Храм Казанской иконы Пресвятой Богородицы. Казань

Храм сооружен в 1912 общиной старообрядцев-беспоповцев поморского брачного согласия при помощи купцов Шамовых. Закрыт в 1931 году, занята авторемонтной мастерской. В 1988 году возвращена общине Русской Православной Старообрядческой Церкви, отремонтирован.

Богослужения совершаются по воскресным и праздничным дням.

Упоминание общины на сайте:

• 15.01.2013: В г. Казани преосвященный Евфимий епископ Казанско-Вятский возвел в сан диакона чтеца Германа Чунина
• 22.07.2013: Служение старообрядческих митрополитов

Страницы истории Русской Православной Старообрядческой Церкви в Казани
     
Вторая половина XVII века

Самые ранние (известные нам) сведения о местных старообрядцах относятся к первым десятилетиям после никоновской реформы: в одном из старообрядческих сочинений, «Епистолии страдальческой…», сообщается, что в Казани 35 человек сожгли за старую веру.
     
Первая половина XVIII века

В петровскую эпоху в Казань были сосланы — по городскому преданию — участники памятных стрелецких бунтов, в большинстве своем приверженцы старой веры. Действительно, Суконная и Кирпичная слободы (ныне улицы Петербургская, Островского и прилегающие места), где были поселены стрельцы, с XVIII века стали неофициальным «старообрядческим районом» Казани.
 
И сегодня — хотя историческое лицо этих кварталов было почти    полностью разрушено под эгидой 1000-летия Казани — здесь стойким оплотом веры и подлинной старины стоят два храма Русской Православной Старообрядческой Церкви.
     
Вторая половина XVIII — начало XIX века

Во второй половине XVIII века происходит укрепление казанского старообрядчества. Можно с уверенностью предположить, что сильное влияние оказывали духовные центры — близкий Керженец и нижневолжский Иргиз. Казань находилась на пересечении старообрядческих дорог, соединявших Поволжье с Москвой, Уралом, Сибирью.

Местные старообрядцы оказались связанными с пугачевским восстанием и лично с Пугачевым, который, как известно, стремился пользоваться поддержкой последователей старой веры. В 1773 году, когда Пугачев находился под арестом в Казани, скрыться ему помогли старообрядцы. По одной версии Пугачеву помог бежать купец-старообрядец часовенного согласия И.В. Крохин; за его домом, располагавшимся в районе Кирпичной и Суконной слобод, было жилище с тайной молельней, где и прятался Пугачев после бегства. Бытовал и другой вариант «пугачевской истории», указывающий на дружеские связи казанских купцов-старообрядцев со скитами Иргиза (в частности, с игуменом одного из них, Филаретом)² .

Императрица Екатерина II в вопросах вероисповедания оказалась более гибкой и терпимой, чем ее предшественники. В эпоху ее правления (1762-1796) положение российских старообрядцев легализуется, они получают возможность открывать храмы-часовни. Однако почти повсеместно действовал запрет (вплоть до начала XX века) возводить купола и устраивать колокольный звон.

В Казани во второй половине XVIII века достаточно открыто существовала община старообрядцев, приемлющих священство — «Казанское старообрядческое часовенное общество», которое в официальных источниках также именовалось поповщинским, беглопоповским.

Часовня на Булаке

Община имела каменный одноэтажный храм-часовню с кельями и другими прилегающими зданиями на Булаке — в квартале между современными улицами Правобулачной, Университетской, Островского, Пушкина. Строения отмечены на плане Казани 1776 года. Некоторые исследователи датируют здание часовни первой половиной восемнадцатого столетия. Остатки этого скита (в перестроенном виде) сохранились до наших дней.

В сохранившемся описании казанских домовладений на 1796 год на этом квартале указан под №135 «в улице Вознесенской (ныне ул. Островского) дом казанских купцов Аггея Муравьева, Андрея и Александры Савиных, в нем часовня старообрядцев каменная об одном этаже, 2925 кв. сажен».

Муравьевы и Савины занимали достойное место в кругу казанского купечества, избирались на различные должности в «городских службах». Очевидно, в то время они были попечителями общины старообрядцев, приемлющих священство. Сведения об этих старообрядческих семьях мы находим в т.н. «Обывательской книге» Казани (1785 — 1791 гг.) и некоторых других документах, которые хранятся в Национальном архиве РТ.

