоследствии — председатель Государственной Думы /ГД/ РИ III созыва, член Государственного Совета, затем — военный и морской министр Всероссийского Временного Правительства первого состава). Помимо прочего, А. И. Гучков, являвшийся по вероисповеданию «единоверцем» (в которое из старообрядчества перешёл его дед), был известен своими симпатиями к староверию, что впоследствии открыто продемонстрировал и в г. Казани.

Так, выступая 11 сентября 1906 г. перед местными октябристами с приветствием от Московского ЦК С17О, он, в частности, подчеркнул:

«В одном факте я вижу признание нашей правоты. Старообрядческие массы, выносившие столько гонений, — эти массы без колебаний примкнули к нам, в нас угадали они тех, кто даст им покой и сохранит неприкосновенным дорогое им наследие отцов в вере и обычаях» [9].

В Комитет КПМ17О, первый состав которого включал восемнадцать человек, входили профессора М. Я. Капустин, И. А. Праксин, В. И. Разумовский и протоиерей Российской Православной Церкви (РПЦ) А. В. Смирнов, врач Н. А. Бухалов, предводитель дворянства Казанского уезда А. Н. Боратынский, служащие в Казанской губернской земской управе мещанин Н. А. Остряков и потомственный дворянин В. В. Перцов, страховой инспектор губернского земства Н. А. Мельников, дворяне П. И. Геркен и В. В. Марковников, купцы П. С. Барабанов, А. П. Гордеев, В. А. Карякин, Е. Е. Софронов и другие [10]. Многие из них в дальнейшем избирались членами ГД РИ разных созывов (А. Н. Боратынский, М. Я. Капустин, В. А. Карякин, В. В. Марковников, Н. А. Мельников и протоиерей А. В. Смирнов) и занимали различные высокие государственные и общественные должности. Депутатом ГД РИ III и IV созывов (а впоследствии — государственным контролёром Всероссийского Временного Правительства первого и второго составов) стал также ещё один видный казанский октябрист — доктор медицины И. В. Годнев.

Известно при этом, что депутат ГД РИ III созыва, уроженец г. Рыбинска купец В. А. Карякин (1851–1913) по вероисповеданию, как и А. И. Гучков, являлся «единоверцем». Наряду с предпринимательством, В. А. Карякин более двадцати лет своей жизни посвятил активной общественной и благотворительной деятельности, щедро жертвуя значительные средства на нужды различных образовательных учреждений, по причине чего его имя стало широко известно во многих городах Поволжья. В некрологе В. А. Карякину, опубликованном 16 октября 1913 г. в газете «Камско-Волжская Речь», сообщалось, в частности, о том, что «при его содействии учредилось в Казани общество взаимной помощи купцам, впавшим в бедность», что он «состоял председателем общества попечения о бедных и больных детях», что «стараниями его учреждена в Казани первая детская больница» и «учреждения о[бщест]ва попечения о бедных и больных детях» были поставлены на «твёрдую почву». Кроме того, в своём родном г. Рыбинске В. А. Карякин за свой счёт разбил сад и построил городское училище, названное в его честь «Карякинским». Он также состоял попечителем «в казанском коммерческом училище», на устройство которого сделал крупное пожертвование, в знак благодарности за что один из классов носил «имя Карякина» [11].

Весьма примечательным является также то обстоятельство, что, будучи старшиной Казанского биржевого комитета, В. А. Карякин долгое время, за болезнью его председателя — известного деятеля местного старообрядчества купца М. Л. Свечникова, исправлял обязанности последнего. После смерти В. А. Карякина, последовавшей 14 октября 1913 г., его супругой Е. П. Карякиной в казанских газетах было дано объявление о том, что вынос тела последует «в Никольскую единоверческую церковь, а после заупокойной литургии и великой панихиды состоится погребение на единоверческом кладбище». При этом добавлялось: «По воле усопшего, просьба — венков не возлагать» [12].

В Комитет КПМ17О, официально реорганизованной и зарегистрированной через год — 4 ноября 1906 г. — в качестве «Казанского Союза 17 октября» (КС17О), помимо прочих, входили авторитетные старообрядческие общественные деятели купец П. С. Барабанов и А. П. Гордеев. Оба они были хорошо известны своей попечительской и благотворительной деятельностью. Как, например, указывает И. Р. Латыпов в автореферате своей кандидатской диссертации на тему «Развитие старообрядческих общин Казанской губернии в XIX — начале XX веков», «А. П. Гордеев был попечителем казанской городской Александровской больницы, 21-го начального городского училища, Печищенского земского училища», а П. С. Барабанов являлся «долгие годы попечителем 7-го казанского училища» [13].

Одним из наиболее активных казанских октябристов являлся также священник «Казанской общины древлеправославных христиан, приемлющих священство» (Белокриницкого согласия) А. И. Калягин. Сохранилось свидетельство о том, что в дальнейшем он, вместе с купцом П. С. Барабановым, принадлежавшим к той же общине, входил в Комитет КС17О [14].

Вслед за г. Казанью, в январе 1906 г. был создан отдел КПМ17О в г. Чистополе. Председателем его стал гласный Чистопольской городской думы, неоднократно избиравшийся местным городским головой, купец А. Я. Логутов, а секретарём — агроном Чистопольской земской управы В. А. Гоппе [15]. Одна из лаконичных характеристик, данная в 1908 г. 63-летнему чистопольскому купцу А. Я. Логутову, гласила: «Монархист, Городской Голова. Старообрядец, Русский, образование получил в уездном училище» [16].

Купец А. Я. Логутов, состоявший попечителем моленной староверов-рябиновцев («согласия по кресту»), был хорошо известен в г. Чистополе, где пользовался заслуженным авторитетом. Одно время он являлся также председателем известной в городе «Общественной и купца Григория Полякова Богадельни». Жизнь купца А. Я. Логутова трагически оборвалась в 1918 г., когда он был без суда и следствия убит большевиками [17].

Одновременно с созданием КПМ17О и её Чистопольского отдела в гг. Казани и Чистополе в декабре 1905 г. — январе 1906 г. происходило формирование отделов другой умеренно монархической организации — «Торгово-Промышленной Партии» (ТПП). Решение о её создании было принято 12 ноября 1905 г. восьмидесяти семью видными деятелями «Москвы купеческой». В этот же день был сформирован ЦК ТПП и специальное бюро при нём, а также подписано «Воззвание к избирателям в Государственную Думу». Во главе партии встал один из отцов-основателей С17О знаменитый купец Г. А. Крестовников, сменивший вскоре на посту председателя Московского биржевого комитета скончавшегося в декабре 1905 г. лидера местной буржуазии и главного идеолога самой ТПП Н. А. Найдёнова, олицетворявшего собой правое крыло либерального предпринимательского лагеря.