Аггей (Агей) Федорович Муравьев, казанский купец 2 гильдии, родился в селе Борисоглебском-Плетени (ныне район, прилегающий к химкомбинату им. М. Вахитова). Он торговал «российскими и немецкими товарами», рыбой, имел деловые связи с «низовыми» волжскими городами. В 1784-1785 годах являлся счетчиком Казенной палаты.

Его сын Иван Агеевич в 1800-м году был избран судьей словесного суда при городовом магистрате, затем перемещен в магистрат ратманом (одним из служащих). По сведениям на 1809 год он был купцом 3 гильдии, с заявленным капиталом в 8000 тысяч, имел сына Федота.

В «Обывательской книге» главой семьи Муравьевых указан Александр Федорович Савин. Он, как и Аггей Муравьев, принадлежал ко 2 купеческой гильдии, назван «вновь поселившимся в городе» (то есть не был казанцем по рождению). Он имел два дома, торговал хлебом (заметим, что в мукомольном деле и хлебной торговле старообрядцы и позднее лидировали) и отправлял его «в разные верховые города по Волге в судах». С 1784 года служил в Казенной палате счетчиком. У А.Ф. Муравьева было три сына — Андрей (впоследствии глава семьи и один из домовладельцев общинного участка на Булаке), Иван, Петр.

Андрей Александрович с 1784 года находился «в городских службах» — являлся в Казанском губернском казначействе счетчиком, ратманом в магистрате, заседателем; на период трехлетия 1800-1803 гг. был избран гласным от 2 гильдии. Имел за службу похвальный лист.

В начале XIX века Андрей Александрович Савин он являлся купцом 2 гильдии, с заявленным капиталом 20000 рублей (1809); имел детей — Андрея и Савву. Скончался в возрасте 59 лет 17 марта 1816 года, был похоронен на «часовенном кладбище» (то есть в старообрядческой части Арского кладбища). Там же в XIX веке нашли упокоение и другие Савины — Савва Андреевич (1849, 59 л.), Яков Саввич (1859, 34 г.), Мария Лаврентьевна (купеческая жена, урожденная Настрадымова, 1814), Анна Алексеевна (1863, 63 г.), Петр Иванович (1876, 72 г.).

Учреждение единоверия

Кроме собственно старообрядческих общин, в Казани в конце 1790-х годов учреждается единоверие, для которого была предоставлена церковь Четырех Евангелистов, построенная полвека назад в Старо-Татарской слободе.
     
Период правления Николая I. Ужесточение гонений. Закрытие часовни

В первой трети XIX века храм-часовня продолжал существовать.

Названия часовни-храма упоминаются в краеведческих исследованиях XIX столетия: «Дом Пресвятой Богородицы», часовня во имя Пресвятой Богородицы, в честь иконы Всех скорбящих радости. В первой половине XIX века часовню часто именовали Коровинской, по фамилии купцов — владельцев участка, в соседстве с которым располагалась часовня.

В фондах Национального музея РТ находятся некоторые документы этой семьи, косвенно свидетельствующие об имущественно-владельческих правах самой старообрядческой общины. Один из документов гласит: «1805 года октября 3 дня Казанское старообрядческое часовенное общество продали мы собственное наше крепостное место, состоящее в 1 части в 3 квартале в приходе Богоявления казанскому мещанину Ивану Ивановичу Коровину. Староста Гавриил Петров» . Примерно к этому же времени относится «План дворовому месту, отведенному казанскому третьей гильдии купцу Ивану Ивановичу Коровину для построения каменного в 2 этажа дома со службами, состоящего по улице Вознесенской» . На плане обозначены дом, погреба, амбары, каменная баня, колодец, огород, и за ним «место, принадлежащее старообрядческой часовне».

Семья Коровиных в нескольких поколениях была известна в старообрядческой среде в течение всего XIX -начала XX века. Наибольшую известность получил А.И. Коровин, старший сын И.И. Коровина, возглавивший семейное дело еще при жизни отца. Он торговал хлебом и рыбой, одно время являлся владельцем медеплавильного завода; стал купцом второй гильдии, позднее вместе с семьей приобрел статус потомственного почетного гражданства. В 1820-1840-е годы купцы А.И. Коровин и Е.Н. Романов были главами общины и попечителями часовни.
 