Политическая программа «торгово-промышленников» почти полностью совпадала с программой С17О. Единственная разница в позициях двух организаций заключалась, по признанию самого Г. А. Крестовникова, лишь в том, что члены ТПП отводили в ней «понятию материального и экономического благосостояния России путём развития, с одной стороны, производительности земли, с другой стороны — производительности промышленной и торговой деятельности» более видное место, чем октябристы [18]. Подобное акцентирование прямо указывало на ту социальную базу, которая, по замыслам учредителей ТПП, должна была определять политический облик партии.

Однако, вопреки распространённому в советской историографии мнению, таковая не ограничивалась — особенно в провинции — одними лишь крупными торговцами и промышленниками, хотя, безусловно, именно они являли собой главную руководящую и направляющую силу в ТПП. В «Кратком очерке возникновения и деятельности Торгово-Промышленной Партии в Москве», напечатанном в «дневнике» её Первого Всероссийского съезда, говорилось, в частности, что «не капиталистов-эксплуататоров тяжёлого труда, не одних хозяев грандиозных предприятий» задумали объединить в партии её учредители, а «всех, кто так или иначе причастен к делу насаждения в России начал благосостояния и процветания, кто интересуется развитием финансовых сил страны, кто так или иначе содействует правильному товарообмену и помогает созиданию отечественных богатств» [18].

Формирование отделов ТПП на местах происходило, главным образом, через биржевые комитеты. Первоначально Казанский губернский отдел (КГО) ТПП (как именовалась в ряде местных источников главная в Казанской губернии организация «торгово-промышленников») образовали около шестидесяти человек, примкнувших к «программам» партии.

В состав его руководящего органа — Комитета — вошли двадцать известных (в том числе и за пределами губернии) казанских предпринимателей, среди которых преобладали купцы и крупные торговцы: Б. А. Григорьев, С. А. Землянов, М. П. Зобнин, А. В. Калягин, А. Ф. Кешнер, Я. А. Коровин, К. И. Оконишников, М. Л. Свечников, А. Т. Тихомирнов, Н. В. Унженин, К. С. (К. И.) Четвергов, С. С. (С. И.) Четвергов «младший», Я. Ф. Шамов, управляющий заводом братьев Крестовниковых В. И. Сорокин, пивоваренный заводчик О. Э. Петцольд, лесоторговец В. П. Шмелёв, пароходовладельцы Ф. А. Большаков, В. А. Кабатов и Н. П. Ярцев. Особо на этом однородном фоне выделялся разве что дворянин и землевладелец Н. А. Казем-Бек, являвший своего рода «благородную вывеску» Комитета КГО ТПП.

Его председателем был избран 63-летний коммерции советник, председатель Совета «Казанской общины древлеправославных христиан, приемлющих священство» (Белокриницкого согласия), купец М. Л. Свечников — человек авторитетный в деловых и общественных кругах, имевший уже к тому времени несколько «золотых шейных медалей», полученных «по министерству финансов». В опубликованном в № 21 от 2 февраля 1906 г. казанской газеты «Обновление» интервью М. Л. Свечников с умеренно-консервативных позиций высказался по целому ряду важных вопросов, всецело поддержав правительственный курс.

«Я считаю преступлением, — заявил он, в частности, — все помехи, которые ставят правительству в его деятельности революционеры. И я не могу оправдывать прессу крайнего направления, горько жалующуюся на «строгости» правительства. Свободное слово — двигатель прогресса человечества, без которого человек не сможет обойтись, как без воздуха, должно защищать, ибо оно вносит свет в потёмки человеческой жизни, оно указывает на существование зла — и оно содействует людскому благополучию. Но, как скоро, свобода, дающая право указывать истину, превращается в право лгать из партийных целей — этой свободе должен быть положен конец.

Пресса крайнего направления старательно разжигала, не стесняясь прибегать и ко лжи, недоверие общества к правительству и социальную рознь, — и Власть поступила совершенно правильно, лишив эту часть прессы права голоса, ибо она мешала созидательной государственной работе» [19].

Помимо этого, М. Л. Свечников дал оценку деятельности тогдашнего председателя Совета министров РИ графа С. Ю. Витте, с которым был знаком лично. «Я беседовал с графом в бытность его министром финансов, — заметил он, — а я в то время был председателем биржевого комитета. Я вынес убеждение из беседы, что Витте стремится к благу России.

Мы говорили с ним о промышленности нашей — и он обнаружил такую заботливость о её развитии, которая сама говорит за себя» [19].

В последние годы появилось несколько публикаций, посвящённых купцу М. Л. Свечникову, в которых, помимо прочего, приводятся сведения о его попечительской и благотворительной деятельности [20; 21]. При этом из многочисленных трудов М. Л. Свечникова на общественной и духовной ниве одной из наиболее значимой, безусловно, является его совместная с другими купцами–старообрядцами деятельность по строительству храма во имя явления иконы Владычицы нашей Богородицы во граде Казани, освящённого 6 сентября 1909 г. и ныне являющегося кафедральным собором Казанско-Вятской епархии РПСЦ.

Особого упоминания заслуживают и многие другие старообрядцы, входившие в Комитет КГО ТПП, в том числе купец К. И. Оконишников — представитель известной торговой династии старообрядцев-старопоморцев, сын компаньона Я. Ф. Шамова купца И. П. Оконишникова и брат известного своей благотворительной деятельностью купца М. И. Оконишникова. Как отмечала исследователь-краевед М. Н. Антонова:

«Константин Иванович Оконишников так же, как и брат, избирался в городскую Думу, много времени и средств вкладывал в устройство городской Андреевской дешёвой столовой, был членом попечительского совета коммерческого училища, председателем правления Общества призрения и образования глухонемых детей» [22].

Главной задачей КГО ТПП, равно как и всей партии в целом, являлось проведение на выборах в ГД РИ кандидатов от «торгово-промышленного класса». И поэтому, едва организовавшись, он тут же занялся подготовкой и «обработкой» своего будущего электората. С этой целью был немедленно установлен самый тесный контакт с КПМ17О: для участия в заседаниях руководящего органа октябристов откомандировывались полномочные представители — Н. А. Казем-Бек, А. Ф. Кешнер, К. И. Оконишников, М. Л. Свечников и В. П. Шмелёв, взамен которых были приглашены профессора М. Я. Капустин, И. А. Праксин и В. И. Разумовский, а также состоявший в разное время, по крайней мере, в трёх партиях Е. Е. Софронов.

Но одной лишь идейно-координационной работой дело не ограничилось. Кроме этого, «торгово-промышленники» сразу же начали оказывать октябристам немалую финансовую поддержку. К примеру, уже на организационном собрании 14 декабря 1905 г. профессору М. Я. Капустину удалось собрать с купцов приличный стартовый капитал для издания газеты «Обновление». Всего же её финансирование обошлось местным биржевым сферам, согласно более позднему признанию черносотенца Р. В. Ризположенского, в сумму до десяти тысяч рублей.

Следует отметить, что пополнение рядов казанского филиала ТПП происходило достаточно высокими темпами. Этому, главным образом, способствовал сам механизм принятия в партию. Так, только до конца 1905 г. Комитет КГО ТПП разослал различным лицам в городе и по губернии более двух тысяч приглашений присоединиться к своей программе.

За всё время существования КГО ТПП в нём, согласно моим подсчётам, состояло 856 человек [7]. При этом одной из наиболее многочисленных групп составляли старообрядцы. К сожалению, точно вычислить и идентифицировать всех, в силу отрывочного характера сохранившихся данных, не представляется возможным. Однако, судя по фамилиям, в КГО ТПП некоторые староверы записывались целыми «династиями». Так, например, в документе под названием «Список Лиц, присоединившихся к программам Московской Торгово-Промышленной Партии. Комитет Казанского Губернского Отдела Московской Торгово-Промышленной Партии. С 14 Декабря 1905 г.» числятся пятеро Свечниковых и пятеро Четверговых (в том числе, купцы и пароходовладельцы Козьма Исидорович и Семён Исидорович «младший») [7].

Второй образованный на территории Казанской губернии отдел ТПП (который, вероятнее всего, носил статус уездного), как и второй отдел КПМ17О, находился в г. Чистополе. Его создание пришлось на вторую половину декабря 1905 г. — первую половину января 1906 г., несколько опередив появление ранее упомянутого Чистопольского отдела КПМ17О [15].

Председателем Чистопольского отдела ТПП также был избран старообрядец — купеческий сын Н. В. Маланьичев, членами же его, как и в г. Казани, состояли преимущественно представители торгового сословия: купцы С. И. Баринов, С. И. Вагапов, В. И. Масленников, Е. П. и П. М. Шашины, а также другие известные предприниматели [18].

Известно, что Маланьичевы и Шашины принадлежали к новопоморскому обществу (поморско-брачному согласию), которое, как отмечал в 1908 г. в старообрядческом журнале «Церковь» корреспондент «Приезжий» (предположительно — известный казанский краевед и библиограф Н. Я. Агафонов), являло собой «самое богатейшее общество в Чистополе» [24].

«Главный попечитель прихода коммерции советник П. М. Шашин, — сообщал он, в частности, — члены следующие: семейство В. Ф. Маланьичева; — у них чайная торговля собственной развески; сын Н. В. Маланьичев и мать Мария Никандровна Маланьичева; последняя в приходе считается усерднейшею особою к дому Божию и много жертвует деньгами и обедами, нищие по праздникам толпами окружают дом её; далее видный общественный деятель Е. П. Шашин, С. М. Кокорышкин, Ф. Г. Зайцев (сам и дети посещают крылос), Н. П. Шашин, староста А. Г. Шашин, гг. Киясовы, Е. Л. Лузина, сын главного попечителя и председателя общины потомственный почётный гражданин П. П. Шашин и другие. Пётр Матвеевич Шашин, можно сказать, самый усерднейший и энергичный человек в приходе; он собрал разрозненный приход так, как евангельская «кокошь собирает птенцов своих под криле». Он на свои средства, единолично, 7 лет тому назад выстроил каменный и дорогой по внутреннему украшению молитвенный дом и при нём каменную столовую. В прошлом году на его средства и при неустанных хлопотах, при содействии других членов, выстроено замечательное училище, соответствующее всем правилам школьной строительности и гигиены. Кроме того, П. М. Шашиным выстроено в гор[оде] Чистополе громадное здание для ремесленного училища, в котором он и состоит ныне почётным членом» [24].

Очевидная, постоянно декларировавшаяся близость взглядов и политических интересов КПМ17О, Казанского отдела ТПП и ещё одной умеренно-монархической организации — «Союза пастырей и церковных старост г. Казани» (СПЦС), «распущенной» вскоре после своего создания архиепископом Казанским и Свияжским РПЦ Димитрием (Д. И. Самбикиным), закономерным образом подвела их руководство к выводу о необходимости более тесного объединения, которое произошло уже в январе 1906 г. 

19 января 1906 г. газета «Обновление» сообщила следующее: «Казанская партия манифеста 17-го октября, партия торгово-промышленная и собрание церковных пастырей слились в общий Союз 17-го октября» [25]. При этом, судя по всему, Казанский С17О рассматривался сначала лишь в качестве временного политического блока всех местных умеренно-монархических организаций. Однако отрицательная реакция высшего начальства Казанской епархии РПЦ на создание СПЦС «подкорректировала» его состав.

Так, появившееся 24 января 1906 г. в местной прессе предвыборное объявление Казанского С17О сообщало уже лишь о двух его составляющих — КПМ17О и КГО ТПП. «Союз 17 октября (партии «Манифеста 17 октября» и «Торгово-Промышленная»), — говорилось в нём, — извещают, что им организованы участковые комитеты для справок и разъяснений по вопросам о выборах в Государственную Думу» [26].

Весьма показательным при этом является само место дислокации двух — созданных первыми — участковых комитетов. «Комитеты помещаются: — указывалось в том же объявлении, — По 1-му избирательному участку — здание Биржи, на Проломной улице; обращаться к секретарю Биржи, от 10 до 3 ч[асов] дня. По 4-му участку — в доме старообрядческой общины, что под Первой Горой; ежедневно от 4 до 6 ч[асов] дня» [26].

Многие известные старообрядцы и «единоверцы» были включены в списки выборщиков от Казанского С17О в ГД РИ I созыва по разным избирательным участкам: П. С. Барабанов, Ф. Т. Васильев, А. П. Гордеев, священник А. И. Калягин, В. А. Карякин, К. И. Оконишников, М. Л. Свечников, С. С. (С. И.) Четвергов «младший» и другие [27].

В местных газетах, а также в сохранившихся полицейских и жандармских донесениях можно прочитать о многих партийных собраниях по «4-му участковому комитету», происходивших, как писалось в них, в «старообрядческой моленной, под 1-й горой», в «доме старообрядческой общины под 1-й горой» или в «старообрядческой часовне под 1-й Горой» [32].