Состав общины

Социальную основу старообрядческих общин по численности составляли лица мещанского сословия, цеховые, но ведущую роль играл слой купечества.

Богатых купцов в этот период было немного; наиболее состоятельные из них — старшины и попечители общины Савины, Коровины, Новиковы относились к 2 и 3 гильдиям.

Часть казанских старообрядцев происходила из крестьян окрестных сел и деревень; они переселялись в город, закреплялись здесь через занятии торговлей и промыслами, переходили в мещанское и купеческое сословия (по-видимому, не без поддержки общины в лице ее богатых членов). Некоторые люди и семьи перебирались сюда из более отдаленных территорий Поволжья, Вятской губернии и др. Многие семьи относились к старожилам, хотя в течение XIX — начала XX века продолжался и определенный приток старообрядцев из других мест.

Считалось, что в Казани старообрядцев довольно много. По сведениям Министерства внутренних дел (признавалось, что действительное количество больше) в Казанской губернии на 1826 год было более 8700 старообрядцев, на 1827 — более 8900, с довольно значительным (более тысячи человек) преобладанием старообрядцев, приемлющих священство. Ср.: в Нижегородской губернии на тот же период — 31700 человек, в Пензенской, Орловской, Рязанской, Симбирской губерниях — около 9000 .

В середине 1830-х годов в общине старообрядцев, приемлющих священство, (по ведомости, составленной для подачи в полицию и губернское правление) состояло 37 семей (256 человек) купцов, 42 семьи (195 человек) мещан, 2 семьи (18 человек) цеховых и 15 семей (100 человек) суконщиков.

Устройство общины и уклад ее жизнедеятельности были характерными для старообрядческой среды в целом. Определенная замкнутость и целостность общины поддерживалась единством приходской жизни, родственными связями, деловыми взаимоотношениями, необходимостью постоянной взаимной поддержки. Как исстари было принято в купечестве, и тем более в старообрядческой среде, в семьях в это время был распространен обычай совместной бытовой и хозяйственно-экономической жизни нескольких поколений. Яркий пример подобного уклада жизни являла семья Рязановых (приемлющие священство, с середины века единоверцы): «На левой стороне Сенной площади (…) стояла знаменитая в прошлом «Рязановская лавра», то есть дом купца Петра Меркуловича Рязанова (…). Его дом называли «лаврой» так как старик жил нераздельно, за одно семейство, с сыновьями, внуками, правнуками, так что всех, с женами и детьми насчитывалось до 70 человек, и все садились обедать за общий стол со стариком во главе» .

«Отграничение» старообрядцев от официально-православных горожан закреплялось и на городском кладбище: с конца XVIII века на его окраине была отведена старообрядческая часть, делившаяся на часовенное и поморское захоронения (существуют до сих пор) .

В то же время ход городской жизни, принадлежность к общей сословно-социальной структуре порождали и «процессы интеграции» — это сказывалось в торгово-промышленных связях, в участии в городском самоуправлении. С 1785 года, по установлениям Екатерины II, старообрядцы могли занимать должности в городском самоуправлении. Казанские старообрядцы этим правом пользовались, правда, в конце XVIII — начале XIX века это были «периферийные» должности, но с постепенной тенденцией роста.

С 1820-х годов период ограниченной веротерпимости сменился возвращением нарастающего государственного давления. В отношении социальных прав эти действия выразились в запрещении старообрядцам-беспоповцам занимать выборные должности. Дискриминация не коснулась единоверцев и старообрядцев, приемлющих священство, — они продолжали участвовать в городском самоуправлении.

За старообрядческими общинами, их молитвенными зданиями и членами велось «строгое наблюдение». В 1820-1840-х годах правительством Николая I осуществлялось преследование старообрядческих священников, в полной мере коснувшееся и местных общин.

На 1846 год в Казанской губернии по официальным сведениям имелись: одно молитвенное здание с престолом; часовен и молельных зданий без престола — два. В последний период николаевского правления (1840-е — начало 1850-х годов), для которого характерны наиболее жесткие действия по отношению к старообрядчеству, направленные на «пресечение раскола», в Казани были насильственно закрыта (запечатана) Коровинская часовня. В репрессивных действиях принимал участие П.И. Мельников, чиновник Министерства внутренних дел, более известный впоследствии как писатель А. Мельников-Печерский. В его повести «В лесах» часть событий происходит в Казани, в частности, он упоминает эту часовню «у Татарского моста на Булаке» .
     