Очевидно при этом, что во всех случаях имелись в виду одно и то же или разные, близко находившиеся друг от друга, строения религиозно-общественного назначения, располагавшиеся на месте нынешнего комплекса кафедрального собора Казанско-Вятской епархии РПСЦ.

Согласно сообщению газеты «Казанский Телеграф», «первое общее собрание членов, присоединившихся к союзу 17 октября», состоялось здесь 5 февраля 1906 г. Открыл его председатель комитета Казанского С17О 4-го участка профессор ИКУ П. И. Кротов, согласно предложению которого председателем собрания был избран видный земский деятель, бывший председатель Казанской губернской земской управы, потомственный дворянин В. В. Марковников (впоследствии — член ГД РИ IV созыва), а его товарищем (заместителем) — известный своими просветительскими трудами купец-старообрядец Ф. Т. Васильев.

Около двухсот участников собрания обсудили вопросы «о конституционной монархии», «о дарованных 17 октября свободах: слова, совести, собраний, союзов и неприкосновенности личности» и «о выборах в Государственную Думу» [32].

Старообрядцы достаточно активно использовали октябристскую партийную трибуну для выступлений по волнующим их проблемам. Заметное место освещению старообрядческой жизни уделяли печатный рупор казанских умеренных монархистов — газета «Обновление», а также одно из самых читаемых и влиятельных в то время местных изданий — газета «Казанский Телеграф».

Наиболее злободневными проблемами, поднимавшимися представителями «Казанской общины древлеправославных христиан, приемлющих священство» (Белокриницкого согласия), были незаконные религиозные притеснения и многолетние административные препятствия строительству ими собственного храма. Этому, в частности, была посвящена значительная часть «Речи старообрядческого священника А. И. Калягина, сказанная в предвыборном собрании членов «союза 17 октября» по 4 участку г. Казани, в доме старообрядческой общины», опубликованная в № 68 и 69 от 2 и 6 апреля 1906 г. газеты «Обновление» [36; 37].

«В 1883 году, — указывал он, в частности, — в царствование блаженныя памяти Императора Александра III, был издан закон о веротерпимости, коим разрешалось старообрядцам: «исполнять духовные требы, как в частных домах, так равно и в особо предназначенных для сего зданиях… а так же с разрешения министра внутренних дел обращать для общественного богомоления существующие строения» (Устав о предупрежд[ении] и пресеч[ении] прест[уплений], т[ом] XIV, ст[атья] 48). По этому закону, ничего другого не требовалось, как только подать министру внутренних дел прошение с указанием существующего строения, — и молитвенный храм готов; но на деле далеко не так, — по закону бы и можно, да по циркуляру нельзя.

В течение 20-тилетнего существования закона казанское старообрядческое общество, приемлющее священство, неоднократно входило с прошением к минис[тру] внутр[енних] дел о разрешении устроить молельню как в настоящем здании, так и в других; но на все ходатайства следовал, вопреки закону, один ответ: «разрешить нельзя».

Являлись и лично с ходатайством, но всё было напрасно; одним словом, — все меры на основании закона были приняты, только не прибегали к способу золотова ключа, и вышло по пословице: «милует Царь, но не жалует псарь».

Потеряв всякую надежду на исполнительную власть закона, общество наконец решилось на последнюю меру — прибегнуть к Его Императорскому Величеству. В день Священного Коронования ныне Царствующего Государя Императора Николая II, помолившись Господу Богу о здравии Царя и Цариц — и всего Царствующего Дома, повергли к стопам Его Величества (телеграммой) свои верноподданнические чувства, вместе с тем слёзно умоляли и просили, как милости, увековечить в своих сердцах и будущего потомства день Священного Коронования разрешением устройства в здании, в котором мы сейчас присутствуем, молельни с постановлением в ней святых икон во имя тех святых, имена коих носят Царь и Царица, с неугасимой лампадой.

И что же? Представителю казанского старообрядческого общества была возможность справиться, где следует, поступила ли телеграмма по принадлежности? И оказалось, что нет. Смелая рука административной власти не только не допустила верноподданнических чувств и слёзной мольбы к царю, но через несколько месяцев того же года, вместо удовлетворения просьбы, от великого сановника через местную власть просителям было объявлено, что напрасно они взошли с просьбой к Царю, и было предложено искать этого у себя дома — у местной власти, около которой старообрядческое общество в течение 20-ти лет ходило как около кольца и не находило конца; так оно и осталось до сего времени без подобающего молитвенного храма. Вот каковы плоды безответственного министерства, а будь бы в то время Государственная Дума с правом контроля, этого бы не было» [36].

Помимо этого, в дальнейшем священником А. И. Калягиным были подготовлены поправки к законопроекту о старообрядческих общинах, изданные в 1910 г. в г. Казани отдельной брошюрой [38].

Однако по целому ряду причин Казанскому С17О, а также стоящим правее его черносотенцам, не удалось провести в ГД РИ I созыва ни одного своего кандидата, что произвело как на умеренных, так и на правых монархистов удручающее впечатление.

Общие итоги выборов в Казанской губернии были следующими: от г. Казани в неё прошёл профессор ИКУ, конституционный демократ (кадет) Г. Ф. Шершеневич, по думскому фракционно-политическому раскладу в стане кадетов и близкой к ним «мусульманской группы» оказались четыре депутата из девяти оставшихся (С.-Г. Ш. Алкин, Г. С. Бадамшин, А. В. Васильев и Ф. М. Миндубаев), трое (Я. А. Абрамов, И. Е. Лаврентьев и К. В. Лаврский) примкнули к «трудовой группе», двое — к «крайне левым» (П. А. Ершов) и «внепартийным» (М. Н. Герасимов).

Анализируя причины поражения, один из постоянных авторов «Казанского Телеграфа», выступавший под псевдонимом «Б. Глебский», писал, в частности:

«Дело в том, что как до выборов, так и во время самих выборов союз 17 октября, убеждённый в чистоте и правоте своих задач, брезговал унизиться до уличной агитации. Он великодушно предоставил своим правым и левым соседям выпускать в выборный бой самых звонких своих зазывальщиков, самых тонких ловцов человеков. Таким уловом союз никогда не пожелал и не пожелает и в будущем марать рук» [39].

В скором времени прекратила издаваться выходившая в г. Казани на деньги «торгово-промышленников» газета «Обновление» и де-факто перестало функционировать большинство участковых комитетов Казанского С17О. Весьма показательно в данной связи, что единственным из них, продолжавшим поддерживать необходимый «статус-кво», являлся комитет 4-го участка, который, по сути дела, и взял на себя функции управления всем союзом. Подобная стойкость объяснялась, по моему мнению, главным образом, составом его членов, в число коих входили почти все ключевые фигуры местного умеренно монархического движения, а председательствовали в нём известные профессора ИКУ: П. И. Кротов и — с 3 сентября 1906 г. — Б. В. Варнеке. Помимо прочего, согласно постановлению общего собрания от 30 июля 1906 г., при комитете Казанского С17О 4-го участка была образована «комиссия по аграрному вопросу» под председательством В. В. Марковникова [40].

Однако, несмотря на все объективные и субъективные трудности, Казанский С17О нашёл в себе силы выйти из тяжёлого состояния, и обусловлено это, в первую очередь, было тем, что умеренно монархические проекты имели здесь в то время ещё достаточно широкую, влиятельную и относительно стабильную социальную опору, в том числе в лице местного старообрядчества.

После последовавшего 8 июля 1906 г. роспуска ГД РИ I созыва произошло оживление политической деятельности Казанского С17О. Заметный импульс ей был дан проведением 10–13 сентября 1906 г. в г. Казани Первого Поволжского съезда С17О (в иной источниковой интерпретации — Первого съезда «поволжских деятелей» С17О) с участием таких известных октябристов, как вышеупомянутый А. И. Гучков, приват-доцент А. С. Белкин из г. Москвы, князь И. А. Куракин из г. Мологи Ярославской губернии, С. А. Богушевский и Т. А. Шишков от г. Самары и А. Д. Становой от октябристской организации Сормовского завода в Нижнем Новгороде. Четверо участников съезда, включая и профессора М. Я. Капустина, в разное время состояли членами Московского ЦК С17О.

В рамках подготовки съезда 3 сентября 1906 г. «в старообрядческой часовне» прошло собрание октябристов 4 участка г. Казани с участием представителей местных правомонархических (черносотенных) организаций, на котором, кроме прочего, рассматривался проект «изменения программы» С17О, подготовленный московскими октябристами. Однако в виду того, что последний был доставлен из г. Москвы «совершенно необработанным», данный вопрос был «снят с очереди» [7].

В сборнике материалов Первого Поволжского съезда С17О, изданном в г. Казани в 1906 г., содержится информация о трёх его заседаниях («1-й день» — 10 сентября, «2-ой» — 11 сентября, «3-ий» — 12 сентября), общем собрании Казанского С17О с участием иногородних членов съезда (11 сентября) и общем собрании съезда (с 20-и часов 12 сентября до 2-х часов ночи 13 сентября). Причём, первые три из перечисленных проходили в «доме Старообрядческой Общины» [9].

Вскоре после проведения съезда получило своё юридическое оформление слияние КПМ17О и КГО ТПП. 4 ноября 1906 г. Казанское Губернское по делам об обществах Присутствие утвердило устав организации, получившей официальное название «Казанский Союз 17 октября»,  цель которой, осталась той же, что и у одноимённого предвыборного блока умеренных монархистов — «объединить лиц сходных политических убеждений на началах Высочайшего Манифеста 17 октября 1905 года, способствовать ознакомлению местного общества с вопросами государственной и общественной жизни и содействовать избранию достойных лиц в государственные и местные представительные учреждения».

В состав ЦК КС17О, который возглавил профессор М. Я. Капустин, по сообщению газеты «Казанский Телеграф», 21 ноября 1906 г. на заседании «соединённых участковых комитетов союза», помимо председателей последних (В. В. Перцова, А. Н. Щербакова, А. И. Захарьевского, Б. В. Варнеке, Д. А. Лебедева и Д. Я. Коткова), были избраны: А. Я. Богородский, А. Н. Боратынский, Ф. В. Бутенин, Н. А. Бухалов, Г. Ф. Дормидонтов, М. Я. Капустин, В. А. Карякин, П. И. Кротов, В. В. Марковников, Н. А. Мельников, А. Н. Остряков, Н. А. Остряков, протоиерей РПЦ А. В. Смирнов и Е. Е. Софронов. Причём, наибольшее число голосов получил «единоверец» В. А. Карякин [41].

Старообрядцы при этом предпочли остаться в политической тени, однако в октябристских списках выборщиков в ГД РИ II созыва вновь фигурировали: П. С. Барабанов, Ф. Т. Васильев, священник А. И. Калягин, К. И. Оконишников, М. Л. Свечников, С. С. (С. И.) Четвергов «младший» и другие [43].

Учтя основные тактические ошибки, допущенные умеренно монархическим блоком в период избирательной кампании в ГД РИ I созыва, руководство КС17О начало проводить среди избирателей более адресную и идеологически выверенную агитационно-пропагандистскую работу. Одновременно с этим, казанские октябристы объявили о своей открытости для политических дискуссий как с правыми, так и с левыми оппонентами.

На городском избирательном собрании, проходившем 28 января 1907 г., октябристам удалось создать решающий перевес и провести в выборщики 46 своих кандидатов. Политические противники умеренных монархистов (7 кадетов и 27 примыкавших к ним мусульман) оказались в проигрышном меньшинстве, и 6 февраля того же года депутатом ГД РИ II созыва от г. Казани был избран признанный октябристский лидер профессор М. Я. Капустин.

Одновременно с этим — в период избирательных кампаний в ГД РИ I и II созывов — произошло и объединение КПМ17О и ТПП в г. Чистополе, где старообрядцы составили преобладающее большинство.

Причём означенная особенность самым непосредственным образом давала о себе знать во время выборов здесь кандидатов от октябристского блока. В одном из донесений по жандармской части, касающихся выборов в ГД РИ II созыва, сообщалось, в частности, что на состоявшемся 7 января 1907 г. в помещении Чистопольской городской управы предвыборном собрании «уполномоченных выборщиков в Государственную Думу от Торгово-Промышленной Партии и Союза 17 Октября» было предложено «выбрать по запискам три кандидата, два русских и одного мусульманина, и, когда был сделан подсчёт записок, то большинство оных оказалось на стороне городского головы купца Афанасия Яковлева Логутова, купеческого сына Николая Павлова Шашина и временного Чистопольского купца Салахутдина Вагапова, а так как Логутов и Шашин старообрядцы, то и было предложено произвести перевыборку, чтобы из числа русских один был православный, почему вместо Шашина и был выбран Чистопольский Уездный Инспектор Народных Училищ Иван Никитич Стрельников» [23].

Следует отметить при этом ещё одно немаловажное обстоятельство, характеризующее политические настроения местного старообрядчества.

Многие из старообрядцев и «единоверцев», будучи в большинстве своём людьми консервативного склада ума, примыкали к умеренным монархистам, главным образом, по соображениям вероисповедального характера, ибо в организациях, стоящих на более правых позициях, их рассматривали не иначе, как сектантов, и фактически отказывали им в праве на свободу совести.