Вторая половина XIX века. Создание Казанско-Вятской епархии

Вторая половина XIX века характеризуется уходом религиозной деятельности общин в частные молельни, которые существовали у обоих течений местного старообрядчества. Продолжались гонения, направленные на духовных лиц и исполнение общественного богослужения, составлялись регулярные отчеты в Синод и Министерство внутренних дел о численности и поведении старообрядцев.

Часовня в доме Карповых

В то же время — крупнейшая часовня старообрядцев, приемлющих священство, располагалась в течение всего этого периода в доме купца И.П. Карпова (он являлся главой общины) на Большой Проломной улице, в самом центре Казани.

Через несколько лет после установления Белокриницкой иерархии (1846) и основания Московской Старообрядческой архиепископии (1853) была учреждена Казанско-Вятская епархия, которую возглавил старообрядческий епископ Пафнутий (Шикин), сыгравший важную роль в истории старообрядчества, особенно в принятии Окружного послания. Его основной резиденцией был монастырь под Хвалынском, но он часто приезжал в Казань, тайно жил в доме И.П. Карпова. Казанские старообрядцы Белокриницкого согласия в большинстве своем были т.н. «окружниками», то есть последовательно поддерживали новую иерархию. Позднее при Карповской молельне жил преемник епископа Пафнутия (после его кончины в 1890 году), епископ Иоасаф (Зеленкин).

«Потепление» было сразу же использовано в Казани. Так, старообрядцы Белокриницкого согласия пытались построить храм в Суконной слободе, для которого было отведено массивное здание из красного кирпича. Однако открытие часовни в этом здании было запрещено.

Единоверие. Спасо-Преображенский храм и теплая Никольская церковь

Заметным явлением, благодаря государственной поддержке, становится единоверие. На участке Коровинской часовни, купленном у наследников А.И. Коровина, был устроен еще один — в добавление к церкви Четырех Евангелистов — единоверческий храмовый комплекс. В единоверие перешли некоторые из бывших прихожан старообрядческой часовни во главе с купцами А.К. Подуруевым (входил в 1 гильдию, в 1858 году был избран городским головой) и И.П. Рязановым. Единоверцев первоначально насчитывалось 38 человек. Были выстроены Спасо-Преображенский храм (1856) и теплая Никольская церковь с колокольней (1862). Старая часовня была разобрана. Позднее храмы перестраивались; появилась часовня на ограде и другие строения. Здания сохранились до настоящего времени, но в очень искаженном виде. Здесь сохранялись древние православные реликвии, иконы, старопечатные дониконовские книги, принадлежавшие прежней часовне . В бывшем здании келий находилась приходская богадельня.
Продолжала действовать единоверческая церковь Четырех Евангелистов.
     
Начало XX века

Самым благоприятным был для казанского старообрядчества, как и по всей России, период после принятия законоположений о веротерпимости 1905-1906 годов, в значительной степени положивших конец религиозным и гражданско-правовым лишениям старообрядцев. В Казани были зарегистрированы Община старообрядцев, приемлющих священство Белокриницкой иерархии; Община христиан древлеправославного кафолического вероисповедания и благочестия Старопоморского согласия; Община старообрядцев Поморского согласия, приемлющих брак и молящихся за царя (с 1917 года — за российский народ); так называемое Новопоморское согласие.

Самой многочисленной оставалась община старообрядцев, приемлющих священство, что типично для крупных городов, где позиции Белокриницкого согласия обычно были сильны.
Открытие храма

В ноябре 1906 года был открыт подписной лист пожертвований на строительство храма, в июле 1907 была совершена его закладка, а в сентябре 1909 года собор был освящен во имя Покрова Пресвятой Богородицы и славного явления чудотворной иконы Ее во граде Казани (впоследствии его обычно называли храмом Пресвятой Богородицы). Несколько необычный вид храму придало то, что он не возводился заново, а перестраивался из существующего (упомянутого выше) здания, предназначавшегося в 1880-е годы под часовню и пробывшего четверть века под запретом . В освящении собора участвовали архиепископ Московский Иоанн (Картушин) и епископ Казанский Иоасаф.

Н.И. Ивановский был вынужден признать: «Сегодня у нас особый день. Мы могли видеть, а многие и видели торжественную процессию с крестами и иконами, видеть могли вышитые архиерейские шапки на головах, омофоры на плечах, посохи в руках, могли услышать,- а иные из нас, может, и сейчас слышат, — старинное пение, и многое другое могли увидеть и услышать, напоминающее по внешности нашу старину, столь любимую и привлекательную» . Никанор, архиепископ Казанский, распорядился — «в предотвращение соблазна» и излишнего любопытства — совершить особые богослужения в ближних храмах, причем в соседней Георгиевской церкви совершил литургию сам.

В создании собора участвовали и затем служили в нем два священника — о. Петр (Данилович) Залетов и о. Алексей (Иванович) Калягин. А.И. Калягин служил в Покровском храме с момента его строительства и вплоть до закрытия в советское время. Под храмом («под алтарем») были погребены епископ Иоасаф (скончался в марте 1912 года) и о. Петр Залетов (сентябрь 1917). В 1914 году на старообрядческую Казанскую епархию был рукоположен епископ Филарет, который окормлял епархию до 1930-х годов.
Во владение общине перешел и дом Карповой (бывший И.П. Карпова), где была зимняя домовая церковь.
                                                    
Приход

В составе членов прихода были не только жители Казани и близлежащих мест, но и более отдаленных уездов — Лаишевского, Тетюшского и др. Сохранившиеся метрические книги позволяют судить о местах компактного проживания старообрядцев в Казанской губернии, о составе общины, родственных связях внутри нее и пр. При храме было небольшое домовладение, состоявшее из дома для причта и богадельни.

В конце XIX -начале XX века в Казани насчитывалось около семи тысяч старообрядцев (по официальной статистике); приблизительно более пяти процентов всего населения города. При рассмотрении этой цифры в контексте той основной социально-сословной (купечество и мещанство) среды, с которой было связано старообрядчество, «удельный вес» данной категории городского населения значительно возрастает. Жили старообрядцы во всех частях Казани, населенных русскими горожанами. Более всего явно было их присутствие в районе улицы Георгиевской (Суконная слобода и прилегающие к ней кварталы); здесь находились храм Белокриницкого согласия и несколько беспоповских молелен.

Состоятельные купцы-старообрядцы имели крупные домовладения в торговом центре Казани и соседних с ним улицах — на Большой Проломной, Вознесенской; даже на Грузинской (в исконно дворянской части города). Некоторые здания — городские купеческие усадьбы патриархального облика и особняки в новом вкусе — до сих пор украшают город. Исстари много старообрядцев среднего и небольшого достатка обитало в городских окраинных слободах — Ямской, Мокрой, Ягодной, Козьей. Сохранялась старообрядческая среда и в пригородных селениях, где в начале XX века были построены несколько храмов Белокриницкого согласия и поморских молелен.

Происходило интенсивное развитие торгово-промышленной деятельности, увеличение личных и семейных состояний купцов-старообрядцев, рост их общественного авторитета. Особенно заметны были в городском обществе Романовы, Барабановы, Свечниковы, Четверговы, Афанасьев (Белокриницкое согласие).

Видные члены общины имели высокий социальный статус; среди них были коммерции советники, потомственные почетные граждане; все они относились к первой купеческой гильдии, прошли путь от небольших заведений (или даже службы приказчиками) до крупных торговых домов.

Традиционной сферой деятельности было производство муки, оптовая торговля хлебом и крупчаткой, где старообрядцы занимали ключевые позиции, владели мельницами и паровыми мукомольными заводами. Также среди видов деятельности — гастрономическое производство и торговля, продажа вин, пароходства и т.д. Сохранялся характерный уклад жизни старообрядческих общин, их внутреннее единство и «семейственность».

С 1860-1870-х годов и в последующие полвека наиболее авторитетные члены общины занимали прочное положение в городском самоуправлении (являлись гласными Казанской городской думы; дважды избирались городскими головами); в ряде финансово-кредитных учреждений (банков) и обществ (прежде всего в Обществе взаимного кредита), Биржевом комитете. В общественной деятельности они представляли интересы купеческого сословия, были членами Купеческого собрания.