Весьма показательно при этом, что в г. Казани, где старообрядцы — и особенно члены «Казанской общины древлеправославных христиан, приемлющих священство» (Белокриницкого согласия) — обладали значительным экономическим и общественным весом, отношение к ним стало одним из «яблок раздора» между октябристами и правыми монархистами (черносотенцами).

В верноподданнической челобитной, с которой ещё 31 декабря 1904 г. «Русское Собрание» (РС) — первая правомонархическая (черносотенная) организация — обратилась к Императору Николаю II, указывалось, что любя православную веру, оно «ко всем христианским исповеданиям относится с уважением и что не относится враждебно ко всем народностям, приобщённым к коренному населению по пути достижения нами наших государственных целей», «любовию своею обнимая и тех истинно русских людей, которые, с семнадцатого века разошедшиеся с нами в букве, не отступили, однако, от Животворящего Слова» [44].

Однако многие казанские черносотенцы на самом деле относились к самим «раскольникам» и их борьбе за свои гражданские и религиозные права крайне неприязненно, видя в таковых одно из проявлений революционной смуты. Хотя среди деятелей местного правомонархического (черносотенного) движения имелись и те, кто придерживался иного мнения. Хорошо известно, например, что симпатии к староверам питал архимандрит Казанского Спасо-Преображенского монастыря (впоследствии — епископ Мамадышский, епископ Сухумский, архиепископ Уфимский и Мензелинский РПЦ) Андрей (князь А. А. Ухтомский), который в 1905–1911 гг. активно поддерживал и духовно окормлял казанских черносотенцев. Вместе с тем, в политической плоскости старообрядческая тема им тогда не озвучивалась.

«Вероисповедальный вопрос» стал, по большому счёту, основным камнем преткновения в достижении понимания между казанскими старообрядцами и правыми монархистами (черносотенцами), которые всячески старались привлечь староверов на свою сторону, игнорируя и порицая при этом самое принципиальное их требование.

Обнажая это противоречие, старообрядческий священник А. И. Калягин выступил весной 1906 г. на одном из предвыборных собраний членов Казанского С17О по 4 участку г. Казани с резкой критикой черносотенного «Казанского Царско-Народного Русского Общества» и председателя его Совета профессора ИКУ В. Ф. Залеского, заявив, что «союз партий 17 октября, как проповедующий свободу религии, должен знать, следует ли он в этом воле Царской, или нет». «Если следует, — рассуждал далее А.И. Калягин, — то члены союза не должны сочувствовать тем партиям, как, например, Царско-народной, которая проповедует, «что полной свободы религии не может быть» (Залесск[ий], Политич[еские] партии, стран[ица] 10)» [36].

И хотя старообрядцы вошли, главным образом, в правое крыло местного октябризма, их политический выбор в пользу умеренных монархистов (повлёкший за собой, кроме прочего, потерю потенциально возможных финансовых вливаний) настолько досаждал черносотенцам, что они либо отказывались верить в его сознательный характер, считая староверов жертвами либерального обмана, либо открыто обвиняли их в крамоле и предательстве.

Так, например, один из идеологов и руководителей казанского правомонархического (черносотенного) движения, известный учёный-почвовед Р. В. Ризположенский заявлял в 1907 г.: «Уже и теперь, после Высочайшего манифеста от 3-го июня 1907 года, вы видите, как лживы были эти измышления и как неудачен тот тактический приём, которым были обмануты тысячи настоящих русских людей, особенно из старообрядцев, образовавших правое крыло октябристов, которые в политической борьбе непременно должны присоединиться к союзу русского народа, защищающему и их религиозные права наравне со своими. Ибо почти невероятно, чтобы для охраны интересов старообрядчества нужна была ему конституция, т[о] е[сть] ограничение прав и воли того самого Монарха, который рядом Высочайших манифестов даровал им полнейшее религиозное равноправие. Такой глубокой неблагодарности не может быть в сердцах русских людей! Только изуверская озлобленность и слепота не считаются с тем фактом, что дарованные недостойным и неблагодарным людям права могут быть так же легко и свободно взяты, как и дарованы.

Идите и убеждайте заблуждающихся русских людей присоединяться на предстоящих выборах к союзу русского народа!» [45].

При этом фамилии некоторых видных старообрядцев из числа «торгово-промышленников» можно обнаружить не только в октябристских, но и в черносотенных избирательных списках в ГД РИ I и II созывов. Так, например, купец М. Л. Свечников фигурировал в списках выборщиков, рекомендованных «соединённым советом царско-народного общества, русского собрания и общества церковных старост» по «2-му участку», который был опубликован в № 3941 от 21 марта 1906 г. газеты «Казанский Телеграф» [46], и в «Списке выборщиков в Государственную Думу от Русских Людей» по «2-й части», опубликованном в № 6 от 14 января 1907 г. казанской газеты «Черносотенец» [47].

Одновременно с этим некоторые из казанских черносотенцев методично обвиняли «раскольников» (старообрядцев) во многих нравственных и политических прегрешениях, чем только усугубляли ситуацию. Особенно в этом деле преуспел один из руководителей Казанского отдела РС купец Ф. С. Гребеньщиков. Известен ряд его статей, где он вменял в вину старообрядческому священнику А. И. Калягину оскорбление протоиерея Андреевского собора в Кронштадте И. И. Сергиева (Иоанна Кронштадтского), называл старообрядцев «отщепенцами», порицал их «безблагодатное» священство и т.п. [48; 49].

В результате «битва за старообрядцев» казанскими правыми монархистами (черносотенцами) была окончательно проиграна.

Тот же Ф. С. Гребеньщиков откровенно признавал 7 февраля 1907 г. в своём выступлении на собрании Казанского отдела РС:

«И так мы оказались в г. Казани в самом печальном одиночестве, которое можно представить теперь в следующем виде: 1) пастыри городских церквей почти все утекли от нас в «Союз 17 октября». 2) церковные старосты, за исключением 5 или 10-ти лиц, также пошли в «Союз 17 октября». 3) Казанские приказчики все ушли в «Союз 17 октября» и частично к кадетам. 4) Казанские татары все передались к кадетам, а о прочих инородцах уже и говорить нечего. Что же касается здешних старообрядцев, вообще, то они все против нас, а особенно самая боевая из них община Австрийского толка — так она даже в своём общественном здании, предназначенном быть их церковью, приютила конституционный комитет «Союза 17 октября» с периодическими собраниями членов» [50].

В дальнейшем октябристы ещё более укрепили свои политические позиции как в г. Казани, так и в целом в Казанской губернии, проведя на выборах в ГД РИ III и IV созывов в общей сложности восемь своих кандидатов (А. Н. Боратынского, П. Ф. Бычкова, И. В. Годнева, М. Я. Капустина, В. А. Карякина, В. В. Марковникова, Н. А. Мельникова и протоиерея А. В. Смирнова). Кроме этого, одно время во фракцию октябристов ГД РИ IV созыва входили избранные от Казанской губернии крестьяне И. А. Бажанов и А. С. Юхтанов, а также потомственный дворянин Д. С. Теренин.

При этом старообрядцы и «единоверцы» продолжали играть заметную роль в деятельности казанской старообрядческой организации, одним из свидетельств чему можно считать избрание 31 марта 1913 г. в состав нового руководящего органа КС17О — Комитета — П. С. Барабанова, В. А. Карякина и священника А. И. Калягина [14].

Следует думать также, что политическая активность казанских старообрядцев в рамках умеренно-монархического лагеря, в свою очередь, способствовала благополучному решению некоторых принципиальных для них вопросов. В первую очередь это касается легализации местных старообрядческих общин и строительства храмов.

Так, на месте «дома старообрядческой общины», где проходили многочисленные заседания октябристов «4-го участка» и Первого Поволжского съезда С17О был возведён храм во имя явления иконы Владычицы нашей Богородицы во граде Казани, на который 28 июня 1909 г. были торжественно установлены кресты. В день освящения храма — 6 сентября 1909 г. — представители «Казанской общины древлеправославных христиан, приемлющих священство» (Белокриницкого согласия) составили и направили благодарственный верноподданнический адрес Императору Николаю II. Свои подписи под ним поставили двадцать пять человек, в том числе: архиепископ Московский и всея России Иоанн (И. А. Картушин), епископ Казанский и Вятский Иоасаф (И. П. Зеленкин), епископ Рязанский и Егорьевский Александр (А. П. Богатенко), казанские старообрядческие священники П. Д. Залётов и А. И. Калягин, самарский протоиерей М. В. Захарьичев, представители местных староверческих династий Барабановых, Свечниковых, Четверговых и другие [51].

«Сей Святый храм, — говорилось в нём, в частности, — воздвигнут лишь благодаря ТВОЕМУ любвеобильному сердцу, ЦАРЬ ВСЕРОССИЙСКИЙ! Ты милостивым и прозорливым оком воззрел на нас, ТВОИХ верных подданных и слуг, исконных чад земли Русской, и как чадолюбивый ОТЕЦ ВЫСОЧАЙШИМ указом от 17 апреля 1905 года ТЫ даровал и нам возможность наряду со всеми ТВОИМИ верноподданными вьяве, а не сокровенно, как прежде, славословить Всевышнего, по постановлениям и обрядам древле-Всероссийской церкви.

Ныне, при освящении Святого нашего храма, сугубо и от глубины душевной воссылаем мы с нашими Архипастырями и священнослужителями горячие молитвы о ТЕБЕ, ГОСУДАРЬ, О ТВОЁМ НАСЛЕДНИКЕ — ЦЕСАРЕВИЧЕ со всем ТВОИМ Августейшим Семейством и о всей земле Свято-русской, к Царю-Царей во Святей Троице славимому Единому Богу и к Пречистой Заступнице гор[ода] Казани, Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии со всеми Святыми. С умилением ума и сердца взываем мы, о ЦАРЮ! Да продлит Господь Бог ТВОИ драгоценные для России дни, да подает ОН мир и тишину земле Русской на возделание ей блага в любви, совете и соединении ТВОЁМ с ТВОИМИ верными подданными и слугами во славу ТВОЕГО Самодержавия» [51].

Вскоре верноподданнический адрес был представлен на докладе министра внутренних дел самому императору. Как сообщал 23 сентября 1909 г. в г. Казань товарищ (заместитель) министра, шталмейстер Высочайшего Двора П. Г. Курлов, ознакомившись с ним, Император Николай II «в 16 день сего Сентября собственноручно изволил начертать: «Прочёл с удовольствием»» [51].

Учитывая вышеизложенное, предлагаю отразить, по возможности, все эти важные события в экспозиции будущего Музея истории старообрядчества, который в настоящее время создаётся в цокольном этаже того самого храма — ныне кафедрального собора Казанско-Вятской епархии РПСЦ.

_____________________________

Автор: Алексеев Игорь Евгеньевич, кандидат исторических наук (г. Казань).
Источник: ruskline.ru

 

---

Список литературы:

[1]. Митрополит Московский и всея Руси Корнилий. Старообрядцы и революция // Старообрядчество и революция: сборник материалов Всероссийской научно-практической и богословской конференции с международным участием; Казань, 24 — 25 июля 2017 г. / Сост.: протоиерей Г.Г. Четвергов, канд. ист. наук И.Е. Алексеев, Е.И. Карташева, В.П. Кириллов, Е.И. Четвергова. Казань: Издательство «Бриг», 2017. С. 8 — 13.
[2]. Шабашов В. Судьбы старообрядцев во времена революции 1917 года // Там же. С. 27 — 30.
[3]. Пыжиков А.В. Грани русского раскола: заметки о нашей истории от XVII века до 1917 года. Москва: Издательство «Древлехранилище», 2013. 647 с.
[4]. Пыжиков А.В. Корни сталинского большевизма. Москва: Издательство «Аргументы недели», 2015. 384 с. (Серия «Книга о Сталине»)
[5]. Алексеев И.Е. Деятельность старообрядческих организаций в Республике Татарстан на современном этапе в контексте государственно-религиозного диалога // Старообрядчество и революция: сборник материалов Всероссийской научно-практической и богословской конференции с международным участием; Казань, 24 — 25 июля 2017 г. / Сост.: протоиерей Г.Г. Четвергов, канд. ист. наук И.Е. Алексеев, Е.И. Карташева, В.П. Кириллов, Е.И. Четвергова. Казань: Издательство «Бриг», 2017. С. 165 — 189.
[6]. Алексеев И.Е. Чёрная сотня в Казанской губернии. Казань: Издательство «ДАС», 2001. 335 с. (Серия «Русское присутствие»)
[7]. Алексеев И.Е. Под сенью царского манифеста (умеренно-монархические организации Казанской губернии в начале XX века). Казань, 2002. 312 с. (Серия «Русское присутствие»)
[8]. Ленин В.И. Полное собрание сочинений / Издание пятое. Т. 21 (Декабрь 1911 — июль 1912). Москва: Издательство политической литературы, 1968. XXIV, 671 с.: ил.
[9]. Первый Поволжский Съезд союза 17 октября, созванный в г. Казани 10 — 12 сентября 1906 г. Казань: Типо-литография И.С. Перова, 1906. 62 с.
[10]. Программа Казанской «партии Манифеста 17 октября». Казань: Типо-литография И.С.Перова, б.г. 7 с.
[11]. Камско-Волжская Речь. 1913. № 228 (16 октября). С. 3.
[12]. Камско-Волжская Речь. 1913. № 229 (17 октября). С. 2.
[13]. Латыпов И.Р. Развитие старообрядческих общин Казанской губернии в XIX — начале XX веков: автореферат дис. … кандидата исторических наук: 07.00.02. Казань, 2011. 22 с.
[14]. Камско-Волжская Речь. 1913. № 76 (5 апреля). С. 3.
[15]. В г. Чистополе // Корреспонденции / Обновление. 1906. № 13 (24 января). С. 4.
[16]. Переписка, рапорта, телеграммы о выборах в Государственную Думу и списки выборщиков в Казанское губ. избирательное собрание // Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 1. Оп. 6. Д. 536. 255 л.
[17]. Алексеева Л.И. «Что же касается А.В. Курятникова, то смерть его вполне установлена…» (свидетельства газеты «Камско-Волжская Речь» о расправе над чистопольскими купцами-старообрядцами) // Старообрядчество и революция: сборник материалов Всероссийской научно-практической и богословской конференции с международным участием; Казань, 24 — 25 июля 2017 г. / Сост.: протоиерей Г.Г. Четвергов, канд. ист. наук И.Е. Алексеев, Е.И. Карташева, В.П. Кириллов, Е.И. Четвергова. Казань: Издательство «Бриг», 2017. С. 153 — 155.
[18]. Первый Всероссийский Съезд членов Торгово-Промышленной Партии. 1906 год. Москва: Типография «Русского Голоса» (Н.Л. Казецкого), [1906]. 29 с.
[19]. Г. У М.Л. Свечникова // Обновление. 1906. № 21 (2 февраля). С. 3.
[20]. Подольская М. Честное слово Свечникова (Русские купцы-старообрядцы общинами развивали экономику Казанской губернии) // Наш дом Татарстан. 2018. № 1 (052) (март). С. 68 — 73.
[21]. Свечников В.К. Некоторые аспекты жизни старообрядческой общины Белокриницкого согласия г. Казани в конце XIX — начале XX веков. Её лидер М.Л. Свечников // Старообрядчество и революция: сборник материалов Всероссийской научно-практической и богословской конференции с международным участием; Казань, 24 — 25 июля 2017 г. / Сост.: протоиерей Г.Г. Четвергов, канд. ист. наук И.Е. Алексеев, Е.И. Карташева, В.П. Кириллов, Е.И. Четвергова. Казань: Издательство «Бриг», 2017. С. 60 — 67.
[22]. [Антонова М.Н.] Была мельница, самая крупная в губернии. [Электронный ресурс]: Культурно-просветительная газета «Каз@нские истории».  (дата обращения: 23.10.2018).
[23]. Дело № 59 о выборах в Государственную Думу // Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 199. Оп. 1. Д. 445. 544 л.
[24]. Приезжий. Чистопольские старообрядцы. (От нашего корреспондента) // Церковь (старообрядческий церковно-общественный журнал). 1908. № 32 (10 августа). С. 1022 — 1024.
[25]. Обновление. 1906. № 9 (19 января). С. 3.
[26]. Казанский Телеграф. 1906. № 3896 (24 января). С. 1.
[27]. Казанский Телеграф. 1906. № 3934 (12 марта). С. 3.
[28]. Казанский Телеграф. 1906. № 3935 (14 марта). С. 3.
[29]. Казанский Телеграф. 1906. № 3936 (15 марта). С. 3.
[30]. Казанский Телеграф. 1906. № 3939 (16 марта). С. 3.
[31]. Союз 17 Октября // Обновление. 1906. № 60 (23 марта). С. 1.
[32]. Из собрания партии союза 17 октября // Казанский Телеграф. 1906. № 3907 (7 февраля). С. 3.
[33]. Казанский Телеграф. 1906. № 3923 (28 февраля). С. 3.
[34]. Казанский Телеграф. 1906. № 3967 (25 апреля). С. 3.
[35]. Казанский Телеграф. 1906. № 4031 (18 июля). С. 3.
[36]. Речь старообрядческого священника А.И. Калягина, сказанная в предвыборном собрании членов «союза 17 октября» по 4 участку г. Казани, в доме старообрядческой общины // Обновление. 1906. № 68 (2 апреля). С. 3 — 4.
[37]. Речь старообрядческого священника А.И. Калягина, сказанная в предвыборном собрании членов «союза 17 октября» по 4 участку г. Казани, в доме старообрядческой общины. (Окончание) // Там же. № 69 (6 апреля). С. 3 — 4.
[38]. Калягин А.И. Желательные поправки к законопроекту о старообрядческих общинах, внесённому Государственной думой в Государственный совет. Казань: Типо-литография В.В. Вараксина, 1910. 24 с.
[39]. Б. Глебский. Недолгая победа // Казанский Телеграф. 1906. № 3948 (30 марта). С. 2.
[40]. Казанский Телеграф. 1906. № 4047 (5 августа). С. 3.
[41]. Казанский Телеграф. 1906. № 4136 (23 ноября). С. 3.
[42]. Казанский Телеграф. 1906. № 4143 (1 декабря). С. 3.
[43]. Казанский Телеграф. 1907. № 4181 (21 января). С. 2.
[44]. От Русского Собрания // Газета «Правых». 1906. № 21. С. 2 — 3.
[45]. Ризположенский Р. Ещё за правду. Казань: Типо-литография И.Н. Харитонова, 1907. 15 с.
[46]. Кандидаты в выборщики царско-народной партии // Казанский Телеграф. 1906. № 3941 (21 марта). С. 3.
[47]. Список выборщиков в Государственную Думу от Русских Людей // Черносотенец. 1907. № 6 (14 января). С. 2.
[48]. Гребеньщиков Ф. По нынешним временам. (В защиту о. Иоанна Сергиева Кронштадтского) // Газета «Правых». 1906. № 10. С. 2 — 4.
[49]. Гребеньщиков Ф. Поднятие крестов на старообрядческий храм // Русь Православная и Самодержавная. 1909. № 44. С. 2.
[50]. Газета «Правых». 1907. № 4. С. 4.
[51]. Дело о выражении верноподданнических чувств // Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 1. Оп. 5. Д. 1184. 132 л.