С начала XX века наблюдается участие казанских старообрядцев в политической деятельности; хотя оно и не отличалось особой активностью, но постепенно развивалось. Купцы-старообрядцы в основном тяготели к умеренно-монархическим организациям — Союзу 17 октября, Торгово-промышленной партии (ТПП) .

Во время выборов в Первую Государственную Думу и подготовки первого Поволжского съезда Союза 17 Октября (1906) многие собрания казанских октябристов регулярно проводились в доме Белокриницкой общины рядом с храмом. В списке членов Казанского губернского отдела ТПП были практически все видные представители старообрядческих общин. Комитет этой партии возглавлял М.Л. Свечников — председатель Совета Белокриницкой общины. Членами комитета были в разные годы П.С. Барабанов, священник А.И. Калягин. Конечно же, особое внимание привлекала проблема дальнейших движений государства по отношению к старообрядчеству. А.И. Калягин выступал в местной прессе по вопросу о свободе совести. Он разработал и опубликовал подробные предложения-поправки к законопроекту о старообрядческих общинах, внесенному Государственной Думой в Государственный Совет .

Развивалась благотворительность, причем она имела как патриархальные (лично-семейные) и общинные формы, так и осуществлялась через различные общества и попечительства. Казанские старообрядцы особенно опекали Александровскую ремесленную больницу, Общества призрения и образования глухонемых детей, трезвости, призрения бедных и больных детей.

Белокриницкая община заведовала бесплатной столовой имени старообрядцев Ивана и Марии Саниных (на Георгиевской улице), которая была учреждена «на вечные времена» потомственной почетной гражданкой М.К. Саниной (1913).

Старообрядцы также участвовали в развитии образовательных учреждений, главным образом, Реального и Коммерческого училищ.

Несколько человек среди старообрядцев разных согласий увлекались коллекционированием и изучением местной истории, состояли членами Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Личными коллекциями обладали Ф.Т. Васильев, Н.М. Коровин (Белокриницкое согласие), Н.Я. Агафонов (единоверие). Их коллекции тяготели к предметному миру русской старины и книжности, но не ограничивались этими рамками.

Н.Я. Агафонов прославился как уникальный знаток-исследователь городской истории, автор книги «Казань и казанцы». Ценным источником остается описание казанских кладбищ, сделанное Н.Я. Агафоновым, так как в нем выделены и старообрядческие захоронения. Это позволяет достаточно полно установить состав старообрядческих общин с конца XVIII по начало XIX века. Собрание Н.Я. Агафонова включало крупную библиотеку (со значительным числом книг по истории старообрядчества), коллекцию рукописей и печатных документов, богатый личный архив. Он составил обширные материалы по родословиям и биографиям многих казанских дворян и купцов. Известный ученый, уроженец Казанской губернии Николай Петрович Лихачев, лично знавший Н.Я. Агафонова, писал о нем: «В обществе Н.Я. Агафонова мало знали, а это был человек замечательный и в высшей степени идейный. Горячая любовь к книгам, на собирание которых он тратил все свои скудные средства, лишь отражала его кипучую натуру. (…) Еще сильнее было поклонение обиженному старообрядчеству. В обрядно-богословских вопросах Н.Я. Агафонов сам был начетчик. Формула присяги, заставлявшая клясться, как в сущности христианину действительно как будто не подобает — едва ли не раньше Толстого смутила совесть Н.Я. Агафонова, и он чуть-чуть не пострадал и весьма жестоко. Друзья едва выручили его из беды»

Купец Ф.Т. Васильев, член Совета Белокриницкой общины, был нумизматом, собирателем древностей, рукописных и старопечатных книг, старинных вещей. Он считался лучшим в Казани знатоком русского монетного дела; принял участие в систематизации коллекций Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Ф.Т. Васильев был одним из самых щедрых дарителей для Казанского Городского научно-промышленного музея (ныне Национальный музей РТ), жертвовал книги, исторические документы, монеты, медали и другие предметы. О книжном собрании Ф.Т. Васильева упоминает книговед У.Г. Иваск: «Библиотека заключает в себе около 2 тысяч томов по русской истории и археологии, старопечатных книг, духовно-нравственных изданий и собрание лубочных картин» . Ф.Т. Васильев обладал рукописью начала XIX века «Завещания епископа Павла Коломенского».

Н.М. Коровин, внук А.И. Коровина, начал коллекционерскую деятельность в первом десятилетии XX века. Уже к 1920-м годам он вошел в число наиболее известных коллекционеров города. «До сих пор он собирал разные предметы, относящиеся до русского народа: иконы, в особенности старого письма, бисер, лубочные картины, монеты, медали, посуду и др.» . Кроме того, в состав собрания Н.М. Коровина входили предметы быта дворянского и купеческого сословий, произведения изобразительного искусства, старинные книги и рукописи, в том числе церковного происхождения. Так, у него был экземпляр Острожской Библии печатника И. Федорова (1581). Н.М. Коровин стал одним из интереснейших коллекционеров Казани XX века, остался преданным этому занятию даже в сложных условиях советского времени.    
Н.М. Коровин
     
Советский период

После октября 1917 года наступил новый период истории старообрядчества — время гонений, теперь уже разделенных с официальной церковью и большой частью общества. Были разрушены социальная и материальная основа существования старообрядческих общин; структура их жизнедеятельности.

В мае 1922 года Комиссия по фактическому изъятию церковных ценностей конфисковала из Покровского собора (в актах храм именуется церковью во имя Казанской Божьей Матери) более двух пудов серебра в виде окладов с икон, кадил, сосудов, монет и т.д. . Через несколько лет храм был закрыт, единоначалие в епархии нарушилось.
     
Современный период

Современный период, начавшийся с середины 1980-х годов, проходит в Казани под знаком динамичного возрождения деятельности общины старообрядцев Белокриницкого согласия (с 1988 года — Русской Православной старообрядческой церкви).
 
Общине был передан бывший молитвенный дом Новопоморского согласия; освящение состоялось осенью 1989 года во имя Пресвятой Богородицы в честь явления Ее иконы во граде Казани. Реставрация храма (где размещалась ранее авторемонтная мастерская) была проведена исключительно на средства и усилиями прихожан. С этого времени заметно оживляется приходская жизнь, возвращаются потомки исконных старообрядцев, есть случаи перехода в старообрядчество лиц, не принадлежащих изначально к этой среде, в том числе представителей татарского населения.

Справка по истории храма. Община старообрядцев Поморского согласия, приемлющих брак и молящихся за царя, возвела очень красивый молитвенный дом в виде храма в древнерусском стиле (по проекту епархиального архитектора Ф.Н. Малиновского), с жилыми и служебными строениями при нем (1909-1913). Этот молельну часто именовали Шабановской — по фамилии купца и владельца небольших заводов В.Г. Шабанова.

В 1997 году была восстановлена Казанско-Вятская епархия. Возвращен Покровский храм, началась его постепенная реставрация как будущего кафедрального собора. В 2001 году в сан епископа был рукоположен священноинок Андриан (А.Г. Четвергов). В состав епархии входят приходы по республикам Татарстан, Удмуртия, Марий Эл, Чувашия, Мордовия; по Кировской и Ульяновской областям. В 2003 году епископ Андриан был возведен в сан митрополита Русской Православной старообрядческой церкви.

Рассмотрение основных вех и событий истории казанского старообрядчества убедительно показывает, что хотя город и не относился к числу признанных духовных старообрядческих центров, но уже с XVIII-начала XIX века старообрядческая среда здесь была стабильной и развивающейся, а во второй половине XIX-начале XX века старообрядчество и старообрядцы заняли заметное место во всех сферах жизни города и региона. Очевидно, что на всех этапах сильным влияющим фактором был сам город как целостный социокультурный организм, в котором существовали — наряду и во взаимодействии с другими этноконфессиональными группами населения — старообрядческие общины.
 
Процессы советского времени, нанесшие тяжелый, во многом невосполнимый удар по старообрядчеству, тем не менее вновь доказали высокую жизнеспособность этого социоконфессионального и культурно-исторического феномена. В настоящее время Казань является одним из значимых центров Русской Православной Старообрядческой Церкви. Казанское старообрядчество демонстрирует лучшие черты явления в целом — общинность, дистанцированность от власти, бескомпромиссность без закрытости и фанатизма, стремление сохранить образ и красоту исконного церковного богослужения, утвердить духовные ценности и моральные устои, включить в современную культуру живые звенья традиционного уклада жизни, возродить традиции старообрядческого предпринимательства.